– Нисколько, – покачал я головой, – пришлёшь своих детей.
Он испуганно вскинулся, посмотрев на меня, а я, хмыкнув, показал рукой на стол.
– Будут пробовать мою еду, а не то, что ты подумал.
– Твоему величеству ничто не угрожает в моём доме! – залепетал он.
– Мне часто об этом говорили раньше, как раз перед тем как отравить еду, – криво улыбнулся я, – если меня никто не собирается травить в твоём доме, твоим отпрыскам ничего не угрожает. Зато зная, что они первые едят и пьют всё, предназначенное мне, ты лучше будешь беспокоиться о качестве продуктов.
Он не был доволен моим решением, но не посмел перечить, лишь поклонился и глухо сказал:
– Как прикажет мой царь.
Оставив меня слугам, он со свитой вышел из помещения. Я, раздевшись и сокрушаясь про себя, что нет ни Бенермерута, ни Меримаата, отдался в руки чужих слуг, чтобы меня помыли и привели в чистое состояние. Проклятый песок был везде, поэтому я с радостью избавлялся от него при любой возможности. Вот и сейчас без особого стеснения сняв всю одежду и калиги, я опустился в небольшую мраморную чащу, полную тёплой воды. Часть слуг унесли стирать и чистить старую одежду, часть занялась мной. Большой, крепкий египтянин достал бронзовые приборы и аккуратно стал меня брить, косясь изредка на Хопи, который стоял рядом с ним, положив руку на рукоять гладиуса.
Оказалось, что ванн в помещении целых три, и слуги помогли мне переместиться сначала в одну из них, где меня обмазали жидким составом, похожим на мыло, затем ополоснули, и в третьей купальне помыли на чистовую, при этом три служанки, старательно отводя взгляды от вставшего органа, намазали меня вкусным маслом, пахнущим цветами. После чего подали чистую одежду и обычные сандалии. Поморщившись, я опустил в них ноги, хотя и не любил их. К сожалению, калиги были в чистке, а они у меня, словно у простого легионера, имелись в единственном экземпляре. Я планировал разжиться другими парами при сдаче мне вооружения, теперь же нужно будет искать собственные возможности для перевооружения и обеспечения себя обувью. Вспомнив, что мне не вернули и комплект, который должен был послужить образцом, я почувствовал, как меня накрывает волна гнева. Вокруг от испуга вздрогнули и пригнули головы слуги, так что я разжал кулаки и постарался успокоиться, их вины в этом не было.
Закончив водные процедуры, на которые ушло больше двух часов, я, свежий и вкусно пахнущий, вернулся в первое помещение, где находился стол с едой, обнаружив там в сопровождении кучи нянек трёх мальчиков разных возрастов и двух девочек, которые, поедая мои фрукты, весело болтали между собой. Завидев меня, воспитатели опустились на колени, дети последовали их примеру, но с любопытством посматривали при этом на меня и охрану, следующую за мной по пятам.
– Поднимитесь, пока вы здесь, со мной, можете лишь кланяться, – приказал я, и они все поднялись на ноги.
В моём присутствии, разумеется, стояла тишина, пока я насыщался, дети подавленно молчали.
– Кто хочет покататься на настоящей боевой колеснице? – поднял я бровь, чтобы хоть как-то расшевелить их, поскольку до вечера оставалось ещё полно времени.
Вверх мгновенно взметнулись руки, в том числе и девочек.
– Хопи, – я кивнул, и он приказал одному из опционов занять детей катанием на моей колеснице.
Когда те гурьбой и не веря случившемуся покинули помещение, ко мне вошёл Рехмир, облачённый в ту же одежду, в какой мы прибыли в Абидос. Он явно ещё даже не присел.
– Мой царь, – склонил он голову, – войско обеспечено провиантом, ремесленники занялись починкой снаряжения, за три дня мы пополним припасами повозки обоза для дальнейшего движения.
– Отлично, – я обратился к старшему слуге, – все чистящие процедуры обеспечьте и Рехмиру.
– Как прикажет твоё величество, – поклонился он, позвав рабов, чтобы меняли воду в бассейнах.
Рехмир польщённо улыбнулся, отказываться не стал и пошёл по тому же маршруту, какой недавно проделал я, вернувшись спустя час, тоже свежий и в новой одежде, с довольным вздохом опустившись рядом со мной на лавку с подушками.
