В призраков Даня до этого не верил. Призраков не существует – это все знают! Это орочьи байки и досужие домыслы бабулек на скамеечках у подъездов. Но поверил. И Жанна с Викой – поверили. Они побледнели и ухватили друг друга за плечи, как самые обычные девчонки, а не удалые бойцы-Скоморохи. Это в Европах команды делились на Коломбин-девушек и Арлекинов-парней, а в России все были равны – Скоморохи по полу, возрасту и происхождению не делились! Вот и теперь все вздрогнули одинаково, когда некий прозрачный усач в спортивном костюме высунулся из вентиляции, медленно спланировал на пол и гулко, как из колодца, произнес:
– Боковой арбитр-пидр! То есть… Ять… Денис Цегорахов – попугайское говно и половинка жопы. Вы все прокляты, это место проклято, все изойдете на дерьмо, как один. БУ!!!
От магических атак это место было защищено, а в живого, не волшебного прозрачного дядьку как-то не верилось – и от этого молодые малость занервничали. Не бывает прозрачных дядек! Это было бы не так страшно, если бы потусторонний усач в спортивках и олимпийке не был покойным физруком из школы, в которой он, Даня, учился! И эта его присказка про «половинку жопы» была тому самым точным подтверждением! Так что молодой скоморох громко выматерился от неожиданности, а Жанна с Викой завопили звонче всех – они были из той же школы! И даже провожали тело безвременно почившего от пьянки педагога в последний путь в составе траурной процессии!
– И-и-и-и-и!!! – Девичий визг стал детонатором паники.
Все вокруг забегали, засуетились. Молодые – бестолково, старшие – злобно. Трое матерых скоморохов рванули наружу через дверь – и тут же принялись громко и грязно ругаться.
– Тут повсюду орочье говно! Камеры залиты краской! Тимур, выходи на связь с нашими – это спланированная атака! Кто сегодня стоял на стреме? Позорники, такое профукать! Гнать их в шею!
Даня вышел на улицу, внимательно глядя под ноги. Говна тут и вправду оказалось чересчур много, можно даже сказать – ситуация с говном назрела критическая. Приходилось применять все навыки эквилибристики, чтобы не вступить ни в одну из дурно пахнущих куч.
– Де-низ Цы-га-ра-хав папу-гай-ска-е… – Орочьи граффити никогда не отличались внятным шрифтом и грамматической выверенностью, но тут зеленокожие уродцы превзошли сами себя! Этими каракулями были исписаны все свободные поверхности по всему кварталу! Даже на крыше транспарант развернули, гады!
– … говно! Аха-ха-ха! – закончил голос над самым ухом, и Даня вздрогнул – это был сам Денис. Легенда Скоморохов явился из ниоткуда и теперь ржал в голос. – Масштабно, масштабно! Он ничего, этот Бабай Сархан, у него есть стиль, пусть и говенный! Мне нравится! Но в целом обидно: зубы-то я ему классно сделал.
* * *
Самым сложным было отрубить камеры. Но у меня был Перепелка, а у Перепелки был Скворешня, который в свое время послал на хрен весь генштаб и вернулся в сан-себастьянскую полицию. У этого ненормального после реабилитации открылись чакры… То есть – появилась суперспособность работать с Сетью напрямую через шунт, без терминалов и всяких дополнительных прибамбасов. Ну совпали вибрации со сложной техникой, недаром же он вторжение упырей с помощью роботов и турелей так успешно отражал! Тоже своего рода магия! Самое главное – обер-вахмистр согласился на участие в операции сразу, когда узнал, что поднасрать мы хотим Скоморохам.
– Они у нас как кость в горле. Знаем, что злодеи и преступники, убийцы и воры, а доказать не можем! – посетовал киборг. – Давно пора им укорот дать. Представьте себе – написали у жены мэра помадой на зеркале в туалете, что она бусечка! Какие сволочи, а? И не пришьешь ничего, кроме мелкого хулиганства! А там даме семьдесят лет, на секундочку! Какая из нее бусечка?
