– Алана! – бросаюсь к сестре на шею и снова реву. Визажистка закатывает глаза и приставляет к своему виску два пальца, как пистолет. «Выстреливает» и дёргает головой, показывая, как я ее достала.
– Как ты? – спрашивает старшая, оглядывая меня. – Какая же ты у меня красавица!
– А жениха видела? Он стра-а-ашный! Я его уже ненавижу и придумываю тысячу и один способ, как его извести.
– Не сомневаюсь, – улыбается сестра. – Всё будет хорошо. Вы подладите.
– Ни за что! Я его отравлю.
– Ками! – Алана делает большие глаза. – Тише, не говори такие вещи вслух. Если Касим тебя обидит – сразу говори нам. Руслан с ним побеседует по душам. Поняла?
– О Расуле ничего не слышно? – заглядываю сестре в глаза.
– Не произноси его имя, ради Всевышнего, мать услышит, весь праздник испортит тебе!
– И все-таки?
– Не слышно, – отводит глаза.
Врет?!
Наверняка Расул обо мне спрашивал через Тагира, а они сказали ему, что я выхожу замуж. Чтобы оставил меня в покое. И никто ни словом не обмолвился, что меня принуждают к замужеству, и я этого не хочу!
Сглатываю горькую слюну и поворачиваюсь к визажистке, чтобы она закончила свою работу. Надежды на спасение не осталось. Через пару часов я стану официальной женой очкарика. А вечером лягу с ним в одну постель.
По рукам ползут крупные мурашки, а к горлу подкатывает тошнота.
Мать всучает мне в руки букет невесты и говорит, что уже пора спуститься.
Оглядываю свою девичью комнату прощальным взглядом и выхожу. Едва плетусь, ведь ноги не слушаются меня. Желудок скручивается узлом, причиняя мне боль. В последнее время я мало ем.
– Что-то опаздывает жених, – кто-то говорит недовольно.
– Может случилось чего?
Да хоть бы он не доехал!
Устыжаюсь своих мыслей и решаю прогуляться к дикой яблоне. Мать и Алана довершают последние штрихи к приходу жениха. Сейчас он приедет с подарками и цветами и начнутся ритуальные обычаи, а мне не хочется от него ничего брать. Все кажется дешевым и безвкусным.
Слышу хруст ветки за спиной, резко поворачиваюсь, ощущая опасность, и… моя голова оказывается в мешке!
Глава 3
Земля под ногами пропадает, и сильные руки несут меня куда-то.
В голове гулко бьется кровь. Не от шампанского, которое я так и не успела выпить, нет, от ужаса.
Сердце колотится об ребра, как птица в клетке. Это не может быть правдой. Только что я стояла у дерева, дожидаясь приезда ненавистного жениха. А теперь меня куда-то несут.
Несут быстро и без слов. Боже, что они хотят? Страх липкий, холодный, парализует. Я готова кричать, но горло перехватывает. Хочу вырваться, но сил нет. Только отчаянное, бессильное дрожание.
В голове мелькают обрывки воспоминаний. Мои слезы, мои мольбы, которые никто не услышал. Мама, папа, их надежды на меня и последующие разочарования. Лицо Касима, такое самодовольное и чужое. Хотелось бы посмотреть на него в тот момент, когда он поймет, что меня умыкнули.
Неужели все кончено? Неужели это мой конец?
Меня бережно кладут на что-то мягкое. Пахнет кожей, значит салон авто. Дверь хлопает, и я проваливаюсь в липкую, душную темноту. Мотор ревет, и мы трогаемся. Куда? Зачем?
Слезы текут под мешком. Горячие, соленые, они обжигают кожу. Я задыхаюсь. В легких не хватает воздуха. Молю о милости. Молю о помощи. Молю о спасении. Но в ответ только слышу рев мотора и бешеное биение моего сердца.
Этот мешок – моя тюрьма. И я знаю, что моя прежняя жизнь, та жизнь, в которой я должна была выйти замуж за нелюбимого, закончилась. Но что ждет меня впереди? Этот вопрос хуже любого кошмара.
Машина дергается, подпрыгивает на ухабах. Пытаюсь считать секунды, чтобы хоть как-то ориентироваться во времени, но страх сбивает счет. Каждая кочка отзывается болью в теле, напоминая о моей беспомощности. Где мы? Сколько еще ехать?
– Прости, Ками, – слышу до боли знакомый голос, а потом чувствую укол в руке. Не успеваю как следует разозлиться и проваливаюсь в сон.
***
Сознание возвращается рывками, как старый телевизор, у которого барахлит кинескоп. Сначала просто боль – тупая, пульсирующая в висках. Потом – холод. И только потом – картинка, которую я успела выхватить краем оцепеневшего сознания.
