– Перед тем, как я уйду, я хочу попросить у тебя оружие, – ничуть не смущаясь присутствия в участке двух добровольных полицейских, сказал он. – Я хочу забрать свой пистолет.
– Ты уверен? – Отец посмотрел на него с интересом.
– Да, я уверен. Я виноват перед жителями Бангао и должен все исправить. Должен искупить свою вину.
– Ты собираешься вернуть награбленное? – усмехнулся отец.
– Не вернуть. Этого бы я не смог сделать в одиночку. Я не супергерой. Но я хочу, чтобы подобное не повторялось.
Отец кивнул. Он начал догадываться, что задумал Наум.
– Хорошо, я дам тебе оружие, но у нас каждый патрон на счету, а поэтому…
– Мне хватит и тех, что будут в пистолете, – поспешно ответил Наум.
– Иди, сын. Я очень надеюсь, что ты вернешь себе доброе имя.
Отец протянул пистолет, и Наум, взяв его, сразу же вышел. Не оглядываясь и не останавливаясь, он пошел по направлению к выходу из деревни.
* * *
До Зухугу он дошел уже ближе к вечеру. Узнав, где находится хижина Мбомбо, он не сразу пошел к ней, а сначала поел и помолился, собираясь с духом. Но он напрасно тревожился, навстречу ему вышел не бандит, а очень молодая женщина, которая держала на руках худенького младенца. За ее грязное платье цеплялась ручонками голенькая девчушка лет трех. Из хижины выглядывала еще одна чумазая мордашка, и определить, кто это был – мальчик или девочка, – Наум так и не смог. Было видно, что женщина живет так бедно, что ей не во что даже было одеть ребятишек.
Наум представился доктором из Бангао и спросил:
– Женщина, где твой муж?
– У меня нет мужа, – немного испуганным голосом ответила женщина на плохом французском.
– Ты из народа гбайя? – догадался Наум по акценту женщины.
Та кивнула, и Наум перешел с французского на ее родной язык:
– Ты говоришь, что у тебя нет мужа, но сын по имени Элоге у тебя есть?
– Да, он заболел, и его отвезли в больницу, – ответила женщина и добавила, поясняя: – Мой брат отвез сына в больницу.
– Так это был твой брат… – нахмурился Наум. – А где же твой муж? – снова спросил он.
– Он умер четыре дня назад, – просто ответила женщина. – Заболел, как и Элоге, и умер. Его укусила змея.
Наум ничего не понял.
– Так он умер от болезни или от укуса змеи? – решил он уточнить.
– Он заболел и пошел пешком в больницу, а по дороге его укусила змея. Мой брат нашел его три дня назад и привез похоронить. Увидел, что Элоге тоже болен, и отвез его в больницу, – на одном дыхании пояснила женщина.
Теперь Науму все было ясно, кроме одного – где искать брата этой женщины.
– Твой брат живет в Зухугу? – поинтересовался он.
Женщина покачала головой.
– Он приехал из Лихото.
– Ты тоже из деревни Лихото?
– Нет, мы раньше жили в Лихото, но когда туда пришли бандиты из группировки «антибалаки», то мы бежали оттуда. Я не очень быстро бежала, и меня поймали. Меня взял в жены Мбомбо. Он тоже участвовал в нападении. Я была его трофеем.
Рассказывала о своей жизни двадцатилетняя женщина так просто, словно все, что произошло с ней, было естественным и нормальным явлением. Впрочем, так оно и было на самом деле. Большинство населения было безграмотным и жило все еще по законам своих предков, поклонявшихся языческим божествам. Замуж девушки, а практически девочки, выходили рано, лет в двенадцать – четырнадцать, и порой не за молодых людей, а за стариков. Так что судьбу Эсти, так звали женщину, вполне можно было считать нормальной для Центральной Африки.
– Брат отвез твоего сына и больше не появлялся? – решил спросить на всякий случай Наум.
Женщина улыбнулась.
– Приезжал сегодня утром. Привез муки и другой еды. Много привез. Теперь мои дети не будут голодать, – сказала она.
– Он украл эти продукты! – не удержавшись от эмоций, воскликнул Наум. – Теперь будут голодать другие дети. Он взял продукты жителей Бангао.
Женщина молчала и только с любопытством смотрела на Наума. Она наверняка так ничего и не поняла из его высказываний. Главным для этой бедной женщины, оставшейся с четырьмя маленькими детьми одной, без мужа, было то, что ее дети не умрут с голоду. По крайней мере, не умрут в этом году. До чужих детей ей не было никакого дела. И это ее непонимание ситуации для Наума было самым страшным. Но что он мог поделать? По всей стране было одно и то же – дети голодали, бандиты нападали, убивали и грабили. А ведь были еще синдикаты, которые делили между собой народное достояние – рудники с золотом, ураном и другими ценными ископаемыми. Уж они-то точно не голодали, поскольку продавали ворованные ценности за границу.
– Вам нужно будет через пару недель забрать сына из больницы, – не зная, что еще сказать, произнес Наум. – Он не умрет, он уже поправляется.
