Виктория Балашова "Фантастическая история"

Старт пришлось на минутку отложить, открыть дверь и впустить даму. Я же не сволочь какая-нибудь, понимаю, что ей грозит. Ничего, Лански придумает, куда её пристроить. Мало у нас в Федерации, что ли, планет, где Инессе будет хорошо?

Поехали!

Мы стартовали на орбиту, где нас и подобрал корабль Федерации.

Признаться, думал, что встречать меня на корабле будет лично Лански, но ошибся. У куратора образовались срочные дела или он просто не захотел. Кто разберёт, что там в его бритой голове.

Встретились мы только через день после моего возвращения на базу. С Инессой были вызваны в кабинет, где восседая в своём неизменном массажном кресле нас ждал Аарон, собственной персоной.

– Рассказывай, – коротко бросил Лански.

– Вы рассказывайте, сэр. Что это за шоу двойников и в какую…хм… нору ливерийского льва вы хотели загнать меня на этот раз? – я умышленно напомнил Лански про животного с Ливерии. Пусть не расслабляется и помнит, что я могу и послать. За мной не заржавеет.

Нехотя, но Лански начал рассказывать. Он даже не попросил удалиться Инессу.

Тот лысый усач-рогоносец – родной брат-близнец нашего Аарона, Теодор.

– Мне нужно было узнать, жив ли мой братишка. Соскучился, – закончил короткий рассказ Лански.

– Он никогда про вас не рассказывал, – осмелилась вставить слово Инесса.

– Теодор считает, что я умер. Не будем его разочаровывать, надеюсь, так и останется. А вы, Инесса, – Лански встал и галантно поцеловал даме ручку. – моя родственница, получается. Сколько у Тео жён? Сорок три, кажется. Вы какая?

– Тридцать девятая, – Инесса хлопала глазами, от чего становилась ещё симпатичней. Мне показалось, что Аарон смотрел на женщину с некоторым особым интересом.

– Значит, дальняя родственница, – Лански рассмеялся, но нам с Инессой было не смешно.

Выходило, что операция, чуть не стоившая мне и ей жизни, была затеяна только для того, чтобы мой куратор узнал, что с братом всё в порядке. Обидно, вообще-то.

– Ещё вопросы есть? – Аарон снова уселся в своё кресло и принял деловой вид.

– Вы родом с Латипа? – я тоже решил кое-что выяснить.

– А ты догадливый, Вег. Как же ты догадался, что если близнец живёт на планете, где неаборигены не выживают, то и я оттуда родом? Нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы до такого додуматься. Даже не семь, а семьдесят семь! – Лански откровенно издевался, но я пропустил его выпад мимо ушей. Понимаю, мстит за нору льва.

– Для чего вам кулон? – я продолжал расспросы.

– Мне? Незачем. Его Теодор подарил Инессе? Вот пусть у неё и остаётся. Начнёт девушка новую жизнь с очень неплохой суммой. А хотите, я его у вас выкуплю? А? – Лански привлёк внимание Инессы. – Будет мне память о братишке, а у вас объёмненький банковский счёт. Дам на пять процентов выше рыночной стоимости.

– На пятнадцать, – скромно произнесла Инесса.

Надо же! Эта дамочка совсем не промах. Ей палец в рот не клади. Легко сложила два и два и решила вытрясти из новоявленного родственника лишние денежки. Браво!

Лански на мгновенье загрустил, но быстро пришёл в себя:

– По рукам. Оценщик прибудет сегодня вечером. А сейчас – не смею вас задерживать.

Инесса ушла, можно сказать, очень богатой женщиной. Я остался, доложил обо всех своих приключениях на Латипа. Аарон выслушал, время от времени кое-что уточняя. Похоже, моя измена его дочери, Луизе, куратора совсем не волновала. Понимает старый лис, что это рабочий момент. Шантажировать меня этим он не станет. Луизу я люблю, это честно, а это, с Инессой… Ну, было и было. Так получилось и являлось острой необходимостью для выполнения задачи. А это значит, старик снова что-то скрывает.

Внезапно меня прошиб пот. Моя Луиза сейчас на задании, а там она может вот это вот самое, а я никогда об этом не узнаю? Я постарался побыстрее отвязаться от этой мысли.

– Так всё-таки, Аарон, для чего было всё это? Неужели сыворотка, капля которой стоит бешеные миллиарды, была потрачена ради вашего личного удовлетворения? – я хотел вывести старика на чистую воду. Признаться, надоело, что он использует меня даже не в качестве скальпеля, а как топор.

