Маша Старолесская "Драконы средней полосы"

– Мы будем там. Пришлёшь минут через пятнадцать Ахмета? – сказала Ната и решительным шагом направилась на другой конец ресторана. Кару с невозмутимым видом шла следом.

ВИП-залом называлась маленькая комнатка без окон, с длинным столом, плазменным телевизором справа и огромным светящимся аквариумом слева.

– Располагайся! Поговорим здесь без чужих глаз и ушей. – Ната села за стол спиной к телевизору, и на лицо ей упали синие отблески от аквариума.

– Благодарю, Госпожа! – ответила Кару, садясь напротив.

– Ты написала мне, что Танори велела тебе о чём-то со мной поговорить.

– Да, Госпожа, – сказала Кару с выражением ангельской безмятежности на лице. – Во-первых, она просила передать, что Мэльир сейчас в добром здравии, его жизни ничего не угрожает… Вот только шрамы могут остаться надолго…

При этих словах Ната вздрогнула, будто её дёрнуло током, но уже в следующую секунду взяла себя в руки.

– Я рада, что Мэльир здоров, но не понимаю, зачем ты говоришь мне об этом…

– Во-вторых, – как ни в чём ни бывало продолжила Кару, – Танори просила передать, что ты должна решить, что тебе дороже – власть или жизнь Альорда. Сохранить и то, и другое тебе не удастся.

– Я всё ещё не понимаю, о чём ты!..

– Когда Мэльир сегодня рано утром приехал к нам, выглядел он очень паршиво. Чёрная сильно потрепала его. Ему повезло, что она пока ещё слишком неопытна и не знает всех своих сил. Ну, и с учеником ему повезло. Так что пока всё обошлось малой кровью. Только вот… Мэльир сказал, что это ты велела ему напасть на Чёрную. Сказала, что об этом его попросила Танори…

– Да что ты такое несёшь? – Ната вскочила из-за стола, но Кару оставалась всё такой же спокойной. – Что это за бред?

– Не гневайся, Госпожа! Я – всего лишь посредница, передаю тебе слова Танори. А что делать с ними, ты решишь сама.

Ната снова села.

– Так вот… Сейчас Мэльир ужасно подавлен случившимся и не верит, что ты обманула его и кинула беззащитным в лапы Чёрной. Но, возможно, вскоре он успокоится. И потребует созвать Суд Семи, чтобы разобраться с тем, что случилось, раз и навсегда.

– Замечательно! И это всё, что просила передать мне Танори?

– Нет. Ещё не всё. Она просила передать, что, если ты оставишь Альорда его судьбе, мы постараемся убедить Мэльира не созывать Суд. И все останутся при своём.

– Но… Альорд…

– Пока ещё его судьба не определена. Пока всё может измениться само по себе, если не пытаться переломить судьбе хребет. – Голос Кару стал грустным. – Альорд – славный парень. Я всегда любила его… Как друга любила, конечно. И мне очень жаль, что всё это происходит с ним, а не с другим драконом.

– И поэтому надо просто сложить лапки и ждать, когда Чёрная сожрёт сначала его, а потом и всех нас по одиночке, потому что никто не решился дать ей отпор? Этой стрёмной девчонке в куртке с чужого плеча? Да?

– Иногда наблюдать за тем, что происходит, и делать выводы, полезнее, чем кидаться в гущу событий, очертя голову. Мы пока не знаем даже имени Чёрной, не знаем, чего от неё ждать.

Раздался настойчивый стук, дверь приоткрылась и в ВИП-зал заглянул официант. На груди его красовался бейджик с именем Ахмет.

***

– Он знает? – спросила Кару, когда дверь закрылась.

– Нет, конечно. – Ната положила ногу на ногу и откинулась на спинку стула. – Да и зачем? Лишних колец у нас всё равно больше нет.

– Ты знаешь наше мнение на этот счёт. Они должны узнать. После проверки, естественно.

– Это ваши сектантские дела. Меня они не интересуют, пока не мешают нашей общине жить.

Кару подняла одну бровь:

– Не собираешься же ты…

– Именно! Собираюсь.

Дверь открылась, Ахмет поставил на стол чёрный чугунный чайник и пару крохотных пиал для чая и молча удалился. Кару напоследок окинула его оценивающим взглядом.

– Если бы ты хоть немного интересовалась нашими ничтожными сектантскими делами, моя Госпожа… Впрочем, я уже предлагала тебе однажды прийти к нам в гости. И моё приглашение до сих пор в силе.

– Кару, хватит паясничать! Выражайся яснее.

– Да куда яснее? То, что ты задумала, – страшная глупость. Ты решила скормить Чёрной этого бедолагу вместо Альорда, потому что решила, что иначе Чёрная оторвёт твоему любимому самцу голову.

