Смотрю на него, покрываясь липкой испариной, в ужасе думая, что там – Он. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, а потом напоминаю себе, что он не знает этого номера. Никто не знает. Как и моей новой фамилии, по которой мог бы меня вычислить.
Беру гаджет в руки и вижу кучу сообщений в чате под названием “Выпускной”. И буквально ощущаю, как меня медленно отпускает напряжение. Мышцы расслабляются, и легкие раскрываются, позволяя кислороду проникнуть внутрь.
Скворцова: “ Ольга Александровна, вот ссылка на облако с видео”.
Герасимов: “Есть вариант заказать текст песни у Ривера”.
Скворцова: “Так уже Руднев вызвался добровольцем”.
Ниже блондинка прикрепляет смеющийся эмоджи с выступившими на глазах слезами.
Герасимов: “Поэтому и предлагаю запасной вариант”.
Филиппова: “Мне страшно…”
И напуганный эмоджи.
Береснев: “Почему? Думаешь, на его фоне тебя никто не заметит? lol”
Филиппова: “Страшно от того, что он может там придумать. Как бы мы потом не вылетели из университета после его песен”.
Руднев: “Ты просто завидуешь мне, киса”.
Подмигивающая рожица.
Филиппова: “Чему завидовать? Твоей тупости? И способности мыслить только в горизонтальной плоскости?”
Руднев: “Воу! А на прошлой вписке тебе очень понравилось со мной в горизонтальной плоскости, а еще потом в вертикальной и под углом девяносто градусов”.
“Абонент Скворцова исключила вас из чата”.
Мое лицо пылает от прочитанного. Отчего-то очень красочно встают перед глазами все те картинки, о которых написал этот наглец. И, честно признаться, я чувствую облегчение оттого, что меня лишили необходимости читать все это. Для меня подобные подробности лишние. А затем на телефон начинают сыпаться новые сообщения.
Скворцова: “Ольга Александровна, извиняюсь за Руднева и за то, что удалила из чата. Надо провести беседу кое с кем. Потом снова вас добавлю”.
Я: “Хорошо, Алина. Спасибо”.
Открываю список чатов и вижу сообщение от парня, решившего напрочь засесть в моих мыслях. Несколько мгновений смотрю на его фото аккаунта. Селфи, сделанное явно лежа. Взгляд с прищуром и наглая ухмылка на губах.
Руднев: “Ольга Александровна, не волнуйтесь. На меня можно положиться. Для вас я напишу самый крутой текст”.
Я: “Денис, пожалуйста, постарайся для выпускников и твоих одногруппников”.
Руднев: “Только потому, что об этом попросили вы…”
Из-за его сообщений чувствую себя неловко. Словно влезла во что-то нехорошее, аморальное.
Я: “Денис, прошу не беспокоить меня без повода. Все, что напишете, скидывайте в чат. Никакой личной переписки со студентами я не веду”.
Руднев: “В чат мои тексты будут попадать только с вашего одобрения”.
Я ничего не отвечаю. Вижу, как Руднев набирает сообщение, но очень долго ничего не приходит. Решаю, что он оставил идею отправить все, что задумал, и выхожу из мессенджера, откладывая смартфон до утра.
Снимаю сериал с паузы и снова слышу вибрацию. Несколько мгновений борюсь с желанием проигнорировать гаджет, но все же сдаюсь и смотрю на повисшее на дисплее сообщение от Руднева:
“Спокойной ночи, Ольга Александровна. Я очень рад, что вы теперь с нами.
P.S. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы вам было хорошо…”
Вспыхиваю от его последних слов, представляя, что именно он имеет под этим “было хорошо” в виду, и тут же отключаю телефон, проклиная все на свете за то, что дала свой личный номер студентам.
Это была плохая идея. Отвратительная. И я еще не раз пожалею об этом…
Глава 5
Денис
– Что тебе? – не отрывая головы от бумаг, говорит отец, как только я открываю дверь его кабинета.
– Привет! Я насчет квартиры.
– Ну, – говорит раздраженно.
– Ремонт почти закончен, – смело шагаю внутрь, закрывая за собой дверь.
– И? – даже не смотрит на меня.
– Ты говорил, что отдашь ключи, как только доделают ремонт.
– Я говорил, что отдам ключи, когда буду уверен, что на тебя можно положиться, – продолжает перекладывать свои чёртовы бумажки.
– Что это вообще значит? – несмотря на установку не реагировать на дерьмо, которое он привычно выливает на меня, начинаю закипать.
– Если ты до двадцати одного года не понял, что это значит, тогда это пустой разговор.
– Ты можешь сказать конкретно, чего ты от меня ждёшь? Я все сделал, как ты хотел. Поступил в чёртов университет, который выбрал ты, сверкаю рожей там, где ты скажешь, и подлизываю тем, кому должен. Я, блядь, бросил гонки и стараюсь не ввязываться во всякое дерьмо! – меня трясёт от его гребаных и бесконечных правил.
Отец – прокурор, и это ни хуя не круто и не весело. Это бесконечные рамки и жизнь по приготовленному лекалу.
– Зачем вообще тогда было дарить мне квартиру сейчас, если мне там нельзя жить?
– Считай это проверкой твоей силы воли и терпения, – наконец-то поднимает на меня взгляд с прищуром.
Ненавижу это его поганое выражение лица. Оно никогда не означает ничего хорошего.
– Мало тебе, что мать выдрессировал так, что она слово без разрешения боится сказать. И меня таким же хочешь видеть? – теряю контроль. Рядом с отцом у меня вообще не получается себя держать в руках.
