– А если мне нравится мой замок? – спросила она, бросив ему внимательный взгляд.
– Тогда просто живите в нём, – ответил он, пожав плечами, – но не забывайте выходить наружу, чтобы не превратиться в его пленницу.
Он ушёл, оставив после себя ощущение какой-то магии. Олеся долго сидела одна, глядя на фонари. Может быть, этот парк, незнакомая встреча и слова – это и был знак? Тихий, едва уловимый шёпот, призывающий её сбросить с себя эту броню?
Когда она вернулась домой, то поняла, что уже не та. Возможно, её жизнь с сегодняшнего дня станет хоть немного другой.
На следующее утро Олеся проснулась с новым чувством – смесью лёгкой тревоги и того странного предвкушения, будто её день несёт за собой скрытые возможности. Это состояние было похожим на готовность к приключению, когда детали неясны, но интуиция шепчет, что стоит подождать и не разочаровываться заранее. Олеся приготовила свой любимый кофе, вдохнула его аромат, ощутив тепло кружки в руках, и на миг позволила себе не думать о «завтра» и «должна».
Её телефон завибрировал: на экране высветилось имя Иры, её лучшей подруги. Обычно Ира была воплощением живой энергии, но последние несколько месяцев заметно изменилась, ушла в себя. Они обменялись формальными приветствиями, когда Ира вдруг сказала:
– Олесь, можно я на сегодня отменю нашу встречу? У меня тут срочные дела, не могу выкроить ни минутки. – В её голосе что-то проскользнуло: неуверенность, даже лёгкая паника.
Олеся сразу догадалась, что причина была не в занятости – подруга избегала её. В последние месяцы она начала замечать, что её знакомые, друзья и даже случайные коллеги словно пытались держаться на безопасной дистанции. Никто об этом не говорил, но взгляд, едва заметное отступление, короткие отговорки становились общими чертами. Возможно, её «корона», как ей вдруг подумалось, оказалась слишком давящей для окружающих. Или что-то в ней начинало пугать их, отбивать желание делиться чем-то важным.
Олеся задумалась. На неё накатила тревога – впервые она увидела ситуацию по-новому, словно заново осознала, что всегда окружала себя безупречным образом победительницы, прочно защищённой со всех сторон. Но что если окружающие не видели её как сильную женщину, а скорее, как кого-то непробиваемого, почти неприступного? Олеся не могла вспомнить, когда в последний раз Ира делилась с ней чем-то откровенным, настоящим.
Внезапно, чувствуя, что всё это – знаки судьбы, Олеся приняла неожиданное решение. Она не поедет на встречу с очередным клиентом, не пойдёт в офис, не отправится разбираться с задачами. Сегодня её день пройдёт иначе. Она переоделась в простое, удобное платье, выбрала минимум косметики и отправилась в сторону книжного магазина в центре города. Неясно зачем, но её тянуло туда, как к месту, где должно случиться что-то значимое.
Зайдя в магазин, Олеся скользнула взглядом по полкам. Её взгляд упал на книгу, невыразительную на первый взгляд, но с простым названием – «Смелость быть собой». Олеся усмехнулась – подумаешь, очередной феминистский трактат о том, как принимать себя, не идти на компромиссы. Она собралась было пройти мимо, но вдруг книга соскользнула с полки и упала прямо к её ногам. Слегка вздрогнув, она наклонилась и подняла её. Одна часть её считала, что это нелепое совпадение, другая – что это как раз тот самый знак.
Она открыла книгу наугад и прочла: «Самые сильные женщины боятся только одного – своего права быть слабыми».
Эта фраза, простая и даже банальная, будто пробила её защитную оболочку. Она посмотрела вокруг и поняла, что хочет найти укромное место и спокойно прочесть хоть пару страниц. Она пробралась вглубь магазина, устроилась в кресле и погрузилась в чтение, как будто этот текст был написан лично для неё. Автор, незнакомая ей женщина, рассуждала о том, как важно порой уметь «сниматься с пьедестала», позволяя окружающим увидеть нас настоящими, не идеальными.
