– Первый, и, наверное, самый важный. Сотня правит Ристалищем. В нашем Клане всего двадцать человек, входящих в сотню. В других немного больше. Тот, кто стоит на сто первом месте никогда не сможет управлять чем–то значимым, касающимся выживания. Второй закон, на неподконтрольных Кланам территориях, таких всего три: Клуб Заблудших, Рынок и Игровой Блок – до гонга, никаких выяснений отношений. Если кто–то прольет кровь в этих местах, то начнется новая волна убийств. Все свидетели могут безнаказанно убить виновника и всех из его Клана.
Второй закон максимально идиотский.
– Не поняла.
Джек закатил глаза, словно я не могла понять самую банальную вещь в мире. Вообще–то он сам вызвался в рассказчики, я к нему не обращалась.
– Три Клана, – начал объяснять Джек. – В случае нарушения второго закона, два Клана сплотятся и уничтожат верхушку третьего. Им это будет только в радость, ведь этим самым они заберут себе львиную долю плюсов. Их рейтинг улетит за пределы нашего понимания. А это значит, смерть для Клана, который остался в меньшинстве. Ведь этому Клану, без тех, кто входит в сотню, будет не победить в Играх и тогда не станет нового продовольствия. Еда, одежда, топливо, оружие, техника. Всего этого не будет, и тогда Клан станет уязвим, как никогда. Он вымрет сам примерно за три месяца. То есть, тот, кто прольет кровь в трех местах неприкосновенности, обречет свой Клан на уничтожение.
В этом есть логика, хоть и идиотская.
– А третий закон?
– Ты не можешь перейти из одного Клана в другой. Но это правило имеет исключение, рабы могут переходить из Кланов. Остальные нет.
Я задумалась, получается, что я до конца своих дней буду принадлежать Клану Феникса, а если они прогонят меня, то путь в другие Кланы мне закрыт. Остается только идти к Изгоям или становиться рабом.
– Изгои? – спросила я.
– Да. Большая часть из них – это выставленные за порог Клана люди.
– Ты закончил? – спросил Чейз.
Джек кивнул, и Чейз обратился к своей команде, раздал указания и посмотрел на меня.
– От меня ни на шаг.
– Поняла.
Мы вошли в ворота, прикрыли их за собой и отправились в сторону Рынка. В отличие от Клуба, тут не было никакой охраны. Три улицы, которым, кажется, не было конца и края. Когда мы шли по первой, я чуть не умерла от изобилия еды. Вы даже не представляете, что там продавали. Фрукты, овощи, рыба, мясо, какие–то травы в горшках. Дальше шла одежда, обувь, доски, гвозди, лекарства и куча вещей, которых я прежде не видела. За прилавками стояли разнокалиберные торговцы. Кто–то выглядел потрясающе, с чистыми волосами и в красивых одеждах, другие же собирали вокруг себя толпу мух. Жители разных Кланов ходили от одной лавки к другой и торговались, но мы даже ни разу не притормозили. Уверенно шагали в самый конец. Открытые лавки сменились закрытыми, мы остановились у одной из них, и Чейз скрылся внутри. Мы остались снаружи. Я склонилась к уху Келли.
– Что мы тут делаем?
– У Чейза две встречи на Рынке. Одна с человеком из Клана Топоры и Шпоры, а сейчас с одним из Изгоев.
– Они же, точнее мы, должны убивать друг друга. А они ходят на встречи?
– Да. И мы это делаем, сражаемся и убиваем друг друга, но мы зависимы друг от друга. Корпорация всегда доставляет нам разные вещи. Поэтому нам приходится сотрудничать и торговать между собой. Но за пределами неприкосновенных территорий мы враги. Убей или умри.
– Жутко.
Да. И я считаю это самым главным законом. Убей или умри.
Время продолжало идти, и я решила провести его с пользой и порасспрашивать Келли.
– Почему на встречи поехал Чейз, а не Хант?
