– Не плачь, – сказал Шелби.
Я подняла на него глаза и с истерическим смешком сказала, что не могу успокоиться.
– Что сделать, чтобы ты успокоилась? Надо поговорить.
Я пожала плечами, а потом сказала самую странную вещь в мире. Я попросила Шелби обнять меня. Он сделал это, и я, уткнувшись ему в футболку, начала рыдать. Около пяти минут я стояла и ревела, а потом начала успокаиваться. Отстранилась от Шелби и расправила его мокрую от слез футболку.
– Извини, я не плакса, но…
– Не извиняйся.
Я видела, что ему было некомфортно от всей этой ситуации. Он будто не видел до этого плачущих женщин.
– О чем ты хотел поговорить? – спросила я и сделала глубокий вдох.
– Теперь ты входишь в мой отряд. Хант не потерпит, чтобы человек с меткой убийцы прохлаждался, когда у нас недостает людей.
Куда угодно, но только не в Клуб Заблудших.
– А что делает твой отряд?
– Разное.
– Хорошо, – я не стала юлить. Теперь я обязана ему жизнью. Он вытащил меня из ада. Но меня мучал вопрос, и я задала его: – Зачем ты поехал за мной, если Джек сказал, что я осталась там по своей воле?
– Задай другой вопрос.
Пару мгновений я смотрела в глаза Шелби.
– Почему ты спас меня? – с сомнением спросила я.
Мне показалось, что уголок его губ дрогнул.
– Другой вопрос.
– Это игра какая–то? – спросила я.
– Нет.
Хорошо, ну и как я должна задать вопрос, чтобы он на него ответил?
– Для чего ты меня вытащил из Клуба? Мог оставить и…
– Не мог.
– Почему?
– Я обещал защищать тебя и вторую девушку.
– Шанти, – напоминала я.
Не обещал. Когда я помогла ему выбраться из клетки, он пообещал мне место в Клане. Не более этого. Я видела по его глазам, что он не забыл об истинном обещании. Шелби увел разговор в другое русло, и я не стала этому препятствовать.
– Ты должна быть готова к семи утра.
– Сколько сейчас времени?
– Три часа.
Мне осталось четыре часа.
– Хант будет смотреть за тобой. Он очень внимателен к новичкам. Хант придет на построение перед нашей поездкой. Не облажайся.
– Что будет, если я облажаюсь?
Шелби перевел взгляд на мою опухшую щеку и вернулся к глазам.
– Мы оба об этом пожалеем. А теперь ложись спать.
– Здесь? – напряженно спросила я.
– Да.
– Почему?
– Ты всегда задаешь так много вопросов? В лесу почти всегда молчала.
Пожимаю плечами.
– Я боялась тебя.
– Больше не боишься? – он задал этот вопрос с другой интонацией, и на мгновение я растерялась, а потом ответила ему его же словами.
– Задай другой вопрос.
В этот раз его губы точно дрогнули.
– Отдыхай.
Он развернулся, и до меня только дошло, что одежды у меня нет, и в семь утра она волшебным образом не появится.
– Шелби, у меня нет вещей. И…
– В шесть тридцать сумка с вещами будет находиться за порогом комнаты. И мое имя Чейз.
Знаю, хотела сказать я, но дверь уже закрылась.
18. Рынок
В половину седьмого сумка действительно уже стояла на пороге. Не знаю, где Шелби, точнее, Чейз, взял вещи, но все подошли мне, кое–что, конечно, было большевато, но в целом нормально. И все черное. Ни одного светлого пятна, прям как в моей жизни.
Ночью мне ничего не снилось. Я вырубилась быстро, а проснулась от стука в дверь в начале седьмого. Когда я выглянула наружу, там уже никого не было.
Я оделась, спустилась и встретила там светловолосую девушку, которую видела, когда Чейз впервые привез меня и Шанти в Феникс. Она куда–то спешила, сказала мне, что еда готова и ждет меня на столе, а потом быстро исчезла, хлопнув за собой дверью. Я бы поблагодарила ее за еду, но не успела, даже не спросила ее имени.
