Поднявшись на третий в лифте, я прошла к двери, маминой квартиры и остановилась.
– Говорила же, что не стоит меня провожать. Все в порядке.
– Теперь я буду спать спокойно, а не размышлять о том, вошла ли ты в квартиру, или нет. Ведь я не беру твой номер телефона, заметила?
– И?
– Когда я найду тебя сам, поем суши в твоем ресторане, потом ты сама мне его дашь.
– Вот это была еще одна наглость, ты в курсе?
Сейчас в свете лампочки, я рассмотрела Макара получше. Он не был смазливым, а наоборот очень мужественные черты лица, которые потом приобретут характерные грани и украсят его как взрослого мужчину, уже сейчас добавляли ему определенной харизмы и выделяли.
Думаю, что меня он тоже рассмотрел лучше. И разница в десять лет стала еще более заметной. Хотя… кому какая разница. Мы же не планируем что-то такое. Скорее в этот вечер, мы оба приобрели еще одного хорошего знакомого, а может быть, и друга.
– А как еще произвести впечатление на девушку?
– Боже, ладно мне пора домой, потому что завтра ранний подъем.
– Более не задерживаю. Спокойной ночи, Есения.
– Доброй ночи, Макар.
Он улыбнулся, вынуждая ответить улыбкой в ответ, и я, открыв дверь, вошла внутрь.
Меня окутал запах родных стен и мамы. Стало резко спокойней.
Аккуратно и как можно тише я разделась. Положила ключи в ключницу у двери. Взяла с пола свою сумочку и прошла по небольшому холлу к двери в мою комнату. Я почти скрылась без единого шороха, как вдруг мамина комната открылась и на меня посмотрели родные глаза с беспокойством, преобладающим над радостью от встречи.
– Дочь?
– Привет, мам, – улыбнулась ей и мысленно разозлилась на моего нового знакомого, потому что он будто нарочно оказался прав.
Глава 5
Мама, кутаясь в свой халат, выходит из своей спальни и, морщась от яркого света, подходит ближе, но тут же осматривает коридор.
– А вы чего… так поздно, дочь?
– Я одна приехала.
– Одна? Сейчас же двенадцать почти.
– Мамуль…
– Поссорились с Яшей?
– Расстались.
Она вмиг просыпается, а я открываю дверь в свою спальню, чтобы оставить там сумку.
– Ясно, – все что говорит мама, стоя на пороге в ожидании меня.
Она обычно не лезет в мои сердечные дела. Ждет, что я либо обо всем поведаю, либо нет. Хотя я чаще всего и не рассказываю ей о наших препирательствах. Только если мы крупно ругаемся и нам необходимо расстояние, я вынужденно приезжаю к маме, и все становится очевидным.
Вытащив телефон из бокового кармана сумки, я поворачиваюсь к ней.
Мама смотрит на меня с беспокойством.
– Ты в порядке?
– Есть хочу, – улыбаюсь почти виновато, но эти прогулки на свежем морозном воздухе, навели в моем желудке бардак.
– Пойдем, накормлю.
Мы садимся за стол и говорим о погоде, о том, что завтра на улицах города будут ужасные грязные лужи, так как температура за окном не снижается, а держится на той же отметке. О чем угодно, но не о главном, чтобы не было второпях.
Мама наливает чай и для себя.
– Ты ведь не против, что я так внезапно… – вдруг спрашиваю, потому что, она хоть и живет одна, но у нее есть свои интересы.
Одно дело приехать на ночь, чтобы проведать ее, или те же пару часов за ужином посидеть, а другое, переехать жить обратно.
Правда, я планирую найти квартирку как можно скорее.
– Не говори глупостей, Есения, – мамин тон не оставляет и следа в моей неуверенности от поступка. – Эта квартира всегда была и будет твоей.
– Спасибо.
Взяв ложку, я быстро ем рис с овощами и мясом.
– Есть салат морковный.
– М, спасибо мамуль, но нет. Я уже почти сыта, осталось только место для чая.
– У меня завтра выходной, а у тебя?
– Работаю. И мне придется встать еще раньше, чтобы съездить на квартиру, там вся одежда, я как-то не взяла этот момент во внимание, когда уходила.
– Значит, поешь и спать, поговорим позже.
– Ма, там все просто на самом деле, – сдув с поверхности поблескивающей горячей жидкости пар, я отпиваю немного и чуть обжигаю язык. Я ненавижу горячее, но чай почему-то пью только так, не воспринимаю его теплым или слегка остывшим. Так пил чай только мой отец, генетика берет свое, или дело привычки, как знать.
– И что такое «просто» может быть в расставании двух людей, которые вместе уже пять лет?
– Свадьбу хочу, детей, – не сгущая красок отвечаю ей.