Келли пожала плечами, не переставая сканировать серьезным взглядом ближайшее к нам пространство.
– Хант уже долгое время не покидает Клана, – ответила она.
– Почему?
– Он передо мной не отчитывался. Он не отчитывается ни перед кем.
– Хант не бывает на Играх?
– Последний раз был несколько лет назад. Но нас всегда возглавляет Чейз.
Чейза не было довольно долго. Я устала стоять, Келли предложила пройтись по этой торговой улице, посмотреть товары, но я отказалась. Чейз сказал не отходить, значит я не сдвинусь с места.
– Блядь, – прошипел Рик, и я обернулась в его сторону.
Он смотрел в толпу, его губы сжались в тонкую линию. Я проследила за его взглядом и, увидев Веласа, отступила назад. Меня моментально откинуло в воспоминания, а собственное тело снова стало ненавистным. Велас шел в нашу сторону, когда он увидел меня, то в удивлении приподнял брови.
Не подходи. Только не приближайся ко мне.
Моих мыслей он не услышал, шел к нам со своей свитой и улыбался. Я заметила, что у него треснула губа. Скорее всего из–за Чейза Шелби.
– Милая, мы вчера так неожиданно расстались, что я до сих пор в недоумении, что произошло.
Он стоял в двух метрах от меня, разглядывал слишком пристально, особенно синяк на лице. Я молчала, не зная, что сказать. Более того, я не хотела ему что–нибудь отвечать и просто отвернулась. Он не ушел, подступил еще на шаг и схватил меня за лицо, больно сдавив холодными пальцами скулы, повернул голову так, что мне пришлось посмотреть в глаза ненавистного ублюдка.
– Не отворачивайся от меня, – он прошипел это, словно змея.
Джек оттолкнул от меня Веласа.
– Ты забыл, на какой территории оказался? – спросил он, отодвигая меня к себе за спину.
Велас улыбнулся и склонил голову набок.
– Ты в курсе, что тебе в Клубе больше не рады? Ты продал Клео товар, который тебе не принадлежал, а я его купил.
– Какое недоразумение. Надеюсь, тебе компенсировали ущерб? – с издевкой спросил Джек.
Я косо на него посмотрела, не в силах уложить странное поведение этого человека в голове. Я вообще не понимала его мотивов. Вчера Джек продал меня в сексуальное рабство, а сегодня заступается? У него явно какая–то болезнь мозга.
– Еще увидимся, – сказал Велас и отступил от Джека. Выглянул из–за него и добавил. – Это я тебе говорю, Рэйвен.
Мое имя прозвучало мерзко в его исполнении. Это Клеопатра сказала, как меня зовут?
В разговор вступил Рик.
– Ты знаешь, что Чейз не любит угрозы.
– А я не люблю, когда девку снимают прямо с моего члена.
Он ушел, но я знала, что увижу его вновь. Тошнота подступила к горлу, я должна научиться защищать себя самостоятельно. Одно дело постоять за себя в Синте и совсем другое на Ристалище, где каждый первый – враг. Где все, за маленьким исключением, хотят причинить мне боль.
Пока Чейз продолжал беседу за деревянной покосившейся дверью, я стала замечать, что остальные из его команды иногда поглядывали на меня с сожалением, а Келли – с брезгливостью. И вот я уже была готова нарушить указ Чейза и уйти от этих людей, которые додумали последнюю фразу Веласа сами. Да и что говорить, она звучала совсем не двусмысленно.
Чейз вышел и сразу двинулся дальше, мы последовали за ним. Перешли на соседнюю улицу, и я моментально позабыла про Веласа. Вторая улица состояла из металлических клеток, расположенных с двух сторон. Некоторые пустовали, другие, наоборот, были битком забиты людьми. Возле каждой не пустой клетки стояли люди, все, как один, были облачены в лохмотья, у некоторых даже обуви не было. Эта улица принадлежала Изгоям, которые продавали пойманных людей. Я должна была быть среди них. Что если бы меня купил Велас? Дрожь отвращения и страха пробежала по позвоночнику.