Дом. Не дом – каменная крепость, прилепившаяся к склону горы. Стены сложены из грубых, серых валунов, окна маленькие, словно бойницы. Через одно из них пробивался слабый, бледный свет. Вокруг – ничего. Только горы. Суровые, молчаливые, уходящие в бесконечность. Ни деревца, ни признака жилья. Ни души.
Ветер завывает за стенами, словно дикий зверь, бьющийся в клетке. Я лежу на узкой кровати, укрытая толстым, грубым одеялом. Комната почти пуста: кровать, грубый деревянный стол, стул и старый, потемневший от времени сундук в углу. На столе стоит глиняная кружка и миска с чем-то, похожим на остывшую кашу. Есть не хочется. Хочется кричать.
Пытаюсь встать, но ноги не слушаются. Слабость сковала все тело. Голова кружится. Приваливаюсь к стене, пытаясь прийти в себя. В памяти всплывают обрывки событий: свадьба, веселье, лица родных и друзей… А потом – темнота. И этот кошмар. Меня похитили.
Вдруг дверь с глухим скрипом отворяется. На пороге стоит он. Тот, кто разрушил мою жизнь.
Расул.
Высокий, широкоплечий, с суровым, невозмутимым лицом. Черные, как смоль, глаза смотрят на меня пристально, изучающе. В них нет ни раскаяния, ни сочувствия. Только холодный расчет. Он молча входит в комнату, закрывает дверь и встает напротив меня, загораживая собой тусклый свет.
Молчание давит. Я чувствую, как гнев медленно, но верно закипает во мне. Страх уступает место ярости. Я больше не испуганная девушка и невеста, которую украли. Я львица, готовая защищать себя.
– Зачем ты это сделал? – хриплю, с трудом разлепляя пересохшие губы.
Он не отвечает. Просто смотрит.
И тогда меня прорывает. Вся боль, весь страх, вся обида выплескиваются наружу. Я подскакиваю к нему, не думая о последствиях, и со всей силы бью его по лицу.
Ладонь обжигает от удара. Кажется, что я ударила каменную стену. Он даже не пошатнулся. Только на щеке проступил красный след.
На мгновение в его глазах мелькает злость. Но она тут же исчезает, сменившись каким-то странным, непонятным выражением. Он хватает меня за талию и крепко прижимает к себе.
– Не смей поднимать на меня руку! – рычит он. Голос его низкий, хриплый, как рык дикого зверя. – Я спас тебя от свадьбы, которую ты не хотела.
– Но почему? – спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал твердо, хотя внутри все дрожит. – Зачем я здесь, в этом ужасном месте, в горах? Чего ты хочешь? – отталкиваю его.
Расул молчит, продолжая сверлить меня взглядом.
– Теперь ты моя жена, – наконец произносит он, словно выплевывает.
От этих слов меня словно ледяной водой окатывает. Жена? Что за бред?
– Ты сумасшедший?! – выкрикиваю я. – Я выхожу замуж за другого. У меня есть семья и дом! Ты ведь знаешь, что теперь они откажутся от меня. Знаешь?! – толкаю его яростно в грудь. Внутри меня поднимается волна ненависти, способная, кажется, расплавить камни.
Он усмехается холодно:
– Теперь ты моя. По законам гор.
Я отшатываюсь, упершись спиной в холодный камень и кричу, срывая голос:
– Я никогда не буду твоей! Ты можешь держать меня здесь хоть всю жизнь, но я никогда тебя не полюблю, потому что ты разрушил всё, что мне было так дорого! Ты всё сломал! Я не просила меня похищать и увозить в горы. Немедленно, слышишь, верни меня обратно! Не то я тебе устрою!
Теперь страх возвращается. Но вместе с ним – и упрямая решимость бороться до конца.
Я не сдамся. Не позволю ему сломать меня и вернусь домой, чего бы это ни стоило. Горы, холод, его злость – ничто не сможет меня остановить.
Расул подходит ближе, и я чувствую его дыхание на своем лице. В его глазах – сталь и безжалостность. Он хватает меня за подбородок, сжимая так сильно, что я чувствую боль.
– Твои слова – пустой звук, – шипит он. – Здесь мои законы. И ты будешь подчиняться, Ками.
Он хватает меня за руку и тянет к выходу из дома. Солнце слепит глаза. Передо мной открывается вид на горную долину, окруженную высокими, неприступными вершинами. И я понимаю одно: отсюда мне ни за что не выбраться.
Глава 4
Ветер треплет подол моего свадебного платья, превращая его в белое знамя отчаяния, развевающееся над пропастью.
Горы смотрят на меня равнодушно, их вершины, кажется, касаются неба, а я стою здесь, между ними, маленькая и несчастная.
Белая ткань липнет к ногам и холодеет на ветру, напоминая о доме и тепле, которое я потеряла.