Олеся не заметила, как за чтением пролетело больше часа, и, к своему удивлению, она даже не заметила, что мир вокруг перестал её беспокоить. Этот момент умиротворения был для неё новым, не похожим на ничего из её прошлой жизни. Она почувствовала, как внутри пробуждается что-то мягкое и, может, даже уязвимое, но оно было ей странно приятно.
Она закрыла книгу, сделала глубокий вдох и, уже не решаясь вернуться к старым правилам, отправилась в кофейню поблизости. В кафе было уютно, пахло выпечкой, и Олеся не могла сдержать улыбку, когда у неё в голове снова возникли слова той фразы: «право быть слабой».
Сидя у окна с чашкой латте, она почувствовала на себе чей-то взгляд. Мужчина, примерно её возраста, стоял у стойки и пристально смотрел на неё. Он улыбнулся, и у неё мелькнула мысль, что она бы никогда не обратила на него внимания – слишком простой, в его облике не было ничего статусного, яркого. Но сегодня она чувствовала себя иначе.
Они разговорились. Его звали Максим, и он оказался простым фотографом, предпочитающим снимать не студийные постановочные кадры, а жизни людей в её настоящем виде. Вскоре разговор вышел за рамки светских тем. Олеся внезапно поняла, что ей легко рядом с ним – можно не поддерживать образ, не «держать корону» и просто быть собой. Она ещё не знала, как этот человек изменит её представления о себе и о женственности, но именно он станет тем, кто бросит ей настоящий вызов – быть женщиной в простоте, а не в величии.
Максим тем временем не спешил, будто и не торопился никуда. Он внимательно слушал Олесю, и что-то в его взгляде было особенно подкупающим. Не то чтобы он смотрел на неё, как на загадку, – скорее, как на картину, которая сама по себе заслуживает внимания, а не анализа. С этим взглядом приходило ощущение лёгкости и даже свободы. Олеся вдруг почувствовала, как из неё пропадает потребность держать себя «собранной», твёрдой, контролирующей каждое слово и жест.
– Ты когда-нибудь пробовала быть в кадре? – спросил Максим, когда они разговорились. – Думаю, тебе это понравилось бы.
Она улыбнулась, неожиданно для самой себя заинтересовавшись. Олеся привыкла всегда оставаться за кадром, особенно когда дело касалось её жизни. Но в этот момент она позволила себе представить, каково это – быть кем-то другим, отпустить всё, забыть о своих планах и амбициях и просто… быть.
– Даже не знаю, – она слегка рассмеялась, словно раздумывая, хотя обычно её решение было бы мгновенным и твёрдым, – я всегда предпочитала наблюдать, чем быть наблюдаемой. Зачем мне вдруг становиться объектом, а не субъектом?
Максим подался вперёд, его глаза блестели, будто он нашёл в её словах вызов, который решил принять.
– А ты знаешь, что самая великая сила – это умение быть собой, не прячась? Я думаю, ты способна на это, – его голос был спокоен, но с ноткой уверенности, которая выз вала у Олеси невольный интерес.
В эту секунду Олеся ощутила в себе неожиданный прилив энергии и даже что-то вроде детской задорной смелости. Она вдруг поняла, что именно ей всегда нравились в людях те, кто не старался казаться великим, кто мог просто быть собой, не прикидываясь и не прячась за масками. И вдруг… её словно охватило чувство странного освобождения, словно кто-то скинул ей с плеч что-то тяжёлое. Её «корона» начала исчезать, и она почувствовала лёгкость.
– Ладно, уговорил, – неожиданно для самой себя произнесла она. – Но только если это не будет слишком… стандартно.
Они вышли из кофейни, и Максим достал из рюкзака старенькую плёночную камеру. Олеся удивилась: что-то в этом было нелепое, почти смешное, особенно для неё, привыкшей к последним моделям техники и чётким линиям во всём. Но её это не смутило, наоборот, её это увлекло. В ней будто проснулось что-то детское, далёкое от совершенства.
– Я хочу, чтобы ты просто была собой. Без поз, без репетиций, – сказал Максим, настраивая камеру. – Просто будь, как сейчас.