Смысл утаивать, правда, тут же задумываешься о том, что в свои тридцать четыре все придется начинать сначала, а как там сначала бывает я и не помню уже.
– О как. А я уж думала, не услышу от тебя этих слов, – она слегка улыбается и поджимает губы, грустно вздыхая.
– Ну, как видишь, услышала. И он услышал, только не ожидал. В этом мы не сошлись и как итог, я сегодня приехала к тебе.
Мама хмурится и смотрит на меня, сузив глаза, словно с подозрением.
– Больно спокойная ты для таких событий.
– Ну я поплакать успела уже, пока мы говорили. И когда поставили точку. Да и… какой смысл реветь снова?
– Никакого. Хотя ты всегда была из тех, кто оплакивал все подряд.
– Мне уже давно не пятнадцать.
– Ты права, солнышко, тебе на двадцать лет больше. И как твоя мама, я за тебя переживаю, потому что очень люблю. Если это твое решение, я тебя поддержу в любом случае. Но умоляю, не ходи и не катайся на такси сама в это время.
– Я… вообще-то, я была не одна.
– Где была?
– В такси и у пруда.
– Какого пруда? Ты была у пруда?
– Мам, я немного прогулялась, прежде чем приехать.
– Где прогулялась?
– Мама, – я стону. – Мы с Яшей расстались, и я ушла. Когда оказалась на улице, решила прогуляться немного. И пошла на пруд.
– Матерь Божья. Ты меня до инфаркта доведешь.
– Я и говорю, я была не одна.
– С Яшей?
– Нет, с одним… знакомым.
– Час от часу не легче.
– Так, все, успокойся, пока мне не пришлось капать в твой чай корвалол.
– А ты меня больше так не пугай. Ей-богу, не усну теперь.
– Ну мам, – смеюсь и, встав со своего стула, подхожу к ней, чтобы обнять. – Я люблю тебя.
– А я тебя, но в те дни, когда ты не ходишь с кем-то по прудам в полночь, еще больше.
– Все-все, хватит. Мне, правда, пора ложиться спать. Завтра как приеду с работы, поговорим, ладно?
– Хорошо. Ступай, я помою тарелку.
– Ну уж нет, пару минут я еще потерплю, чтобы не уснуть.
Она встает и убирает чашку на столешницу. Затем снова обнимает и шепчет мне на ухо «Доброй ночи», затем уходит.
Вымыв посуду, я встаю у окна, выключив свет и смотрю в непроглядную темноту ночи. Полумесяц, едва выглядывает из-за кусочков облаков, которые он же и освещает тусклым сиянием, а звезды видны лишь изредка, и то мерцают и будто гаснут внезапно, затем снова и снова.
Снег медленно достигает земли и уже не так интенсивен, а еще огромные пушистые хлопья стали крошечными горошинками.
Эта картинка меня успокаивает и все постепенно внутри оседает. Но до абсолютного покоя еще далеко.
Утром, когда я уезжаю мама еще спит, и я не решаюсь ее разбудить. В этом просто нет необходимости.
Поездка на квартиру становится пыткой. Как я и думала, на улице грязь. Автомобили, которые не успели «переобуться» – буксуют. Водители на взводе, и всюду слышится крик. А я, итак, не выспалась.
Благо таксист включает радио, и я прикрываю глаза.
Мы проезжаем привычный мне маршрут на пятнадцать минут дольше. Поэтому я не решаюсь отпускать водителя, так как понимаю, что машина приедет нескоро по таким дорогам.
– Мне придется оставить счетчик включенным.
– Хорошо, главное – не уезжайте, умоляю. Мне нужно на работу, а я уже понимаю, что опоздаю в любом случае.
– Хорошо, девушка. Пятнадцать минут.
– Поверьте, я справлюсь даже быстрее, – уверяю его и уношу свою тощую фигурку к подъезду.
По какой-то немыслимой причине – опоздание на работу затмевает горечь расставания, сентиментальные мысли о том, как я тут жила и прочее. Даже тот факт, что я вхожу в любимую квартиру, не сильно ударяет в грудь.
Но когда я вхожу в спальню, и вижу спящего Яшу, все переворачивается верхом.
Я замираю на пороге и рассматриваю все же любимого мужчину, и его безмятежный сон не оставляет в моей душе покоя никак.
Мигающий красный циферблат электронных часов на тумбе, которую я выбирала лично, выводит из ступора.
– Работа, – шепчу себе под нос и несусь к шкафу-купе.
Быстро открыв его дверь, ударяется о стопаки и Яша подпрыгивает.
– Черт подери, – я вижу в отражении, как он поворачивается в сторону к моей подушке и кладет на нее руку, и лишь потом он смотрит на меня у шкафа.