В общем – камеры он отрубил. Скоморошья охрана в виде трех юношей со взором горящим вместо того, чтобы патрулировать территорию по старинке или как минимум сообщить о поломке куда следует, принялась хором орать друг на друга и выяснять причины глюка. А мы действовали по плану: всё вокруг засрали, гоблинские грибки, которые и дрожжами-то назвать язык не поворачивался, были запихнуты в канализацию, зловредный физручий дух – запущен в вентиляцию. И так – в девяти местах, с разными вариантами. Желающих подгадить Скоморохам в нашей орочьей братии хватало, потому как циркачи эти оказались теми еще шовинистами! Они не брали к себе в команду снага и гоблинов, а уруков – так и тем паче. Нет, я понимаю почему! Мы, орки – ребята неприятные, это и ежу понятно. Но всё равно – обидно.
Мы сработали практически чисто. Конечно, настолько чисто, насколько могли сработать орки. Где-то что-то сперли гоблины, у кого-то из скоморошьих соседей снага сожрали собаку, Хурджин нахомутал с духами и вместо страшных привидений вызвал каких-то дяденек и тетенек затрапезного вида… Но в общем – всё получилось! Учитывая, что на подготовку нам понадобились всего лишь сутки, а на само крокодительство – еще одни, результат был великолепным. Скоморохи не ожидали, что их атакуют их же оружием! Они даже в полицию заявить не могли – зашквар! Приходилось шутам гороховым разбираться самостоятельно. Они и разбирались: прочищали канализацию, закапывали говно под дверями и драили стены от граффити.
А на третьи сутки после операции «Крокождение» я увидел квадратик белого картона на лобовом стекле готового к дальнему путешествию фудтрака. На картонке было написано:
«НАДЕЮСЬ, ОБМЕН ЛЮБЕЗНОСТЯМИ ЗАВЕРШЕН. ЕСЛИ НЕТ – ТО ВОЙНА. Д.Ц.»
И смеющаяся рожа шута в колпаке с бубенчиками в самом углу записки. Талантливо, кстати, нарисовано. И противотанковая мина на капоте машины. Без взрывателя. Что ж, доходчиво. Мы можем, они – тоже могут. «Обмен любезностями», значит? Ну, пусть будет обмен любезностями. Эдакое прояснение личных границ. В конце концов – мы за индивидуальный подход. Формацию отхреначили, с Зоотериками нашли взаимопонимание, со Скоморохами обменялись любезностями.
Еще бы с Ермоловыми как-то вопрос зарешать. Но дрожжами в туалете тут явно обойтись не получится, это совершенно точно известно.
* * *
вот тут уже можно поставить лайк произведению))) самое время
Глава 5. Шляпы и бороды
– Ну-ка, ну-ка, еще раз улыбнись! Хи-и-и-и! – Эсси даже ладошки ко рту прижала. – Нет, правда – разноцветные! Ну, почти стерлось уже, но следы остались! Фуф, хоть посмеялась! Хорошо, что связались, а то тут ужасненько мрачно, хуже, чем в Хтони.
Я восседал с планшетом на крыше «Орды», свесив ноги за парапет, и общался с эльфийкой по видеосвязи. И мне было в целом хорошо, потому что второй день гномской свадьбы – это даже хуже, чем первый! И сбежать из «Надыма» было просто необходимо. Ну, и пообщаться с подругой… Возлюбленной? Я не знаю, кем мы друг другу приходились, но вполне определенно мог сказать одно: когда она просто находилась рядом, мне было гораздо лучше, чем когда ее не было. В общем – нравилась она мне до одури и до мурашек. Сидит там такая, в маечке нашей, ордынской, на своей кровати и глазки мне строит. Зараза ушастенькая!
– И чего там у вас так мрачно? – поинтересовался я. – Как папашино здоровье?
– У него Черная Немочь, – вздохнула Эссириэ Ронья, без пяти минут наследница клана Росомах.
– А я ведь! Тогда, для Коленьки Воронцова! – Меня чуть на месте не подкинуло, но девушка только отмахнулась.