Сначала она чувствовала себя немного скованно, стараясь выглядеть естественной, но постепенно её позы стали легче, улыбка стала настоящей, и даже ветер, обдувающий её волосы, казалось, подыгрывал её новому образу.
Максим был терпеливым и внимательным. Он ловил каждый момент, каждый взгляд, каждую тень эмоции, которые пробегали по её лицу. И с каждым снимком Олеся чувствовала, как внутри неё что-то меняется. Её "корона" – или что-то напоминающее – исчезала, растворяясь в воздухе, оставляя место чему-то мягкому и живому.
Спустя несколько часов они отправились к реке. У самого берега Олеся увидела детей, пускающих кораблики из бумаги, и, неожиданно для самой себя, с улыбкой подошла к ним, попросила у мальчишки один из корабликов и пустила его в воду. Максим тут же поймал момент – Олеся смеялась, как давно уже не смеялась, чувствуя себя свободной, непохожей на себя прежнюю.
Когда они, наконец, закончили съёмку, Олеся ощутила, что внутри неё что-то сдвинулось. Она уже не хотела играть в эту утомительную игру «идеальной». Ей захотелось чего-то простого, настоящего, человеческого. Возможно, впервые за долгие годы.
Максим посмотрел на неё, слегка склонив голову:
– Знаешь, тебе идёт быть собой. Ты сильнее, чем ты думаешь.
Эти слова как будто проникли в её самую глубину. Она вспомнила все те моменты, когда ей приходилось доказывать что-то себе и другим, когда её сила проявлялась в каждой фразе, но за этим скрывалась усталость и некая потребность в признании. Но сейчас, стоя здесь, под вечерним небом, она вдруг поняла, что настоящая сила – это, возможно, и есть эта простота, это её новая, лёгкая улыбка.
Глава 3
Олеся уверенно вышагивала по центру города, обрамлённая аурой абсолютной независимости. Её образ – высокие сапоги, строгий жакет, идеально подобранная сумочка – казалось, был создан для того, чтобы подавлять все мелкие недостатки этого мира. Каждое её движение словно говорило: «Я выше всех этих забот». И окружающие чувствовали это – в кафе, на улице, в магазине. Люди расступались, даже не подозревая, что привело их в такое почти благоговейное состояние: невидимая корона Олеси делала своё дело, возвышая её над толпой и притягивая взгляды восхищения и зависти.
Олеся не замечала своей короны – ей казалось, что она просто живёт, как может, делает, что умеет. А может, это так и было? Однако её манеры выдавали иную историю. Даже когда она зашла в маленький скромный магазинчик по пути домой, хозяин словно прилип к её взгляду, а остальные покупатели поспешно отодвинулись, освобождая ей дорогу. Ирония в том, что Олеся выбрала этот магазин случайно, намереваясь сбросить свой стандартный «панцирь» из дорогих брендов и удобств, позволив себе немного простоты. Но даже здесь она выглядела так, словно выбралась из замка в шёлках, лишь чтобы осмотреть простолюдинов.
За прилавком стояла пожилая женщина в скромном фартуке и белом чепчике. Её взгляд был проницательным и немного насмешливым, словно она одним взглядом умудрилась прочитать Олесю насквозь.
– У нас только простое, натуральное. Никакой гламурной упаковки, знаете ли, – улыбнулась продавщица, и Олеся внезапно почувствовала себя несколько не в своей тарелке. Она встретила её взгляд с лёгким замешательством, но тут же взяла себя в руки.
– Мне не нужна упаковка, мне важно качество, – сказала она твёрдо, с ноткой превосходства.
Но что-то в этом ответе не сработало. Продавщица усмехнулась чуть шире, словно уловив в ответе Олеси подтекст, который и сама героиня ещё не осознала. Это была молчаливая проверка, скрытая за простой фразой. Олеся даже на мгновение ощутила укол сомнения: а не слишком ли она выставляет вперёд свой «королевский» образ?
Тем временем за её спиной в очереди появился высокий мужчина в кожаной куртке и с явной ироничной улыбкой. Он молча наблюдал за происходящим, словно предвкушая представление. Его взгляд так и говорил: «Интересно, что у нас тут за королева?»