– Что мы тут делаем? – спросила я у Келли.
Она не ответила мне, но задала свой вопрос:
– Ты трахалась с Веласом?
– Нет.
– Ты что, работала в Клубе Заблудших?
– Нет.
– Да. Иначе, где бы еще Велас смог тебя поиметь? – ее злость переходила все грани разумного.
Я схватила ее за руку, и мы остановились.
– Я с ним не спала. Ясно? Большего я не обязана тебе объяснять.
Келли вырвала руку и ушла вперед, возле меня оказался Рик.
– Не обращай внимания, она боится, что история повторится.
– Какая?
– Однажды я выкупил одну из рабынь в Клубе Заблудших. Она долго обхаживала меня, а когда оказалась в периметре Феникса, то в одну из ночей открыла ворота, и к нам пожаловали люди Веласа. Мы потеряли многих.
– Я не знала.
– Не следила на экране за столь интересным действием?
– Нет. Этим страдала только мужская часть моей семьи.
На этом разговор закончился, я удивилась, почему Велас еще жив? Он напал на Феникс, а они даже не отомстили? Об этом я не стала спрашивать.
Чейз купил двух мужчин с красными метками, пока он договаривался и расплачивался, я стояла немного в стороне. В одно мгновение почти все покупатели направились в конец улицы.
–Что там? – спросила я у Рика.
– Аукцион.
Я видела, как женщины и девушки поднимаются на помост совершенно голые, из одеяния на них была только веревка на шее. Лот за лотом уходили достаточно быстро, потому что вначале продавали самый приглядный товар. А потом я увидела ее, сначала я не узнала женщину, но ее невозможно было забыть. Ведьма, как и все, была голой, но она не опустила голову, подняла подбородок вверх и смотрела на всех свысока, будто не она в невыгодном положении. Словно вся толпа, что освистывала ее, стаяла нагая и безобразная.
В нее бросили камень, он угодил ей прямо в живот. Я не заметила, как пошла в сторону помоста.
– Рэйвен! – окликнула меня Келли, но я не могла смотреть, как Ведьму унижают и причиняют боль. Она одна из немногих, кого я знала на Ристалище.
Я проталкивалась сквозь толпу и распихивала зевак локтями. Ублюдки, она ведь работала здесь, а теперь они издеваются над ней.
Когда я добралась до помоста, ей в висок прилетел еще один камень и рассек кожу. Кровь потекла тонкой струйкой по острым изгибам ее лица.
– Стойте! – крикнула я, но меня никто не слышал, толпа ревела. Они знали ее и вымещали на женщине то ли злость, то ли что–то еще.
– Я куплю ее! – крикнул Велас.
Я обернулась в его сторону, он улыбался, смотря на меня. Только не к нему.
В этот момент подошел Чейз и схватил меня за руку. Я обернулась, в его глазах была тихая угроза.
– Я сказал не отходить от меня.
– Но они. Она..
– Нам она не нужна.
– Купи ее, – попросила я, словно имела право просить его хоть о чем–то.
Чейз мельком посмотрел на помост, а потом перевел на меня более холодный взгляд.
– Нет. Уходим.
Он развернулся и стал удаляться, я побежала за ним.
– Эта женщина была с нами в плену у Изгоев, – напомнила я.
– И что дальше?
У них что – семейное, быть в один день добрыми, а на следующий нет?
– Она знала, кто ты, но не рассказала об этом.
Чейз остановился и повернулся ко мне.
– Ты ошибаешься.
Я не поняла его заявления и спросила:
– В чем?
– Во мне. Я не добряк, который занимается спасением всех и вся. Мне плевать, что с ней будет.
– Но она…
– … если бы ты слушала ее там, в плену, то запомнила бы, что она говорила о работе на Рынке. Знаешь, кем она работала?
– Нет.
