– У меня есть своя жизнь, я не стану ничего менять, потому что вам захотелось порадовать свою мать таким изощренным способом. Я и без того пошла вам навстречу. Надеюсь, теперь наш разговор окончен? Думаю, скоро мое отсутствие покажется подозрительным, поэтому лучше пойду.
Я поднялась. Одернула летнее платье в мелкий цветочек – самое милое, что нашлось в моем гардеробе. Все-таки я не собиралась на отдыхе посещать подобные мероприятия. Пляж, море, прогулки по городу – вот что было в моих планах. Уверенной походкой покинула помещение и даже сделала несколько шагов, как услышала:
– Постой, нужно поговорить.
Егор! Даже голос звучал по-другому, не как у брата. Звучно, тягуче, с приятной слуху хрипотцой. Почему я не заметила разницы? Как оплошала?
Я развернулась, нацепила улыбку, но та моментально растаяла, потому как мужчина уже шел к другой двери, уверенный, что последую за ним. А ведь вправду последовала.
Вошла в уютную гостиную. Быстро окинула взглядом светлое помещение с высоченным потолком и тяжелыми портьерами, которые вручную было бы сложно закрыть. За окнами открывался восхитительный вид на море, где вдалеке плавали белые яхты. Я на миг представила, как сейчас там хорошо, и все-таки взглянула на Егора.
– Не соглашайся.
– Что?
– Говорю, – зашагал он ко мне, – что бы ни предложила тебе моя мать, не соглашайся.
– С какой стати ей что-то предлагать? – усмехнулась я, нервно дернув плечами.
Не узнал. Даже сейчас, когда стояла перед ним всего в нескольких шагах, разговаривала. Неужели настолько незаурядной оказалось, что вообще не вспомнил?
– Я просто знаю свою мать, – сказал Егор и направился к выходу, будто мне достаточно его пары фраз, чтобы взять и отказаться от любого предложения.
А ведь в прошлую нашу встречу он вел себя так же. Указывал, командовал, почти не смотрел на меня. Да, потом все кардинально изменилось, но ведь перед этим нам пришлось около часа провести бок о бок.
– Богатенький болван! – сказала я на китайском, и Егор остановился у дверей.
– Я помню, кто ты, не стоит утруждать себя напрасным напоминанием, – сказал и вышел, оставив меня с неприятным пониманием, что меня сейчас окунули лицом в грязь.
Глава 3
Два года назад
– Спасибо, девочки, что приехали ко мне. Я безмерно рада всех видеть! – восторженно лепетала Инка.
– Ой, поблагодаришь пото-о-ом, – с намеком на возможное продолжение в каком-нибудь ночном клубе протянула Лена и вручила имениннице большую красную коробку с подарком.
– Что там, что там? – начала развязывать ленту подруга под общий гомон голосов.
Мы не сдерживались в эмоциях. Это была наша первая встреча после выпуска. Соскучились, пытались наговориться, поделиться новостями, планами на будущее, настоящими достижениями, которых у меня пока не появилось. Я не смогла никуда устроиться. Искала, но не находила работу. То условия труда неподходящие, то у меня недостаточно опыта. Да и не очень хотелось оставаться в своем родном городе, а сюда ехать ради одного-двух собеседований выходило слишком затратно. Я попыталась сегодня совместить приятное с полезным, оббегала пять мест, из двух мне обещали перезвонить. Как же, знаю я, как они перезвонят.
– Девушки, кто у вас главный? – подошел к нам официант и указал на дальний столик. – Вас просят на разговор.
– Сиди, – сказала я Инке, уже встающей с вытянутым от ужаса лицом.
Решительно поднялась, переспросила у парня, кто именно захотел побеседовать. Зашагала к представительным мужчинам, скорее всего, засевшим с деловой встречей в этом приятном ресторанчике при отеле. Три иностранца, один наш, русский. И именно последний, казалось, попросил к нему подойти.