– Как твоё величество выдерживает столько времени под солнцем? – покачал он головой, беря с тарелки зёрна граната. – Я скоро буду цветом кожи словно раб какой.
Я хмыкнул, поскольку и правда сам стал такого тёмно-коричневого цвета, что красноватая кожа была давно не видна. Многие египетские сановники при виде меня сильно удивлялись, и было отчего, так сильно загорали обычно только простолюдины или рабы, постоянно работающие в поле, но самому мне было всё равно, войско за спиной давало ответы на любой вопрос. К сожалению, кроме главного – царя Менхеперра местные сановники рассматривали только как бесплатное приложение к царю Хатшепсут.
– Привлекай к своей деятельности больше центурионов, – попросил его я, – единственный мой шанс на то, чтобы помочь тебе, в том, что среди них окажутся очень умные люди.
– Мой царь, – Рехмир, посмотрел на меня, – я боялся спросить, но ты вообще собираешься вернуться в своё поместье?
– Когда? – я показал руками вокруг. – Хатшепсут издала дурацкие законы, губящие на корню все мои начинания, поэтому я вынужден идти по городам и преподносить свою версию событий, ну и попутно оставлять за собой проблемы, которые возникнут у легитимной власти на следующий год, ведь зернохранилища будут пусты.
– Мой царь не боится народных бунтов? – очень тихо спросил Рехмир.
– Он ждёт их, – я пожал плечами, – тогда я приду на помощь власти, словно рыцарь на белом коне, или же подожду, когда она начнёт испытывать проблемы, решить которые смогу я.
– Белом коне? – удивился он. – А такие бывают?
– Когда-то наверняка будут, – ответил я, замолчав и погрузившись в невесёлые мысли о предстоящих делах.
***
Утром я встал рано, поскольку практически не ел и не пил на пиру, хотя тостов в мою честь поднималось очень много. Уследить за едой и питьём, которое рекой лилось, было совершенно невозможно, так что я ел только то, что было в блюдах детей номарха, которое перекладывалось потом ко мне. Он так боялся за их безопасность, что сразу несколько слуг контролировали, что им подают с кухни. Видя всё это, я улыбался про себя. Вот это я называю истинной заботой о своём царе! Стал бы он так поступать, если бы безопасность не касалась его отпрысков, сильно сомневаюсь.
– Мой царь, – услышав, что я встал, в комнату вошёл полностью одетый Рехмир, сандалии которого, я заметил, были уже в песке.
– Рано встал? – поинтересовался я у него.
Он смущённо улыбнулся.
– Утром пришлось сопроводить жрецов в лагерь, чтобы они осмотрели дары для Осириса, – ответил он, – им нужно прикинуть размеры алтаря, какой выставить в храме.
– И как?
– Весьма впечатлены количеством, которое мой царь готов пожертвовать богу, – хмыкнул он.
– Что думаешь? Стоит мне ввязываться в сомнительную авантюру строительства нового храма? – неожиданно спросил я его. – Или всё же подождать, когда никто не сможет меня обмануть?
– Мой царь, на правах твоего друга, – склонил он голову, – я скажу так. Трудно доверять людям, которые вас не боятся.
Я улыбнулся, его слова подтверждали мои собственные мысли.
– На миг показалось, что говорю с твоим дядей, – сделал я ему комплимент, а когда он улыбнулся в ответ, сменил тему:
– Когда начало?
– Все ждут только твоё величество, – ответил Рехмир.
– Тогда не будем заставлять народ слишком долго ждать.
Меня привели в порядок, накрасили, а Рехмир помог надеть символы царской власти. Полностью готовый, я вышел к номарху и его свите, а затем сел с ним на носилки, и процессия направилась к храму Осириса. Снова заиграла музыка, и я очередной раз услышал гимн-мотиву, обращённую к богу.
– Слава тебе, Осирис, Бог Вечности, царь богов, чьим именам числа нет, чьи воплощенья святы. Ты – сокровенный образ в храмах; душа-двойник будет всегда священной для приходящих смертных.
– Летополя господин, князь божественных трапез в Гелиополе-граде. Господь, тебя поминают в Чертоге Двух Истин; ты владыка Элефантины и Мемфиса повелитель.