– Ты бы язык прикусил так про мать говорить, щенок! – рявкает он. – Еще не дорос, чтобы давать оценки родителям и их поведению. – Ты думаешь, я не знаю о том, что ты так и торчишь в студии и записываешь свои кривляния, которые ты называешь песнями?
Стоит отцу упомянуть мою студию, о которой, блядь, ему не должно быть известно, как под грудиной начинает жечь с такой неистовой силой, что хочется разнести к херам его идеальный кабинет и хоть немного подгадить в его безупречной жизни. Поэтому он так и бесится, что в его прекрасном мире существует одно пятно, которое портит его образцовый имидж. Из меня не получился идеальный сын.
– Должно же у меня быть хоть что-то, что доставляет мне удовольствие! – мне хочется сжечь его взглядом. – Или мне сдохнуть от твоих бесконечных “надо”?!
– Поэтому я и не требую, чтобы ты оставил свою эту маленькую шалость. Но это до тех пор, пока она не станет мешать твоей жизни.
– В плане? – скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на отца.
– Надеюсь, у тебя в голове не поселилась дебильная мысль, что это твое призвание? – откидывается он на спинку кресла, усмехаясь.
– Ну да. Для прокурора сын, читающий рэп, – это такое пятно, от которого не отмыться.
– Все это игры для мальчишек, неспособных шевелить извилинами, – не отводит от меня взгляда. Пытаясь в очередной раз продавить. – И я не допущу, чтобы мой сын просирал жизнь, занимаясь подобным дерьмом.
– Ясно, – усмехаюсь, не ожидая от отца другого. – Что еще не так со мной?
– Что у тебя с внешним видом? Что с твоими волосами? – зыркает на мой короткий обесцвеченный ежик.
– Это называется самовыражение! – все же не выдерживаю и срываюсь на крик.
– Тогда самовыражайся, но про квартиру и говорить нечего. Я не позволю, чтобы ты устраивал там свои безумные рейвы и панк-вечеринки.
– За кого ты вообще меня принимаешь? Считаешь, что стоит мне съехать, как я начну бесконтрольно бухать, закидываться таблами и забью на свои обязанности?
– Думаешь, я не знаю, как и с кем ты проводишь время? – и снова этот злоебучий оскал.
На миг замираю, а затем из меня вырывается смешок.
– Даже и не думал о подобном. Ты же наверняка и в постель ко мне залез бы, контролируя все мои связи, не будь это настолько кринжово. Но низкий тебе поклон, – наклоняюсь, махнув рукой до пола. – Спасибо, что пока не говоришь, кого я должен трахать.
– А об этом нам тоже стоит поговорить. Я надеюсь, у используешь защиту? Вот только не хватало нам выблядка от какой-нибудь из тех дешевок, с которыми ты путаешься.
– Я тебя понял. И не ссы, в этом плане у меня все под контролем, – злюсь на себя, за то, что решил вообще завести этот разговор, и на него, за то, что не может быть просто обыкновенным отцом, с которым можно поговорить про девочек, порубиться в соньку и сгонять на рыбалку.
– Вот и славно, – довольно улыбается отец. – Если у тебя все, то прошу больше не отнимать мое время.
– Как скажешь, – выхожу из святая святых прокурора и сразу направляюсь на выход, не желая больше ни секунды находиться с этим гондоном под одной крышей.
– Денис, – слышу голос матери. – Ты уходишь?
– Да, – говорю, не оборачиваясь. Главное – не останавливаться, иначе сорвусь на неё, а потом снова буду чувствовать себя дерьмом.
– А как же ужин? – слышу растерянность в ее голосе.
– Спасибо, сыт по горло. Сегодня не жди меня, – распахивая дверь, выхожу на крыльцо и запрыгиваю в свою детку-конфетку, припаркованную прямо у ступенек.
Завожу мотор и, слушая нежное урчание малышки, набираю Гарика.
– Передумал? – слышу его усмехающийся голос.
– Называй адрес, – теперь я твердо уверен, что хочу нажраться в хлам и трахнуть какую-нибудь цыпу, и желательно без защиты. Хотя на последнее я не решусь, даже в бессознательном состоянии.
– Е, бой! – довольно отвечает Гар. – Это мой мальчик.
– Давай уже адрес.
– Забивай. И учти, сегодня все будет по-взрослому.
– На это и рассчет.
– Тогда ты точно по адресу. Эту ночь ты вряд ли забудешь!
Глава 6
Денис
– Привет, котик! – ластится ко мне Таня или Аня, ни хрена не помню, как ее зовут.
– Ну, здравствуй, киса, – ухмыляюсь, заглядывая к ней в декольте, где нет совершенно никакой загадки. Лишь прикрытые сосочки.
– Хочешь? – кладет она на палец белую таблетку, соблазнительно улыбаясь.
– Э, не, кис. Я не по этой части.
– Зато я по этой! – вырастает из ниоткуда Гарик, хватая девчонку за упругую задницу.
– Ну, Дэн, – жалобно мяукает она, и теперь я замечаю ободок с ушками на её белокурых волосах. – Я хочу с тобой, – дует она накачанные губы.
Такие вареники хорошо смотрятся только на члене. А вот целовать такое совсем не хочется.
Перед глазами всплывает картинка других сочных розовых губок, натуральных, идеальных. При воспоминании о губах училки член мгновенно оживает, дергаясь. Блядь!
Вот бы ее сюда и дать пососать.
