Татьяна Пугачева "Следствие ведет Надежда. Дело III. Шахматный убийца"

Впереди была долгая ночь, полная поисков и размышлений. Надежда чувствовала, что это дело будет наисложнейшим, но даже не представляла, насколько она окажется права.

Глава 2. Продвижение пешки

Покинув место преступления, Надежда села в свою потрепанную "Ладу" и направилась в сторону Петроградской стороны. Адрес Эмиля Королева она разыскала еще пару лет назад, движимая необъяснимым интересом к судьбе знаменитого шахматиста.

Пока машина петляла по узким улочкам старого Петербурга, в голове Надежды роились мысли. Она вспоминала все, что знала о Королеве – блестящая карьера, громкие победы, а потом внезапный уход из большого спорта на пике славы. Ходили слухи о нервном срыве, о скандале с договорными матчами, но ничего не было доказано.

Припарковавшись у обшарпанного дома в стиле северного модерна, Надежда некоторое время сидела неподвижно, собираясь с мыслями. Она понимала, что от этой встречи может зависеть все расследование, и сейчас нельзя ошибиться.

Старый лифт со скрипом поднял ее на пятый этаж. Надежда остановилась перед тяжелой дубовой дверью, прислушиваясь. Изнутри не доносилось ни звука. Сделав глубокий вдох, она решительно нажала на кнопку звонка.

Прошла минута, другая. Надежда уже хотела позвонить снова, когда за дверью послышались шаги. Щелкнул замок, и дверь приоткрылась, удерживаемая цепочкой.

"Кто вы? Что вам нужно?" – раздался хриплый голос.

Надежда мысленно отметила нотки раздражения и настороженности в этом голосе. "Эмиль Михайлович? Меня зовут Надежда Ланева, я из полиции. Мне необходимо с вами поговорить."

Последовала пауза, затем дверь захлопнулась. Надежда уже решила, что ее прогнали, но через несколько секунд замок снова щелкнул, и дверь открылась полностью.

На пороге стоял Эмиль Королев – некогда блестящий шахматист, а теперь болезненного вида мужчина с всклокоченными седыми волосами и недельной щетиной. Его пронзительные карие глаза изучали Надежду с нескрываемым подозрением.

"Полиция? У меня нет проблем с законом, если вы об этом."

Надежда покачала головой: "Нет, Эмиль Михайлович. Я здесь не поэтому. Мне нужна ваша помощь в расследовании убийства."

Брови Королева удивленно поползли вверх. "Убийства? Причем здесь я?"

"Можно войти? Я все объясню," – Надежда старалась, чтобы ее голос звучал уверенно и профессионально, хотя внутри все сжималось от волнения.

Королев некоторое время изучал ее, словно решая сложную шахматную задачу. Наконец отступил в сторону, пропуская Надежду в квартиру.

Переступив порог, Надежда оказалась в другом мире. Тесная прихожая вела в просторную комнату, заставленную книжными шкафами. Повсюду – на столах, полках, даже на полу – стояли шахматные доски с расставленными фигурами. Воздух был густым от запаха старых книг и табачного дыма.

"Проходите," – буркнул Королев, направляясь в глубь квартиры. "Только ничего не трогайте."

Надежда осторожно прошла за ним, стараясь не задеть многочисленные стопки книг и журналов. В гостиной ее взгляд сразу привлек огромный шахматный стол, занимавший центр комнаты. На нем была разыграна какая-то сложная позиция.

Королев опустился в потертое кожаное кресло и жестом предложил Надежде сесть напротив. Его взгляд был острым и настороженным.

"Итак, что за убийство? И почему вы пришли ко мне?"

Надежда достала из сумки фотографии с места преступления и разложила их на столе, стараясь не задеть шахматные фигуры.

"Сегодня ночью в Михайловском шахматном клубе был убит Игорь Соколов. Вы его знали?"

Лицо Королева на мгновение изменилось, в глазах мелькнуло что-то похожее на боль, но он быстро взял себя в руки.

"Знал. Когда-то мы вместе играли. Потом он занялся бизнесом. Но это было давно."

