Ноэль Ламар "Ювелирное дело бесстрашной Ирэн"

Первые несколько ящиков были пустыми. Почти отчаялась найти что-то стоящее. Открыла следующий.

Вот это удача! Здесь лежали необработанные камни, немного, но и то хорошо. Жанин, видимо, посчитала их за обычный мусор. Иногда тяжело в неказистой каменюке разглядеть истинную красоту. Тем более, человеку, далёкому от ювелирного дела.

Я с трепетом перебирала свои находки: берилл, аметист, янтарная крошка, раухтопаз. И венец моих сокровищ – рубин.

А вот с этим уже можно поработать. Хотя бы огранить и продать. Золото и серебро мне взять негде. Может, в ювелирных лавках мастера согласятся их купить. Сделаю огранку принцесса или сердце. Тут я подобных не встречала. Правда, камни маловаты, но посмотрим.

Ещё раз перебрала сокровища, представляя, какую красоту можно из них сотворить. За это и любила свою профессию. Берёшь невнятный кусочек породы и создаёшь шедевр, обрамлённый золотом или серебром.

С воодушевлением принялась за оставшиеся пару ящиков. В первом сверху лежали небрежно свёрнутые мотки металлической проволоки. Я вытащила их, осторожно, чтобы не пораниться, кое-где торчали острые концы. Странно, ящик будто был меньше остальных. Я осмотрела его со всех сторон. Что-то не так. При одинаковых размерах, в нём явно меньше места. Простучала со всех сторон. Снизу звук шёл глуше. Внимательней приглядевшись, заметила небольшие штыри на расстоянии сантиметров пяти от дна. Они были из дерева и сливались с досками, из которых был сколочен ящик.

Пошарила по мастерской, отыскала нож с тонким лезвием. Вбила его в штырь и, выкручивая, вытащила его наружу. Также и остальными. Внутри отвалилось второе дно, подняла его и обомлела. Смотанные аккуратными моточками, там лежала золотая и серебряная проволока. Теперь можно изготовить полноценное изделие! Продам, найму рабочих для прииска. Вот это удача!

Не веря глазам, вытащила свою находку. Спасибо, отец Ирэн, что догадался сделать тайник.

Дальше удалось отыскать немного клея. По крайней мере, субстанция очень его напоминала. Потом спрошу у Энджи. Больше здесь ничего не было.

Я огляделась по сторонам. За печью заметила ещё одну маленькую дверцу. Она была не заперта. За ней обнаружилась кладовка, длинная и узкая. Окна в ней не было. Покопавшись на полках, отыскала огарок свечи. Теперь можно осмотреть, что здесь.

Странно, большую часть кладовки занимали картины. Чьи они? Я вытащила их в первую комнату, чтобы рассмотреть получше. Позади стоял мольберт, кисти и баночки с красками.

За ними в уголке обнаружила маленький ящичек, наверное, Жанин не заметила его. Я подняла его. Тяжёлый.

Вынесла в большую комнату и поставила на верстак, забыв про картины. Замочек вскрыла куском проволоки и откинула крышку.

Ригели, флацанки, цанговые ручки, лобзики, давчики: здесь был почти весь ручной инструмент. От радости чуть не пустилась в пляс по комнате. Живём!

Ах да. Забыла про картины. Задумчиво перебирала полотно за полотном. Натюрморты, портреты. Вот Жанин с Бетти. Смеющаяся Катрин. А этот шатен с добрыми глазами и чуть резкими чертами лица, наверное, отец Ирэн. Всмотрелась в облик ювелира, который словно был вырезан из камня. Чёткие штрихи, глубокие складки, залёгшие от крыльев носа. Глаза странного цвета, с фиолетовым оттенком. Или художник решил приукрасить портрет? Дальше нашла пейзажи. Моего изображения среди полотен не было.

Снова и снова смотрела я на картины. Нарисовано не профессионально, но с душой. Я и сама неплохо рисовала, но это были в основном эскизы будущих изделий. Что-то тянуло меня к полотнам, не давало покоя.

Сложив инструмент и перепрятав камни и проволоку, собрала картины и, закрыв мастерскую, потащила домой.

Жанин, развешивавшая во дворе бельё, удивлённо смотрела на меня:

– Ирэн. Зачем они тебе? – Она вытерла руки о фартук и, подойдя ко мне, помогла внести полотна в дом.

– Чьи они? – отдышавшись, спросила я.

