Андрей Федин "Магия – не для оборотней. Часть 1"

– Уже подумала, ты решил остаться дома, – сказала старуха.

Она дожидалась моего возвращения у валуна.

Я спросил:

– Куда мы теперь?

– К постоялому двору, что у перекрестка. Оттуда утром наверняка кто-то поедет в город. Попросим, чтобы подвезли. Мои старые ноги не любят ходить пешком. Чего остановился? Нам туда.

Подняла с земли свою котомку и вручила мне.

– Как мне называть тебя, женщина? – спросил я.

Пошел вслед за старухой по дороге.

– Мираша – такое теперь у меня имя.

– Теперь?

Старуха сделала вид, что не услышала мой вопрос.

* * *

По пути к постоялому двору говорил в основном я. Нес всякую ерунду. Чтобы заглушить звучавший в голове вопрос: понимаю ли я, в какую авантюру ввязываюсь.

Изредка старуха меня перебивала.

– Люди называют вас не охотниками, а оборотнями. Знаешь об этом? А за глаза – зверями.

– Мы не звери! – сказал я. – Мы такие же люди, как и они! Почти.

– Вот именно, Хорки, – сказала Мираша. – Почти. Понимаешь, чтобы не казаться странным, тебе следует избегать принятых среди охотников выражений.

– Каких?

– Например, то, что вы называете «нашел удачу» – на языке людей звучит как «влюбился». Когда между мужчиной и женщиной возникают чувства – это любовь. Обычным людям она редко приносит удачу. И уж во всяком случае, не такую, какую получают при взаимной любви охотники – только им любовь дает такую награду. Должно быть, мы чем-то очень приглянулись богине Сионоре.

– А еще?

– Еще: если ты захочешь выдать себя за человека, Хорки, то не должен обращаться. Совсем.

– Почему это? – спросил я. – А если никто этого не увидит? Я же не собираюсь разгуливать в облике охотника по городу!

– Не важно, – сказала Мираша. – Продолжая принимать облик охотника, даже если его никто не увидит, ты не сможешь выдавать себя за человека. Понимаешь? Взгляни на себя со стороны. Сравни с обычными людьми. Замечаешь разницу?

– Никакой. Я и есть обычный человек, пока не обращусь в охотника.

– Не совсем. Только на первый взгляд. Но если присмотреться, разница между охотниками и людьми очень заметна.

– И в чем она?

– Когда ты в последний раз залечивал раны, Хорки? Я знаю, твои кости ломались неоднократно, но ты не представляешь, как долго они будут срастаться без обращения. А где мозоли на твоих руках и ногах? Знаешь, что это? А шрамы? Когда ты стриг волосы и ногти? Или вырывал себе зубы? Ты удивишься, Хорки, но волосы у тебя на подбородке не растут, как у людей. И даже если ты перестанешь обращаться в охотника – не сумеешь отрастить даже самую захудалую бородку. Тебе придется придумать объяснение этому. А твой бледный цвет кожи? Загар на ней не задерживается – не успевает. И это далеко не всё, что внешне отличает тебя от человека.

– Я… не задумывался над этим.

– Облик охотника помогает твоему народу выживать и находить пропитание, – сказала Мираша. – Но главная ваша ценность не он. Понимаешь, намного важнее для вас – само обращение. Природа заложила в память твоего тела два образца – облики охотника и человека – к которым оно возвращается при обращении. Сломаны ли кости, на месте ли конечности – при смене облика все возвращается к образцу. И это великое чудо, Хорки! Такому позавидуют даже маги! Но понимать всю прелесть обращения начинаешь лишь после того, как его лишишься.

* * *

Мы не пошли на постоялый двор. Расположились неподалеку от него, в овраге. Я собирался прилечь на траву вздремнуть, но Мираша сказала:

– После отоспишься. По дороге в город времени на сон у тебя будет предостаточно. Рассвет уже скоро. А нам еще нужно привести тебя в надлежащий вид.

– Это в какой? – спросил я.

– Сделать похожим на человека.

– А сейчас я на кого похож?

– Уж во всяком случае, не на крестьянина.

Старуха велела мне развести костер. А потом, когда языки пламени заплясали, разгоняя тьму, принялась делать из меня человека.

Острым ножом она обкромсала мои волосы, оставив их такой длины, что я едва мог за них подергать. Оцарапала мне щеку, и тут же смазала рану какой-то вонючей мазью («Это чтобы не загноилась»). Заехала кулаком мне по скуле.

От первого удара я уклонился, но Мираша сказала:

– Не дергайся! Так надо. В любой момент можешь вылечиться обращением.