Надежда кивнула, внимательно наблюдая за реакцией Королева. "Убийца оставил несколько странных улик. Вот, посмотрите."

Она показала фотографию тела с шахматной пешкой на груди. Королев нахмурился, его пальцы слегка дрогнули.

"А вот это," – Надежда разложила снимки шахматной доски с вырезанными на ней линиями. "Мы думаем, это какое-то послание. Но не можем его расшифровать."

Королев долго молчал, изучая фотографии. Его лицо было непроницаемым, но Надежда заметила, как участилось его дыхание.

"Зачем вам это?" – наконец спросил он, поднимая взгляд на Надежду. "Почему вы думаете, что это важно?"

Надежда на мгновение заколебалась. Она понимала, что от ее ответа может зависеть, согласится ли Королев помочь.

"Потому что я чувствую, что это ключ ко всему делу," – наконец сказала она. "Знаете, в шахматах иногда одна, казалось бы, незначительная деталь может изменить всю партию. Я думаю, здесь то же самое."

Глаза Королева вспыхнули интересом. "Вы играете в шахматы?"

Надежда покачала головой: “Да… Немного, но не более того. Мой брат…"

Она осеклась, нахлынувшие воспоминания на мгновение выбили ее из колеи. Глубоко вдохнув, Надежда продолжила:

"Мой брат был шахматистом. Я выросла, наблюдая за его игрой. И хотя я никогда не увлекалась шахматами так, как он, я поняла одну вещь – в них всегда есть логика. Даже в самой запутанной позиции."

Королев слушал с неожиданным вниманием. Что-то изменилось в его взгляде – настороженность сменилась проблеском интереса.

"И вы думаете, что в этом убийстве тоже есть логика? Шахматная логика?"

Надежда кивнула: "Да. И я уверена, что вы можете помочь нам ее понять."

Королев откинулся в кресле, его пальцы рассеянно коснулись стоявшей рядом шахматной фигуры – черного коня.

"Знаете, Надежда, в моей жизни было много шахмат. Слишком много," – он говорил тихо, словно обращаясь к самому себе. "Я думал, что оставил это все в прошлом. Но, похоже, прошлое не хочет оставлять меня."

Он снова посмотрел на фотографии, и Надежда затаила дыхание.

"Хорошо," – наконец сказал Королев. "Я помогу вам. Но при одном условии – вся информация, которую я вам дам, останется между нами. Никаких официальных заявлений, никаких упоминаний моего имени в отчетах. Договорились?"

Надежда почувствовала, как внутри все сжалось от предвкушения. Она понимала, что это нарушение протокола, что майор Ермолин будет в ярости, если узнает. Но интуиция кричала, что это их единственный шанс.

"Договорились," – твердо сказала она.

Королев кивнул и пододвинул к себе фотографии. Его взгляд изменился, став острым и сосредоточенным. Надежда вдруг поняла, что видит перед собой не затворника-отшельника, а того самого гениального шахматиста, чье имя когда-то гремело на весь мир.

"Итак, давайте посмотрим, что здесь у нас," – пробормотал Королев, склоняясь над снимками. "Эта пешка на груди… Интересно. Белая пешка на черном костюме. Символизм очевиден, но что именно он означает?"

Надежда наблюдала за Королевым, затаив дыхание. Его пальцы легко касались фотографий, словно он ощупывал невидимые нити, связывающие улики воедино.

"А эти линии на доске… Это не просто царапины. Это диаграмма," – Королев поднял взгляд на Надежду. "Нужна шахматная доска…"

Надежда растерянно огляделась. В комнате было множество досок, но все они были заняты расставленными партиями.

"Вон там, на полке," – Королев указал на небольшую дорожную доску. "Принесите ее, пожалуйста."

Надежда осторожно сняла доску с полки и положила перед Королевым. Он быстро расставил фигуры в начальную позицию.

"Смотрите," – сказал он, начиная двигать фигуры. "Эти линии на фотографии – это не что иное, как запись шахматной партии. Очень необычной партии."

Надежда внимательно следила за его руками, пытаясь уловить логику движений.

