Я опускаю взгляд на декольте, в ложбинке меж грудей поблескивает крошечный бриллиант, обрамленный золотым кольцом.
– Подумала, что тебе будет приятно.
Аля смеется. Именно она подарила мне платье, в котором я выгляжу как самая дорогая шлюха на свете. Жаль, что Сергей не видел, во что я переоделась, когда уходила чуть менее часа назад из дома.
– Эль, мне столько же лет, сколько и тебе. Поверь, к тридцати семи у меня чуток да мозгов наскреблось в этой очаровательной головушке, – сообщает она, потряхивая белоснежными локонами. – С Исаевым поругалась?
– Я бросила Вольнова.
– О, – открывает рот подруга, удивленно вытаращив глаза.
– Не смотри на меня так.
– Вот теперь ты меня удивила, – бормочет Аля и делает еще один глоток. Ее бокал наполовину пуст.
В моем горле начинает першить. Я тоже пью вино и стараюсь не думать, как легко вновь и вновь отпускаю мужчин, которыми пытаюсь заменить мужа.
Глупо было верить, что свободные отношения спасут наш брак.
Да, мы вместе. Но мы уже не вместе.
И от этого вдвойне обидней, ведь теперь ни Сергей, ни я не можем остановиться и признать, что решение, принятое пять лет назад, уничтожило всё и изменило нас раз и навсегда.
– Спать с ним была моя большая ошибка.
– Так плох? – хмыкает Аля, и я поджимаю губу, когда подруга начинает смеяться. – Эль, забей. Давай лучше отметим день без мужиков. К черту их, – шепчет она, дьявольски улыбаясь.
Я поднимаю свой бокал и поддерживаю тост подруги, полностью соглашаясь с ее предложением не думать о тех, кого больше не будет в нашей жизни. Разве что остается мой муж, которого я на добровольной основе вот уже пять лет делю с другими женщинами.
Эх, если бы Аля только знала, какие еще секреты мне приходится хранить, то не смеялась бы сейчас так заливисто, что на нас стали обращать внимание посетители ресторана, сидящие за соседними столиками.
В том числе тот парень напротив, в компании рыженькой стройненькой нимфетки в красно-белом платье, на чей обнаженный позвонок и лопатки я любуюсь добрые десять минут. Не уверена, что Аля их заметила, но от меня не утаивается то, как парень лениво ведет беседу со своей спутницей, и каким тяжелым, темным взглядом одаривает меня каждый раз, когда наши взгляды встречаются.
Нет, мальчик. Ты – не мой вариант.
Я отвожу взгляд.
– К черту бывших, Эль, – продолжает щебетать подруга, покачивая в ладони бокал. – За нас, красотка!
– За нас, – отвечаю я, ощущая, как жар обдает мои щеки.
Этот мерзавец с небрежно зачесанными назад черными как смоль волосами и с расстегнутой верхней пуговицей на белоснежной, как первый снег, рубашке опять смотрит на меня. И ведь нисколько не боится, что его рыжеволосая моделька может заревновать.
Пожалуй, им бы заинтересовалась Аля. И я ведь могу подсказать ей, на кого подружке следует обратить свое внимание. Ведь она готова к новым непродолжительным отношениям, о чем говорит все ее естество. И всё же отчего-то я молчу.
Мне нравится, что этот юнец пожирает меня взглядом.
Приятно, как скользит по обнаженной коже черный как ночь взгляд. Колючий и ласковый. Холодный и горячий. В нем так и читается противостояние, напряжение, от которого мое сердце начинает стучать быстрее, а во рту пересыхает.
Но я не даю себе расслабиться.
Больше никаких мужчин.
И пусть Аля так и не узнает, какой горячий и опасный мажор сидел за столиком напротив, я нисколечко об этом не жалею.
Маленькая сладкая тайна, что согреет меня сегодня ночью.
Глава 3
– Нужно отправить подарок Вольнову, – говорит Сергей, листая договор с подрядчиком. Все стадии согласования пройдены, осталась финальная подпись.
Я сижу напротив мужа, прислушиваясь к тому, как нервно начинает биться мое сердце.
С момента, как я бросила Вольнова, оставив того в номере отеля, прошло четыре недели.
Месяц, черт дери! А Вольнов так никуда и не делся из моей жизни.
Он по-прежнему деловой партнер нашей компании. Он по-прежнему хороший знакомый и друг нашей семьи. Я по-прежнему подруга Лизы Вольновой.
– По поводу?
– Хмм, – Сергей отрывается от бумаг и всматривается в мое лицо. – Шутишь?
Я недоуменно свожу брови.
– Лиза сегодня ночью родила. Я думал, ты в курсе.
У меня дух перехватывает.
Вот как…
– Эльза, ты чего?
– А?
Сергей щурится. Я подношу ладони к лицу.