Эсти кивнула в знак благодарности.
– Я попрошу соседа сходить за ним.
– Где я могу найти твоего брата? – спросил Наум.
– Я не могу этого сказать, – пожала плечами женщина. – Он не живет с родителями, и у него нет семьи. Брат вольный, как гепард в саванне. Он воин и защитник бедных, – с гордостью произнесла она.
– Да уж, защитник, – хмуро усмехнулся Наум. – Забирает еду у одних бедняков, чтобы накормить себя, свою банду и бедных родственников заодно. А других обрекает на голод и смерть.
Не сказав больше ни слова, он развернулся и ушел в буш[1 - Буш (от англ. Bush – кусты, кустарник) – обширные не освоенные человеком пространства, обычно поросшие кустарником или низкорослыми деревьями, в Австралии, Новой Зеландии, Южной Африке, Канаде и на Аляске.] ночевать. В кустарнике он накидал себе веток на землю и лег на спину. Небо темнело быстро, и на нем стали уже появляться первые звезды, когда Наум услышал шорох. Достав пистолет, он приподнялся на локте.
– Эй, ты спишь? – раздался неподалеку голос Эсти.
– Нет, не сплю, – отозвался Наум. – Ты что это ходишь тут по ночам?
– Я принесла тебе лепешку и козьего молока, – ответила женщина. – Я видела, что ты не ушел из деревни, и решила принести тебе поесть.
– Мука – ворованная, и я не стану есть лепешку из нее, – сказал Наум, отодвигая руку женщины, протягивающей ему хлеб.
– Выпей тогда хотя бы молока, – вздохнула Эсти и добавила, рассмеявшись: – Коза у меня не краденая. Моя это коза.
– Твой брат бандит, – сказал Наум, выпив половину кувшина молока и протягивая его обратно женщине.
– Сейчас все мужчины бандиты, – заметила Эсти.
– Не все, – возразил Наум, отмечая про себя, что не такая уж эта женщина темная и непонятливая. – Я был доктором и полицейским, – для чего-то добавил он.
– Был? – не поняла Эсти.
– Мне пришлось уйти из Бангао из-за твоего брата, – не вдаваясь в подробности, ответил Наум.
– У тебя есть семья? Есть жена? – немного помолчав, спросила молодая женщина.
– А тебе до этого какое дело?
– Ты красивый, сильный и добрый. Возьми меня в жены. Я буду хорошей женой, а тебе не нужно будет уходить из деревни.
Она потянулась к Науму и хотела обнять его. Наум даже опешил от такого предложения и не сразу отодвинулся от Эсти.
– Нет, – наконец он решительно оторвал ее руки от себя. – Я не могу. Я иду в столицу и буду просить…
Он не договорил, потому что Эсти расплакалась.
– Почему ты плачешь? – опешил он.
– Меня не любят в деревне. Для всех я пришлая. Муж умер, и я теперь не знаю, как мне тут жить.
– Расскажи мне о себе. – Науму вдруг стало жаль эту красивую молодую женщину.
Эсти рассказала, и ее история была похожа на многие истории женщин страны. Ее мужу было пятьдесят, когда он умер, а ей всего лишь двадцать, и она была у него уже второй женой. И вот – муж умер. С четырьмя детьми ее никто не возьмет теперь замуж, и ей придется работать и поднимать детей одной. Вернуться к родителям она тоже не может – они ее не примут. Брат же помогать ей так, как помог в этот раз, навряд ли будет. Просто так получилось, что он оказался в этих местах и случайно наткнулся на умершего мужа Эсти. Она не знала, что он собирается в Бангао грабить склад, но он взялся отвезти туда ее больного сына, и она была благодарна ему уже и за это.
– Он был один, когда привез тело твоего мужа? – На всякий случай Наум решил разузнать подробнее о визите брата Эсти.
– Нет, с ним были и другие мужчины. Они приехали на двух грузовиках. И их было не меньше чем пять, – ответила женщина. – Может, было и больше, но я умею считать только до пяти, – улыбнулась она сквозь все еще блестевшие на глазах слезы.
При свете вставшей луны Эсти показалась Науму не просто симпатичной, а просто-таки красавицей. Но он отогнал от себя появившееся вдруг в нем желание и, прочтя мысленно молитву, сказал:
– Иди домой, Эсти. Твои дети будут плакать без тебя.
Она ушла, оставив на траве возле него круглую и желтую, как луна на небе, кукурузную лепешку.
Глава 3
После ухода женщины Наум долго не мог уснуть. Он думал. Теперь он вспомнил, что видел неподалеку от складов с гуманитарной помощью пару грузовиков с желтыми кузовами. В те дни он сильно уставал и, наверное, поэтому не задумался над тем, кто приехал на этих грузовиках и почему они там стоят. Из местных жителей только у одного была машина, и то это была старенькая легковушка, на которую без слез и жалости нельзя было смотреть. Еще у нескольких человек были мотоциклы. Грузовики же часто использовались в их префектуре в качестве автобусов, которые курсировали от одной деревни в другую. Так как в Бангао был медицинский центр и своя католическая церковь, то грузовики, полные народу, частенько заезжали в деревню. И в том, что два из них стояли возле складов, тоже не было ничего удивительного. Склады были в самом центре деревни. Рядом находились церковь, медцентр, полицейский участок и местный небольшой рынок.
