Рафаэль Дамиров "Завод: Назад в СССР. Книга 3"

Но тот почему-то усмехнулся.

– Не хочу, я с ней уже пять лет знаком. Чтобы ты понимал, Маша – моя женщина… – он запнулся и добавил нехотя: – Бывшая.

Вон оно что! По крайней мере, стало понятно, чего его так заинтересовал досуг следовательницы. Он её бывший, увидел свою несостоявшуюся суженую-ряженую и, скорее всего, приревновал. Знал бы он, что я помимо Маши со своей бывшей женой тут сижу… на которой женился бы года через три в той жизни, так, наверное, относился бы ко всему проще.

– И я тут при чём? Мне эта информация по барабану, – ответил я.

Я немного расслабился, откинулся на спинку стула. Если он без наездов, так и я пока спокоен, но начеку.

Собеседник принялся рвать салфетку на длинные полоски.

– Как тебя зовут? – спросил он, не поднимая глаз от стола, и сам представился. – Меня Артём.

– Меня Егор зовут, – в ответ назвался я. – Тебя твой друг там не заждался?

Артём поднял взгляд и впился в меня глазами.

– Короче, Егор, как есть скажи, ты на мою Машку какие-то виды имеешь? Как женщину её рассматриваешь? – он даже стиснул салфетку в кулак, видимо, одна только мысль об этом вызывала у него негодование.

Остались у него к Курочкиной чувства, имеет на них полное право, только отчитываться перед ревнивцем я не собирался. С другой стороны, к гадалке не надо ходить, невооруженным взглядом было видно, что Курочкина Артему небезразлична. Так эмоционально на бывших не реагируют.

– Слушай, Артем, все понимаю – не долюбил, не разлюбил, все бывает, такова жизнь. Но ты же сам говоришь, что Курочкина для тебя – бывшая? Дам тебе совет, как мужик мужику, а прислушиваться или нет – твоё право. Хочешь перестать мучиться и себя изводить – просто вычеркни Машу из своей жизни. Ты не убогий, другую себе найдёшь, а про Машу забудешь и даже не будешь вспоминать.

Артём мой совет внимательно выслушал. Поерзал на стуле, не находя себе места, а потом, сжав руку в кулак так, что она побелела, выдал:

– Никто кроме нее мне не нужен, я ее муж, и развод ей давать не собираюсь!

– В смысле – муж? – удивился я.

– В коромысле! Машка – моя жена! Я за ней со школьной парты ухаживал, вместе сидели, предложение делал двенадцать раз, и только на тринадцатый она согласилась! – в сердцах поведал свою историю Артём. – И теперь – ты что, думаешь, Егор, я её просто так отпущу?

– Ни фига, какие у вас напряженные отношения, – только и нашелся я.

А вообще хорошо, что я ему нос не стал ломать сразу – у Артёма, оказывается, все права есть на то, чтобы про Курочкину вопросы задавать.

– Она от меня ушла! – обиженно выдал мой собеседник.

– Раз ушла, значит, была причина? Просто так люди не уходят. И что, ты за ней теперь следишь, я правильно понимаю?

Парень казался адекватным, девчонки пока не возвращались (это не мужики, которые в уборную заходят на пару минут по непосредственной надобности, женщинам-то надо подкраситься, кудри поправить), поэтому можно было немножечко почесать языком – время занять. Да и что говорить, любопытно мне было побольше узнать про Курочкину. Говорить я Артёму ничего не буду, но сам-то я видел, что следовательница проявляет ко мне интерес, как к мужчине. А тут, оказывается, вон какие страждущие имеются.

– Может, слежу, а может, и не слежу, это уже не твоё дело, – он ни с того ни с сего хлопнул ладонью по столешнице. – Так ты с ней или не с ней?! Чего ты вокруг да около ходишь, не можешь, что ли, прямо сказать, как мужик?

У этого Артёма, похоже, от неразделенной любви сорвало крышу, иначе объяснить его перепады настроенияя не мог. Вот только такие эмоциональные выступления ему точно не со мной устраивать. Я подобрался, положил руки на столешницу и чуть подался вперёд, чтобы Артёму было лучше меня слышно.

