Павел Сморо́дин "Черный капеллан"

– Ладно, извинюсь за тебя.

Глаза д’эви стали угрожающе узкими. Йона помнил, что именно таким взглядом Нелин смотрел на пленных, перед тем как достать ножи и начать столь любимый им допрос с пристрастием. Только сейчас этот взгляд встретился с холодным выражением на лице начальника, и гнев Нела тут же погас.

Пара вышла на улицу, где уже дожидался автомобиль. За рулем, как всегда, рядовой Оберин. Инспектор уселся позади него и одобрительно похлопал парнишку по плечу.

– Здравствуй, Кенни, – вежливо поприветствовал его Йона и захлопнул дверь.

– Здравия желаю, господин имперский следователь, – ответил по уставу Оберин, но, к счастью, тихо.

Кенни только окончил полицейскую академию и все еще обладал печальным свойством каждого вчерашнего курсанта – он орал всякий раз, когда к нему обращались. Потребовался целый месяц разговоров и легких побоев, чтобы вновь научить парнишку говорить нормальным тоном.

– Давайте, рассказывайте, что такого важного случилось, что вы сняли меня с женщины.

Водитель покраснел до ушей, и вместо него начал Нелин:

– Четыре драки, поножовщина, одна бытовуха…

– И? Обычный день.

– Налет.

– Твою мать. С этого и надо начинать. Полковник в курсе?

– Потому тебя и везем. Я подговорил дежурного, так что он сообщит немного позже.

– Кто дежурный?

– Талли.

– Тогда все нормально. Это наши ребята?

– По всем признакам.

– Трупы? – Йона спросил с надеждой на отрицательный ответ, но взгляд помощника не обещал ничего хорошего.

– Охранник. Дернулся и получил заряд дроби в пузо. Умер на месте час назад.

Понятно, зачем он понадобился.

Нужно разговорить труп. И побыстрее.

Душа держится за телесную оболочку несколько часов. Труп выступает как маяк или якорь, и, пока тело в относительно хорошей форме, с покойником можно нормально поговорить. Вот только после третьего часа начинается отслойка. Контакт рвется, и дух постепенно утрачивает целостность: пропадает образ, память, речь. Вселенная или мировой эфир словно растворяет его в себе.

Автомобиль вырулил на улицу Скаллдана. Йона выглянул в окно, прикинул, куда именно они движутся. Осознание вероятной точки назначения заставило как следует разозлиться.

– Нел, – произнес он громко и зло. – Мы едем правильно?

– Боюсь, что да.

Было несколько вариантов, так что Йона решил уточнить у помощника.

– Умоляю, скажи, что они обнесли Имперский Банк.

– Прости, Кап.

В ответ опытный имперский следователь выругался так длинно и забористо, что уши покраснели не только у рядового Оберина, но и у Нела. Эти суки обнесли кассу Общества помощи. Твари ничем не побрезговали. Нет, этих уродов определенно надо валить при задержании. Нужно быть конченым, чтобы придумать такое.

В благородство Йона перестал верить на войне. Ну, не может оно пережить соседство с клопами, крысами и другими прелестями окопной жизни. Поэтому, когда по всему городу появились филиалы так называемого «Общества помощи ветеранам и их семьям», первое, что Камаль сделал, – подверг их полной проверке. Он напряг всех, кого мог, перешерстил архивы, церковные книги и даже нанес визит бухгалтеру. По всем признакам это первое и единственное место в городе, где никто не своровал ни кроны.

До сегодняшнего момента.

– Этих скотов точно надо валить, – вдруг произнес Оберин.

– Вот ты этим и займешься, – сказал Нелин. – А мы настроены их для начала поймать.

Что ответить, парнишка не знал, а потому вцепился в руль и прибавил газу. Он, может, и не был слишком опытным полицейским, но кое-что понимал. Ловить эту банду – настоящий кошмар для любого следователя. Ублюдки просто не совершают ошибок. Входят в черных масках, грабят и выходят. Их действия быстрые, четкие и слаженные, словно они несколько лет кряду обносили кассы и мелкие банки.

Свидетели говорили, что они даже не разговаривают. Входят без лишнего шума, так же уходят, словно тени. Газетчики, чтоб им пусто было, так их и прозвали – Банда теней.

Вот почему они всегда придумывают для всяких мерзавцев такие броские имена? Все эти Ночные потрошители, Рычащие душегубы и прочие заставляли Йону всерьез думать, что журналюги негласно соревнуются друг с другом в умении придумывать колоритные прозвища.

В личном рейтинге следователя первое место занимал автор прозвища для Барта Дуола, пекаря, пять лет назад задушившего свою неверную жену, – Хлебоносец.

Ничего более остроумного, по его версии, так и не придумали.

И вот теперь ему надо ловить Банду теней.

Автомобиль сбавил скорость, и Оберин едва слышно выругался.

– Вот же дерьмо.

– Что там? – Йона перегнулся через сиденье и взглянул вперед.

Здание ограбленной кассы было в нескольких рядах оцеплений. Первый внутренний круг составляли немногочисленные полицейские, вышедшие сегодня на дежурство. Второй – средний – собрался из целой кучи гражданских. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы в толпе крепких и злых мужиков опознать ветеранскую общину Тарлосс Холла. И, судя по тому, как ветераны насели на ребят из оцепления, назревала драка. Третий круг – гражданские всех мастей. Где-то наверняка отирается пара знакомых журналистов из криминальной рубрики.

– Как думаешь, комиссар здесь? – спросил Йона у помощника.

– Скорее да, чем нет.

– С-сука, умеешь ты испортить настроение. Пошли, пока тут драка не началась.