– Я знаю! Знаю, что ты – можешь! Но, как ты сам говорил, «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Они не хотят слушать меня. Не хотят даже обратиться к Воронцову за рекомендацией! Как же – урук спасет главу эльфийского клана, нонсенс! – Эсси явно была очень сердита. – Они тут бродят все мрачные, хмурятся целыми днями! Еще бы им не хмуриться – отца загнали в кокон, он там лежит практически в стазисе, как живой труп, а попробовать действенное средство, которое уже раз сработало – это никак! Еще и цыкают зубом. И по углам шепчутся – мол, как я посмела предлагать какого-то варварского знахаря!.. Знали бы они, чего я еще посмела!
Тут глаза девушки приобрели лукавое выражение, она поерзала на кровати и сменила ракурс съемки, чтобы я увидел, что кроме нашей, ордынской открытой черной с Белой Дланью маечки, на ней надеты одни только трусики-танго. Зрелище было весьма симпатичное и провокационное, так что я коротко рыкнул, потом ущипнул себя за ляжку, чтобы вернулась возможность соображать, и пригрозил:
– Доберусь я до тебя! – И оскалился, а она снова захихикала.
Чертовы зубы! Никакой романтики. Ничего, отлились уже кошке мышкины слезы… Я страшно отомстил! На этом моменте я заржал, а эльфийка спросила:
– А ты чего смеешься? – И одернула майку, как бы стараясь что-то скрыть, но на самом деле еще больше кое-что приоткрывая.
– Наше бодание со Скоморохами – это всё-таки был эпос, – почесал подбородок я. – Орочья мстя – она очень… орочья! Это войдет в легенды.
– Я видела видосы в сети! Фу, гадость! Загадили девять кварталов! – Она демонстративно поразгоняла воздух перед носом, как будто могла почувствовать запах.
– Да там трущобы по сути, окраины Нового Города, в предгорьях. И так всё загажено было! – Я фыркнул. – Но крокодительство определенно удалось!
– «Крокодительство»? – Бровка Эсси взлетела вопросительно.
– Ну, крокождение. Это наш ордынский прикол. – Я пощелкал пальцами. – Помнишь майку с надписью?
– А! Да! «Крокодил, крокожу и буду крокодить!» – закивала она. – Смешная. Такую себе потом снага стали делать, на заказ. Типа клыкастый, зеленый… В этом смысле, да? И звучит смешно. А что у тебя там за какофония?
Внизу, под моими ногами, в это время разворачивалось фантастическое действо: гномы из «Надыма» валили на улицу. У них там по распорядку полагался «танец с новобрачной», и его проводить нужно было только и исключительно на открытом воздухе. Это тоже как-то связано с традицией проживания в замкнутых пространствах. Демонстрация того, что женщина, пришедшая в семью мужа, всегда и везде находится под защитой его родственников. Пищал кларнет, били барабаны, разрывались скрипки – танцующая толпа гномов заполоняла собой всё пространство между «Надымом» и «Ордой».
– Свадьба у Хуеморгена! – осклабился я. – Настоящий дурдом. Честно, когда уруки приехали – проще было! Они-то на сутки заявились, а эти – на трое. Тут сотен семь бородачей, не меньше! Хочешь – покажу, как танцуют?
– Покажи, покажи! Никогда не видела танцев гномов! – Она даже запрыгала там на кровати, на попе.
Я переключил камеру с фронталки на основную и сфокусировался на происходящем внизу. И снова едва не заржал. Я такую картину в «Приключениях раввина Якова» видал. С Луи де Фюнесом в главной роли. Нет, ну серьезно – воздев руки к небу и притопывая ногами, там лихо и жизнерадостно отплясывали бородачи в жилетках и широкополых шляпах! Прямо от души плясали, радовались жизни! В центре круга – сам Хуеморген, тоже, чтоб меня, в шляпе и жилетке! И Фрида – разнаряженная в пух и прах, с монистом из золотых монет, с браслетами из золотых монет и с диадемой – кто бы мог подумать? – тоже из золотых монет!
