Я ведь никак не отреагировала на его послание. Видела, что он сидит онлайн, но не смогла ничего ответить, так сильно меня потрясло услышанное. И если честно, я и шла сюда с мыслью отвлечься, зная, что не увижу Руднева.
Но вот он здесь и садится прямо позади меня. Затылок жжет от его взгляда, но я стараюсь сосредоточить внимание на чем угодно, только не на своих ощущениях.
– Вам нехорошо? – садится рядом Залесский. – Может, принести воды?
– Да, буду благодарна, – едва заметно киваю.
Зал заполняется людьми. Студенты будто забывают о моем существовании. Все, кроме того, который сидит сзади и гипнотизирует меня взглядом.
– Держите, – возвращается Тимур, протягивая мне пластиковую бутылку.
– Благодарю, – забираю воду и, открутив колпачок, делаю несколько жадных глотков.
Но тут начинает играть музыка и на сцену, расположенную перед киноэкраном, выходит ведущий. Пока идет вводная часть, мне даже удается на время отвлечься от непрерывного ощущения, будто за мной наблюдают.
Но когда выключают свет и начинается первая картина, я особенно остро чувствую внимание Руднева, как и близость Залесского, что то и дело наклоняется ко мне, комментируя происходящее.
Фильм заканчивается, и соседи слева исчезают. Не успевают закончиться титры картины, как на соседнем от меня месте оказывается Руднев. Я не вижу его, но узнаю по энергетике, идущей от его тела, по запаху и по тому, как сбивается мое собственное сердцебиение рядом с ним.
Начинается следующая кинокартина, и мои щеки заливает краской. На экране показана доска в аудитории и слышатся стоны. А затем камера выцепляет парочку, что предается животной страсти прямо на учительском столе.
Я каменею и сгораю со стыда, не зная, куда себя деть.
– Фильм моего приятеля, – шепчет мне Залесский. – Того самого, про которого я рассказывал, – говорит он, а я даже пошевелиться не могу, желая сбежать немедленно.
– Хотите уйти, Ольга Александровна? – спрашивает с другой стороны Денис.
А я стараюсь найти другой, более достойный выход из сложившейся ситуации.
Глава 13
Денис
– Вы не обязаны находиться здесь и смотреть это до конца, – вижу, как Оля бледнеет. Это видно даже в темном зале, освещенном только киноэкраном.
Тим, сука, чертов провокатор. Он не только так не выиграет спор, но, блядь, и от меня ее оттолкнет. Или он намеренно пугает ее, или у него гораздо более коварный план.
– Я досмотрю, – она почти незаметно втягивает воздух, немного приоткрыв губки. И этот невинное действие отдается у меня в паху. Блядь.
Стараюсь думать о другом. Оля в шоке. Вижу, как ей что-то шепчет Тим, и внутри меня все закипает от злости.
Она – моя. И точка!
До сих пор не догоняю, какого хера он влез в это дело? Ведь все могло быть иначе, да?
– Не нужно… – отвечает она Тимуру.
А мне остается только гадать, что именно он предлагает ей. Смотрю на него и вижу наглую усмешку, говорящую о том, что я в жопе.
– Проблемы? – спрашивает он одними губами, а у меня глаза застилает кровавой пеленой. Хочется разбить его наглую рожу в кровь, но я отворачиваюсь к экрану.
Если бы не Тим, я мог постепенно сближаться с Олей, и не знаю почему, но мне кажется, что в этом случае все бы у нас случилось.
– Никаких, – улыбаюсь в ответ.
Там, у нее в квартире, с этими мокрыми тряпками, хлюпающими насквозь кроссовками и пропитанными водой джинсами, я, блядь, ощущал себя настолько живым и даже счастливым, насколько не могла меня заставить почувствовать себя ни одна попойка и самый разнообразный секс.
Мне хотелось остаться с ней в той тесной квартирке и просто быть рядом, чувствовать ее. Точно так же, как когда мы сидели в машине, пропитавшейся тонким запахом бабмука от её парфюма.
– Вы что-то сказали? – шепотом спрашивает она и снова краснеет, увидев, как пара на экране предается страсти.