Ела я в тишине и абсолютном одиночестве. Думала про свое положение в Фениксе и должна признать, что сейчас в моей жизни все нормально. Возможно, лучше, чем когда–либо было.
Входная дверь открылась, пришел Чейз. Почему–то мне было неудобно смотреть на него, я сразу же вспоминала, что он видел меня в Клубе Заблудших, а потом я намазала на его футболку сопли, слезы и слюни. Я начала убирать со стола, но он сказал, чтобы я оставила посуду в покое. Из комнаты на первом этаже вышел Джек. На него я тоже старалась не смотреть. Он продал меня. Говнюк!
Из дома мы вышли втроем. Я, Джек и Чейз. Я думала о том, что вчера у меня была возможность расспросить Чейза о более важных вещах, которые смогла подслушать. Про капсулы, его родство с Джеком, а я докопалась и давай узнавать, почему он меня спас. Спас и спасибо на этом.
Если быть честной с собой, то вчера я немного поехала головой. Смотря на профиль Чейза, я даже не могу понять, как я попросила его обнять меня. Зачем я это сделала? Объятия меня никогда не успокаивали, даже в детстве. Но вчера мне захотелось почувствовать человеческое тепло. Когда такое было в последний раз, я переспала с парнем на Синте. Это было… печально и максимально невпечатлительно. Хорошо, что я не полезла с подобным теплом к Чейзу.
Я не знаю, куда иду и что буду делать, но постараюсь не облажаться. Кажется, что ношу за свое благополучие я положила на широкие плечи Чейза, но это не так. Видя, как он был максимально собран, я не стала доставать его расспросами и решила дождаться построения. Скорее всего там я и узнаю, что мы будем делать и где.
Четыре машины уже были припаркованы у ворот. Чейз закинул черную сумку в багажник и захлопнул его. К машинам начали стягиваться люди, в итоге пришло пять мужчин, чьи имена я не запомнила, за исключением Рика, и одна девушка – Келли. После того, как она закинула сумку в одну из машин, то подошла ко мне и представилась, я назвала свое имя, и Келли обняла меня. Сказать, что я опешила, будет мало.
– Не представляешь, как я рада, что больше не являюсь единственной девушкой в этой команде тестостерона. С ними ведь говорить не о чем.
Со мной тоже.
Все быстро умолкли, когда к нам подъехала еще одна машина. Из нее вышел Хант, осмотрел всех и подошел.
– Решила остаться? – спросил он у меня.
Я бросила взгляд на Чейза, он кивнул, я повторила это действие.
Что угодно, только не существование в Клубе Заблудших.
Гипнотизирующий взгляд Ханта буравил меня.
– Сегодня будь внимательна, четко выполняй приказы Чейза и не отходи от команды, только если этого не потребует Чейз. Оружие ты пока не получишь, только после тренировок.
– Тренировок?
За все время, что я тут прожила, не видела никаких тренировок. Где они проходят и кто их проводит?
– Да. Тренировки по выживанию и командной работе. Об этом ты поговоришь с Чейзом, раз уж он решил взять тебя в свою команду. – Хант повернулся к Чейзу. – Хотя это достаточно странно.
Я снова кивнула. Полностью согласна со странностью моего появления в этой команде. Чейз добровольно взял обузу, которая скорее всего долгое время будет мешаться под ногами. Но я постараюсь быть полезной. Он уже давно перестал быть моим должником, а я буквально вчера приняла на себя эту роль.
Хант прошелся по остальным и дал указания каждому. А вот Чейза он отвел в сторону и что–то говорил ему наедине.