Я еще в первый день уточнил, что это за наряды на гномах такие, и получил весьма доходчивый ответ: парадно-выходные национальные костюмы специально для подземных жителей, что выбираются на поверхность крайне редко. В жилетках масса карманчиков для всякой мелочи, ну, и для денег – чтобы не обчистили их ушлые людишки и коварные эльфы. А шляпы – потому как непривычно яркое солнце для кхазадов, приспособленных к полумраку своих подгорных городов. Конечно, сейчас уже не то, что в давешнее время: гномы живут наверху массово, но – традиция есть традиция! У нас традиция – карды с собой таскать, у них – жилетки и шляпы. Про всё это я Эсси рассказывал по ходу трансляции, не забывая выхватывать из танцующей толпы самых активных персонажей.
Вот ведь какие, однако, аналогии! Да еще и языка у них, не считая русского, два: один священный для богослужений, ритуалов и боевых кличей – это кхуздул, и второй обычный, повседневный – он назывался шпракх. С явными германскими корнями, возможно – позаимствованный у человеческого окружения еще во время Великого переселения народов. Так что орали эти гномы про свой незабвенный «дигги-дигги холл» на этом самом шпракхе весьма активно. Не сделав и секундной паузы после танца!
– Какие они живчики! – проговорила Эсси. – Никогда бы не подумала, что эти бородачи могут так лихо отплясывать! Кажется – зануды, пессимисты и вредины… Оказывается – не только! Ну, и за исторический экскурс спасибо. Ты очень эрудированный урук, знаешь? Хотя – чему я удивляюсь? Первый раз я тебя увидела в Хтони, второй – на ринге, а третий – в библиотеке!
– Ну а чем мне заняться долгими холодными ночами? – усмехнулся я. – Никто не обогреет, кроме огня новых знаний, и некого мне погладить и приголубить, кроме потертых корешков пыльных книг… Вот и читаю тут в одиночестве, весь такой грустный и печальный. А потом оно из меня прёт.
– О-о-о-о, да вы поэт, господин Резчик! – Она прижала руку к сердцу. – Я поражена в самое сердечко.
Мы смотрели друг на друга какое-то время молча, а потом Эсси естественным, таким знакомым и милым движением поправила выпавшую из прически прядку и сказала:
– Ты уже это… Приезжай. Соскучилась я, представляешь? Ну, то есть не прямо сейчас приезжай, не буквально сразу. Сейчас на самолет садиться и лететь не надо. Потому что завтра я в патруль ухожу, на границу, недели на две, и будет глупо, если приедешь – а меня нет. А вот как ты хотел – на фудтраке, – вот это будет просто прекрасненько! Останавливайся в Братском сервитуте, там есть орки, гномы, эльфы – люди к ним нормально относятся, тебе там понравится. Очень интересное место! И обязательно-обязательно записывай мне сообщения, когда будешь ехать! И снимай всё вокруг, только не врежься никуда и не оторви никому голову по пути, а то я тебя знаю!
– Что за патруль? – выцепил главное из ее речи я.
– Ну, на границе клановых владений неспокойно… – туманно ответила она, подперев ладошкой подбородок. – Мы даже не знаем точно, это Ер…
И вдруг связь оборвалась. Да чтоб меня! Я тут же принялся возюкать по экрану планшета, надеясь возобновить беседу, но тщетно. Абонент не абонент, и всё! Это по какой такой причине в своей комнате в самой главной эльфийской крепости клана Росомах дочь главы клана не может поймать сеть? Это срань какая-то, если честно! Это вправду, что ли, на самолет сесть и мотнуть к ней?
Сообщение прилетело тут же, спустя секунду. И фоточка – следом. «Сбоит электричество. У нас в последнее время – в порядке вещей. Целую свое чудовище, оно у меня лучшее чудовище в мире! До связи». И там сердечки-смайлики. А на фоточке… А что на фоточке – это уже другой вопрос. Эсси была на фоточке, это если коротко!
– Ай-ой, Бабай Сархан! Зачем тут сидишь? У нас там обряд восхваления жениха! – раздался чей-то голос на крыше, за моей спиной. – Ты не можешь подвести Фрица! Он сказал, что ты его лучший друг!
– Я-а-а-а-а? – Вот уж не было печали! Удивление в моем голосе было более чем искренним: – Я его лучший друг? Хреново живет наш Хуеморген, если кроме помойного деспота, его собственного работодателя и черного урука в одном лице ему и другом-то обозвать некого! Стыдно?
