– Да нет, ты не так понял, – попытался оправдаться Эл, ощущая вдруг неожиданную неловкость, будто помимо воли предал кого–то, обманул чьи–то надежды. – Дело не в этом. Просто … горная болезнь, понимаешь? Вчера еле откачали.
– Горная болезнь… – медленно повторил Маккензи. – В Безмолвной Долине? Ты хочешь сказать, что тебя прихватило в этой дыре?
Эл поморщился. Он не любил, когда его тихую гавань, где он хотел спрятаться от всех и всего, называли “дырой”. Он почувствовал волну раздражения, смешанного с необъяснимым чувством вины, будто и в правду предал кого–то.
– Да тут воздух… разреженный, что ли. – Эл прокашлялся. – И перепады давления… В общем, не могу я сейчас уехать.
– Ладно, старик, – после короткого молчания ответил Маккензи. – Дела твои. Выздоравливай.
И он отключился, словно для него этот разговор уже давно потерял всякий интерес.
Эл с неприятным ощущением опустошенности отключил телефон и положил его на тумбочку рядом с кроватью. Что–то в голосе Маккензи было не так. Что–то заставляло его сомневаться в искренности его пожеланий “выздоровления”.
– Чушь! – отмахнулся он от непрошенной мысли. – Он же издатель! Просто денег лишается, вот и психует.
Закрывая глаза и кутаясь в тепло толстого одеяла, Эл вдруг явно ощутил – что–то здесь не так. Что–то с этим городком, с этой тишиной, словно обволакивающей, затягивающей. Не горная болезнь, нет. Нечто иное и от этого нечто, безымянного, непонятного, волосы на руках вставали дыбом, и сердце, словно загнанная в ловушку птица, бешено колотилось в груди. Утром он проснулся от яркого солнечного луча, бьющего прямо ему в глаза. Голова была тяжелой, тело словно наполненное ватной тяжестью.
– Чёрт побери, – подумал Эл. – Я наверное действительно болен.
Он с трудом поднялся, чувствуя, что мышцы ломит так, будто он всю ночь грузил мешки с цементом, а не отдыхал в мягкой постели. Осторожно подошёл к окну и, отдернув тяжелую штору, выглянул на улицу.
И в тот же момент почувствовал, как по телу снова пробежала дрожь – не от холода, а от внезапно накатившего, липкого страха.
Все жители города, как по команде, стояли на улице, уставившись на его дом. Их лица были неподвижны, словно маски, глаза – пусты и безжизненны, напоминая кукол в витрине старинного магазина игрушек. Они молчали, и тишина эта, нарушаемая лишь пением птиц в вершинах деревьев за домом, казалась ещё более зловещей, чем любой крик.
Эл попятился от окна, ощущая, как по спине ползёт холодный пот. Закрыв глаза и стараясь дышать ровно и глубоко, он повторял про себя, словно мантру: Это бред… Это всего лишь плод моего воображения… Горная болезнь… Галлюцинации.
Но умом он отчетливо понимал: происходит нечто неладное. Нечто, не поддающееся логическому объяснению, от чего–то, лежащего за пределами его обыденного мира.
Он наскоро оделся и, не завтракая, спустился вниз, надеясь, что все это ему показалось, что стоит лишь выйти на улицу, и жизнь в этом городке войдёт в своё привычное, размеренное, тихое русло. Но увидев, что они все так же стоят и смотрят, уставившись пустыми глазами на его дом, он понял – ловушка захлопнулась.
Эл резко отвернулся, схватил со стола ключи от машины и бросился к двери.
– К чёрту Маккензи! К чёрту контракты! – стучало у него в голове. – Убраться бы отсюда.
