– Пожалуйста, – заметил я на первую её фразу и закрыл глаза.
Вскоре в проходе показались пассажиры, кому повезло меньше, а когда все только усаживались на местах, споря при этом, кто в какую ячейку должен положить свою сумку, к нам подошла стюардесса и, присев на корточки, поприветствовала нас на борту судна и быстро рассказала, как будет проходить полёт и что мы можем заказать уже сейчас. В общем, отличное начало, пусть и всего четырёхчасового перелёта.
Глава 2
По прилёте в международный аэропорт Каира оказалось, что нам подогнали огромные высококлассные автобусы с кондиционерами, хотя студенты должны были добираться до нужной гостиницы на местном транспорте. Это, несомненно, всех ободрило, и взгляды девушек из группы в мою сторону стали ещё более призывными и многообещающими.
– Шлюхи, – Маша не могла не заметить этих поползновений, отвернувшись, чтобы не злиться ещё сильнее.
– Не говори так, они просто стараются обеспечить будущее себе и своему потомству, спарившись с альфа-самцом, – самодовольно сказал я, – сама же мне тут недавно теорию эволюции задвигала.
– Я бы взяла сейчас палку и показала им, как на моего альфу засматриваться, – иронично сказала она, успокаиваясь. Уж кто-кто, а она точно знала, что, если я захочу ей изменить, сделать это можно будет буквально через минуту, поскольку желающих для этого было хоть отбавляй. Поэтому она доверяла и не дёргалась каждый раз по этому поводу, хотя и часто злилась на других девушек за подобное поведение.
Погрузившись со всеми в автобус, мы поехали по асфальтовой дороге. Я вскоре задремал, лишь краем уха слыша споры археологов.
– Да, Женя, ну какой из Рамзеса II великий фараон? Как можно верить историям человека, который присвоил себе чужих заслуг больше, чем остальные цари?
Меня разбудил раздражённый голос Маши. Вздрогнув, я приоткрыл глаз.
– Цари? – сонно пробурчал я. – Цари же только у нас были, откуда они в Египте-то появились?
Вокруг сначала было молчание, затем ржание и хмыканье от лучше воспитанных.
– Спи дальше, любимый, – Маша наклонилась и поцеловала меня в нос, заставив поморщиться.
– Вот Тутмос III был действительно достойным этого звания, – продолжила она, когда я снова закрыл глаза, погружаясь в сон.
Сколько я проспал, было непонятно, поскольку меня растолкали только тогда, когда мы прибыли к гостинице, весьма приличной на вид, и стали выгружаться из автобусов. Я говорил на арабском, так что спросил, готов ли номер, забронированный на мою фамилию. Услышав родной язык, стюард на ресепшене сначала сильно удивился, а когда полез в компьютер смотреть информацию о заказе, вскоре удивился второй раз. На его лице почти мгновенно расползлась льстивая широкая улыбка, он запел соловьём и показал коридорным подхватить мои вещи и проводить в лучший номер их гостиницы.
Оставив Михаила Петровича, говорящего на ломаном английском, разбираться с устройством остальной группы, я утащил Машу с собой, как паук муху в глубину паутины, и, отпустив носильщиков, объявил девушке, что нам нужно срочно принять душ. Давно распробовав секс со мной, поскольку до нашей встречи она была девственницей, Маша не стала ломаться и, пожав плечами, показала рукой, что готова. Так что на ужин мы спустились сильно утомлённые, но полностью довольные друг другом, держась при этом за руки, вызывая всеобщую зависть.
***
На следующее утро нас повезли к месту раскопок, где мы и должны были жить дальше в палаточном лагере. Ну как мы, остальная группа, поскольку для себя я арендовал дом на колёсах, с кондиционером и всеми удобствами, к которому раз в сутки подъезжала машина, заправляла баки водой, топливом и отсасывала отходы человеческой жизнедеятельности. Маша сначала при виде него долго артачилась и даже первые три дня провела вместе со всеми, в палатках, но мой цветущий и радостный вид единственного человека, кто тут по-настоящему наслаждался жизнью, произвёл впечатление. Кроме бытовых удобств, мне ещё и привозили еду три раза в день из лучшего ресторана ближайшего города, так что в конце концов Маша сдалась и переехала ко мне. Разница проживания была просто колоссальная: они экономили воду, я нет, они вынуждены были готовить себе всё сами, я нет, ну и, разумеется, жара. Она была изнуряющей и постоянной, я же спокойно спал под кондиционером. Учитывая, что мне ничего, кроме наблюдения за работой других, не нужно было делать, я через неделю подобной жизни понял, что всё не так уж и плохо, как я думал раньше, и лето может пройти много лучше, чем я решил первоначально.
