Вампиры. Из семейной хроники графов Дракула-Карди
Барон Олшеври
Азбука-классика
Больше ста лет прошло с момента первой публикации романа «Вампиры» загадочного барона Олшеври (Б. Олшеври), и теперь мы можем с уверенностью утверждать, что псевдоним этот принадлежал Екатерине Николаевне Хомзе (1861–1916). Для нее – жены потомственного почетного гражданина и купца-чаеторговца, страдавшей от тяжкого недуга, – литературные занятия стали спасительным выражением воли к жизни, родом медитации, способом развлечь себя и близких.
На страницах самого известного фантастического опуса Б. Олшеври рассказывается о том, как мрачные легенды, которыми овеян старинный замок Дракулы, становятся реальностью, когда унаследовавший его заокеанский миллионер Гарри Карди поселяется в замке и начинает вести роскошную светскую жизнь. Сможет ли он с помощью авантюрно настроенных друзей одолеть пробудившееся зло?.
Для настоящей публикации текст первого издания романа очищен от типографских, смысловых и орфографических погрешностей литературоведом Д. Р. Кобозевым с намерением впервые представить читателям этот литературный памятник в том виде, как задумал его автор.
Олшеври Б.
Вампиры: Из семейной хроники графов Дракула-Карди
© Д. Р. Кобозев, примечания, 2024
© Оформление ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024
Издательство Азбука®
* * *
Посвящается Е. А. X.
Пролог
Не любо – не слушай,
а врать не мешай[1 - Русская пословица. – Здесь и далее примеч. Д. Р. Кобозева.].
Сегодня большая комната деревенской гостиницы ярко освещена и убрана по-праздничному.
Там собралось большое и богатое общество.
Вот уже неделя, как вся гостиница снята под приезд американского миллионера мистера Гарри Карди.
Его приезду предшествовали целые легенды. Говорили, что он несметно богат, что его хлопчатобумажные плантации – целое королевство. Что в его происхождении много таинственного, что он потомок мексиканского короля Монтесумы[2 - Монтесума (ок. 1466–1520) – последний верховный правитель ацтекской империи.] и что он тайно поклоняется Вицли-Пуцли[3 - Уицилопочтли или Вицли-Пуцли (уст.) – ацтекский бог солнца, войны и охоты.].
Вымысла в рассказах, конечно, было больше, чем правды. Одно оставалось неоспоримо: мистер Гарри богат, молод, страстный охотник и что страсть эта заставила его побывать и в Африке, и в Индии.
В Европу его привело дело и любопытство путешественника.
В деревне говорили, что приезд этого сказочного принца в Карпатские горы был сопряжен с вводом во владение древним замком графов Дракула.
Замок этот лет сорок, если не больше, стоял покинутым. Все владельцы вымерли, а последний, как говорят, бросил мир и отрекся от жизни, похоронив себя в монастыре, где и умер.
Одни уверяли, что мистер Гарри купил замок ради титула, другие – что замок перешел ему по наследству. Что один граф Дракула уехал в Индию и изучал там черную магию под наблюдением браминов[4 - Брамин или брахман – член высшей индийской касты, индусский жрец.] и что уже оттуда его наследники попали в Америку.
Мистера Гарри сопровождал целый штат служащих, друзей и прихлебателей. Самыми близкими людьми к миллионеру были: доктор Вейс – небольшого роста полный господин, весельчак и милый собеседник; капитан Райт – англичанин, доведший свое хладнокровие до апогея. Про него говорили, что, находясь в плену у тугов[5 - Туги – индийские бандиты и разбойники, посвятившие себя служению богине смерти и разрушения Кали (Бовами).], в подземельях кровожадной Бовами, где его ожидала неминуемая смерть, он не изменил своему обычаю и не выпускал сигары изо рта, а при почти чудесном освобождении спросил стакан рому и выпил его так же спокойно, как и на дружеской пирушке. К этому неразлучному трио присоединялся еще Джемс Уат, также американец, но в жилы которого, несомненно, попала живая кровь француза. Он был подвижен и всегда желал до всего допытаться, ко всему, его занимающему, прикоснуться руками. За желание потрогать золотой лотос на груди какого-то индийского истукана он чуть не заплатил всей рукой. И посейчас красный шрам, как змея, обвивает его руку. Этот шрам – память от удара одного фанатика. За страсть Джемса к наблюдениям и выводам доктор называл его Шерлоком Холмсом.
