Елена Княжина "Шипы в сердце в Академии Судьбы"

Часть полукровок отступила назад. Испуганные опытностью магов, они попытались штурмом взять собственный щит, блокирующий центральную дверь. Прогрызли в нем дыру и, быстро перебирая лапами, вырвались в черную ночь столичных улиц.

Остальные приняли бой, навострили жезлы и зубы. А над всем этим безумием парил, роняя золотые перья, неведомый крылатый зверь ростом с человека.

– Кто это? – я ошалело уставилась на птицу с мощными когтистыми лапами.

Горделивая, статная, величественная. Какую рисуют на гербах древних магических родов вместо драконов и львов. Она с высоты будто бы подмигнула мне, сощурив сапфирово-синий глаз с узким зрачком.

– Г-гриф-ф… – закашлялся Эрик на полу, приходя в себя. – Гр-риф-фон.

– Это не сказки? Они существовали?

– Триста лет назад в Петербурге была целая стая, куколка, – хрипел вампир, дергая головой. – Маги платили им золотом за охрану и ценное перо… По легендам, горные эльфы даровали гриф-фам возможность оборачиваться в людей. Но эта облезлая курица… конечно… «с-смесок»…

Абсолютно разумная, с проницательными синими глазами, птица то поднималась, то спускалась. Парила над столами приема и выдачи, склевывала шерстинки с испуганно линяющих морфов, раскидывала пинками стражей. Сгустком солнечного золота сверкая в сером тумане.

Потом она вновь взмыла ввысь, заметив, что часть индийцев вернулась к пению. Зависла над солирующим трио, замахала крыльями, осыпая магов перьями. И те на глазах окаменели, обратились в замковых горгулий.

– Надо это прекратить… прекратить… – исступленно бормотала я, раскачиваясь без всякого гипноза. – Я пойду к отцу.

Казалось, если выбежать вперед, в самую гущу битвы, все остановится. Папа прикажет воинам сложить оружие, полукровки успеют сбежать, банк опустеет…

Или не прикажет. Когда на одной чаше весов столько ценных ингредиентов, тут и дочерью можно пожертвовать.

Перед ширмой пролетела зеленая плеть, выпущенная кем-то из дриад, но тут же завяла и рассыпалась пеплом.

– Пойду. Пойду туда. А вы заберите Эвер, – предложила я, совсем не ощущая внутри хваленой храбрости и решимости. – В щите на входе приличная дыра, вдвоем вы пролезете… наверняка…

Уверенность в том, что Эвер пойдет на своих двоих, растаяла, стоило посмотреть на рыжую девушку. Она все так же лежала, не шевелясь. Хотя с прочих полукровок гипноз спал давно.

– Стойте тут, – Эрик поднялся с пола и поправил на плечах смятый плащ. Бросил на меня короткий взгляд истерзанного, измученного борьбой человека. – Не убегайте. Не заставляйте меня принимать неверные решения. К Ланге я вас не отпущу.

– Как это не отпустите? Я пытаюсь помочь!

– Пока вы моя пленница, – хмуро пробормотал упырь. – Я должен спасти свой род… А вы – тихонько посидеть за шурховой ширмой.

– Какого тролля вы просили меня о помощи? Говорили, что я нужна? – устало всплеснула руками. – Я пошла с вами добровольно, а не потому, что вы угрожали. Я не меньше вас хочу спасти Эвер!

– Тогда стойте за ширмой, шурхи вас раздери! – рявкнул Эрик и с нажимом добавил: – Вы нужны. Мне. Здесь.

И, не объясняя более ничего, черным вихрем вырвался в центральную залу. Танцуя смертоносной темной материей, взрывающейся и вгрызающейся, Валенвайд отбросил нескольких стражей. Скрылся в дыму, выпрыгнул с другой стороны… Еще два мага упало, выпустив из рук палочки.

Укрытый одеялом черного смога, он кружил, исчезая и появляясь. На губах Эрика выступила кровь, явно чужая. А затем на его руках обнаружилось хрупкое тело в белой кофте, сползшей с острых девичьих плеч.

В том же диком танце он проскользнул сквозь туман боевых чар, увернулся от нескольких зеленых вспышек и, обогнув ширму, просочился в крыло полукровок.

– Вперед, – скомандовал глухо, прижимая к груди рыжую головку с закатившимися глазами.

Намертво примагниченная к этим двоим, я побежала следом за Эриком вверх по лестнице.

Гул в ушах, сотканный из птичьих воплей, волчьих рыков и щелчков заклятий, не позволял услышать свои мысли. Поэтому я просто догоняла вампира – с той скоростью, с которой могла.