«Поэтому-то я и не слышал ни гула мотора, ни другого шума, – думал Наум, глядя на луну. – Бандиты специально оставили свои грузовики возле складов за несколько дней до грабежа. Их, бандитов, по словам Эсти, было немного, и они не рискнули совершать налет в открытую, как делают это многие, более многочисленные банды. Вот они и провернули все ночью и по-тихому».
Он вздохнул и прикрыл глаза. Что теперь уже поделаешь? Назад время не повернешь и ничего не исправишь.
Утром, едва рассвело, Наум взял лепешку и отнес ее к дому Эсти. Постоял, немного подумав, а потом достал из своей сумки аптечку, которую ему дала Ани, и положил рядом с лепешкой.
* * *
До столицы Наум добирался четыре дня. В основном он шел пешком по дорогам. Все попутки, которые проезжали мимо него, были либо переполнены народом, либо просто не останавливались, не обращая внимания на его сигналы. Наум не обижался на водителей. Время было беспокойное, и брать к себе в машину человека с дороги немногие решались. Только два раза ему удалось проехать на пикапе с военными, да и то недалеко. Они, как правило, сворачивали с дороги в сторону какой-нибудь деревушки, и Науму снова приходилось топать пешком.
И всюду, какие бы городки Наум ни проходил, он видел нищету и разорение. Люди, которым повезло получить гуманитарную помощь, старались прятать ее и использовать только в самые голодные для них дни. Повстанцы, вооруженные старыми автоматами и обрезами допотопных ружей, но такие же оборванные, как и мирное население, сновали по рынку, выискивая, что бы ухватить бесплатно. По дорогам мимо Наума проезжали не только пикапы и грузовики с армейцами из вооруженных сил страны, но и с вояками из самых разных «освободительных» группировок. Что, впрочем, и для Наума, и для большинства населения означало одно и то же. И те и другие не церемонились ни друг с другом, ни с мирным населением, когда дело касалось гуманитарной помощи или борьбы за очередную шахту с ценным ископаемым.
Столица – город Банги – в отличие от других городов, была довольно большим городом. И если бы Наум не учился в ней и не знал, где находятся все основные управленческие здания, то наверняка заблудился бы. Поток машин – хотя и не такой большой, как поток людей, – кружил голову после деревенского затишья. Но зато дороги тут были несколько лучше, чем в деревне, и кое-где были даже заасфальтированы.
Наум знал, где находится местная больница, а также правительственное здание парламента, суд, министерство иностранных дел. Но вот где записывают в республиканскую гвардию страны, он не знал. Поэтому он решил пойти сразу в парламент и там уже узнать, куда ему нужно обратиться. Почему именно в парламент он решил пойти, Наум и сам не мог ответить. Просто это здание сейчас находилось ближе всего к нему, вот он туда и направился.
Где-то уже через час Наум стоял перед неким военным чином, который пристально разглядывал его.
– Ты не из гбайя, – наконец констатировал он.
– Это имеет значение? – не понял Наум.
– В общем-то нет, – усмехнулся военный чиновник. – Но если бы ты был из гбайя, то я зачислил бы тебя в президентскую гвардию. Ты отлично подходишь по росту и вообще не выглядишь глупым.
– Я из племени занде, – не без гордости ответил Наум. – Я окончил местный университет, знаю три языка и могу оказывать первую медицинскую помощь при необходимости, – добавил он.
– Если ты такой умный, то почему не пойдешь в доктора, или в ученые, или в политики? – удивился военный.
– Я хочу быть гвардейцем и бороться с неформальными организациями и боевиками, – не вдаваясь в подробности своей недавней жизни, заявил Наум.
Военный чин задумался и некоторое время молча смотрел на Наума, а потом сказал:
– Хорошо, я запишу тебя. Но ты сначала должен будешь пройти медицинское освидетельствование, а затем – обучение с русскими инструкторами. Если ты окажешься такой же выносливый, как и умный, мы включим тебя в состав новых десантных сил. Ты готов?
Наум слышал о русских инструкторах и даже знал несколько слов по-русски, которым научила его Ани, поэтому он ответил:
– Я буду стараться стать лучшим в этих войсках.
Военный чин рассмеялся и похлопал Наума по плечу.
– Если так и будет, то рано или поздно ты станешь генералом.
Потом он велел Науму идти в канцелярию и заключить контракт. Там же ему расскажут, где он должен будет проходить комиссию и, когда он ее пройдет, куда его после направят.
Все это было настолько новым и необычным для Наума, что он даже на какое-то мгновение испугался. Но молитва и воспоминания о позоре, который он навлек на отца, придали ему уверенности.
– Я смогу, – сказал он сам себе и пошел искать канцелярию.
Глава 4