– Добрый вечер, – поздоровалась я с важными представителями сильного пола. – Хотели поговорить?
– Вы слишком шумные. Это единственное предупреждение, – даже не подняв на меня глаза, сказал мужчина.
Синий костюм, галстук, высокая стойка белоснежной рубашки. Одежда не из дешевых, явно брендовая. Легкая небритость, модная нынче, остро выпирающий кадык, полная нижняя губа, цепкий взгляд под тонкими линиями бровей и зачесанные назад темно-шоколадные волосы. Я точно нигде его раньше не видела. Да кто он такой вообще?!
Я фыркнула, открыла рот, чтобы возразить, а он уже подался вперед и заговорил с сидевшими напротив иностранцами:
– Продолжим. Меня заинтересовало ваше предложение, однако нужно обсудить…
Мужчина говорил серьезным тоном, переводчик кусками доносил до двух других человек поданную речь. А я стояла над ними, как последняя дура, которую сейчас даже не удостоили взглядом. Нет, это вообще нормально?!
– Свободны, – все-таки обратил он на меня внимание и даже поднял глаза.
– Вы ведь понимаете, насколько некультурно себя повели? Вызвали к себе, выдвинули какое-то предупреждение. Считаете, по одному вашему слову люди должны прогибаться? Так вот, открою вам огромную тайну, это место общественное, мы заплатили за столик, сделали заказ и можем отмечать день рождения с такой громкостью, какой того пожелаем. И вы не указ нам!
Не отрывая от меня бездонных голубых глаз, он щелкнул пальцами. Я заметила движение двух охранников ресторана в мою сторону. Подобралась, сразу все осознала.
– Отзывайте псов, не нужно, – благоразумно сказала и решила поскорее вернуться к подругам, как вдруг налетела на проходящего мимо официанта.
Поднос перевернулся. Сразу две тарелки с морепродуктами и салатом оказались на краю кожаного диванчика, зато высокий стакан с соком мне удалось поймать. Правда, по итогу все вылилось… прямо на того самого грубияна.
– Ой!
Он прочистил горло, осмотрел испорченный пиджак, недовольно нахмурил брови. Я же поспешила отдать стакан официанту, еще надеясь, что во всем обвинят его. Но вот голубые глаза посмотрели на меня. Придавили к полу, показали, что нет, легко мне не отделаться.
– Давайте вытру. – Схватила салфетку и потянулась к темному пятну, но незнакомец небрежно отмахнулся, как от надоедливой мухи.
И ведь можно оскорбиться. Что он себе позволяет? Правда, пиджак дорогой, я его испортила, придется компенсировать ущерб. Наверное, только поэтому я все-таки наклонилась и произнесла негромко:
– Знаете, как по-китайски будет звучать «богатенький болван»? Вас уже два раза так назвали.
– Прошу прощения, мне нужно ненадолго отлучиться, – моментально среагировал он, обратившись к иностранцам.
Поднялся с грацией хищника. Подхватил меня под локоток и повел в сторону уборной.
Затолкал в мужской туалет, по пути набрав короткое сообщение в телефоне, начал расстегивать пиджак. Снял его, осмотрел ущерб и бросил мне в руки.
– И что с ним сделать?
– Выбрось в урну.
– Как в урну?! Дорогая вещь, видно же. С ней нужно аккуратно.
– Можешь оставить себе в качестве трофея.
Я поморщилась, скомкала пиджак, но не осмелилась поступить с ним настолько жестоко. Подумаешь, пятно. Его запросто выведут. Зачем прибегать к радикальным мерам?
– А теперь слушай сюда, – осмотрев рубашку и ничего мокрого не обнаружив, поднял он на меня глаза. Двинулся навстречу. По пути начал закатывать рукава.
Так, что он задумал?! Эй, не надо! Немедленно отворачивай обратно…
Мужчина приблизился настолько, что я врезалась в сушку для рук. Уперся руками по обе стороны от меня. Осмотрел цепко.