"Вот здесь," – Королев указал на определенную позицию, "происходит ключевой момент. Это жертва ферзя."

"Жертва ферзя?" – переспросила Надежда, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

Королев кивнул, его глаза блестели от возбуждения. "Да, очень редкий и рискованный ход. Игрок жертвует самую сильную фигуру ради достижения стратегического преимущества. Это называется гамбит."

"Гамбит," – повторила Надежда, пытаясь осмыслить услышанное. "А что это может значить в контексте убийства?"

Королев откинулся в кресле, его взгляд стал отстраненным. "Это послание, детектив. Убийца говорит нам, что готов пожертвовать чем-то очень ценным ради своей цели. Он играет свою партию, и это только начало."

Надежда почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Она вспомнила тело Соколова, неестественно раскинутое на полу клуба, белую пешку на его груди. Все это вдруг обрело новый, зловещий смысл.

"Вы думаете, будут еще жертвы?" – тихо спросила она.

Королев посмотрел на нее тяжелым взглядом. "В шахматах, уважаемая, партия редко заканчивается одной жертвой. Особенно если это партия мастера."

Надежда сжала кулаки, чувствуя, как внутри нарастает решимость. "Мы должны его остановить. Эмиль Михайлович, вы поможете мне разгадать его игру?"

Королев долго молчал, глядя на шахматную доску. Наконец, поднял глаза на Надежду, и она увидела в них отражение своей собственной решимости.

"Помогу," – сказал он. "Но учтите, мы вступаем в очень опасную игру. Игру, в которой цена ошибки – человеческая жизнь."

Надежда кивнула, ощущая, как по спине пробегает холодок. Она понимала, что это лишь начало и что самое сложное еще впереди. Однако, глядя на Королева и шахматную доску между ними, она впервые ощутила, что у нее есть шанс на победу.

"Я готова рискнуть," – твердо сказала она. "Давайте сыграем эту партию и выиграем ее."

Королев слабо улыбнулся, и Надежда вдруг увидела проблеск того гениального шахматиста, каким он был когда-то.

"Хорошо," – сказал он, начиная расставлять фигуры в позицию с фотографии. "Тогда давайте начнем с анализа первого хода нашего противника. Потому что, поверьте мне, это только дебют. И нам предстоит очень длинная и сложная партия."

Надежда села поудобнее, готовясь к долгому разговору. За окном сгущались сумерки, но ни она, ни Королев этого не замечали. Они были полностью поглощены разгадкой страшной шахматной партии, которая разыгрывалась на улицах Санкт-Петербурга. Партии, где фигурами были живые люди, а ценой ошибки – смерть.

Глава 3 . Шахматные кошмары

Надежда резко проснулась, судорожно хватая ртом воздух. Сердце бешено колотилось в груди, а по лбу стекали холодные капли пота. Часы показывали 04-10 утра… Кошмар, преследовавший ее, был настолько реальным, что она все еще чувствовала прикосновение ледяных мраморных рук шахматных фигур, атаковавших ее во сне.

В полумраке своей небольшой квартиры Надежда с трудом различала очертания предметов. Она медленно поднялась с кровати, пытаясь унять дрожь в коленях. Подойдя к окну, детектив отдернула тяжелые шторы, впуская в комнату призрачный свет белой ночи.

Санкт-Петербург за окном казался нереальным, словно декорация к какому-то мистическому спектаклю. Невские воды тускло поблескивали в этом странном полусвете, отражая силуэты величественных зданий. Город не спал, но и не бодрствовал – он существовал в каком-то пограничном состоянии, как и сама Надежда.

Отвернувшись от окна, она подошла к стене, где располагалась рабочая доска. Красные нити, соединяющие фотографии улик и подозреваемых, в полутьме казались кровавыми артериями какого-то чудовищного организма. Надежда вгляделась в фотографии жертв, и ей показалось, что их глаза следят за ней, обвиняя в бездействии.

"Нет, только не снова," – прошептала она, отступая от доски. Эти кошмары и видения начали появляться с тех пор, как она взялась за дело Шахматного убийцы. Сначала Надежда списывала их на усталость и стресс, но теперь они стали настолько реальными, что начали влиять на работу.