– Что ты, Вег! Нет и ещё раз нет! Мы, наша Федерация, с помощью твоего визита начали небольшую торговую войну с Альянсом, в который входит Галопея.

– А эта планета тут каким боком?

И тут до меня дошло. Помните, что я сказал в клубе скучающих женщин на Латипе? Это, когда пришёл знакомиться с Инессой. Напомню: «В моём скутере слишком пересушенный воздух. Эти микроклиматические роботы с Галопеи совсем никуда не годятся. Пора заменить на что-нибудь более умное. Например, с Морилии. Там, я слышал, придумали что-то новенькое».

Значит, я слишком недооценил свой визит в клуб. Вот где собака зарыта. Я не могу поверить, что столько средств затрачено ради того, чтобы я в нужном месте произнёс несколько незначительных, с моей точки зрения, фраз. Но это факт.

Женщины начнут разносить новость о никуда не годящихся микроклиматических роботах с Галопеи по всей планете. Сарафанное радио у бездельниц работает ох как быстро. Скоро все дамочки начнут капать на мозги мужьям, а те – в промышленных масштабах покупать требуемое оборудование, произведённое на Морили. Она, если не знаете, входит в нашу Федерацию. И производят там много чего, что тоже станет модным и востребованным на Латипа.

Галопея будет наказана и, скорее всего, разорена. Чем провинилась целая планета? Этого Лански мне не скажет. Не мой уровень доступа.

– На этом всё, Вег. Можете отдыхать, – Лански без обиняков указал мне на дверь.

– Луиза скоро вернётся? – я не собирался задерживаться. Этот вопрос был последним.

Аарон сморщился, будто съел самый кислый плод лемонрапта с Шарга. Всё-таки он мою связь со своей любимой дочуркой одобряет на так, чтобы сильно.

– Ты узнаешь первым, не сомневаюсь, – точную дату Лански наверняка не знал и сам. Работа «в поле» не имеет сроков. Примерную Аарон называть не стал из принципа и некоторых присущих нашей профессии суеверий.

Я двинулся восвояси, размышляя, как старый плут Лански впишет в свой отчёт о моей миссии Инессу. Всё вывернет в свою пользу, наверняка. Это он умеет.

Мне остаётся только дождаться Луизу, чтобы вместе отпраздновать удачный исход моей и её миссии. Любимая у меня не промах, тоже вернётся с победой.

Интересно, Лански будет знакомить дочь с новой родственницей? Поживём – увидим.

Да! Ещё момент, на который вы наверняка не обратили внимания. Про капсулу, на которой мы с Инессой спаслись, Аарон даже не упоминал. Уверен, не будет фигурировать она и в отчёте…

А ведь недешёвая космическая игрушка просто напичкана драгоценными металлами. Но даже не они так ценны, как разработка инженеров Альянса, противостоящего нашей Федерации. Я говорю об искусственном интеллекте, который, как признала моя Ди, хитрее её самой.

То есть, Лански оставил у себя крутой козырь. Жирного джокера, я бы даже сказал. Для чего? Ему виднее. Но уж точно не в качестве сувенира от брательника. Я же просто не буду этого забывать и, при случае, а такой, несомненно, представится, напомню скользкому начальнику, что он мне остался должен.

Всё. На этом Вег Лассо прощается с вами. Оставайтесь на связи.

Я уже в своей каюте, а до крепкого (суток, эдак, на двое) сна осталось три, две, одна…

Алекс Бор. Ключ к американскому континенту

1

Вечерней службы сегодня не было, но храм не пустовал. Прихожане покупали свечи, оставляли записки, шептали молитвы или молча стояли перед иконами. Петр считал неприличным разглядывать людей, которые пришли молиться – но даже в полутьме, слегка разбавляемой огоньками свечей, трудно было не заметить, что все прихожане – местные.

Петр поднял глаза на икону, прикрывая ладонью свечу.

Божья матерь взирала на него строго, но её глаза наполняла любовь.

– Пресвятая Богородица, моли Бога о нас! – прошептали губы слова молитвы.

Петр перекрестился, поставил свечку, коснулся губами чудотворного образа.

Он стоял перед иконой, мысленно разговаривая с Богом и Его Матерью, не решаясь попросить Всевышнего о том, что хотел сейчас больше всего.

Никто не обращал на Петра внимания – все его здесь знали.

***

Выйдя из храма, Петр перекрестился на икону, висевшую над входом, и стал спускаться по лестнице.