– Андрей, помоги мне с землёй! – Маша уже несколько раз пыталась воззвать к моей совести и трудоустроить меня, но я всегда делал занятой вид. Также и сейчас.
– Сейчас, в туалет только схожу, – крикнул я, отходя от неё, – утренние устрицы были, видимо, несвежие.
Рядом раздалось фырканье и усмешки, но все прекрасно знали, кто я, что тут делаю и ради чего, а точнее, кого здесь нахожусь. В конце концов, только благодаря моему присутствию решались некоторые трудные бытовые проблемы, когда Маша подходила и просила меня помочь. С этим я никогда не артачился, тут же бросался решать вопрос. Но всё равно девушка не оставляла своих попыток испачкать мои белоснежно-белые одежды плебейским трудом.
– Твой Андрей как фараон над рабами, – пошутил Иван, с которым мы неплохо успели познакомиться, – плётки только не хватает и надсмотрщиков.
Шутка мне показалась весёлой, так что я позвонил, заказал в городе плётку, которую вскоре привезли вместе со стулом и большим зонтом. Расположившись на возвышении, я взмахнул ею.
– Ну как, Вань? Так лучше?
Он вздохнул и пожаловался окружающим:
– Ну кто меня за язык-то тянул?
Раздались недовольные голоса, на что я сурово заметил:
– Работайте, рабы, если сделаете дневную норму, то, так и быть, устрою вам вечером праздник.
Это немного оживило студентов.
– Что за праздник, Андрей? – кокетливо поинтересовалась Жанна.
– А какой вы хотите?
Студенты ещё больше оживились и стали предлагать идеи.
– Давайте проголосуем, и я, чтобы не продолжать вас раздражать своим присутствием, займусь его устройством, – предложил я.
Победила гавайская вечеринка, так что, оставив свой наблюдательный пост, я, помахивая плёткой, пошёл к своему трейлеру. Внезапно бросившаяся из-под моих ног чёрная кошка заставила вздрогнуть от неожиданности и отшатнуться в сторону гробницы, вырубленной в скале.
– Тьфу ты, тварь, – плюнул я ей вслед, – напугала.
Я пошёл было по своим делам, но из тёмного прохода раздалось жалобное мяуканье.
– Ну нет, я туда не пойду! – я повернулся, сделал вид, что ничего не слышал, и пошёл к себе.
Не доходя буквально десяток метров до дома на колёсах, я остановился. Сам по себе я бы никогда туда не полез, но вот Маша. Любительница всяческой живности, а особенно котов, бросилась бы стремглав туда, несмотря ни на какую опасность. И хотя её рядом не было, я прямо представил себе, что будет, если найдут дохлую кошку. Червячок сомнений стал грызть меня, и я, вздохнув, повернулся, пойдя назад. Как назло, никого рядом не было: ни студентов, ни арабов, ни кого бы то ни было ещё. Палаточный лагерь за исключением пары дежурных, которые были заняты приготовлением пищи и явно не пойдут за мной ловить кошку, оказался пуст, поэтому пришлось сначала взять налобный фонарик, а затем вернуться к чёрному зеву гробницы и позвать проклятое животное.
– Кис-кис!
Где-то глубоко внутри раздался шум и явное жалобное:
– Мяу!
Кошка явно самостоятельно не могла выбраться обратно. Лезть внутрь, хоть и всё здесь было давно перекопано и осмотрено археологами, крайне не хотелось. Оглянувшись по сторонам в последней тщетной попытке найти идиота, который полезет внутрь за меня, я никого так и не нашёл и сам стал этим самым идиотом, под узким светом фонаря, аккуратно, держась за стену, спускаться вниз.
– Кис-кис! – позвал я.
– Мяу! – раздалось жалобное ещё ниже.