Снова взглянув на часы, Надежда поняла, что до рассвета еще есть время. Сон больше не шел, а оставаться в квартире, наедине со своими мыслями и этой зловещей доской, было невыносимо. Приняв решение, она быстро оделась и вышла на улицу.

Прохладный воздух белой ночи немного прояснил голову. Надежда шла по пустынным улицам, наслаждаясь тишиной и одиночеством. Шаги эхом отдавались от стен старинных зданий, создавая иллюзию, будто кто-то невидимый преследует ее.

Сама не зная как, она оказалась у небольшого круглосуточного кафе на набережной Невы. Через большие окна виднелся силуэт одинокого посетителя, склонившегося над столиком. Надежда узнала его сразу – это был Эмиль Королев.

Колокольчик над дверью мелодично звякнул, когда Надежда вошла в кафе. Эмиль поднял голову от бумаг, разложенных перед ним, и удивленно посмотрел.

"Надежда Андреевна? Что вы здесь делаете в такой час?" – спросил он, откладывая в сторону карандаш, которым делал какие-то пометки.

Надежда подошла к его столику, чувствуя, как усталость и напряжение последних дней навалились с новой силой.

"Я могла бы задать вам тот же вопрос, Эмиль Михайлович," – ответила она, опускаясь на стул напротив него. "Не спится?"

Королев внимательно посмотрел на нее, и Надежда почувствовала, как его проницательный взгляд словно проникает в самую глубину души.

"Когда работаешь над сложной шахматной задачей, сон становится роскошью," – сказал он, слегка улыбнувшись. "Но я вижу, что вас привело сюда нечто более серьезное, чем бессонница."

Надежда вздохнула, не зная, стоит ли делиться своими страхами и сомнениями. Но что-то в глазах Эмиля, какое-то понимание и сочувствие, заставило раскрыться.

"Кошмары," – тихо произнесла она. "Каждую ночь я вижу, как шахматные фигуры оживают и атакуют меня. Они движутся по какой-то неведомой стратегии, и я не могу предугадать их ходы. А потом фигуры превращаются в жертв, и я вижу их обвиняющие взгляды…"

Голос Надежды дрогнул, и она замолчала, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Эмиль молча слушал, не перебивая и не пытаясь утешить ее пустыми словами. Когда она снова подняла на него глаза, то увидела в его взгляде понимание и что-то еще, какую-то глубокую, застарелую боль.

"Знаете, Надежда Андреевна," – медленно начал он, "в шахматах есть такое понятие – цугцванг. Это ситуация, когда любой ход игрока ведет к ухудшению его позиции. Иногда в жизни мы оказываемся в похожем положении. Но даже в самой, казалось бы, безвыходной ситуации всегда есть решение. Нужно только уметь посмотреть на доску под другим углом."

Надежда слушала его, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает. В словах Эмиля была какая-то гипнотическая сила, заставляющая поверить в возможность выхода из любого тупика.

"А как вы справляетесь с кошмарами прошлого, Эмиль Михайлович?" – тихо спросила она, сама удивляясь своей смелости.

Королев долго молчал, глядя куда-то сквозь окно на тусклые воды Невы. Когда он заговорил, его голос был тихим и каким-то отстраненным, словно он рассказывал о ком-то другом.

"Знаете, Надежда Андреевна, у каждого из нас есть свои демоны. Мои – это призраки прошлых поражений и несбывшихся надежд. Когда-то я думал, что смогу убежать от них, спрятаться в четырех стенах. Но они нашли меня и там. И тогда я понял – единственный способ победить свои кошмары – это встретиться с ними лицом к лицу."

Он повернулся к Надежде, и она увидела в его глазах отражение той же решимости, которую чувствовала в себе.

"Вы не можете контролировать свои сны, Надежда Андреевна. Но вы можете контролировать то, как реагируете на них наяву. Используйте свой страх как топливо для действия. Пусть он заставит вас двигаться вперед, а не парализует."

Надежда почувствовала, как по телу пробежала волна энергии. Слова Эмиля словно пробудили новые силы, о существовании которых она даже не подозревала.