– Пока нет, но всё может быть. Ещё есть вопросы?

Артём снова вгрызся в меня взглядом.

– Если появятся – задам, – ответил он.

– Тогда вернись на свое место и не докучай нам, – спокойно, но настойчиво сказал я.

Он промолчал, выбросил обрывки салфетки в пепельницу, которую недавно чистила Курочкина, и поднялся. Медленно пошаркал в сторону своего стола, где его действительно заждался друг, всё время нашего разговора не сводивший взгляд с моего столика. Друг, видимо, хорошо знал состояние Артёма и опасался, как бы тот не натворил дел. Правильно делал, что присматривал – вид у Артёма был неадекватный.

А вообще странный он персонаж – непонятно, чего хотел. Убедиться, что я не с Курочкиной? Так если он на самом деле муж, бывший или нынешний, то мог бы подойти к самой следовательнице и спросить у неё напрямую. Причём я бы понял, если бы Артем и пришел мне бить морду, а тут… Ладно, бог с ним, дураков кругом хватает. Как пришел, так и ушел. Чтобы не терять время, я решил повторить нам с девчатами заказ – мороженое быстро съели, да и кофе уже не осталось – частью выпили, а частью разлили. Так что я взял поднос и пошел самообслуживаться.

По пути покосился на стол, откуда ко мне подрулил Артём, и обратил внимание, что он туда так и не вернулся. Друг ждать его не стал и лопал свое мороженое за обе щеки, а забытое мороженое на другой половине стола, не дождавшись своего хозяина, начало таять. У кассы Артёма тоже не нашлось. Уйти он вряд ли мог, поэтому я предположил, что он отлучился в уборную. Может, на нервной почве прихватило? Всякое бывает, если так себя изводить. Я решил не заморачиваться поисками, но тут из уборной выбежали Кира и Люба одновременно.

– Егор, Егор! – бросились они ко мне, и начали меня наперебой звать, явно взволнованные.

– Чего, девчонки? Я тут решил нам ещё мороженого заказать, – отозвался я.

– Егор, да какое мороженое – там в туалете к нашей следовательнице кто-то пристает!

– Кто? – спросил я, хотя мне было уже все понятно.

– Да тот самый урод, который к нам за столик подсаживался, – ответила Кира, подтверждая мои мысли.

– Он к нам подсаживался? – удивилась Люба. – А что ему было надо?

Конечно, она-то из-за пролитого кофе ушла раньше и не видела Артёма.

– Подсаживался, говорит, бывший муж Маши, – пояснил я, переводя взгляд на дверь с фигурками мальчика и девочки.

Люди часто склонны совершать глупости, идя на поводу эмоций. Тут еще и Кира сгустила краски.

– Егор, ты пойди посмотри, а то он её убить обещает…

Я вздохнул, если Курочкина и этот оболтус действительно были мужем и женой, то мне нечего туда лезть – как говорится, милые бранятся, только тешатся. Да и вообще, у мужа с женой как бывает – сегодня вместе, а завтра злейшие враги. Но имеется нюанс – если в эти разборки влезть, то ничего хорошего не выйдет априори, ещё и крайним останешься. Я побарабанил пальцем по подносу, взвешивая всё, и, видя, как на меня смотрят перепуганные девочки, решил сходить посмотреть, что там да как.

– Сейчас схожу, а вы пока выберите, что будем брать, – сказал я и двинулся в сторону уборной.

Уже шагая к двери, я обратил внимание, что люди, оттуда выходящие, в том числе мужики, то и дело оглядываются. А подойдя ближе, услышал вопли, но не Видоплясова, а Артема, который истерил хуже любой бабы.

– Ты что, думала, вот так просто захочешь – и уйдёшь, на все наплюёшь? – верещал он.

Артем стоял в коридоре, зажав Курочкину в углу и не давая ей выйти. Нет, трогать он её не трогал, но своим ором явно уже достал девушку и взбаламутил всех вокруг.