Он выскочил из дома и, бросив быстрый взгляд в сторону главной улицы, почти бегом бросился к машине. Люди, заметив его движение, медленно повернули головы в его сторону. И тишина, царившая до этого мгновения, вдруг разрезана была тихим, но отчетливым звуком – будто, где–то далеко повернулся в своих заржавелых петлях ключ в замочной скважине, и огромная, невидимая дверь медленно начала открываться…
Эл, словно ощутив удар этого звука, поскользнулся, но, удержавшись на ногах, бросился к машине с утроенной силой, словно спасаясь от невидимой, но ощутимо надвигающейся опасности. Он успел запрыгнуть в салон, завести мотор, прежде чем услышал их шаги. Шаги медленные, тяжёлые, приближающиеся…
Он рванул с места, не обращая внимания на вихрь гравия и пыли, поднявшийся из–под колёс. Взгляд в зеркало заднего вида… Они двигались следом – не быстро, но неотвратимо, словно не люди, а бездушные механизмы, настроенные на одну задачу – настичь, догнать, остановить…
Сердце колотилось в груди с такой силой, что, казалось, вот–вот выскочит наружу. Руки, державшие руль, покрылись липкой влагой. Голова раскалывалась. “Что они хотят от меня? Зачем они так смотрят? “ – проносились в голове бессвязные мысли.
Но главное сейчас – уехать. Прочь из этого города, прочь из этой проклятой долины, из которой, как оказалось, не так–то просто выбраться.
Дорога к перевалу вилась змеёй между холмами, укрытыми густым лесом. В стекло машины яростно били капли дождя, начавшегося так же внезапно, как и коллективное оцепенение горожан, из которого их так же внезапно вывел его, Эла, побег. Он успел только въехать на старый деревянный мост, накрытый крышей из потемневшей от времени черепицы, как увидел, что выход из городка уже перекрыт. Пикап шерифа – до блеска начищенный "Форд", который смотрелся здесь так же неуместно, как рояль в деревенской избе – перегородил узкую дорогу, словно железный засов на воротах средневекового замка.
Шериф, высокий и подтянутый мужчина лет сорока в безупречно чистой форме, опираясь на капот пикапа, смотрел в сторону приближающейся машины Эла. Лицо его было непроницаемым, будто вылепленным из гранита. Эл заметил небольшую золотую звезду шерифа, приколотую к отвороту его рубашки – звезду, которая в лучах фар вдруг блеснула, словно холодный, зловещий глаз…
– Вот чёрт! Что делать? – паника, которая до этого жила где–то на периферии сознания, теперь захватила его целиком. Он уже был готов дать задний ход, пытаться прорваться через лес, объехать город по бездорожью, но понял, что это бесполезно – он не знал местности, бензина оставалось меньше половины бака, а судя по уверенности шерифа – этот его манёвр был предвиден. Ловушка была тщательно подготовлена.
Эл остановил машину в нескольких метрах от пикапа, не выключая мотор и фары. Дверь машины со скрипом открылась, словно предупреждая о чём–то, о чем Эл пока даже не догадывался.
– Вы куда собрались, мистер Реншоу? – голос шерифа был ровным, спокойным, лишённым всяких эмоций, будто он не спрашивал, а констатировал факт.
– Мне нужно уехать, – Эл попытался улыбнуться, но получилась лишь скорченная гримаса, больше похожая на оскал загнанного зверя. – Дела, понимаете… срочные.
– Не помню, чтобы мы выдавали вам пропуск, мистер Реншоу. – Шериф приблизился на шаг, опираясь рукой на кобуру с пистолетом, который казался совершенно лишним в этом идиллическом городке, утопавшем в лучах заходящего солнца.
– Какой пропуск? – Эл почувствовал, что голос его хрипит от напряжения. – Это что, зона какая–то, чтобы мне нужны были пропуска?
– Зона? – шериф усмехнулся, и Элу показалось, что эта улыбка – первая искренняя эмоция, которую он увидел на его лице с тех пор, как приехал в Долину. – Мы все тут в зоне, мистер Реншоу. Каждый по–своему…
Эл ничего не понял. Он заметил капельки дождя на щёках шерифа – они стекали по его лицу, словно слёзы, делая его выражение лица ещё более непостижимым.
– Так что – сделаем вид, что ничего не произошло, и вы просто развернётесь и поедете домой? – голос шерифа приобрел стальные нотки. – Или нам придётся помочь вам “вспомнить” о наших… правилах?
Эл медленно выдохнул. В голове, опутанной страхом и непониманием, метались мысли, словно стайка загнанных в клетку птиц. Что происходит? Что это за "правила"? И почему от этого спокойного, ровного голоса шерифа ему становится так жутко, словно прямо сейчас откроется земля, и из неё вылезет нечто ужасное, липкое и холодное…
– Я ничего не понимаю… – прошептал он, отводя взгляд от глаз шерифа. В глянцевом покрытии пикапа он увидел свое отражение – испуганное, потерянное лицо, окруженное рамкой из тёмных волос, глаза, в которых, казалось, отражается уже не дождь, а глубокая, безнадежная пустота.