– Я прощу тебе испорченный пиджак в обмен на проведенный со мной вечер. Ты понимаешь китайский, верно?
– Да, закончила филологический.
– Отлично. Мой переводчик сегодня не явился, а замену в срочном порядке найти не смогли. Сядешь рядом и будешь делать вид, что ничего не видишь и не слышишь. Что-то важное будешь переводить тихо, чтобы никто не услышал и не заподозрил.
– И как вы себе это представляете? – вопросительно выгнула я брови, продолжая сжимать испорченный пиджак. – Давайте лучше я его сдам в химчистку. Уверена, все поправимо…
– Да выбрось ты его, – вырвал он дорогую вещь из моих рук и небрежно закинул в урну.
Я проследила за ней взглядом, невольно поморщилась. Повернулась к незнакомцу, продолжающему испытующе на меня смотреть. Поежилась под его взглядом. Почувствовала себя загнанной в угол ланью и разозлилась на собственный страх. Подумаешь, рукава закатал. А вот не страшно ни капли!
В дверь постучали. Он усмехнулся каким-то своим мыслям, пошел открывать. На входе миниатюрная брюнетка передала ему другой пиджак, что-то начала говорить по поводу китайцев и намеченной на поздний вечер еще одной встречи.
– Перенеси на завтра, – сказал мужчина, одеваясь. – Сегодня я уже не успею.
Встал возле зеркала, оценил свой внешний вид, поправил рукава и повернулся ко мне со словами:
– Идем.
– Куда? Я не соглашалась.
– Уверена? – надавил он одним лишь тоном.
И вроде бы не напомнил, что из-за меня пришлось выбросить дорогущую вещь, не показал снова, что по щелчку пальцев позовет охрану, которая без заминки выставит меня и моих подруг из здания отеля. Но вот сразу стало ясно, что сделает. Добьется своего в любом случае.
– У меня там день рождения, нужно хотя бы предупредить…
– Ирина, предупреди.
Брюнетка удивленно хлопнула ресницами, но задавать вопросы не решилась. Видимо, у него все так. Немногословно! И вот понимай потом, додумывай.
– Хорошо, Егор Николаевич.
Интересно, как именно она собралась выполнять его поручение, однако я не выдержала и пояснила:
– За столиком у окна мои подруги сидят, я отлучилась и обещала скоро вернуться. Они переживают, могут подумать, что случилось что-то плохое. Погодите, а почему я не могу сама им сказать?
– У тебя дела как минимум на ближайший час. Имя?
– Арина.
– Отчество и фамилия?
– Зачем? – поинтересовалась я, но глянула на Ирину, которая отрицательно покачала головой, намекая, чтобы не задавала лишних вопросов, и все-таки ответила: – Пряжева Арина Викторовна, двадцать два года, не местная, закончила университет, приехала сюда на день рождения подруги. Исчерпывающая информация? Что-то еще знать не желаете?
– Достаточно, – согласился Егор и, кивнув брюнетке, все-таки вышел из мужского туалета.
В коридоре снова подхватил меня под локоток, направился к своему столику. Я по пути помахала девчонкам и показала большим пальцем, что все хорошо. Мало ли что скажет эта Ирина. Усадил на свой диванчик, сел рядом.
– Продолжим? – обратился он к иностранцам и руку на спинку положил, да так, будто меня приобнял.
Китайцы заулыбались, перебросились парой слов, переводчик заговорил, повернувшись к нам:
– Зачем девушка?
Я прочистила горло, потянулась за стаканом, налила из бутылочки воды, чтобы не выдать себя. Они совсем другое спросили. Скорее, вообще не спрашивали, а назвали русских тупыми деревенщинами, потому что никто первых встречных баб на деловые встречи не водит.
– Она будет отрабатывать ущерб. – Рука Егора все-таки сползла на мои плечи. – Денег нет у бедняжки, поэтому будет делать это другим способом. Но позже.