Мы вывалились на площадке второго этажа, там, где стартовала кошмарная ночь. Эрик прислонился лопатками к толстой колонне и сполз на пол, не выпуская сестру из рук. Склонился над ней, коснувшись мокрыми волосами кончика носа. Зашептал что-то, морщась и кривясь от невидимой боли.

– Это был лишь третий, Эвер. Маленькая высота для вампира. Вспомни, вспомни… Ты не человек, тролль подери! – причитал Эрик, качая девушку на руках. Баюкая ее, как спящую кроху. Стирая губами красные дорожки с щеки и шеи.

– Ей надо к целителю. Отнесите ее к Анне Николаевне, – я присела рядом. Захлебнулась ужасом: что, если они обе не пережили падение?

Тогда и я его не переживу. Но сейчас я меньше всего беспокоилась за свою шею, в которую вот-вот вонзятся мстительные клыки обезумевшего от горя зверя.

Эрик поднял багровые глаза, встретился с моими.

– К лифтам, Вероника. Живее, – велел он пропесоченным, севшим голосом. Подхватил сестру, поудобнее устроив в коконе мощных лап. – Вы должны знать. Должны. Если с дочерью Эвер что-то случится… если с моей… с моей…

– В отместку вы отберете у графа Ланге его дочь. Я уже поняла. Жизнь за жизнь, древняя вампирская традиция, – пробормотала я отрешенно, прикладывая жезл к пропускному кристаллу. Двери лифта послушно распахнулись. – Выдернете мне сердце, выпьете кровь, а ошметки разбросаете перед лужайкой имения Честеров… Как-то так, да? Чтобы отцу стало так же больно, как вам?

Эрик молча уставился на меня, обрисовывая колючим взглядом линию губ. Не кивал, не издавал звуков. Будто был потрясен моим смирением с жестокой судьбой, в которой я за всех плачу по счетам.

Но кто-то ведь должен? Может, для того граф Ланге и завел трех детей, чтобы на все долги хватило?

– Только вот в чем загвоздка, – почти беззвучно, одними губами договорила я, когда лифт начал подъем. – Ему не станет. Думаю, отцу вообще все равно. П-приехали…

Двери распахнулись, выпустив нас на свежий воздух. Над крышей синело небо, рваная дымка облаков затягивала бледный диск луны. Казалось, вот-вот начнет светать. И солнечными лучами утро вырежет память о мрачной ночи.

Эрик захлебнулся ветром и подошел к краю помоста. Погладил сестру по волосам, взвыл глухо.

Застывшая в его ладонях, Эвер казалась необычайно хрупкой, уязвимой и прекрасной. Чистой, никому не желавшей зла, лишь защищавшей свое.

– Вот что будет, если полукровки обнажат клыки… Я вам говорила, что пострадают невинные, а вы насмехались над моей глупостью и безвольностью, – произнесла я, вконец охрипнув от беззвучных воплей.

– Эвер оказалась в числе пострадавших лишь потому, что согласилась играть по правилам. Примирилась с новой реальностью, – едко процедил Эрик.

– Она делала это ради вас. Выплачивала ваши долги.

– Всегда кто-то должен платить, – угрюмо прошипел вампир. – Я дал Эвер слово, что отомщу за ее боль.

– Отомстите, – спокойно согласилась я. – Вы не человек, и слово для вас не пустой звук.

Отчего-то его боль, чувствующаяся на расстоянии, и меня выворачивала наизнанку. Словно мы в какой-то момент сроднились, срослись, и мучительный ток перебегал из одного тела в другое. Слишком сильные эмоции, они потрясали разум.

Но несмотря на острое, болезненное единение, мы вернулись к тому, с чего начали. К истокам непримиримой вражды. Нас снова разделяла пропасть. Неистовая река, напитанная ненавистью, обидами и предрассудками. Потерями и страданиями, за которые кто-то должен ответить.

Я вновь лицезрела перед собой монстра, Эрик же видел во мне лишь средство отмщения. Парижскую куклу, которую он с истинно вампирским хладнокровием пустит в расход. И мускул не дрогнет.

Или все-таки дрогнет? Нет-нет, не стоит и помышлять, что в древнем чудище осталась человечность. Способность привязываться и любить.

– Сейчас я для вас очень опасен, леди Честер… Опаснее чем когда-либо, – Валенвайд тяжело дышал, выбирая удобный приступ для прыжка в черноту. – Эвер права: в последнее время мне паршиво дается самоконтроль.

– Я заметила, – проронила я и потерла обгрызенное плечо.