– Вам и не нужно понимать, – мягко, но твёрдо произнес шериф. – Достаточно знать: никто не может покинуть Долину. Никто…
– Но… почему?! – Эл заставил себя поднять голову и встретиться взглядом с шерифом. – Что это за чушь такая?!
– Чушь? – шериф снова усмехнулся. – Возможно… Но не для тех, кто живёт здесь…
Он жестом указал на долину, раскинувшуюся внизу, будто бескрайнее озеро мрака, из которого вверх, к перевалу, тянулся тонкий, еле уловимый шлейф молочно–белого дыма. Дыма, который Эл почему–то не заметил раньше…
– Поезжайте домой, мистер Реншоу. – Голос шерифа теперь звучал будто издалека, словно он говорил с Элом не через пространство, разделявшее их, а сквозь какую–то другую, непостижимую преграду. – И постарайтесь… забыть об этом разговоре. Эл, словно загипнотизированный, посмотрел на долину, окутанную этой странной молочной дымкой. И ему показалось, что она колышется, дышит, будто живое существо, в которой спят тайны и ужасы, непостижимые для человеческого разума…
Шериф кивком головы указал ему на поворот.
– Не заставляйте меня повторять, – тихо, но угрожающе произнёс он. – Поезжайте домой. И никому… ни слова… об этом разговоре…
Эл, словно во сне, включил заднюю передачу и медленно развернул машину, не отрывая взгляда от молочно–белой дымки, напоминавшей ему теперь не просто природное явление, а границу между мирами. Границу, которую он попытался преступить и которая в ответ показала ему свой оскал…
Он ехал медленно, словно боясь пробудить чем–то лишним движением ту спящую угрозу, что, казалось, скрывалась под покровом ночи в Безмолвной Долине. Город, когда он проезжал мимо него, снова был погружен в тишину. Но на этот раз эта тишина казалась ему уже не просто покоем провинциальной жизни, а зловещим, тяжёлым безмолвием…
У своего дома он остановился и, долго не выключая мотор, смотрел на тёмные окна, за которыми, казалось, прятались не комнаты и вещи, а что–то иное… Нечто, что знало о нём больше, чем он сам…
В эту ночь ему не снились сны. Он лежал в кровати, уставившись в потолок, и вслушивался в тишину. Тишину Безмолвной Долины, которая теперь уже не казалась ему уютной.
– Это лишь первый звоночек, – подумал он, засыпая. – Но что же будет дальше?
Утро встретило Эла свинцовым небом и мелкой, пронизывающей моросью. Настроение было под стать погоде – мрачное и беспросветное. Он не спал почти всю ночь, ворочаясь в постели и пытаясь найти объяснение происходящему, но всё, что ему удавалось – это гонять по кругу обрывки фразы шерифа: "Зона… мы все здесь в зоне…" и его улыбку, похожую на оскал хищника, загоняющего жертву в ловушку…
Эл сварил кофе и долго сидел на кухне, бессмысленно уткнувшись взглядом в дождливую улицу за окном, будто там, в сером, размытом пейзаже, можно было найти ответ на вопрос, который пульсировал в его голове словно зубная боль.
“Я должен уехать отсюда, – твердо сказал он себе, и неожиданно даже не испугался, а ощутил волну злости, злости на себя, на обстоятельства, на весь этот затерянный среди гор мир со всеми его тайнами и кошмарами, навязанными ему, словно сюжеты его собственных, пока ещё ненаписанных книг…
Он вновь набрал номер издателя.
– Попробую договориться о курьере… – мелькнула мысль. – Или спросить насчет вертолёта… Бред, конечно… Но другого выхода у меня просто нет…
Но Маккензи, словно чувствуя его настроение, не отвечал.
– Занят, наверное, – подумал Эл. – Торгует правами на мою ещё не существующую историю о “чертовщине".