– Твои, доченька, – Жанин вытащила портрет отца, ласково провела по нему рукой.

– Почему же лежали в кладовке?

Она обернулась:

– Ты сама велела их туда убрать, после смерти Аларика. И с тех пор даже не пыталась рисовать. А мне так нравятся твои картины.

Я выбрала портреты родных:

– Повесим их в гостиной?

– С радостью! Я не раз предлагала тебе это, – улыбнулась Жанин.

Захватив несколько полотен в свою комнату, поставила их напротив кровати. Какая-то мысль не давала покоя. Зудела в голове, рождаясь в новую идею. Долго сидела, разглядывая красивую, но чуть схематичную живопись. Словно я уже видела подобную технику. Но где?

Промучившись ещё немного, махнула рукой. Надо отвлечься, и тогда мозг сам подкинет нужную мысль.

Глава 7

Но меня не «осенило» ни в этот день, ни на следующий. Я пока оставила картины в покое, погрузившись в домашние дела. Помогала Жанин и Бетти, приносила воду, готовила. Выходить на улицу ещё не позволяла моя «разукрашенная» физиономия. Матушка делала мне какие-то примочки, синяки проходили, однако не так быстро, как хотелось бы.

С утра стояла перед зеркалом гостиной, обозревая свою физиономию, синяки вроде сошли. Полотно было старым и мутным, рассмотреть себя получше было невозможно. В комнату вошла Бетти:

– Ирэн, это ты здесь?

– Да, смотрю, можно ли выйти на улицу, не распугав прохожих.

Мне не терпелось заняться делом, но прежде хотела посоветоваться с Энджи, может зайти к ювелирам, глянуть, какие варианты изделий покупают больше. Прицениться.

– Всё в порядке с твоим лицом, – заверила меня Бетти, взяв ладонью за подбородок и покрутив из стороны в сторону, – сходи, прогуляйся. Только не в лес, – улыбнулась она.

– Туда меня пока не тянет, – потёрла нос, что всё ещё болел, – тогда пойду собираться.

Надела то же серенькое платье, тёплые чулки. В прихожей накинула пальто и отправилась к новой подруге, прихватив с собой маленький натюрморт, из мастерской взяла и баночку с клеем.

– Ирэн! Как я рада тебя видеть! – Энджи отложила неизменную ступку и вышла из-за прилавка ко мне, – садись, налью тебе бодрящего отвара по собственному рецепту.

– Ты пришла в себя после нашей прогулки? – Все эти дни я переживала за травницу.

– Порядок. Попила успокоительных. Знаешь, поначалу мне каждую ночь казалось, что кто-то скребётся то в стены, то в дверь. Жутко было. А что это у тебя? – Она кивнула на картину.

– Как раз принесла показать тебе, – протянула натюрморт Энджи, – что скажешь?

Девушка поставила натюрморт на прилавок и отступила, разглядывая полотно:

– Красиво, – вынесла она свой вердикт, – только понимаешь, словно не хватает цвета. Вроде и нарисовано хорошо, но как-то тускло, что ли. Не могу подобрать нужного слова.

И тут в голове словно прозвенел звоночек. Точно! Цвета! Мне вспомнилась так любимая многими девочками нашего мира алмазная мозаика. Вот оно! То, что крутилось в голове.

На радостях чмокнула опешившую подругу в щёку:

– Энджи, ты гений! Вот! – Достала я баночку, – посмотри, пожалуйста. Это тот самый клей? Я не ошиблась?

Травница взяла в руки банку, открыла, понюхала, подцепила немножко и растёрла между пальцами:

– Он самый. Отличного качества, насколько я могу судить. Отец в своё время изучал составы, я повидала всяких, – девушка вытерла пальцы тряпкой и вернула мне тару.

– То, что надо, – довольная, убрала банку в карман.

– Новая идея? – Спросила подруга.

– Не то слово. Если всё получится, можно будет нанять рабочих для открытия прииска.

Не терпелось приступить к задуманному, потому я распрощалась с подругой и поспешила домой.

– Ирэн, ты так быстро? – Жанин встретила меня на пороге.

– Да. Появилось срочное дело.

Переодевшись, подвязала домашний фартук и прихватила натюрморт с клеем:

– Я буду в мастерской.

Вытащив остатки камней, принялась за дело. Сложной огранки для моей затеи не нужно. Как не искала в мастерской, но приспособлений для огранки камней не нашла. Кроме маленького кусочка пемзы. На этом вопрос о самостоятельном изготовлении какого-либо изделия был закрыт. Нести камни ювелиру не было денег. Да и непонятно пока, стоили оно того или нет. Потому идея с картиной пришлась очень кстати.