Через пару минут мы расселись по машинам и выехали за периметр. Я сидела рядом с Келли, беззаботная болтушка пропала, как только мы выехали за ворота. Все, кроме меня, были при оружии. Я чувствовала себя ребенком, которому не разрешают ничего, но я пока рада этому. Даже если они и дали бы мне нож или пистолет, скорее всего я бы продырявила себя в первые пять минут.
Ходить и наблюдать, слушать Чейза. Вполне себе легко и выполнимо.
Я оказалась в машине Чейза, он сидел за рулем, рядом с ним Рик, а я на заднем сиденье с Келли. Они практически не разговаривали, но из кратких реплик, было понятно, что мы едем на Рынок. Уже в третий раз меня туда везут, может, сегодня я доберусь до этого безобразия.
Дорога длилась немногим больше двух часов, когда мы проезжали мимо Клуба Заблудших, я забыла, как дышать. Кислород просто перестал поступать в легкие, а я все продолжала смотреть на здание, из которого чудом выбралась практически невредимой. Дрожь омерзения прошлась по рукам. Я понимаю, почему мужчины ходят туда, но мне никогда не понять другого, почему они так обращаются с девушками, которые там работают. Такое унижение тяжело стерпеть, для некоторых – невозможно. Рассуждая об этом на холодную голову, понимаю – я бы не пережила. Это точно.
Мы проехали Клуб Заблудших, и я отвернулась, примерно через двадцать минут мы остановились у металлической колючей решетки, которая огибала весь Рынок. Нам пришлось оставить машины, по словам Келли, на транспорте туда не пускают. Это, видите ли, правило. Если бы я не была столь собрана и сконцентрирована на своих мелких задачах, то засмеялась бы. На Ристалище соблюдают правила.
– Это странно, – сказала я.
– Что именно? – спросила Келли, проверяя обойму в своем пистолете.
Прядь ее светлых волос выпала из пучка, черный костюм подчеркивал белоснежную кожу. Она вообще выглядела очень воинственно, хотя была выше меня всего на пару сантиметров.
– Что здесь вообще есть правила.
– Почему? – искренне удивилась она и устремила на меня взгляд голубых глаз.
– Не знаю. – Я пожала плечами.
В разговор вмешался Джек, подошедший со спины.
– Корпорация и Семья Основателей знатно постарались, чтобы у нас не было правил. Не будь их, и мы бы уже перегрызли друг другу глотки.
– Вы и так этим занимаетесь, – сказала я, не смотря на бесячего ублюдка. Даже его голос возвращает меня в Клуб.
Он продал меня за свои долги, при этом солгал всем вокруг. Мне, Чейзу, Клеопатре. Может, еще кому–то. Это в его натуре.
– Да, – согласился он. – Мы уничтожаем друг друга, потому что иначе тут не выжить. Мы не можем не идти на Игры, которые будут уже на следующей неделе, иначе на наши Кланы просто сбросят бомбы, а ты знаешь, что будет, если взорвать бомбу под куполом? Здесь все вымрет. Не только мы, вся природа, животные и даже кочевники. – Он замолчал на мгновение. – Триста лет достаточный срок, чтобы обжиться здесь, создать свои законы.
– И много их?
– Несколько.
– Какие? – Меня действительно интересовал этот вопрос. Незнание подобного может стоить мне жизни.
– Внутри каждого Клана свои законы, – сказала Келли.
К нам уже начали подходить остальные. Чейз стоял немного в отдалении и разговаривал с Риком. Джек продолжил рассказ про законы:
– В Ристалище их всего три. Не так уж много, думаю, ты сможешь их запомнить.
Я повернулась к Джеку. На его скуле, как и у меня красовался синяк. Вот только этого ублюдка никто не продавал, словно кусок мяса, его не пытались изнасиловать, он не чувствовал себя на краю пропасти, в которую было легче упасть, нежели попытаться вытащить себя оттуда.
– Отлично выглядишь, – сказала я, кивнув на синяк.
– Твоими молитвами.
– Не обольщайся, ты последний, о ком будут мои молитвы. Что за законы?