– Приятно видеть, что даже сильные женщины иногда заглядывают к нам, простым смертным, – сказал он чуть насмешливо, наклоняясь к Олесе и понижая голос, словно делился секретом. Его слова были и комплиментом, и лёгким вызовом одновременно.
Олеся не привыкла к таким высказываниям, поэтому почувствовала, как её корона словно приподнялась выше на миг, заставляя её держаться ещё прямее. Но её ответ остался холодным и выдержанным:
– Простота иногда полезна, чтобы не забывать, как живёт остальной мир, – ответила она, слегка поднимая подбородок и глядя прямо на него.
– Возможно, – произнёс мужчина, чуть улыбающийся и будто бы даже удивлённый её ответом. – Но вы ведь и сами знаете, что есть особая власть в том, чтобы просто быть собой, без «эффектов». Иногда это сильнее любой короны.
Его слова оставили странное послевкусие в сознании Олеси. Её привычное чувство уверенности чуть пошатнулось, будто кто-то взял и потянул за ниточку, незаметную, но важную. Внезапно Олеся почувствовала себя не настолько уверенно, как обычно, но при этом в этом ощущении была своя притягательная искренность.
Покупательница за ней, наблюдая за сценой, тоже подала голос, обратившись к продавщице:
– Вижу, сегодня у нас тут прямо собрание высоких чинов. Сначала королева, потом мистер Знающий! Ещё бы рыцарей и пажей – и можно устраивать спектакль.
Олеся не удержалась от улыбки, хотя эта замечание, казалось, должно было её задеть. Но вместо этого ей вдруг показалось, что все здесь словно играют в собственную игру, и её корона – это не символ превосходства, а просто забавная часть образа, который она могла бы снять, если бы захотела.
Когда она вышла на улицу, её не покидало странное ощущение: впервые за долгое время она подумала о том, что ей, возможно, не нужно ничего доказывать.
Как только Олеся оказалась на улице, лёгкий ветерок пригладил её волосы, напоминая ей о встрече с этим странным мужчиной. Её корона, казавшаяся такой незыблемой, будто бы накренилась от его слов. Она мысленно вернулась к его фразе о том, что "есть особая власть в том, чтобы просто быть собой, без эффектов". Но что он вообще знал об этой "власти"? Он ведь не ходил каждый день с миром на своих плечах, не тащил за собой лентяев, словно на буксире, не гасил кредиты за мужчин, которым «очень нужна помощь, чтобы начать бизнес».
Она пыталась отмахнуться от его слов, но чем больше думала, тем сильнее её что-то зацепило. "Как он вообще посмел? Ещё и шутить там, в очереди…" Олеся встряхнула головой, стараясь снова напустить на себя привычную уверенность, и, развернув плечи, пошла дальше по улице. Но уже через пару шагов остановилась: оказывается, она забыла в магазине свой пакет с покупками.
Слегка раздосадованная тем, что это заставит её вернуться и, возможно, снова увидеть его самодовольное лицо, она нехотя направилась обратно. Продавщица с улыбкой протянула ей пакет, как будто знала, что Олеся всё равно вернётся. Но его, к счастью, уже не было. Олеся не могла понять, почему это её так радует и огорчает одновременно.
Когда она вернулась домой, сумбурные мысли всё ещё кружились в её голове. Она села у окна, смотря на огни города, и вдруг поймала себя на мысли, что не помнит, как звали того мужчину. Как будто и не было его вовсе, а лишь короткое послание, острое и колкое, как записка, подброшенная в её сознание. "Особая власть в том, чтобы просто быть собой…"
Эти слова не давали ей покоя, словно были специально подобраны, чтобы заставить её… задуматься? Но зачем ей задумываться? Она ведь и так знала: сильная женщина никогда не сомневается, никогда не оглядывается. Она всегда идёт только вперёд. Или всё-таки оглядывается?
Тем временем, над её жизнью словно сгустились необычные обстоятельства. В тот же вечер ей позвонил один из её бывших «благодарных клиентов» – мужчина, которому она в своё время дала немалую сумму «на развитие его таланта». Он пылко извинялся, просил ещё немного времени и напомнил, как ему не хватало поддержки, которую он нашёл в ней. На этот раз Олеся не испытала привычного чувства собственного величия и значимости. Вместо этого она ощутила укол обиды и неуместности – как будто опять стала "мамочкой" для ещё одного мужчины, который пообещал, что «вот-вот» вернёт долг.