Чертыхаясь и матерясь на тупое животное, я, внимательно смотря под ноги и убирая с лица пыль, поднятую мной, стал спускаться вниз по наклонной лестнице. Было очень страшно в самом начале, но спустя пять минут я как-то самоуспокоился и, понимая, что сюжет из фильма «Мумия» вряд ли здесь возможен, ускорил спуск, вскоре попав в первые комнаты, изрисованные египетскими рисунками, а также картинками.
– Кис-кис!
– Мяу! – раздалось совсем уж близко.
Обрадовавшись, я шагнул вперёд, попав в гораздо большую комнату, чем первая, где стоял единственный каменный саркофаг, на котором лежала чёрная кошка.
– Да ты офигела, что ли?! – изумился я, видя, что ей ничего не угрожает, а она просто лежит и жалобно мяучит. – Зачем делала вид, что застряла?
Голова кошки повернулась в мою сторону, и ярко-зелёные глаза мерцнули в свете, испускаемом LED-фонарём.
– Дурачок, конечно же, затем, чтобы ты сюда пришёл, – мягким, бархатистым голосом ответила она на чистом русском, не раскрывая, правда, при этом рот.
Челюсть у меня отвисла, и я помотал головой, а также похлопал себя по щекам, думая, что перегрелся на солнце и оттого меня настигли галлюцинации. Открыв глаза, я впервые в жизни испугался по-настоящему. На саркофаге лежала не кошка, а небольшого роста молодая женщина с головой кошки и теми же жгучего цвета зелёными глазами. Она улыбнулась, провела рукой по соблазнительным изгибам обнажённого тела.
– Прости, незнакомец, но здесь твоя жизнь прервётся, – извиняющим тоном сказала она. Я, едва услышав это, попытался закричать или вообще дёрнуться с места, но не тут-то было, не мог пошевелить ни одной конечностью!
– Кто ты? Чего тебе надо?! – хорошо хоть, язык меня слушался. – Денег? Я богат, я дам тебе столько, сколько захочешь, только отпусти меня!
Услышав это, женщина-кошка рассмеялась, а от её смеха по всему моему телу пробежали стада крупных мурашек. Голос был крайне эротичен и в то же время наполнен силой.
– Похоже, я не ошиблась в своём выборе, – улыбнулась она, – именно такой человек, как ты, мне давно и был нужен. Я предлагаю тебе сделку, незнакомец. Ты помогаешь мне, а я, прервав твою жизнь здесь, делаю её великолепной там.
– Я не хочу умирать! – тут же попытался откреститься я. – Женщина, давайте я вам другого человека приведу, вы эти свои странные галлюцинации на нём потренируете. Кого вы хотите? Я вам любого приведу!
– Глупыш, люди не умирают, а перерождаются, – снова рассмеялась она, – к тому же я хочу именно тебя – это уже решено. Но раз ты сопротивляешься, придётся применить силу. Так что запомни, пока ты не приступишь, хотя бы в мыслях, к выполнению моей просьбы, не видать тебе успеха. Это говорю Я, богиня Бастет.
Пыль вокруг нас взметнулась и, словно подхваченная ветром, которого здесь внизу, понятное дело, не могло быть в принципе, вылетела прочь из гробницы. Тут мне стало страшно до дрожи в коленках. Я так ещё никогда не боялся, как сейчас.
– А какая просьба-то? – решил на всякий случай уточнить я с пересохшим от ужаса горлом.
– Я не хочу, чтобы жилища моих слуг были разграблены людьми, – просто сказала она, – не хочу, чтобы своими грязными, алчными руками они лазили здесь, портя всё вокруг.
Тут её голос налился снова силой и пасть оскалилась, показав немаленькие клыки.
– А как я это должен сделать?
– Ну, тут решать уже тебе, – она пожала плечами и, подняв руку с кошачьими когтями на кончиках человеческих пальцев, поманила меня к себе. Я против своей воли двинулся вперёд, понимая, как ноги сами ведут меня к саркофагу.
– Ещё раз прости, человек, но ты лучший из всех, кто мне пока попадался, – она не выглядела расстроенной, говоря это, зато каменная крышка саркофага вместе с ней наверху сама собой сдвинулась вбок, и моё тело привело меня к каменному гробу, затем самостоятельно залезая туда.
– До встречи, – мяукнула она, и глаза её ярко вспыхнули, погружая меня в беспамятство.