– Вам помощь нужна? – спросил, проходя мимо, низкорослый мужичок с аккуратно стриженной бородкой.

– Нет, спасибо, – ответила следовательница – а потом повернулась к своему супругу и удивительно ровно произнесла: – Артем, ты, пожалуйста, успокойся и не устраивай на людях цирк. Если бы я знала, что ты будешь тут, я бы сюда не пришла!

Видя, что ситуация у Маши, вроде как, под контролем, я тоже не торопился вмешиваться. Зачем ставить бывших или нынешних супругов (деталей их матримониального статуса я так и не понял) в неловкое положение? Оперевшись о стенку и сунув руки карманы брюк, я всё-таки решил понаблюдать за тем, как будет разворачиваться ситуация. Тем более, Кира и Люба, которых я видел с занятоой позиции, всё ещё изучали меню, поглядывая на меня. Чтобы их успокоить, я показал большой палец, мол, ничего страшного тут не происходит, а если что – я за всем слежу.

– Артём, ведь мы все выяснили – я больше не твоя жена, – продолжила говорить Курочкина.

Интересно, а фамилия у неё от мужа или девичья?

– Я не дам тебе развод, даже не мечтай, – Артём, несмотря на просьбу, успокаиваться не спешил.

– Так я тебя и не спрашиваю, когда ты под чужую юбку лез, надо было думать! Теперь не давать развод ты не имеешь никакого морального права! – выдала Курочкина вмиг зазвеневшим металлом голосом.

– Прости меня, Маша! Прости, хочешь, я перед тобой на колени стану? – изо всех сил пытался исправить ситуацию Артём.

Мне же все стало понятно. Как я и предполагал – это обычные семейные склоки с подозрением измены. Все в лучшем духе, интриги, расследования. Правда, для замужней-то барышни у следовательницы действительно был ко мне повышенный интерес. Так тоже бывает, когда один партнёр набедокурил, второй пытается сделать то же самое, но побольнее. Теперь стоило оставить их выяснять отношения наедине —, становиться разменной монетой в этой игре между Артемом и Машей желания не было совсем. Пусть сами решают, кому что подходит и как дальше жить.

Я уже собирался возвращаться, теряя интерес к этой Санта-Барбаре, как вдруг горемуженёк со всей дури въехал кулаком в стенку. Сделал он это после того, как Маша не приняла новую порцию его извинений.

– Дай я уйду, – потребовала та.

Курочкина попыталась проскользнуть мимо Артёма, но тот схватил её за плечо и с силой прижал обратно к стенке.

– Ты никуда не пойдёшь, пока мы не договорим, – зарычал он.

Вот это уже перебор, я не сторонник распространённой теории – если бьёт, значит любит. Пусть бьёт грушу, или есть риск стать грушей самому.

– Полегче, дружок, – я оттолкнулся от стенки и, демонстративно держа руки в карманах, подошел ближе. – Руки при себе держи, будь так добр.

Спрашивать у следовательницы, нужна ли ей помощь, я ее стал. Девчонка она упрямая и независимая, может отказаться, а потом пожалеет.

Артём медленно обернулся, увидел меня и, скрипнув зубами, спросил:

– Это твой хахаль?

– Мой, да! – выпалила следачка.

Неожиданно, ну и ладно. Отнекиваться от своего нового статуса я не стал – не тот момент. Если девчонке так нужно, можно и подыграть, с меня не обломится.

– Ты чего к ней прикопался, она, вроде, тебе все доступно объяснила, – спокойно пояснил я.

Мне нужно было, чтобы ушёл либо он, либо Курочкина.

Но Артём уже не слушал. Его глаза заволокла пелена лютой неадекватности, порожденной вспыхнувшей и уже основательно разгоревшейся ревностью. В таком состоянии выводить его на диалог было просто бесполезно. Он двинулся на меня, видимо, твёрдо решив выместить здесь и сейчас всю свою злость.