– Я очень близок к бездне. К дну, с которого зачерпывается лишь мрак. Один шаг – и сорвусь безвозвратно, – бормотал Эрик, чернея лицом. Его щеки заплело багровыми венами, кожа побелела, а волосы приподнялись у корней. – Вот тогда вы увидите настоящее чудовище. Зверя. Вряд ли вы сможете убежать, ягодка… Но попытаться стоит. Внизу полно стражи, вас защитят. Не ждите моего возвращения.

Сама от себя не ожидая, я робко протянула руку и коснулась его судорожно сжатого кулака. Загнанный взгляд – дикий взгляд существа, отравленного болью, – переметнулся ко мне. К губам, к глазам, к скулам.

– Я не побегу, – сглотнула, сжимаясь от рухнувшей на меня дикости. Ярости. Страха потери.

Эрик ничего не ответил. Поджал губы, дернул челюстью и, примостив Эвер на груди, прыгнул в столичную ночь.

А я осталась на крыше. Одна, замерзшая на ветру, израненная и измотанная… Потому что летать Честеры не умеют. Только падать и расшибаться о горькую действительность.

Глава 7. Возвращение

Я никогда не рассматривала Эстер-Хаз с высоты драконьего полета. Вереница темных, причудливо изогнутых улиц, мощеных булыжником и лишь кое-где освещенных фонарями. Кривая острых и покатых крыш, обрамленная полумраком. Мерцание кованых оград, глянец шпилей, далекое шарканье теней, еле слышное стрекотание купола…

Слева виднелись палатки базара и острая маковка главной аптеки. Еще левее, так далеко, что глаз едва улавливал блеск витражных окон, просматривался старый храм. Все маги проходили там регистрацию, идентификацию и единение с именными жезлами.

Впереди внушительной громадой чернело здание Верховного совета. Совсем уж далеко, по правую руку от меня, чудились серые горы Заповедника.

Утром на площади начнется суета. Толпа магов будет продираться сквозь друг друга, оглушать гомоном, слепить пестротой одежд, пугать спешкой… Но пока Эстер-Хаз утопал в благостной тишине.

Лишь изредка кто-нибудь, по самый нос укутанный в плащ, выходил из общественного портала и темными тропами шел к рынку. Терялся за углами, прятался в тенях… Видимо, это были постоянные клиенты черных торговцев. Или анонимные жертвователи ценных жидкостей.

Главный город магсообщества был красив и величав, но холоден. Чем ближе к куполу-невидимеру, тем менее комфортно, а я забралась на самую макушку. Защита от обнаружения крутила жилы и вытягивала соки.

Ежась на ветру, я глядела в ночь. Передо мной открывались лишь два пути. Остаться на верхнем пике «храма добровольных взносов» и надеяться, что Эрик вернется. Возможно, чтобы убить. Взять с семейства Ланге плату за прерванный древний род.

Или спуститься вниз, сдаться отцу и его воле. Найти защиту в лице стражей, что с таким азартом избивают полукровок крепкими боевыми заклятьями…

Оба варианта вызывали в душе протест. До старости тянуть существование милой леди, делить постель с малознакомым мужем, держать спинку и начищать фамильное серебро Расковых… Стоило представить наш семейный уклад, в горло врывалась тошнота.

Но и помереть на крыше от зубов обезумевшего мужчины… От того, кто так… Кто мне…

– Никто. Эрик Валенвайд тебе совершенно никто, глупая «ягодка»! – прошипела я в столичную тишину, карябая ногтями зудящую ранку на плече. – Выбирая из родной сестры и чужой «первокровочки», он даже не вспомнит, как тебя зовут. И будет прав… Ты – никто. Монета, которую давно пора разменять.

В темноте разбитых фонарей, там, внизу, в зоне общественного телепорта, проступили две тени. Одна принадлежала статному мужчине в черном, вторая – мохнатому зверю, доходившему магу до колен. Эта странная парочка вызвала нездоровый восторг. Радостной, шипящей пеной тот захлестнул внутренности и растекся по венам.

Князь Карповский! Это был он, точно он… Он не выпускал ситуацию из прицела черных глаз, но не вмешивался открыто, стараясь не навлечь беду на академию и ее обитателей. Я понимала ректора… В отличие от сглупивших студентов, сам он не мог ворваться в главный столичный банк. Это потянуло бы за собой много неприятных последствий для невиновных.

Но кто рядом с ним? Я сощурилась, пытаясь разглядеть цвет шерсти. Золотая, с серебристой проседью… Декан Осворт, муж тети Мэл! Они оба пришли сюда и непременно помогут, спасут, если подать знак, если…

Если вывести остальных на крышу!