– Говорю, что, похоже, нас привели не на тот фестиваль, – усмехаюсь, стараясь перевести все в шутку, но Оля едва выдавливает улыбку.
Вся эта ситуация отбрасывает меня на несколько шагов назад.
Она сидит, вжавшись в кресло и практически не дыша, смотрит короткометражку о запретном романе между преподавателем и студентом. Но в отличие от реальной жизни, в фильме учитель соблазняет парня, мысли о котором не дают ей покоя.
Вот только, успев узнать немного Олю, я понимаю, что, увидев это, она снова выстроит между нами стену. Увеличив расстояние, которое я успел сократить, до целой пропасти.
– Вам нравится? – спрашивает её Тим.
– Провокационно, – отвечает она неоднозначно.
Когда я ехал сюда, зная, что в моем распоряжении всего три часа, понимал, что не упущу свой шанс.
Всю ночь не сомкнул глаз, ожидая какой-то реакции на мою песню от Ольги Александровны. Но в итоге получил лишь молчание.
И как я должен был жить до понедельника?
Ведь я практически признался ей в том, что меня кроет от нее. Тот факт, что рядом будет Тим, стал последним доводом для того, чтобы сорваться на гребаный фестиваль. Их общение сводило меня с ума.
Видел же вчера, как она ему улыбалась. И казалось, что земля из-под ног уходит. Не могла она отвечать ему взаимностью. Не могла?
– Вам плохо? – снова спрашиваю.
– Нет, Денис… – она шумно втягивает воздух. – Я в порядке, – ее глаза распахиваются широко, а щеки розовеют, потому что студент затаскивает преподавателя в подсобку, прямо в разгар учебного дня, и за горячим их застает уборщица.
Дальше скандал, увольнение и череда черных дней. И встреча через время, когда у каждого из них своя семья. Но, несмотря на это, эмоции вспыхивают вновь. Фильм заканчивается на том, что герои находятся на перепутье: поддаться страсти вновь и снова потерять все или окончательно отпустить прошлое.
– Что думаете, Ольга Александровна? – спрашивает Тим.
– Я думаю… что всегда нужно думать о последствиях. В конце концов, мы тем и отличаемся от животных, что способны контролировать свои инстинкты.
– Разве с вами никогда не было такого, чтобы влекло к человеку так, что все остальное переставало иметь значение? – тихо говорит друг, но я слышу каждое его слово. Хочу, чтобы он заткнулся, но вместе с тем мне интересно услышать ответ Оли.
– Нет, – коротко отвечает она. – Я знаю, к чему может привести похоть, – сглатывает тяжело.
Начинается следующий фильм про каких-то стариков, что на контрасте с предыдущим смотрится совсем уныло. Но меня это совершенно не волнует. Я хочу дотронуться до девушки рядом, хочу выкрасть её из этого места и спрятать от всего мира.
Собственные желания пугают. Но я это списываю на влечение, которого не испытывал ни к одной из девушек.
– Ах… – вырывается из Ольги, когда главная героиня попадает под машину.
Непроизвольно касаюсь костяшками пальцев ее руки и несколько секунд упиваюсь теплом и нежностью ее кожи. Но потом Ольга Александровна отодвигает руку. И я чувствую пустоту в душе, которую не знаю, как заполнить.
– Все будет хорошо, – говорю, не до конца понимая, что конкретно имею в виду.
Нашу тягу? Ведь я чувствую: она откликается, только рамки морали не дают ей шагнуть дальше.
– Не будет… – отвечает она так же пространно.
Фильм заканчивается и правда на позитивной ноте. Героиня находит себя в любимом деле и только после этого начинает жить по-настоящему. Автор как бы говорит, что в любом возрасте возможно начать жить с чистого листа.
Зал бурно провожает картину. Что показывают дальше, я даже не вижу. Прислушиваюсь к дыханию Оли и ее реакциям. Она напряжена, как струна. А я вдыхаю ее парфюм и запах шампуня и чувствую себя гребаным наркоманом. Мне мало этого. Чертовски мало…
Поэтому, когда в зале загорается свет для перерыва, я облегченно выдыхаю, рассчитывая на то, что мне удастся перекинуться с любимым преподавателем хотя бы парой слов.