Собор построили так, что попасть в него с улицы можно было только поднявшись по ступенькам и пройдя через открытую галерею. И, соответственно, выйти точно так же.

Внутри храм приятно пахло воском и ладаном, царила прохлада – а снаружи Петр сразу окунулся в тропический зной, который почти не разбавлял дующий с океана легкий северный ветерок.

Петр вытер пот со лба, подставил ветру лицо.

Впрочем, уже вечер, солнце скоро упадет за горизонт, и станет чуть прохладнее. Осень – она и в тропиках осень…

По ступенькам медленно поднималась женщина – годов пятидесяти, одетая в длинную юбку и кофту, которая закрывала руки. На голове – цветастый платок.

– Добрый вечер, синьор Петро! – сказала она по-русски. Акцент был едва незаметный.

– Добрый вечер, – кивнул Петр.

Он видел эту женщину впервые.

Но она его узнала, и поприветствовала.

2

Сойдя на тротуар, Петр направился к служебному элемобилю.

Двое молодых мужчин и одна женщина, проходя мимо собора, остановились, подняли глаза к куполам, и осенили себя крестом. И пошли дальше, весело о чем-то болтая. Еще один мужчина – пожилой чернокожий – поднимался по ступенькам. И Петр снова с радостью подумал, что когда в 2004 году – почти девяносто лет назад! – на Острове решили построить первый русский православный храм, никто и предположить не мог, что его будут посещать местные жители. А вот ведь – приходят…

За последние четыре десятилетия в столице появилось много православных церквей, но этот храм, самый первый, построенный на переломе эпох, всегда был полон и не закрывался даже на ночь.

Кафедральный собор Казанской Божьей Матери, как две капли воды похожий на Благовещенский собор в Московском Кремле. И если закрыть глаза, то можно представить, что совсем рядом – Успенский собор, чуть дальше – Колокольня Ивана Великого.

И новая резиденция Императора на Ивановской площади.

…Опять прилетел ветер с океана, принёс на влажных крыльях соленые брызги. Снова на душе стало легко – хотя ностальгия опять кольнула сердце: все-таки Петр уже больше года не был в Москве…

В Москву он отправится через три дня. А завтра – очень важный день: будет подписан договор, в подготовке которого он, Петр, принимал самое активное участие. А сегодня – встреча с Президентом… совсем неофициальная. Но разговора о завтрашнем дне наверняка не избежать.

Впрочем, служба протокола давно все согласовала, ничего непредвиденного произойти не должно. Церемония подписания Договора между Российской Империей и Республикой Куба будет транслироваться на весь мир. И в космос – на российские орбитальные станции, на Луну и Марс.

Не только подданные Императора, но и всё человечество должно видеть новую мирную победу Российской Империи!

3

Встреча с Президентом была назначена на девять вечера, у Петра оставалось два часа. И он решил не возвращаться в посольство, а немного пройтись по Гаване – городу, в который он был искренне влюблен. Удивительному городу, который стремительно развивался, но бережно сохранял в облике черты разных исторических эпох.

Казанский собор стоял на перекрестке улиц Сан-Педро и Санта-Клара. Если свернуть на Санта-Клара – не улицу даже, а узенький переулок, – то окажешься в Старой Гаване.

Петр знал Старую Гавану лучше, чем Гавану Новую, и когда выдавалось свободное время, отправлялся бродить по улицам, которые помнили времена испанских конкистадоров. Ходил один, без охраны – что может угрожать на Кубе послу Российской Империи? Кубинцы любили Россию и русских так же, как и столетие назад – во времена, когда Островом правил легендарный Команданте – Фидель.

И именно по его указанию в Гаване построили первый русский православный храм.

Давно ушел в историю и Фидель, и те, кто пришли ему на смену – но кубинцы по-прежнему верили, что Россия их не обманет и не предаст. Как будто эта вера передавалась им на генетическом уровне…

***

Петр не стал углубляться в хитросплетение переулков Старой Гаваны, а вышел по улице Сан-Педро на набережную.

Самую длинную – почти семь километров! – во всей Латинской Америки.

Которая так и называлась – Набережная.

Малекон по-испански.

Выйдя к Малекону, Петр оглянулся. Солнце заходило, и золотые купола собора сверкали, озаряя соседние здания неярким чарующим светом, и казалось, что свет излучает не заходящее солнце, а исходит он от далекой России…

Далекой – и в то же время очень близкой.

А завтра здесь тоже будет Россия.