Глава 3
Двадцать восьмой год правления Его Величества царя Верхнего и Нижнего Египта Мааткара Хатшепсут Хенеметамон, да живёт она вечно; четырнадцатый год правления Его Величества царя Верхнего и Нижнего Египта Менкеперре Тутмоса Неферкеперу, да живёт он вечно, 10-й день первого месяца сезона шему.
– Царь очнулся! Он очнулся! – услышал я рядом радостный вопль, чуть не разорвавший мне голову, которая гудела, словно её засунули в бочку, а уже по той здорово поколотили кувалдой.
Открыв глаза, я увидел, как надо мной склонилось обеспокоенное лицо человека лет за пятьдесят, с медного цвета кожей, миндалевидными чёрными глазами, подведёнными синим, и чёрными короткими волосами.
– Бенермерут, он жив? – раздался неподалёку ещё один обеспокоенный молодой голос.
– Жив ты, сын шакала, – огрызнулся тот, кого назвали непривычным для меня именем, – куда колесницу правил? Не видел, что дорога разбита?
– Простите, господин, – жалобный голос приблизился, и я увидел над собой молодое лицо того же формата, что и первое.
– Твоё величество, ты можешь говорить? Подняться? – мужчина достал откуда-то глиняную флягу и дал мне выпить какой-то кислятины.
Выплюнув дрянь изо рта, я с трудом с помощью мужчины привстал и огляделся. Я сидел на пыльной укатанной дороге среди высоких пирамид, а рядом стояла какая-то двухколёсная повозка, в которую были запряжены два карликовых пони. Кроме двух человек, что я уже видел, нас окружало ещё человек двадцать, вооружённых щитами и копьями, по-видимому, военных, хотя одеты они были весьма свободно, лишь в набедренные повязки и сандалии, впрочем, головы были покрыты у всех тоже одинаковыми жёлтыми повязками, спускающимися до плеч.
– Где я? – удивлённо спросил я, поскольку последним, что я помнил, была женщина-кошка в той странной гробнице.
Старик схватился за рот, затем повернулся и дал затрещину молодому парню.
– Царь Хатшепсут, если узнает о случившемся, нас накажет, – тихо сказал он ему, – да и твой отец не станет нас защищать от её гнева.
– Простите, господин Бенермерут, – проныл молодой человек, потирая затылок.
– Я спросил, где я! – мой тон стал угрожающим, и обоих проняло.
– Менхеперра, – парень обратился ко мне, протягивая ладони, – мы поехали кататься на колеснице, потом колесо попало на камень, и ты упал. Не помнишь этого?
– К чёрту подробности, – рыкнул недовольно я, – в какой точке мира? И на Земле вообще?
Оба открыли рты и недоумённо переглянулись.
– Что такое Земля? – осторожно поинтересовался более пожилой.
– Бог мой, – вздохнул я, – планета наша, где мы находимся. Круглая такая.
Выпученные глаза были мне ответом. Поняв, что от них не дождусь ничего, я с трудом поднялся на ноги, оглядываясь уже нормально. Определённо, я находился на том же месте, где был сегодня, схожесть некоторых пирамид и их расположение относительно друг друга были определенными, но вот их новенький вид и, главное, качество облицовки внушали некоторое недоумение.
– Какой сейчас год? – я повернулся к двум тупым.
– Двадцать восьмой год правления его величества царя Мааткара Хатшепсут Хенеметамон, четырнадцатый год правления его величества царя Менкеперре Тутмоса Неферкеперу, – без запинки выдал молодой.
Эти имена были мне знакомы. Оба были из XVIII династии периода Нового царства, хрен знает какого года до нашей эры. По спине, несмотря на жаркую погоду, пробежал холодный пот.
– Эта тварь Бастет меня что, перекинула в Древний Египет?! – изумился я, ещё раз оглядываясь кругом. На то, чтобы это всё было не съёмочной площадкой, указывало огромное каменное плато со множеством пирамид.
– Богиня Бастет? – оба моментально насторожились.
– Низкая такая, наглая, с кошачьей головой и зелёными глазами, – кивнул я, показывая рукой примерный рост женщины-кошки, сотворившей со мной эту дичь.
Люди вокруг меня повалились на колени, все до единого.