"Да что со мной не так?" – подумала она, раздражённо кладя телефон. "Почему все эти мужчины видят во мне спасательный круг, а не женщину?"
Прошли пару дней, и звонков стало только больше. Каждый раз её «подопечные» словно чувствовали, что она больше не хочет их поддерживать. Они умоляли её о внимании, напоминая, как многим она им помогла, как они были бы «ничем» без её поддержки. Но на этот раз, как бы они ни льстили, внутри неё начало подниматься что-то новое, словно давняя усталость от собственной роли. Роли, которую она так гордо несла, не замечая, как это убавляло её собственную женственность и легкость.
Словно в ответ на её внутренние колебания, судьба подбросила ей ещё один сюрприз. В тот вечер, когда она сидела с чашкой чая и размышляла о последних днях, раздался звонок в дверь. На пороге стоял мужчина с лёгкой полуулыбкой – её старый знакомый по работе, с которым они когда-то общались на её первых проектах.
– Олеся! – воскликнул он, будто не видел её годами, хотя прошло не больше месяца. – Я тут шёл мимо и подумал, что стоит тебя навестить. Ты всегда была такой… независимой! Надеюсь, ты не против?
Олеся пригласила его на чай, и они провели вечер, обсуждая прошлое. Мужчина рассказывал о своих взлётах и падениях, о том, как пытался найти себя. Ей показалось, что он пришёл к ней, чтобы поделиться какой-то важной мыслью, как если бы его разговор мог стать очередным уроком.
– Знаешь, – сказал он в конце вечера, разглядывая её с вниманием. – Иногда мне кажется, что самые сильные люди – это те, кто умеют не только держать себя в руках, но и позволять другим заботиться о них.
Его слова застряли у неё в голове, и даже после того, как он ушёл, она долго стояла у окна, смотря на отражение огней в ночных лужах. Возможно, в этом и был смысл. Может быть, её сила не в том, чтобы носить корону, которую видят все, а в том, чтобы, наконец, её снять и быть просто собой, позволив кому-то разделить её дорогу и тяжесть.
Ночь обволокла город густой темнотой, словно решив скрыть от Олеси её собственные мысли. Её отражение в окне казалось странно отстранённым, как будто она смотрела на себя со стороны, на эту "железную леди", несгибаемую, независимую, абсолютно сильную. Что-то, однако, внутри упрямо давало сбой, а слова вечернего гостя крутились в голове, заставляя её думать о давно забытых чувствах.
Она закрыла глаза, пытаясь вернуться к привычному порядку, к чёткому расписанию, но в памяти всплыло лицо того самого мужчины, которого она встретила в магазине. Его взгляд был настолько глубоким и проницательным, что даже после их короткой встречи, она ощущала себя словно под его пристальным наблюдением. "Власть просто быть собой…" Эти слова зазвучали в её голове с новой силой, словно поднимая что-то очень важное, но ей пока неведомое.
Олеся вдруг рассмеялась – неожиданно и, в какой-то степени, обречённо. "Кто я, чтобы быть просто собой? Всё, что у меня есть, всё, чего я добилась, – это заслуга моей силы и только её! Я всегда сама по себе, я и есть собственная опора и поддержка!" И в этом решительном самопослании, которое она проносила через годы и отношения, вновь закралась едва заметная нота сомнения. Но кто бы смог, по-настоящему, понять её?
Размышляя об этом, Олеся машинально потянулась за телефоном и, перелистывая сообщения, заметила, что многие из них были от знакомых мужчин, словно напоминая ей о привычной роли «спасателя». Её поддержка, её деньги, её усилия – всё это словно превратилось в огромный банк помощи, откуда мужчины щедро черпали. Но где благодарность? Где хоть один человек, который бы остановился и сказал ей: "Спасибо, Олеся. Теперь и я могу что-то сделать для тебя"?