Осирис – душа и тело великого Ра.
Хранит в сердце твою могилу город Гераклеополь.
О благодетель, Нарта воспела тебя в веках.
Ты победил в Шас-Хатни, Абидоса повелитель.
Престол твой оберегает Святая Земля Та-Таср.
Славное твое имя легло на уста печатью.
Ты – Атум, благой кормилец душ-двойников.
Из всех духов ты – самый высший, радость дарящий людям.
Нун, властелин могучий чистых Небесных Вод, черпает влагу только из твоего потока.
Она продолжалась и дальше, перечисляя все его заслуги, но я уже перестал вслушиваться в смысл, поскольку слышал её раз, наверно, в пятый. Вскоре показался огромный храм, который вызвал моё полное недоумение. Я-то думал, бога реально обделили, построив маленькую халупу, но то, что предстало передо мной, поражало воображение. Огромная прихрамовая территория, разделённая на зелёные зоны, с маленькими прудами и мирровыми деревьями, гигантская арка-крыша и массивные колоны на входе никак не производили впечатления, что Осириса-сиротку чем-то обделили.
«Я, конечно, ещё не видел храма Сета, но, по моему скромному мнению, тут грех жаловаться», – удивлённо подумал я, прикидывая размеры нынешнего храма.
Поскольку процессия была огромной, следом за нами следовали тысячи людей, которые хотели посмотреть на процедуру принесения даров богу Осирису, вошли мы в храм не через центральный ход, скрывающийся в тени огромных гранитных колон, а через боковой портик, с огромными воротами. Их открыли перед нами с номархом шесть человек, и нам пришлось спуститься с носилок, прежде чем попасть внутрь, где нас уже поджидали десять жрецов, в том числе и верховный, с которым я познакомился вчера на пиру, заодно обговорив все сегодняшние процедуры. Кое-что я значительно подсократил, так что процедура пошла по короткому варианту.
Жрецы стали петь гимны, восхваляя бога, я, окружённый ими, кланялся храму, и вместе с большими сундуками мы вошли внутрь, к ожидающим нас жрецам низших посвящений, которые стали раскладывать всё принесённое на алтарь и возле него. Всё это сопровождалось бесконечным заунывным пением и игрой на инструментах, так что уже через час у меня начала болеть голова. Вся процедура заняла целых три часа, так что я в конце с трудом сдерживал себя, чтобы всё это не послать подальше. К сожалению, все вокруг были абсолютно серьёзны, поэтому приходилось сдерживаться, поскольку любое нарушение порядка воспринималось кощунством и святотатством, и так жрец с трудом согласился провести процедуру дарения всего за четыре часа.
Наконец он сообщил, что бог с радостью принял мои скромные дары, и все стали закругляться. Народ медленно покидал зал, и только я оставался стоять, вызывая удивлённые взгляды номарха и жрецов.
– Твоё величество? – обратился ко мне верховный жрец Осириса. – Дарение закончено, Твоё величество может покинуть храм.
Я покачал головой.
– Выйдите все, мне нужно лично вознести молитву Осирису, – приказал я, заставляя жрецов удивлённо вскрикнуть.
– Бог не общается с людьми сам, – изумился верховный жрец, – он разговаривает только губами своих доверенных последователей.
– Думаю, для меня Осирис сделает исключение, – хмыкнул я и стал серьёзным, – выйдите все!
Позади меня появились легионеры, и жрецы были вынуждены выйти вслед за градоправителями Абидоса, оставив внутри только царя и его охрану. Каково же было всеобщее удивление, когда вскоре вышли и они, перегородив вход.
– Великий Владыка подземного мира, приветствую тебя, – обратился я к его красивой статуе, высеченной из цельного куска камня с зеленоватым оттенком. Я не сильно ждал ответа, лишь хотел поставить галочку в том, что я не забыл наш разговор и, главное, договор.
– Эти скромные дары приношу тебе в честь захвата царства Керма, – продолжил я, не слыша ответа, – наш уговор помню, всё в силе. Прибыл, кроме принесения даров, оценить масштаб будущих работ по постройке нового храма.