– Стыдно! – подтвердили два незнакомых гнома в шляпах и жилетках. – Даже – срамно, клянёмся Махалом! Но это всё только потому, что Хуеморген – вредный ворчливый сукин сын. Но ты ведь не бросишь его в беде? Тебе ведь есть за что его похвалить?
– О да! – откликнулся я. – Но вы тоже молодцы – с больной головы на здоровую… Ладно, встретимся внизу.
– Эй! Что значит…
Договорить они не успели, потому что я сиганул вниз по своему обыкновению, замедляя падение за подоконники и выступы в фахверковом фасаде «Орды». И приземлился – едва ли не на головы танцующей толпе.
– Ай-ой! Бабай с неба свалился! – Эти гномы были мне знакомы, они раньше под Щербатым ходили, потом – под Игельшнойцхеном, а теперь – вроде как под Ордой, опосредованно через Евгеньича. – Ты что, Хуеморгена хвалить идешь? Он же тот еще засранец! Непонятно, как такую кралю себе подцепил, и что она в нем нашла? Старый, седой, говорит одни гадости!
Ну да, с поддержкой и взаимовыручкой у гномов был полный порядок, это сразу становилось понятно, с полуслова. И эти типы еще обвиняли дядюшку Фрица во вредности?
– Ща похвалим. Падажжите! – сказал я и пошел вперед, раздвигая толпу грудью, как корабль волны – форштевнем.
– Вот! Вот он, вот кто будет хвалить жениха! – закричал неизвестный гном с самой длинной бородой и в шляпе с самыми широкими полями. – Посмотрите, какое позорище – это черный урук!
– А с другой стороны – если Хуеморгена похвалит черный урук, это войдет в историю, – откликнулся стоящий рядом с ним гном с самым длинным носом. – Господин Тринкеншух, вы когда-нибудь слышали про то, чтобы черный урук кого-нибудь хвалил? А особенно – кхазада?
– Действительно, господин Эйеркюхен! – задумался длиннобородый. – Это будет нонсенс. Это будет интересно!
И все повалили обратно в «Надым». Бородатые музыканты при этом не переставали мучить кларнет и скрипки и лупить в барабаны, а гости – пританцовывать. Черт возьми, все-таки получалось у них очень зажигательно!
* * *
Гномы сидели за столами, выставленными вдоль стен в главном зале «Надыма», и ели, и пили, и разговаривали. На сцене надрывался оркестр, время от времени кто-то из гостей выходил к ним, хватал микрофон и начинал гулким голосом говорить тост и давал отмашку, чтобы вносили подарки.
Пили кхазады страшно – литрами и даже галлонами. Как будто в последний раз! И подарки дарили такие, будто каждый из гостей был богаче Государя Всероссийского. Кроме шуток, сундучок с золотом – это, кажется, чересчур. Ну, понятно – сундучок был не очень большой, и дарили от целого большого рода, но тем не менее. Ну да – там оказались в основном украшения, так что лежали они неплотно и вряд весили больше пятисот граммов драгметалла, но… Сундук золота – это сундук золота. Правда, слыхал я, что такие вещи никогда в оборот не пускали. Точно так же, как и боевой молот с драгоценными камнями и платиновой инкрустацией никто в бою использовать не собирался. И серебряный бюст Дьюрина Лангобарда. Скорее всего, Хуеморген его спрячет, а потом кому-то точно так же передарит. Такие сувениры зачастую, пройдя множество рук, в итоге возвращались в ту же семью, что оторвала его от сердца… М-да, круговорот добра в природе. Не добра в смысле «мягкосердечие и благодушие», а добра в смысле «имущество».