А здесь только камни и безмолвие. Безмолвие такое плотное, что звенит в ушах, заглушая все остальное. Даже мои собственные мысли. Они, как испуганные птицы, мечутся в клетке, не находя выхода.
– Теперь ты понимаешь, что тебе отсюда не сбежать? – спрашивает Расул.
– Я не хочу оставаться здесь. Ты меня не заставишь!
Смотрю вниз, на каменистую осыпь, и вспоминаю город. Его шум, его суету, его огни, рассыпающиеся по ночному небу, как бриллианты.
Вспоминаю узкие улочки, по которым бегала на лекции, запах кофе из маленькой кофейни на углу, смех друзей, эхом звучащий в теплых стенах. Все это кажется сейчас далеким и принадлежащим другой жизни, другой мне.
– Не бойся. Мы пробудем здесь всего две недели. Потом, когда пыль уляжется, мы спустимся вниз. В поселке нас ждет мулла. Он сделает нам никах, – Расул пытается меня обнять, но его отталкиваю со всей силы.
– Зачем ты это сделал? Зачем?!
Перед глазами появляются лица родителей, искаженные болью и страхом, и сердце мое сжимается от чувства вины. Вины за то, что не уберегла себя, за то, что позволила этому случиться.
А может быть, они думают, что я ушла с этим мужчиной по своей воле, и сейчас меня ненавидят всей душой. Жених насылает на меня все проклятья мира и требует вернуть ему подарки.
Я ненавижу Касима, но была готова простоять ему ради своего будущего. Он мелкий слизняк, и я смогла бы справиться с ним. Главное для меня – это получить образование, а теперь я лишена своей профессии. Ведь Расулу по большому счету плевать на мою учебу.
– Я же сказал тебе, что будешь моей, – напоминает он, нежно коснувшись моей щеки. – Ты такая красивая, Камилла.
Да, сказал однажды, а я всё за шутку приняла. А ведь в самом начале знакомства Расул очень нравился мне, и я даже говорила Алане, что влюблена в него. Но потом мои чувства сошли на нет. Он то появится, то снова пропадет, и я просто устала ждать.
Руслан ведь предупреждал меня, что мой новый знакомый способен на похищение, но я, как обычно, не послушала его. Глупая! Надо было обрубить с ним все связи и переписку стереть!
– Пойдем в дом, замёрзнешь ведь, – тянет меня за руку.
– Верни меня родителям, Расул. Верни меня, умоляю! Мне нужно закончить обучение.
Любимый университет… Конспекты, исписанные мелким почерком, бессонные ночи перед экзаменами, жаркие споры с преподавателями и попытки найти свое место в мире.
– Когда всё уляжется, ты вернешься в университет. Обещаю, – отвечает он.
– Ты врешь. Врешь! Мы навсегда останемся здесь, в горах! – паника накрывает меня с головой.
Это платье на мне сейчас смотрится нелепо. Белое, как символ чистоты и невинности. И теперь моя невинность достанется моему похитителю. Мысли о совместной ночи с Расулом вызывают у меня дрожь во всем теле и животный страх. Не-ет! Я буду сопротивляться! Я должна сохранить себя во что бы то ни стало.
Ветер продолжает трепать подол моего платья, унося прочь мои слезы и мои мечты. Холод пробирает до костей несмотря на то, что солнце еще пытается пробиться сквозь хмурое небо. Горный воздух режет легкие, заставляя кашлять.
Расул делает шаг ко мне, и я отступаю. Инстинктивно. Мои каблуки неуклюже цепляются за камни, торчащие из-под земли.
– Я же сказал, что ты навсегда в моем сердце, Ками. Это не пустые слова. Здесь, в горах, слова имеют вес. Они – обещание. Моя тебе клятва.
– Но я… Я не давала тебе никаких обещаний!
Он качает головой:
– Не важно. Важно то, что я чувствую к тебе. И то, что ты теперь здесь. Рядом со мной. Ты думаешь, что я отдал бы тебя другому?
Смешно. Просто до абсурда смешно. Я, свободная девчонка, привыкшая к неоновым огням, к шуму машин, к свободе воли, вдруг оказалась в плену какого-то… горца? Какого черта!
– Я хочу домой, понимаешь? У меня там учеба, друзья, моя жизнь! Я не могу просто так… все бросить! – пытаюсь достучаться до его разума, но вижу лишь стену упрямства в его глазах.
– Твоя жизнь здесь. Со мной. Ты научишься любить эти горы. Ты научишься любить меня, – он говорит это так уверенно, словно уже все решил за меня. Словно я – вещь, которую он может взять и присвоить себе.
Во мне поднимается волна ярости. Ярости на него, на эту ситуацию, на свою собственную глупость, что позволила себе попасть сюда.