Захлебнувшись нездоровой идеей, я отступила к лифтам и судорожно ткнула жезлом в пропускной кристалл. Кого-то еще можно увести отсюда живым. Наших, петербургских, юных и дерзких… Эрик прав: они попали под влияние вскипевшей древней крови. Трудно идти против природы, когда внешний мир заставляет оскалиться.

Лифт лихо принес меня на второй этаж. Оттуда проторенной тропой я рванула вниз по эвакуационной лестнице, в крыло полукровок.

Обстановка тут изменилась. Укрывшись за порванной ширмой, в коридоре сидела блондинка в розовом. Она дрожала и плакала, вжимая острый подбородок в колени. Рядом с ней, тыкаясь черной мордой в светлую макушку, поскуливал верфольф.

За ширмой дымило, летели перья и шерсть, сверкали голубые молнии, прорезая простор… От стен откалывалась плитка, по полу шли трещины. Надежно защищенный, банк не был создан для битв.

– Тсс! – прошипела я и приложила палец к губам, когда волк поднял косматую морду. – Я выведу вас отсюда.

– Ты-ы-ы… – обиженно протянула блондинка и громко шмыгнула носом. – Девчонка в маске вампира… Ты нас всех сдала!

– Да откуда бы я узнала, что вы собираетесь напасть на банк? Я хочу помочь.

– Ах-х-рр… Как поможеш-шь? – дыхнул волчара, на глазах меняясь в более человекоподобное создание. Глаза из желтых стали серыми и более разумными, вдумчивыми. – Вых-ходы… блокир-рованы…

– У меня есть ключ от лифтов, выйдем на крышу, – прошептала я, усаживаясь рядом с девушкой. – Оттуда как-нибудь. Дождемся помощи или сами.

Справа и слева от ширмы то и дело мелькали вспышки, и меньше всего хотелось подставиться под боевой залп.

– Ловуш-шка? – недоверчиво прошипел вервольф. – Думаеш-шь, мы в нее попадаемся? На крыше нас ждет стража?

– На крыше пусто, – мотнула головой. – Я застряла тут так же, как вы. Но вместе мы выберемся.

– Не вер-рю… Останемся здесь, Лив, и попытаемся прорваться к выходу, – предложил он подруге.

– Тут вы, конечно, в куда большей безопасности! – вспыхнула я раздражением. И добавила словами Валенвайда (тролль знает, в чем их сила, но на меня-то подействовали). – Наши разногласия мы уладим позднее. Они сейчас не имеют никакого значения.

Лив, так звали блондинку в мятом розовом блейзере, повернулась и внимательно оглядела меня. Особенно ее привлекли разодранное плечо и порванный корсаж.

– Надо вытащить остальных. Наших, – она кивнула и скривилась виновато. – Это мы с Эзрой их притащили на шурхову бойню.

Она проморгалась, и чешуйки на щеках пропали. Втянулись в кожу, явив обычное востроносое личико, покрытое копотью.

«Уведи… уведи, я задержу… отвлеку», – птичьим криком вонзилось мне в разум. И мимо нас, задев ширму двойным золотым хвостом, пролетел грифон. Грифонша. Грифониха.

В когтях она осторожно несла добычу: абсолютно голую девушку с остатками волчьей шерсти на ногах и руках. Полная луна скрылась за рассветной дымкой, и трансформация полукровки закончилась.

Вспомнив про слои бальной юбки, оставленные на лестнице, я на полусогнутых добежала до ступеней. И, вернувшись с тряпками, помогла старшекурснице замотаться в зефирный шелк. Лицо волчицы было отдаленно знакомым, мы сталкивались на завтраках в Петербурге.

– Кто еще из ваших застрял? – спросила я, одним глазом выглядывая в зал.

Парижанок я не приметила, многие полукровки выглядели старше и на учеников не тянули. Хотелось верить, что абсолютно все милые барышни из «Эншантели» сейчас отсыпаются в уютных кроватях.

– Тр-рое сбежали через дыр-ру в щите, – тускло прорычал черный волчара. Он все еще был шерстяным, но фигурой больше напоминал человека. Плечистого высокого парня, сгорбившегося над полом. – Остались Тейт и Эзра.

Он бросил благоговейный взгляд вверх – туда, где в завораживающем танце кружила золотая птица.

– Я за Тейтом! – быстро оценив остановку, вервольф выскочил в зал.

Мы замерли в ожидании. Юная волчица, постанывая, заматывала кружевами окровавленную ногу. Блондинка-активистка с моей помощью пыталась встать.

Наконец парень вернулся – поддерживая плечом второго, настолько зеленого, что тот больше походил на гоблина, чем на человека.