Я едва не захлебнулась водой. Увидела неприятные улыбочки иностранцев. Недовольно глянула на мужчину, а тот вдруг притянул меня к себе и на ухо зашептал:
– Рассказываешь только самое важное, в остальном не суетись. И не выдавай себя.
Больше он ничего не сказал, сразу убрал руку и занялся переговорами. Мне же пришлось вновь пить воду. Поглядывать на встревоженных подруг. Вслушиваться в разговоры, искоса смотреть на документы и притворяться, будто происходящее никак меня не тревожило. В какой-то момент я задумалась, что пора бы сообщить Егору о наглом вранье иностранцев. Если я правильно поняла по нескольким обмолвкам, они заламывали цены за товар, планируя поставлять совсем не то, что предлагали изначально. Решили заменить все дешевым аналогом.
В общем, настало время дерзать. Я целую минуту собиралась с духом, чтобы положить на плечи Егору ладони, скользнуть по ним игриво и потом наклониться к уху.
И вроде бы надо говорить, но у меня в горле пересохло. Ощущение его твердых мышц под пальцами, дернувшийся вверх острый кадык, легкая щетина, запах дорогого парфюма, смешивающегося с чем-то неуловимо тяжелым, приятным.
– Я… – выдала шепотом, и у самой мурашки побежали по коже от волнения. Но нужно собраться, сказать. А слова развеялись, в голове звоном отдала пустота.
Жилка, пульсирующая под кожей. Едва уловимый аромат шампуня с характерным мужским запахом. Непонятно откуда взявшийся жар, источаемый этим человеком. Может, он горит? Температура? Или мне жарко?
Я вздрогнула, почувствовав ладонь на своем бедре. Егор сжал мою ногу до отрезвляющей боли, помогая прийти в себя. Я даже мысленно встряхнулась и вспомнила, что сказать хотела.
Наклонилась чуть ниже, быстро проговорила все наблюдения и дословно повторила перевод некоторых фраз, а потом… нет, ну почему не сразу отстраниться? Задержалась на миг, будто случайно прижавшись к нему, даже не понимая, зачем подобное делаю, затем все-таки села ровно и закусила губу. А иначе не удалось бы сделать отрешенный от происходящего вид.
Да еще Егор повернул ко мне голову и долго не отводил взгляда, обволакивая, погружая в мутную пелену. То ли играл свою роль, потому что нужно как-то отреагировать на мой поступок хотя бы внешне, то ли почувствовал ответное влечение. Правда, вскоре снова вернулся к переговорам.
Я не сразу поняла, что его ладонь никуда не делась. Продолжала лежать на моем бедре, надежно прижимала к дивану. И следовало бы возмутиться. Мы не договаривались ни на что подобное, не надо тут распускать руки. Но ведь ничего особого не делал. Просто держал. Не двигал ею. Словно показывал остальным, как именно мне придется отрабатывать испорченный пиджак.
Вода быстро закончилась. Я уже не знала, куда себя деть, как снова понадобилось наклоняться к Егору и шептать. У меня даже сердце от обычного предвкушения чаще забилось.
Да что такое?
Мы в ресторане, кругом ходили люди. Ели, пили, общались между собой. Вон дамочка тоже наклонилась к своему мужчине, что-то сказала, томно улыбнулась. У нее все получилось настолько естественно, что я позавидовала ей.
Правда, рука внезапно исчезла с моего бедра. Егор ответил на сообщение в телефоне, недовольно нахмурился, убрал девайс, а потом ладонь вернул на колено. Значит, не забыл ее, намеренно все делал.
Ладно, что это я, в самом деле? Мне просто нужно сказать, что они намеренно ввели в предлагаемый договор левого посредника, благодаря которому решили провернуть эту махинацию с подменой товара. Как выяснилось из разговора, они тут обсуждали поставку разного вида предметов для уборки помещений, а также одноразового мыла и прочих расходников.
Я напомнила себе, что мне нужно достойно отыграть свою роль, а потому собралась, прильнула к Егору, царапнула ноготками шею…