Как назло, один из таких "клиентов" – Кирилл, парень, с которым она рассталась ещё пару лет назад, – как раз в этот момент позвонил. Она смотрела на его имя на экране и думала: "Если я снова подниму трубку, он опять что-то попросит, а я не смогу ему отказать. И так продолжается бесконечно…" Внутри что-то вновь ёкнуло: её «корона» явно сместилась, но она её всё так же придерживала, даже не заметив, что держится за неё уже слишком долго.
– Привет, Кирилл, – взяла трубку, стараясь скрыть разочарование, которое буквально тянуло её вниз.
Кирилл, как всегда, говорил с ней так, будто ничто не изменилось, будто время застыло. У него снова были проблемы: очередная попытка открыть бизнес обернулась неудачей, и он якобы был уверен, что она – единственный человек, который может его понять и поддержать.
– Олеся, тебе даже не надо что-то делать. Просто дай мне немного денег, я отдам их, обещаю, – твердил он в трубку, но она слышала лишь тени и намёки на её прошлое. Столько раз она спасала людей, чтобы её корона блестела ярче, но сейчас ей казалось, что она её утягивает.
– Кирилл, – произнесла она наконец, твёрдо, словно к чему-то готовая. – Ты когда-нибудь спрашивал себя, кто я на самом деле? Ты так привык к моей помощи, что даже не думаешь, что, возможно, я тоже нуждаюсь в поддержке. Я не могу помочь тебе.
На той стороне тишина длилась долгие, тягучие секунды, и Олеся почти почувствовала, как падает что-то невидимое – что-то, что она годами держала на себе, не замечая, как устала.
– Олеся? Ты серьёзно? Это не похоже на тебя, – раздался удивлённый голос Кирилла, но ей уже было всё равно.
Наконец, она поняла: для того, чтобы стать собой, корона совсем не нужна.
Олеся положила трубку и почувствовала нечто, что она могла бы назвать облегчением, если бы не привыкла к другому ощущению – постоянной готовности решать чужие проблемы. Облегчение накатывало непривычной волной, словно с её плеч кто-то снял огромный невидимый груз, и в ту же секунду в голове мелькнула дерзкая мысль: "А что, если можно просто жить для себя?"
Но вопреки логике, после короткого, но решительного отказа ей стало тревожно, как будто она сорвалась с привычной дороги и шагнула в неизвестность. Олеся смотрела на телефон и думала о том, сколько раз её слова "не могу помочь" повлияли бы на её самоощущение, её силу, её непоколебимость. Как будто бы каждая помощь Кириллу и таким, как он, была неким подтверждением её силы, её способности быть нужной, важной, незаменимой. Но что-то в ней устало от этой игры.
"Неужели вся моя жизнь – это череда без конца доказательств?" – пронеслось в её голове, и в сердце закралось тонкое, непривычное чувство – желание освободиться от этой короны, которая, как оказалось, тянула её к земле.
С этими мыслями она вдруг поняла, что ей не хочется сидеть дома. Олеся выбежала из квартиры, захватив лишь телефон и кошелёк, и направилась в ближайшее кафе. Она выбрала место у окна, где свет огней мягко окутывал улицу. Раньше, возможно, она выбрала бы самый яркий и центр внимания, но сейчас ей казалось, что хочется уединённости и тишины.
Она заказала бокал вина, который, казалось, оказался самым правильным выбором. Вино мягко согрело её изнутри, и мысли стали легче, подвижнее, словно кто-то убрал невидимые барьеры. Неожиданно к ней подошёл официант и, оставив перед ней чашку эспрессо с красочной подачей, тихо сказал:
– Это угощение от мужчины, сидящего у стойки. Он попросил передать вам комплимент – сказал, что ваш взгляд ему напоминает взгляд женщины, нашедшей свой внутренний свет.
Она подняла глаза и увидела мужчину, который смотрел на неё, слегка улыбаясь. В его взгляде не было ни требования, ни потребности в ней, лишь интерес и едва уловимая искорка симпатии. Этот взгляд был непривычным – он не заставлял её включать защитные механизмы или доказывать что-то самой себе. Она улыбнулась в ответ, чуть смутившись, и приняла эспрессо, ощущая, как что-то внутри неё вновь меняется. На миг ей показалось, что она почти обнажена перед его взглядом, но в этом не было ни страха, ни дискомфорта. Это было освобождение – быть без необходимости что-то доказывать.