Я высыпала все самоцветы на чистую тряпицу, отобрала те, что можно использовать сразу. Это скорее даже не камни, а крошки, осколки. Однако и они пойдут в дело.

Долго и предельно аккуратно очищала камень от породы, разбивала на части, хотя некоторые из них были, итак, невелики. Чуть шлифовала пемзой, чтобы дать больше блеска. И, собирая как мозаику, по цветам и размерам, клеила к картине мои драгоценные осколки.

Клей, действительно, был просто волшебный. После высыхания он придавал камешкам интересный оттенок и глубину. На небольшой натюрморт у меня ушло почти три дня. При условии, что Жанин, услышав, что я занята в мастерской, освободила от работы по дому.

Приклеила последний камень, когда на небе уже давно перемигивались звёзды. Вытерла руки и выпрямила уставшую спину. Посмотрела, что получилось. Даже при свечах картина выглядела просто волшебно: маленькие осколочки, собранные в цельное полотно, преобразились, сверкая огнями. На полотне был изображён букет цветов. И теперь каждый бутон переливался и, казался живым, точно настоящий. Мне не терпелось показать её родным, но клей должен просохнуть.

Рано утром, пока все спали, вернулась за натюрмортом, принесла домой и поставила на кухонный стол.

Первой проснулась Жанин:

– Ирэн? Откуда такое чудо? – Матушка замерла перед картиной.

– Тебе правда нравится?

– Не то слово, – женщина подошла ближе, боясь прикоснуться к полотну, – они точно живые, дочка. Ты сделала это сама?

– Да, матушка.

– Аларик был прав, когда говорил, что пойдёшь по его стопам, – улыбнулась она, – а я не верила. Никогда не видела картин из камней, где ты научилась этому?

– Сама придумала. Надеюсь, удастся продать и выручить хорошие деньги.

– Давай я отнесу её в город, – предложила Жанин.

– Нет. Хочу показать её Энджи. Может, попрошу, чтобы она поставила в своей лавке.

– Хорошее решение, там бывает много народа, – кивнула матушка.

– Прелесть! Чудо! – раздалось позади.

Это проснулась Катрин и теперь скакала возле картины, точно горная козочка:

– Ирэн, её тебе маркиз подарил? Вот это да!

– Сама сделала, – улыбнулась я.

– Да ну, – девушка замерла перед натюрмортом:

– Ты прямо как папа.

К нам присоединилась Бетти и всё по новой. Не скрою, признание близких радовало, надеюсь, и в городе оценят мои старания.

Завтракать не хотелось, и потому сразу пошла к Энджи, обернув картину тканью.

– Смотри, что получилось, – сказала я, поздоровавшись.

– Ну ка, – травница подошла поближе, – хочу увидеть твою фантазию в деле.

Я развернула натюрморт, и девушка замерла. Долго она любовалась, потом взяла картину в руки, чуть не уткнувшись в неё носом:

– Как ты это сделала?

– Драгоценные камни, приклеенные к картине? – Раздался мужской голос.

Мы с Энджи подпрыгнули от неожиданности. В дверях стоял парень, высокий, светловолосый, с широким добродушным лицом.

– Питер! – воскликнула подруга, – зачем так пугать? Знакомься, Ирэн, это Питер. Помощник ювелира.

Молодой человек, тем временем, подошёл к Энджи и бережно, точно хрустальную, взял картину в руки.

– Очень приятно, Ирэн. Я восхищён твоей идеей. Кто бы догадался, что натюрморты можно украшать столь необычно, – Питер окинул полотно взглядом профессионала, – камни так себе, но в композиции подобраны идеально. Какой цвет, фактура, блеск. Шедевр.

Я зарделась, слышать оценку коллеги было особенно приятно, тем более, когда он симпатичный мужчина.

– Подскажи, Питер, где я смогу продать свои работы?

– Хм, – потёр тот подбородок, – я бы советовал предложить кому-то из знати. Но ты же не будешь караулить их возле лавок.

– Что же делать? Может, оставить у Энджи, чтобы люди видели?

Питер рассмеялся:

– Ирэн, думаешь, сюда ходят богатые? Во сколько ты сама оценишь свою работу?

Я пожала плечами:

– Не могу сказать, никогда не продавала и не покупала золото, серебро или камни.