Затем шли: управляющий Смит; личный камердинер Гарри – Сабо; слуга и помощник доктора Джо. Он же заведовал аптекой и всеми перевязочными средствами, так нужными при опасных охотах; повар и лакей.
Остальной штат нанимался из местных жителей и при отъезде распускался.
Общество друзей-прихлебателей тоже менялось по месту жительства.
Теперь Гарри сопровождала больше молодежь – любители охоты или же люди, любившие вообще пожить на чужой счет.
Надо отдать справедливость, Смит умел занять гостей хозяина. В настоящее время охота сменяла охоту, одна лучше другой, равно как и устраиваемые по вечерам обильные ужины с массою лучшего вина.
Вино развязывало языки. После ужина шли разговоры. Вначале говорили о скачках и женщинах, но чем дальше в горы забирались охотники, тем чаще прежние разговоры сменялись охотничьими рассказами и рассказами о приключениях в лесах Америки и джунглях Индии.
Сегодня хозяин изобрел новую забаву: чтение. Недавно он принял к себе на службу старика-библиотекаря, Карла Ивановича Шмидта, для разборки нужных бумаг, а главным образом для отыскания в местном церковном архиве документа о смерти или погребении одного из графов Дракула. Каждый вечер библиотекарь давал отчет, что им найдено за день, и вот сегодня он принес хозяину бумаги, вернее – дневники, или записки, взятые им из церковного архива. Записки эти показались Гарри интересными, и он попросил Карла Ивановича прочесть их вслух после ужина, для развлечения гостей.
Часть I
I
ДНЕВНИК УЧИТЕЛЯ
С этой ночи никто из жителей не видел его… Что это, случайность или новая жертва?
Я сказал «жертва», но жертва чего?..
Вот уже полгода, как я не брал в руки эту тетрадь. Все было спокойно. Мое подозрение, что между «случайностями» есть связь, что-то роковое, что заставило меня вести эту летопись несчастий, – улеглось. Мне даже было стыдно, что я поддался такому суеверию…
Вчера мои сомнения вспыхнули вновь. Пропал Генрих-охотник.
Генрих – это предмет тайных мечтаний всех деревенских невест.
Молод, красив, всегда весел. Первый танцор и первый храбрец. Про него говорили, что он не знает страха, черта не боится, а перед Божьей Матерью, покровительницей нашей деревни, склоняется почтительно и даже носит ее изображение и образок на груди, на зеленом шнурочке.
В пятницу утром Генрих ушел на охоту, обещав вернуться ко времени службы в костеле.
Но ни в воскресенье, ни в понедельник его не было.
Сестра его, Мария, очень беспокоится: не случилось ли с ним несчастья. Она пришла к нам на кухню, плакала и просила совета.
Среда – Генриха нет. По деревне уже идет слух, что он погиб и искать его надо не иначе как в Долине ведьм…
Но зачем он туда попадет?
Если кузнец Михель и нашелся в Долине ведьм, то он был пьян…
Генрих не пьет, да и промысел его лежит не близ проезжей дороги, а по другую сторону, в горах…
– Здесь, видимо, вырвано несколько листов, – сказал библиотекарь, сдвигая очки на лоб.
– Вот и отлично, перерыв, мы можем выпить по стакану вина! Эй, Сабо… – вскричал веселый хозяин. – Кстати, господа, – продолжал Гарри, – по расписанию мы завтра после охоты ночуем в Охотничьем доме. Он как раз лежит на холме, при входе в Долину ведьм. Вот, капитан Райт, тебе случай показать свою храбрость.
– Пока я еще ничего не понимаю, – пробурчал Райт.
– Поймешь, когда ведьма завладеет тобой.
– Да объясни лучше, что это за знаменитая Долина ведьм?
– Долина ведьм – прескверное место, – вмешался один из гостей, местный уроженец. – Говорят, туда собирается нечистая сила и ведьмы справляют там свои мерзкие праздники. Кто дорожит спасением своей души, не должен на них смотреть.