Поднимаюсь и следую за Олей, идущей за Тимуром. Меня злит, что она пошла в его сторону, а также то, что мне уже пора уезжать на этот гребаный юбилей.
– Вы прослушали песню, Ольга Александровна? – спрашиваю так, чтобы она расслышала за гулом голосов..
– Да, – вижу, как напрягаются ее плечи.
– Что скажете? – я не жду, что она кинется мне в объятия, но хочу получить хоть какую-то реакцию.
– Вы очень талантливы, Денис, – она слегка поворачивает голову в мою сторону. – Я поражена.
– Как вам текст?
– Красиво. У вас большое будущее, – она останавливается, поворачиваясь ко мне лицом и смотря пристально. В глазах ни намека на то, что моя песня смогла вызвать хоть какие-то эмоции.
Холодно и спокойно.
– Спасибо, – стараюсь не подать вида, как меня задевает ее равнодушие.
– Ольга Александровна, что думаете про фильм “Безнадега”? – появляется из ниоткуда бесячая Скворцова.
– Предлагаю обсудить увиденное в кафе. Я забронировал нам столик, – громко говорит Тим.
– Круто! Идем! – поддерживают его остальные.
– О, Дэн! – замечает меня. – Здорово! – пожимает руку. – Не видел тебя, – ублюдок указывает на мою незначительность, хотя мы переговаривались в зале. – Ты с нами?
– Нет, – сжимаю челюсти до хруста, сдерживая порыв разбить ему рожу. – Мне пора.
– Тогда до встречи, – подмигивает он, похлопав меня по плечу, и уводит Олю и наших одногруппников в сторону кафе.
А я понимаю, что больше не вижу в нем друга, только соперника.
Глава 14
– Ольга Александровна, это Аркадий Крез. Тот самый друг-режиссёр, – передо мной стоит Залесский и какой-то хиповатый парень с розовыми волосами, татуировками и пирсингом. Он смотрит на меня задумчивым взглядом, от которого мне не по себе. Особенно неловко становится при воспоминаниях о его фильме. И в свете сложившейся ситуации, где я преподаватель, а его приятель – мой студент, вся ситуация выглядит максимально странно.
И мне почему-то не жаль, что выиграла совершенно другая картина. Но его тем не менее отметили призом “Особый взгляд”.
– Очень приятно, – говорю сдержанно. – Надеюсь, вас не сильно расстроили результаты?
– Ерунда. Все равно про мой фильм будут писать все кинокритики, – усмехается он, пристально осматривая меня. – Как жаль, что Тим не познакомил нас раньше, – как-то задумчиво говорит друг-режиссер Залесского.
– Почему? – зачем-то спрашиваю, хотя уже примерно догадываюсь, что он может мне сказать.
– Фильм бы получился еще более скандальным, если бы в нем снялась настоящая секси преподавательница.
– Я, конечно, польщена, но боюсь, что ни при каком раскладе не стала бы участвовать в съемках.
– Всегда можно договориться, – прокатывается по мне ленивым взглядом.
– Очень сложно договариваться с тем, кто отказывается по идеологическим причинам даже рассматривать возможность подобного.
– Это каким? – приподнимает он брови.
– Например, я бы не стала порочить свое имя и профессию.
– Хм, – чешет он бороду задумчиво. – Считаете, что мой фильм порочит вашу профессию?
– До тех пор, пока в нем не задействованы реальные педагоги, нет. Пока что это художественный вымысел, – пытаюсь объяснить свою точку зрения. – Но стоит мне поучаствовать в подобном эксперименте, и меня мгновенно заклеймят распутницей, что повлечет за собой массу проблем.
– Не думал об этом с этой стороны, – слегка улыбается он. – Но у вас такой типаж, что так и просится в кадр.
– Благодарю. Уверена, в вашей отрасли очень много гораздо более привлекательных и ярких девушек.
– Ольга Александровна курирует тот самый проект, о котором я тебе говорил, – наконец-то прерывает этот неловкий разговор Залесский.
– Даже так? – уже более заинтересованно смотрит на меня хиппи-режиссер. – Тогда предложение поучаствовать становится все более привлекательным.