Ната передёрнула плечами.

– Ты сама только что сказала, что любишь Альорда. Как друга. И теперь так говоришь о нём.

– Одно другому не мешает. Он – мой друг и твой… самец. Но мы отвлеклись.

– Да уж! Уж будь добра, переходи к делу. – Ната яростно сцепила пальцы.

– Как тебе будет угодно, Госпожа, – смиренно склонила голову Кару. – Если бы ты посетила нашу скромную обитель, ты бы знала, что… скажу мягко, принятие жертвы, не доставляет Чёрным никакого удовольствия. Ни одной.

– И почему меня это должно беспокоить?

– Не доставляет потому, что их первые жертвы должны… что-то значить для них. Они должны испытывать к этим… несчастным… даже не симпатию, что-то большее…

– Давай покороче.

– Короче: нельзя скормить Чёрной неизвестного дракона, Проявленного или Непроявленного, не важно. Она должна его знать, любить и ценить. Ну, разве что ты рассчитываешь, что, едва увидев друг друга, Чёрная и этот парень воспылают страстью.

– А если это будет не возлюбленный, а кто-то другой? Брат там, сват, какой-нибудь другой подходящий родственник?

– А вот об этом даже думать не смей.

***

Они сошли на станции вместе с толпой дачников, гружёных рассадой и саженцами. Название не говорило Жанне ничего – что-то банальное на ово или ое – и вылетело из головы, едва они спустились с насыпи по трясской железной лестнице. Ногу в чужих кроссовках скрутило и сжало со всех сторон, да ещё, едва Жанна ступила на землю, они забились песком и мелкими камешками.

– Леший, стой! – Она уселась на нижнюю ступеньку лестницы и принялась вытряхивать из обуви всё лишнее.

Леший достал из куртки пачку сигарет, прикурил, затянулся.

– Вот никогда не понимала людей, которые, стоит им только на минутку выбраться на природу, сразу кидаются курить! А воздухом свежим подышать? – Жанна яростно постучала кроссовками друг о друга.

– Пожалуйста, не начинай! Хуже Наты, – ответил Леший, но сигарету о перила затушил.

– Прости, прости, – Жанна стряхнула песок с носка и принялась обуваться. – А нам далеко идти?

– Сейчас через посёлок, потом по лесу срежем путь, потом через колхозное поле… Километра три-четыре, наверно.

– А покороче? Я не дойду.

– Это самый короткий. Быстрее только по воздуху. Но здесь всё равно нельзя, надо хотя бы до леса…

***

Идти было тяжело: оставшийся песок начал быстро натирать ноги, да ещё и стопы сводило при каждом шаге. Жанна плелась за Лешим и, чтобы отвлечься, глазела по сторонам.

Вот зазвенела цепь – собака с лаем кинулась к воротам. Пожилая женщина в коричневом жилете, перешитом из старого пальто, разогнулась, вытерла со лба пот тыльной стороной руки. Кот прошмыгнул в палисадник мимо лиловых крокусов и золотой примулы. Дачный посёлок жил обычной весенней жизнью.

В воздухе пахло дымком от костра, влажной землёй, шашлыками и краской. На деревьях разворачивались первые листочки. Где-то громко играло радио, где-то стучали молотки и скрипели пилы и тарахтели мотоблоки.

Если бы у неё так не болели ноги, Жанна готова была бы признать, что ей тут нравится.

– Эй, подожди! Я так быстро не могу! – окликнула она Лешего.

– Ой, пардоньте!

– Нам до леса ещё далеко?

– Ну порядочно… Совсем не можешь идти?

– Могу. Но не так быстро.

– Смотри, прямо тут оборачиваться нельзя, – размышлял в слух Леший. – Нам в любом случае надо туда, где никого нет. На руках… – он критически осмотрел Жанну, – на руках я тебя туда не донесу, извини. Босиком ты точно не дойдёшь. Давай так… Цепляйся сейчас за меня, доберёмся до первого подходящего места и оттуда уже полетим. Попробуем?

Жанна кивнула и взяла его под локоть.

Они шли медленно, раздражающе медленно. Ноги ныли, натёртые места горели огнём. И всё-таки – Жанна не могла понять, что на неё так влияет, может, весенний воздух, – ей было приятно сейчас прижиматься к тёплому боку Лешего. Она вдруг перестала бояться, что он её заведёт куда-то не туда и сделает что-то плохое.