В этой мысли была такая горечь, что Эл, обычно не склонный к чувству жалости к себе, вдруг почувствовал жгучую обиду. Обиду на все происходящее, на несправедливость судьбы, на собственное бессилие. Решив не сдаваться, он набрал номер своего агента. Барбара – женщина с железной хвакой и голосом, от которого дрожали не только начинающие писатели, но и самые маститые издатели – всегда умела находить выход из любых, даже самых запутанных ситуаций. “
– Если и она не сможет мне помочь выбраться из этой “зоны", – подумал Эл – значит дело плохо.
– Алло, Барбара! – Он постарался сделать свой голос бодрым и уверенным. – Как дела? У меня тут небольшая… проблема нарисовалась.
– Проблема? – как всегда, не теряя времени на лишние слова, поинтересовалась Барбара. – Что на этот раз, Эл? Гонорар не выплачивают или издатель отказывается печатать твои новые страшилки?
– Хуже, – пробормотал Эл. – Я не могу… уехать.
– Не можешь уехать? – в её голосе теперь слышалось недоумение, смешанное с какой–то ироничной заинтересованностью. – Это как понимать? Ты в тюрьме? Или машина сломалась, и до ближайшего автосервиса несколько тысяч миль?
Эл с досадой понял, что не может просто взять и объяснить ей всё. Это звучало бы слишком … нелепо, будто он сошёл с ума. Проклятая долина… дьявольский дым… люди–маски, наблюдающие из тишины.
– В общем, дело тёмное… – он попытался засмеяться, но смех получился нервным, испуганным. – Короче, мне бы хоть курьера какого–нибудь вызвать, чтобы он забрал документы… Контракт с Маккензи.
– Контракт? – голос Барбары приобрел холодный, деловой тон. – Ты подписал контракт, не убедившись, что можешь его выполнить?! Эл, ты что, с ума сошёл?! Ты же знаешь, как Маккензи относится к таким… сюрпризам!
– Да понимаю я, понимаю! – отмахнулся Эл. – Но что мне было делать? Он выслал мне контракт экспресс–почтой, с курьером. А я тут не один… Дом снимаю. Хозяйка вернётся – а подписи–то нет! Вот и подписал.
– Ну и дурак, – безапелляционно заявила Барбара. – Маккензи теперь штрафы впаяет… ты же знаешь его аппетиты! А ты что – решил за творчеством удалиться в глухие дебри? Как посмотрю, глухомань идёт тебе на пользу! Уже “шедевры” строчишь… кино снимать собираются… А хоть название этого… шедевра скажешь?
Эл помялся. С одной стороны, ему совсем не хотелось обсуждать свою книгу. Во–первых, она еще не была закончена, а он не любил говорить о незавершенном. Во–вторых… в свете последних событий она сама уже не казалась ему такой уж шедевральной, лишь еще одним призраком его воображения, пытающимся вырваться в реальность через хрупкую перегородку его разума…
– Безмолвная Долина, – ответил он после короткой паузы, в которой, казалось, промелькнули тени всех его кошмаров и тайных страхов, тех, что он так старательно пытался выплеснуть на бумагу, уберечься от них… “Забавно – подумал он. – Названия книги и города теперь уже не различить… Кажется, эта дымка, эта тишина… начинает проникать не только в лёгкие, но и глубже…”
– Безмолвная долина? – словно припоминая, произнесла Барбара. – Ну и вкус у тебя, Эл! Что, вообще связи нет ни с кем? Почты нет, интернет не работает, что ли?
– Интернет работает, – отозвался Эл. – Но с почтой проблемы. Здесь она… как бы сказать… старомодная. С помощью конных экипажей доставляют… шучу, конечно. – Он снова попытался рассмеяться, но смех застрял где–то в горле. – В общем, если сможешь что–то придумать с курьером… было бы отлично.
– Ладно, попробую, – Барбара, кажется, уже теряла терпение. – Но ты не рассчитывай на чудеса! Маккензи – не тот парень, который будет входить в твоё … “состояние”! Кстати, как ты там вообще оказался, в этой дыре? Случайно занесло или ты специально тишину искал? Для атмосферы, так сказать.
– Можно и так сказать… – пробормотал Эл. – Вдохновение…
Он не хотел рассказывать ей подробностей. Он вообще сейчас не хотел ни с кем говорить об этом городке, об этом странном ощущении пустоты и страха, о тяжелом взгляде шерифа… “А вдруг это заразно? – подумал он. – Вдруг я уже сам заражен этим… дымом, этой тишиной?”
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71201023&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