– Кажется, я пропустила сообщение от Лизы. Нужно будет написать ей попозже.
Отворачиваюсь. Чувствую себя по-идиотски. Я сама же бросила Вольнова и сказала ему, чтобы занялся своей беременной женой, а сейчас что-то распереживалась.
Так и не научилась отключать чувства.
– Так ты отправишь от нас подарок?
Сглатываю.
Откладываю ручку и вновь гляжу на мужа. Он вновь поглощен контрактом.
– Да.
– Спасибо.
На этом наш разговор закончен.
Спустя полчаса я покидаю кабинет супруга и отправляюсь в свой кабинет. Прохожу мимо секретаря, та что-то мне говорит, но я не слушаю. Вхожу в кабинет, закрываю дверь. На негнущихся ногах добираюсь до кресла. Сажусь за стол и устало выдыхаю.
Странная реакция. Не могу найти объяснения.
Почему меня так расстроило известие, что Лиза родила?
Нужно радоваться, а у меня внутри пустота.
Тянусь к телефону. Пишу короткое поздравительное, и такое же пустое, как и мои чувства, поздравление и отправляю. Лиза заслуживает счастья. Ее малыши заслуживают любви и тепла.
Но Вольнов и я… Да, это была ошибка.
По горлу прокатывается комок.
Вновь тянусь к телефону, но в этот раз к рабочему.
– Светлана, можете отправить в роддом Елизавете Вольновой цветы и корзину с фруктами?
– Да, сделать сегодня?
– Желательно, – спокойным голосом отвечаю, стараясь думать об этом лишь как о работе.
Никаких чувств.
Я порвала с Дмитрием месяц назад. Пора выбросить наши отношения из головы и осторожно отдалиться от Лизы. Я не хочу и не могу портить ее счастье, даже если Лизе придется прожить всю жизнь ослепленной любовью и ложью собственного мужа.
Кладу трубку и с чувством выполненного долга принимаюсь за дела, надеясь, что день пролетит незаметно.
Увы, чем ближе вечер, тем горче мне становится.
Сегодня Сергей не ночует дома.
Я не дура. Знаю, что он поедет к своей любовнице.
У нас же гребаный договор.
Чертовы свободные отношения.
Хватит.
Успокойся.
На часах восемь тридцать две.
Пора бы покинуть офис и вернуться в пустой дом. Но я не хочу туда ехать. Мне тошно от одной мысли, что моя жизнь превратилась в какой-то бег на месте.
Беру сумочку и ключи от машины. Покидаю почти пустой офис. В отличие от меня у большинства сотрудников компании есть личная жизнь. Нормальная личная жизнь.
Спускаюсь на парковку, попутно прощаясь с охраной. Наверное, они считают меня трудоголиком.
Ошибаются.
Я забываюсь в работе. Растворяюсь в ней, совершенно не понимая, как выплыть из болота, в которое сама себя же и загнала.
Завожу мотор. В салоне душно. Включаю кондиционер.
Пока салон охлаждается, я бегло просматриваю пробки на дорогах. Застрять в каком-нибудь заторе меньшее, что сейчас хочется. В животе неприятно урчит.
Можно заехать в ресторан и перекусить.
На ресторане мое одиночное путешествие не заканчивается. Будто всеми силами пытаюсь оттянуть тот момент, когда придется возвращаться в пустой дом.
Следующим пунктом становится бар. Место проверенное. Алле оно нравится.
И я уже было собираюсь позвонить подруге и предложить встретиться, как мой палец замирает над экраном.
Сморю на имя подруги. Думаю. Буквально пару секунду. Сворачиваю приложение и убираю телефон в карман.
Бармен тем временем ставит передо мной заказанный коктейль. Благодарю.
Рассматриваю мохито. Терпкий алкоголь и кислая нотка лайма не заполнят звенящую пустоту в моем сердце.
Сколько так будет продолжаться?
– Могу я вас угостить? – рядом со мной останавливается мужчина. Лощеный, симпатичный, но взгляд скользкий. Я вижу таких насквозь. Насмотрелась.
Корчу мину и подношу к губам свой бокал, сделав глоток, смотрю в глаза незнакомцу:
– Я могу сама себя угостить.
– А ты дерзкая, – шикает он и, похоже, его заводит мой отказ.
Терпеть не могу таких глупцов. Хочется съездить по морде кулаком. Но я же дама взрослая, воспитанная и вполне приличная. Поэтому игнорирую незнакомца и вновь поворачиваюсь к бармену, который увлеченно натирает бокалы.
– Да ладно, красавица, не злись. Давай все-таки угощу.
Итак, этот экземпляр не просто глуп, а непроходимо туп. Я уже было намереваюсь послать наглеца куда подальше, как на мое плечо ложится чья-то ладонь. Нагло так. По-хозяйски.