Подошёл официант с запиской, в которой коротко, словно шутя, было написано: «Если корона не нужна, можно ли её заменить на… лёгкую шляпку?».
Эта строчка взорвалась в её голове, вызывая неожиданный приступ смеха. Словно кто-то увидел её изнутри, будто этот человек знал, что она носит "корону" не как атрибут власти, а как тяжёлый, опостылевший долг. И в его словах было столько иронии и доброты, что она почувствовала удивительное облегчение.
Олеся задумалась, что же такого увидел в ней незнакомец у стойки? "Лёгкая шляпка вместо короны" – это словно послание, которое откликнулось в её сердце, давно забытом о собственных нуждах и радостях. Сидя в этом кафе, она вдруг ощутила, как будто её окружает новая энергия – теплая, живая, свободная от напряжения и излишнего контроля.
Она сделала глоток вина и почувствовала, как напиток растёкся по всему телу, согревая и расслабляя её. Стало настолько легко, что она почти забыла о своих повседневных обязанностях и грузе ответственности. Теперь перед ней была только эта непонятная и дерзкая записка, из-за которой её сердце билось быстрее. Олеся почувствовала, как невидимая сила тянет её к стойке, где сидел этот загадочный мужчина.
Взяв записку, она осторожно встала и, стараясь сохранить спокойное выражение лица, направилась к нему. Незнакомец заметил её приближение, и его улыбка стала шире – без следа надменности или банального флирта, но с искренним интересом. Когда Олеся подошла, он отодвинул для неё стул рядом и указал на него лёгким жестом:
– Пожалуйста, присаживайтесь. Хотел бы обсудить ваш выбор головного убора, – сказал он, смеясь, и от его смеха она почувствовала себя удивительно комфортно.
– Шляпка вместо короны? – повторила она, прищурившись и почувствовав, как её защитные барьеры тают. – Это что, намёк, что я выгляжу, как будто… в ней родилась?
– Ну, возможно, да, – он подмигнул, будто это была самая обычная истина, а затем добавил: – Хотя, думаю, тут вопрос не в том, как вы выглядите, а в том, как вы себя ощущаете.
Эти слова попали в самую точку. Казалось, что этот незнакомец каким-то образом разгадал её секрет, тот самый, что она и себе-то не признавала: ей так долго приходилось быть «королевой», что она забыла, что это можно снять и жить иначе.
Олеся улыбнулась, пытаясь сохранить свою знаменитую хладнокровную маску, но что-то неумолимо подсказывало, что ей это уже не удастся. Незнакомец представился, его звали Игорь, и чем дольше они разговаривали, тем больше она понимала, что он не очередной претендент на её внимание, не тот, кто собирается требовать или просить, а человек, который самодостаточен и просто… интересен. Словно в его присутствии ей не нужно было прятаться или удерживать корону на голове. Она могла бы просто быть собой, без привычных обязательств и ожиданий.
– Вы, наверное, привыкли командовать и контролировать? – продолжал Игорь, и в его голосе звучала лёгкая насмешка. – Но иногда, знаете ли, приятно позволить себе просто… отдохнуть.
Эти слова звучали, как освобождение, и Олеся вдруг поняла, что давно забытые чувства живут в ней, где-то глубоко внутри. Она не заметила, как пролетело время. Бокал вина остыл, но разговор с Игорем обогревал её больше, чем любой напиток. Они шутили, вспоминали забавные случаи из жизни, говорили о детстве, о мечтах, которые остались где-то на полке из-за обязательств. Её корона растворялась вместе с лёгким теплом от его слов, и она даже не заметила, как потеряла счёт времени.
В конце вечера, когда Олеся уже собиралась уходить, Игорь задержал её взгляд чуть дольше обычного.
– Знаете, мне кажется, вы гораздо более свободная и лёгкая, чем сами о себе думаете. Может, стоит позволить себе вспомнить это?