Секунду ничего не происходило, а затем реальность словно поплыла, разделяя мир на две части. В первой был я, старающийся не открыть рот от удивления, во второй на каменном алтаре, куда только что были принесены драгоценности и золото, загорелись зелёным пламенем светильники, а каменная статуя Осириса пошевелилась, и голова его посмотрела прямо на меня.
– Я доволен тобой, смертный, – прозвучал голос у меня в голове, – но нужны жертвы. Рыжеволосые жертвы, чтобы я принял все твои дары.
– Хм, бог Подземного мира, – смутился я, – я не найду сейчас тысячу рыжих.
– Глупец! – губы статуи презрительно скривились. – Тысяча жертв нужна для освящения нового храма. Для этих даров достаточно будет двух.
– А, ну это совсем другой разговор, – обрадовался я, – всё понял, найду!
Статуя презрительно посмотрела на меня, и реальность снова стала сходиться, возвращая всё на круги своя. Я стоял один, масляные светильники горели привычным светом, а статуя не делала и намёков на то, что рядом недавно присутствовал бог.
– Так, надо найти двух рыжих бедолаг, – я повернулся и пошёл к выходу, где меня ждали все жрецы и сановники.
– Нужно принести двух людей с рыжими волосами в жертву богу Осирису, – заявил с ходу я, повергая их в шок, – есть желающие?
Люди со страхом огляделись, среди них никого не было с подобным цветом волос, так что они выдохнули спокойно.
– Пока не принесём в жертву, дары с алтаря не убирать, – добавил я.
– Твоё величество, – ко мне подошёл верховный жрец, – зачем это? Бог Осирис сказал мне, что принял дары.
– Просто перестраховка, – я не стал говорить, что он пиз…т, смысла с ним ссориться не было, – и мой приказ, пока не принесём двух рыжих, дары не убирать с алтаря. Выставите охрану, чтобы на них никто не посягнул.
Жрец закусил губу, недовольно на меня посмотрел и ответил явно не то, что хотел сказать сначала.
– Хорошо, твоё величество, пусть будет так.
Он отдал приказы, и жрецы забегали, а я подошёл к номарху.
– Отправьте гонцов по соседним городам, нам нужны два преступника с нужным цветом волос.
– Конечно, мой царь, – склонил он голову.
– И вечером пригласи верховного жреца для разговора, – тихо сказал я, – вместе с Небуави.
Он остро посмотрел на меня и низко поклонился.
Глава 7
То, что Небуави стал весьма известной и уважаемой личностью, как только оказался в моём войске, было понятно даже по тому, как с ним разговаривали остальные люди, в том числе и родные. Поклоны, опущенные головы и уважительные голоса там, где он оказывался. Это явно ему льстило, и он нёс вес своей должности капеллана войска царя Менхеперра с гордо поднятой головой. Вечером, когда мы собрались узким кругом лиц в количестве шести человек, поскольку я намекнул номарху, что нам не нужны лишние свидетели разговора, и он, поняв это, пригласил к присутствующему Небуави и верховному жрецу Осириса ещё только двух человек. Пожилые люди явно имели отношение к его роду, что и подтвердилось, когда он их представил, а я разрешил всем не приветствовать меня на коленях, поскольку собрались мы для приватного разговора, а не для выражения верноподданнических чувств своему царю.
Заняв приготовленное для меня высокое кресло, я жестом попросил Хопи с другими охранниками отойти от нас ближе к стене.
– Буду предельно краток, – обвёл я взглядом присутствующих, особенно остановившись на верховном жреце, – ещё раз услышу возражения моим приказам, для вас наступят ещё более тяжёлые времена, чем сейчас.
Их лица вытянулись от такого резкого перехода.
– Осирис мне чётко сказал, что нужно ему, так что уточнять и переспрашивать у него я не собираюсь. То же предлагаю сделать и вам, чтобы наши дальнейшие взаимоотношения протекали на плодотворных и взаимовыгодных условиях. Это понятно?
– Т-т-твоё в-в-величество, – верховный жрец стал даже заикаться, – ты разговаривал с богом Осирисом? Лично?
Тут я едва вспомнил, что они не были посвящены в тайну того, что я якобы бог Монту.
– Я царь Двух земель, сын бога, – я хмуро посмотрел на него, – естественно, Осирис может говорить со мной без участия жрецов. В этом и проявляется моя божественная сущность.