Ещё ей вспомнилось, что Виталик терпеть не мог ходить под ручку. Он считал – у него вообще был целый список того, как должны себя вести мужчины, женщины и влюблённые парочки – что так можно ходить только девочки-подружки, а настоящий правильный мужик держит свою женщину либо за руку, либо за задницу. И тогда Жанна соглашалась с ним. Раньше она считала, что Виталику точно лучше знать, как надо. А сейчас, в эти несколько минут, пока они с Лешим шли через посёлок, ей вдруг стало понятно, что в принципе всё может быть и по-другому, очень просто, без странных правил и условностей. И от того, что в сегодняшних разговорах Леший несколько раз упоминал Нату, Жанне тоже было легче. Ведь, раз у него есть подруга жизни, всё, что он сейчас делает, не имеет под собой никакой романтической подоплёки. Он просто заботится о ней, как старший – о младшей, как сама она заботилась о Серёжке. По крайней мере, так это казалось Жанне сейчас.

***

Лес, влажный, свежий, будто бы умытый, подёрнутый зелёной дымкой, пел на разные голоса. Кое-где в ложбинах ещё оставался тяжёлый грязный снег, но повсюду уже цвели мелкие жёлтые цветы, похожие на лютики, лиловые фиалки и бледные декадентские ветреницы.

На тропинку выскочила трясогузка, склюнула что-то, дёрнула пару раз хвостом и упорхнула.

Альорд шёл медленно, подстраиваясь под Жанну, и теперь у него было время смотреть по сторонам и слушать – лес вокруг и себя.

Сейчас ему было легко и спокойно. Он шёл давно хоженой-перехоженной дорогой к дому, где провёл всё детство. Здесь он знал и помнил каждый камень, каждое дерево. Под руку его держала девушка, которая была его маленьким солнцем. Правда, это солнце вчера чуть не порвало в клочья Мэльира… Альорд дёрнулся, отгоняя воспоминания прошлой ночи: бледное лицо Наставника, рваные края раны, подъезд, залитый кровью.

– Змея, там змея! – громко закричала Жанна.

Вдоль тропинки полз молодой уж.

– Он не опасный. Это ужик. У него пятна жёлтые на голове. Ты раньше никогда не видела?

Уж от греха подальше скрылся в траве.

– Нет, не видела. Я же городская девочка. И вообще, боюсь я их.

– Я уже понял. – Альорд улыбнулся. – Но вообще змеи не страшные. Если их не трогать, они не укусят. Люди страшнее.

– А драконы?

– Не знаю. Когда как…

Они вышли на небольшую округлую поляну, перегороженную упавшим деревом. Оно лежало так давно, что успело лишиться коры и почернеть. Местные уже протоптали вокруг него новую тропинку, и Альорду оставалась только удивляться, почему его ещё не пустили на дрова.

– Ну вот, вроде бы подходящее место. Чаю хочешь?

***

– Вообще легче всего обратиться, если прыгнуть с большой высоты. Верхние этажи, обрывистый берег реки… – Альорд расхаживал взад-вперёд, прихлёбывая чай из крышки термоса. Жанна с тоскливым видом растирала ступни.

– На дерево я точно не полезу. И не проси.

– Всё равно не поможет. Слишком низко. Пойдём другим путём… Давай ты закроешь глаза и попробуешь представить, что ты – дракон.

Жанна кивнула, выпрямилась, устроилась на поваленном деле поудобнее и прикрыла глаза.

– Я тебе буду говорить, что представлять…

– Как на йоге что ли?

– Можно и так сказать. Начинаем, короче. Представь, что ты дракон. У тебя длинное вытянутое тело, покрытое золото… то есть чёрной чешуёй. Голова у тебя тоже вытянутая, с большими широкими глазами. Нос длинный и тоже… вытянутый. Усы, усы, не помню, были или нет… Их не представляй. И рожки ещё… у тебя тонкие ноги… все в чёрной чешуе…

Жанна не выдержала и захохотала:

– Ой, я так не могу… Не могу…

– Я вроде бы не сказал ничего смешного!

– Ну, не знаю… Я не могу такое представлять! Это как-то очень тупо.

– Хорошо, давай по-другому. Ты – дракон. Ты летишь над тёмными колхозными полями, и тебе в крылья ударяют восходящие потоки ветра. Тебе легко и свободно. Твоё тело быстрое и сильное. Ты чувствуешь, как спину…

– Спину что? – Жанна подождала немного и, не получив ответа, открыла глаза. Перед ней стоял, сверкая чешуёй на солнце, золотой дракон. Жанна ущипнула себя, но он никуда не делся. – Эй, ты кажется, того… перестарался…

Золотой дракон принялся по-собачьи отряхиваться, и через минуту на его месте со словами «Хвост побери!» возник Леший.

– Кажется, тебе достался худший Наставник в мире!..