А вот суперпроходимый пикап от «Trans-Siberian», бронированный и полноприводный – это был действительно царский подарок от родни жениха. А от родни невесты – целый вагон с оборудованием для пивоварни. Он уже стоял-дожидался на Сан-Себастьянском вокзале, на запасном пути. Черт знает сколько нужно было заплатить за перевозку контейнера с Магнитки и за это «парковочное место»… Но теперь, учитывая наши работы по расчистке Проспекта от хлама и развалин, можно было подобрать сразу несколько подходящих зданий, смонтировать это всё и запустить собственное производство! Не считая, конечно, поставок сырья, подводки коммуникаций, подбора специалистов и прочее, и прочее…
Сервизы на пятьсот персон, огромная вручную кованная двух- или трехспальная кровать, какие-то неимоверные вазы, люстры и прочая хрень в стиле «дорого-богато» – это всё стояло в углу зала, как музей «Поля Чудес». Деньги тоже дарили – непременно наличные, в шикарных конвертах-кошелях, с тисненными золотом буквами, сургучными печатями и всем таким прочим. При этом – пили и произносили речи. Чаще всего – на шпракхе, иногда – на кхуздуле, реже – на русском. Минут по пятнадцать-двадцать на каждого выступающего. Всё-таки Эсси была права: зануды, каких свет не видывал, эти гномы! Я и рад был бы сбежать, но Хуеморген вцепился в меня как клещ, усадил рядом с собой и шипел жалобно:
– Не бросай меня тут одного!
Вот я и не бросал. Хотя какой он «один»? У него жена вон сидит с другой стороны. Симпатичная. Но, наверное, психологическая поддержка женишку была нужна, так что я сидел себе рядом и жрал и пил в три горла. Глядя на то, как я откусываю очередной ломоть мяса, докладчики… То есть – гости, конечно! Гости часто путались в мыслях и заканчивали словоизвержение в сжатые сроки, после чего оставляли микрофон в покое. Так что польза от меня была, определенно.
Орк на гномской свадьбе – это, конечно, явление фантасмагорическое. В других обстоятельствах могли бы и отбуцкать из-за большой и давней любви между нашими народами, но! Во-первых, на гномских свадьбах не дерутся – нет такой традиции. Во-вторых – тут собрались те, для кого либо Фрида, либо Фриц представляли собой настоящую ценность, кто испытывал к ним искреннюю приязнь. Или нуждался в услугах их самих или их родни, ага. И потому – лупить толпой дружку жениха было бы конкретной дуростью. В-третьих, дотошные кхазады явно навели справки о происходящем на Маяке, и ко мне не раз и не два во время торжества уже подходили насупленные бородачи и совали украдкой визитки, шепча про возможные гешефты. Поэтому – буцкать меня не стали. Да и хрена с два у них бы получилось, задолбались бы буцкать. Здесь я на своей земле!
Хотя вот на ручках я поборолся с добрым десятком кряжистых гномов, в перерывах между едой и питьем. Это у них такая национальная забава – армрестлинг. Тоже – ввиду скученности и тесноты. Не всегда в штольнях и казематах подгорных городов вволю кулаками помахать удавалось, вот и практиковали там единоборства другого плана: или что-то вроде грепплинга, если место позволяло, или – армрестлинг. Мощные они ребята, крепкие, как камни, эти кхазады! Но я-то играл нечестно: у меня были татуировки и последствия приема экстракта Пха, так что, даже учитывая стальные мускулы и силу хвата, как у гидравлических тисков, гномы проигрывали – один за другим.
Девушки и женщины гномские тут находились в явном меньшинстве, но и они исполняли будь здоров: нрав-то у подгорянок был огневым, характер – жизнерадостным и непосредственным, достоинства – выдающимися, а недостатки – в связи с коротким периодом знакомства – для меня незаметными. Все эти пышные формы, облеченные в корсеты и корсажи, юбки, буфы, переднички и всякие шнуровочки – это живо напоминало мне официанток с Октоберфеста, на котором я никогда не бывал, но жутко хотел в свое время. И шляп гномские фройляйн и фрау никаких не носили, предпочитая яркие платки и кружевные чепчики. В общем – помимо мяса, армрестлинга и шипящего рядом Хуеморгена, у меня было еще одно развлечение – пялиться на женщин и девушек. Но – именно пялиться, как в музее. Глазами смотри, руками не трогай!
– Слушай, когда всё это кончится? – спросил я у осоловевшего уже от обильных возлияний и близости рядом молодой и привлекательной благоверной женишка.
– Утром будет третий день, – немного невпопад ответил он. – То есть завтра ты будешь уже не особо нужен. Фрида справится. Там больше уже женские всякие штучки, мы сможем выдохнуть и кофе попить.