Я церемониться не стал, ударил парня стопером навстречу, выбивая колено и заодно лишая его равновесия. Удар был не самый приятный, а если не рассчитать сил – то до свидания, мениск. Я же ударил несильно, просто чтобы привести мужика в чувство. Артём, получив свое, отступил на несколько шагов назад и захромал на одной ноге.

– Маш, пойди с девчатами мороженое выбери, – со значением бросил я следовательнице, не сводяглаз с противника.

– Хорошо, – закивала Курочкина.

Я взял Артёма за шкирку, проволок пару метров до кабинки мужского туалета и усадил на унитаз. Не давая ему опомниться, влепил как следует пощечину.

– Ты чего творишь?

– Она моя! – зарычал он.

– Твое только то, с чем тебя мамка на свет родила, а девку оставь в покое, – я похлопал его по плечу и собрался уходить. Устал возиться с этим дитём.

Парень был действительно подавлен и какой-либо реальной опасности всё же не представлял. Поэтому на первый раз я сделаю ему предупреждение, надеюсь, хватит мозгов прислушаться. Любовь ведь штука такая – голову срывает запросто. Поэтому, прежде чем уйти, я всё-таки добавил:

– Если ты хочешь отношения с ней вернуть, то не надо её по углам зажимать. Цветы подари, сюрприз устрой, по-хорошему давай как-то. А так, как сейчас, ты ничего не добьёшься. Хотя не знаю, может быть, у тебя цель – раз и навсегда её от себя отвернуть? Если это так, то ты движешься в правильном направлении.

Он внимательно слушал, стиснув губы, превратившиеся в две ниточки.

– Проблем не будет? – строго спросил я.

– Не будет, – буркнул Артём.

– Слово даешь?

– Даю, – выдохнул он, как мне показалось, вполне искренне.

– Ну тогда обожди, пусть Курочкина уйдет, а потом уже и ты выйдешь.

Я захлопнул дверцу туалетной кабинки – если он меня услышал, то посидит и подумает над своим поведением.

Оказалось, что Маша далеко не ушла и ждала меня в коридоре. Не знаю, подслушивала ли она мой разговор с её мужем, да и значения это не имеет.

– Спасибо, Егор, что защитил меня от этого ненормального!

И с этими словами Курочкина потянулась ко мне, чтобы поцеловать. Я подставил щеку, ничего не имея против такой благодарности, но девчонка чмокнула меня прямо в губы.

Пыталась задержать поцелуй, но на людях я не собирался целоваться и убрал губы.

– Я тебе не нравлюсь? – с вызовом и одновременно с надеждой спросила она.

– Давай потом об этом поговорим, – улыбнулся я. – Сегодня я не один, ты не одна, вон муж твой на хвосте.

Конечно, будь мы с Машей одни, все бы было, возможно, по-другому. Но у меня обязательства на этот вечер. Я-то пришел не один и всем должен уделять внимания.

Курочкина надула губы, резко развернулась и зашагала к выходу в зал, держа под мышкой свою сумку.

Я её останавливать не стал. Пусть идёт, ведь не только её супругу – самой следовательнице тоже точно будет над чем подумать в ближайшее время.

Я вернулся к девчатам, которые тут же облепили меня с обеих сторон и начали интересоваться случившемся. Я распространяться не стал, только сказал:

– Ничего серьезного, захочет и сама расскажет, а где она? – я огляделся, ища Курочкину.

– Сказала, что у неё срочные дела, и ушла! – пояснила Люба.

Артём как раз вышел из уборной и заковылял к столику, где его дожидался друг.

– Выбрали что-нибудь? – спросил я у девчат.

– Да что-то уже наелись, – сказала Кира. – Тем более, Любе пора домой, если сейчас юбку не намочить, то потом не отстирается.

Я предложил всем вместе проводить Любу до дома. Разногласий не возникло, Люба восприняла предложение, как знак внимания по отношению к ней. Кира, очевидно, сочла это за возможность наконец избавиться от всех конкурентов и остаться со мной наедине.