– Видите ли, друзья мои, – вновь начал Гарри, – Долина ведьм – это небольшая прелестная долина, лежит она у подножия скалы, на которой стоит замок. Но скала настолько крута, что из долины подъема на нее нет. С другой же стороны лежит цепь лесистых гор. В одном конце долины стоит наш Охотничий дом, а недалеко от другого конца проходит проезжая дорога. На дне долины лежит небольшое озеро, сплошь заросшее мертвыми розами-ненюфарами[6 - Ненюфар (фр. nеnuphar) – водяная лилия. В старинных преданиях цветок фигурировал как «роза нечестивая» или «мертвая» и служил проводником нечистой силы.]. Берега его болотисты, и на закате солнца на нем клубится туман.
– Вот этот-то туман, конечно, и подал, по моему мнению, мысль к созданию всех легенд о долине, – вставил свои слова доктор.
– Не слушайте его, у него нет ни капельки поэзии в душе, – перебил хозяин. – Туман, особенно при свете месяца, принимает образы прекрасных молодых женщин. На голове у них венок из мертвых роз, а по плечам вьется белое легкое покрывало… Глаза их горят, как звезды, а тело светится розоватым оттенком…
– Недурно, – промычал Райт.
– Да, но немного найдется желающих испытать эту любовь. Всякого, кто волей или неволей попадал в полнолуние в Долину ведьм, находили мертвым, а если он и приходил оттуда, то умирал через месяц – в следующее полнолуние. Женщины с озера вместе с поцелуями выпивают его жизнь. Он слабеет, бледнеет и умирает.
– Еще бы не умереть, когда вода в озере стоячая, гнилая и туман несет бог знает какие ядовитые испарения, – прибавил доктор.
– Смотри, доктор, поплатишься за свое неверие, – смеясь, сказал Гарри.
– Напротив, я вполне верю, что если пьяный зайдет на болото, то он или утонет, или, проспав на сырой земле, схватит лихорадку, а болотные лихорадки шутить не любят!
– А что ты скажешь о ранах, находимых на теле тех, кто умер в долине? Положим, ранки крошечны, едва заметны.
– Ну, это очень просто, укус змеи или пиявки. Ведь ты сам говоришь, что ранки едва заметны.
– Впрочем, что, господа, говорить о том, что было да прошло, – с печальной миной продолжал хозяин. – Вот уже больше тридцати лет никто не погибал в Долине ведьм, и храброму капитану Райту не придется отличиться. Нам остается только жалеть, что мы живем в век, когда нет ни спящих красавиц, ни драконов, ни даже самых простых упырей. И нам остается слушать только чужие подвиги. Еще по стакану вина и внимание! – закончил Гарри.
Библиотекарь надвинул очки и начал снова:
Только когда он пришел в себя, нам удалось разжать судорожно сведенные пальцы. В них оказался образок Божьей Матери, что он всегда носил на себе.
15-ое
Сегодня Генрих заговорил. Он говорит сбивчиво, неясно, но если хорошо обдумать, то, видимо, дело было так: он заблудился, что довольно странно для Генриха, и к ночи попал к озеру Долины ведьм. Чувствуя, как и все простолюдины, страх к озеру, он решил бежать и взобрался на высокую скалу, куда не достигает туман, и решил не спать. Сев на выступ скалы, недалеко от куста боярышника, он, как хороший католик, прочел «Ave Maria»[7 - «Ave Maria» (лат.) – «Радуйся, Мария», католическая молитва к Деве Марии.] и задумался.
Луна ярко сияла. На озере клубился туман, воздух был прорезан серебристыми нитями, и цветы боярышника странно благоухали. «Точно вонзались мне в голову», – говорит Генрих. Было жарко. Небывалая, приятная истома напала на него… Вдруг порыв ветра качнул куст боярышника, и ветка ударила его в грудь, в ту же минуту он был осыпан белыми цветами боярышника. «Точно белое покрывало окружило меня», – говорит он. Луна померкла. Покрывало засветилось, и ясно было видно прекрасное женское лицо, бледное и чудное, с большими зеленоватыми глазами и розовыми губами. «Оно все приближалось – я не мог от него оторвать глаз, – говорит Генрих. – Хотел молиться, но слова путались в голове. Хотел схватить свой образок, но представьте себе мой ужас, – с дрожью прибавляет Генрих, – образка и шнурка не было на мне.
„Оно“ сорвало его покрывало!