Глава 2

Впереди слышались крики и ругань. Похоже, они успели как раз вовремя. Ребята из дежурной смены не самые чуткие и добрые офицеры в полиции Новигара, так что побоище назревало в самой близкой перспективе. А потому действовать нужно было быстро и решительно. Йона выскочил из машины и свистнул так громко, как только мог. Три десятка злых и перепуганных лиц обернулись на него.

«А теперь начинаем сеанс массового гипноза», – подумал он про себя.

– Внимание, меня зовут Йона Камаль, я инспектор имперского сыска и занимаюсь этим делом.

Толпа слушала молча, и он продолжил:

– Все, кто что-то знает или видел, остаются и ждут, к вам подойдут. Все, кому хочется погреть замерзшие уши, будет греть их в участке. Всем все ясно? Разошлись!

Угроза оказаться в участке подействовала на гражданских, как святая вода на чертей. Зеваки торопливо принялись разбредаться по своим квартирам и норам, которые они считали за жилье. Вот только угроза подействовала в основном на обычных горожан. Ветераны все так же стояли, готовые разобрать тут все по кирпичику. Йона прошел до двери и уперся в грудь одного из солдат. Мужик явно уродился крепким и рослым, такой комплекции ребят не брали никуда, кроме как в штурмовики.

– Отойди, – приказал Йона и сжал покрепче трость.

– Или что? – сквозь зубы произнес гигант и смерил полицейского недобрым взглядом.

– Уберу тебя.

– А силенок хватит?

– У него хватит, – произнес хриплый голос из-за спины здоровяка.

Рядовой Купер вышел из дверей и осторожно прошагал к гостям из полиции. За то время, что они с инспектором не виделись, Купер успел обзавестись широкой окладистой бородой и набрать несколько лишних кило. На плавности ходьбы и резкости движений рук это никак не сказалось. Наметанный глаз следователя подмечал характерные мелкие черты в движениях. Билл, похоже, вернулся в большой бокс.

– Привет, сержант, – Купер протянул руку для приветствия.

– Привет.

Они пожали руки, и напряжение в рядах ветеранов заметно спало. Вожак признал легавого за своего, а значит можно не торопиться рвать всем глотки. Пятерка полицейских тоже подметила это, и для вида руки с дубин убрали.

– Отойдем? – Купер кивнул чуть в сторону, туда, где находился темный тупик.

– Только быстро. И ребята левые пусть разойдутся. Кому есть что сказать, выслушаю, а моих провоцировать не надо.

– Все слышали господина сержанта?

Билл встал к месту преступления спиной, так, чтобы его лица оттуда не было видно, достал пачку сигарет и спички. Чиркнул о коробок одной и, укрывая от ветра ладонями, прикурил. Протянул огонь Камалю и, как только тот прикурил, тут же притушил. Нелин взглянул недовольно и достал свои спички.

– Урод, – буркнул д’эви, раскуривая папиросу.

– Третьим не прикуривают.

– Знаю. А еще я знаю, что война закончилась.

– Ага, поговори мне тут, животное.

– Напомнить, как тебя это животное выносило под бомбежкой? Или сам вспомнишь, Билл?

Перебранка переходила в то русло, которое инспектор не любил, так что он быстро осадил обоих.

– Угомонились оба. Рассказывай, что хотел, да я пойду с мертвецом перетру. У тебя минута.

Билл хмыкнул и отправил сигарету в угол рта.

– Херь тут какая-то, сержант. Они вынесли полную кассу, хотя ее тут по бумагам, не должно быть.

– Это как?

– Это военная хитрость. Деньги привозим в разное время и с разными людьми. Без четкого расписания.

– Понятно. Сколько человек знало про сегодняшний день?

– Я, бухгалтер и главбух в центральном офисе.

– Курьер?

– Нет, назначаем в самый последний момент.

– Я с ним поговорю?

– Не вопрос. Когда его из больницы выпишут. Если выпишут…

– В сводке его не записали, – произнес Нелин и щелчком отправил докуренный бычок в лужу под водосточной трубой.

– Потому что он терпел, пока не отрубился. Скорую уже мы вызывали.

– Хорошо, оказались вы тут как? Не верю, что ты десяток ребят притащил за просто так.

– А вот поверь, сержант. – Билл взглянул на Йону спокойным, уверенным взглядом. – Эта точка конкретно под моим начальством. Как только стало можно, девочки мне отзвонились, а я – по парням.

– Ладно. Мысли есть?

– Ни одной…

Продолжение фразы оборвалось, когда молодая женщина вскрикнула. Следователь быстро развернулся и увидел, как симпатичная девушка лет двадцати повалилась на грязный асфальт и зарыдала. Она была растрепана и выглядела странно. Больше всего выделялась одежда. Новоиспеченная вдова одевалась второпях и нацепила широкую военную шинель, которая оказалась ей сильно велика, на ногах болталась пара стоптанных сапог на несколько размеров больше. Из-под серой шинели виднелся край чего-то легкого и розового. Вечернее платье или ночнушка.

– А… ч-черт. – Билл бросился к девушке, размазывающей слезы по лицу. – Джекки – жена охранника.

– Вдова, – едва слышно поправил Нел и удостоился пары злобных взглядов.

– Пошли работать. Билл, без глупостей, и угомони женщину.

– Ладно.

Йона мигом загасил остатки папиросы о стену и направился в здание кассы. Быстро вошел и осмотрелся. Внутри все было почти нормально, если не считать кучу полицейских и мертвеца, накрытого белой простыней. Рядом с трупом стояла тень охранника и смотрелась потерянной. Немудрено – не каждый же день тебя убивают.