– А послезавтра я уеду, – кивнул я. – Нормально.
– Как – уедешь? Погоди-ка! Ты что – лично решил на фудтраке по городам и весям прошвырнуться? Вроде же Евгеньич с Кузей собирались! – засуетился он. – А как мы тут? А как оно всё?
– Не-е-ет, я про экспансию заикнулся – мне первому и начинать. Я понесу в мир благую весть о явлении Орды народу, и… И шаурму. Ты останешься за старшего, так и знай!
– О! – тут же подбоченился гном. – Слышишь, жена? Я буду самым главным! Фрида, ты вышла замуж за по-бе-ди-те-ля!
– Ага! – сказала Фрида. – Вынь бороду из подливы, победитель.
И я понял, что Хуеморген в надежных руках. Не пропадет!
Глава 6. Д’Артаньян
Сел и поехал – это не про уруков в Государстве Российском. Для того чтобы сесть и поехать и не быть задержанным на трое суток в каждом населенном пункте вне великих трактов, нужно иметь в кармане три, а лучше – четыре рекомендации о благонадежности. Мол, податель сего является полезным членом общества и доказал сие примерным поведением и достойными поступками. Кто имел право составить рекомендацию? Например – полиция. Или – муниципалитет. Или – аристократический род.
Короче, я чувствовал себя гасконцем, который должен раздобыть то ли индульгенцию от кардинала, то ли рекомендательное письмо к де Тревилю. Вариантов у меня было немного, так что я связался со всеми, кто мог оказать протекцию: Коленька Воронцов, Лаврентий Нидгардт, Филипп Текели. Ну, и по официально-административной линии – Сан-Себастьянский муниципалитет. Прокофий Кондратьевич и Аполлинарий Яковлевич были мне многим обязаны, и спасти их от неминуемой расплаты по счетам могла только подписанная во всех местах бумага.
Бумага! В мире победившего киберпанка! Я долго не мог понять, в чем прикол, почему просто не выслать электронную копию мне на ящик, чтобы я демонстрировал экран планшета всем желающим, но эти матерые госслужащие мне ответили туманно, хотя и весьма решительно:
– Вы парень молодой, жизни не видали! В земщине бывать приходилось? Видно – нет, что весьма странно… Но ежели вы весь свой недолгий срок по диким пустошам обитались, а после в сервитут перебрались – то не спорьте с людьми, умудренными опытом. Бумага в земщине вам очень понадобится!
Нет, ну, я был в курсе ситуации по стране в целом и видосы смотрел, и передачи всякие, и книжки читал… Но – бумага!
– Давайте мы вам рекомендацию эту заламинируем, – предложил Прокофий Кондратьевич. – Будет солиднее. У нас Сан-Себастьянский сервитут, а не какой-нибудь Зажопинск, где ламинаторов в глаза не видели! Пусть знают!
Короче, документ получился представительный, внушающий уважение. Готичненький заголовок «Rekomendatel’noe pis’mo», подпись мэра, полицмейстера и нашего нового участкового пристава с очередной птичьей фамилией – Курицын, и три печати – треугольная, квадратная и круглая – с гербом города: колокольчики там, всадник, зеленые полосочки. И заламинировано всё, как положено. Оценил-таки муниципалитет мои старания на благо родного сервитута! Даже взяток давать не пришлось ради этой филькиной грамоты. Почти. Коньяк и шоколадный торт не в счет.
В принципе, этого документа хватило бы. Но оказалось, меня любят и ценят не только местные чинуши. От Воронцова прилетел целый конвертоплан, и Петенька Розен принес пергамент с размашистой монограммой светлейшего князя, подписью его наследника и родовой печатью – геральдическая лилия и девиз клана: «SEMPER IMMOTA FIDES». Очень символично для наследственных опричных командиров – «Вечно непоколебимая верность». От Текели и Нидгардтов бумаги были поскромнее, но тоже – солидные, с подписями и печатями. И там тоже было написано, что господин Бабай Сархан, ресторатор и общественный деятель (между прочим!), вообще-то большой молодец.