Удар у нее оказался неожиданно сильным – для хрупкой старой женщины.

– Замечательно. К утру опухнет. То, что надо. А теперь переодевайся.

Старуха бросила к моим ногам халат из грубой ткани. Старый, потертый, но чистый.

– Штаны не забудь снять, – сказала она. – Крестьяне их не носят.

* * *

Еще только начинало светать, а мы уже тряслись на скрипучей телеге в направлении города.

Мираша уселась рядом с возницей. О чем-то щебетала, чему-то удивлялась. Изображала городскую жительницу из соседнего королевства (а может она таковой и являлась?).

Я разлегся на прикрытых соломой досках. Положил под голову котомку старухи, в которую та спрятала и мою одежду, и свой меч. Морщил нос от запаха тухлых овощей, что шел от телеги, прислушивался к голосам спутников.

Облака перед моими газами прыгали из стороны в сторону, убаюкивая: лошадь шагала неторопливо, колеса то и дело проваливались в ямки.

Уснул я быстро.

Но спал чутко.

* * *

К городу мы приехали на закате. Мираша расплатилась с возницей. Вновь вручила мне свою сумку.

Через ворота мы успели пройти до темноты: на ночь их запирали, путникам приходилось искать ночлег на постоялом дворе и в конюшне, что прижимались к деревянной стене города снаружи. Те потому и ютились у ворот – поджидали припозднившихся и брали с них за ночлег втридорога.

Город, почти безлюдный зимой, уже ожил. С появлением на деревьях листвы вернулись добытчики – те, кто собирал в ночном Лесу растения, охотился там на животных. Холодные месяцы эти люди пережидали в родных селениях. А ближе к лету возвращались в наши края – на промысел.

Теперь до самой зимы городские таверны и бордели вновь обзаведутся клиентурой: щедрой, живущей как последний день. Часто так и было – Лес хоть и богат на чудеса, но опасен. Особенно для людей.

Зимой Лес свои чудеса прятал. Диковинные растения, появлявшиеся там по ночам в теплые месяцы, становились невидимыми, скрытыми под глубокими сугробами. Мелкие животные (их называли – «ночные звери», водились такие только в нашем Лесу) до весны уходили в самую чащу, доступ к которой охраняли Звери – лесные сторожа. Лишь охотники продолжали находить добычу, справлялись с ней, объединяясь в большие стаи.

Тушки лесных хищников и крупных копытных, пусть и грозных, но уступавших Зверю-королю Леса в силе и ловкости, охотники приносили в город на протяжении всех зимних месяцев. За счет этого мы и жили: охотились, сдавали добычу скупщикам в городских лавках. Те увозили ее в центральные королевства и Селенскую Империю – продавали там алхимикам и магам.

Шагая по застеленному досками тротуару, я морщился, вдыхая городские запахи. Как могут люди жить среди такого зловония? Не очень-то мне хотелось наслаждаться этими ароматами до утра.

Но на мое предложение переночевать у костра за городом, старуха ответила, что она не глупая девочка, чтобы ночевать с кавалером под кустом. Сказала, что снимает в местном трактире комнату. Без труда оплатит там и вторую – для меня.

Я пожал плечами. Спорить не стал. Если у Мираши водятся лишние деньги, почему я должен запрещать их тратить? Лично у меня в кармане спрятанных в котомку штанов лежало всего семь монет – этого едва ли хватит, чтобы заплатить за ужин и ночлег в трактире.

Первым делом мы, как положено, посетили городской храм. Оставили дары на алтарях покровителя охотников Васаира и богини любви Сионоры – их охотники вспоминали чаще, чем других богов. Получили от служителя Сионоры зеленый листок липы – на удачу.

И лишь потом старуха повела меня к трактиру – тому самому, где несколько дней назад мы с приятелями отмечали начало взрослой жизни.

Она не обманула: ночевал я под крышей, в комнате. Один! Непривычно спать, не слыша ни чужого дыхания, ни бормотания и плача маленького племянника, ни скрежета в траве насекомых, ни шелеста листвы. Нет, с улицы и из трактира доносились звуки – приглушенные, далекие. Мне они не мешали. Напротив: лишь они успокаивали, когда я просыпался и осматривал пустую комнату, встревоженный царившей здесь тишиной.

* * *

Утром, после завтрака, который оплатила Мираша, я отправился в городскую лабораторию. В этот раз я знал, кого и где мне там искать. И что делать.

Лысый подслеповатый толстячок заграбастал мои пять монет. Как и в прошлый раз, проткнул мне палец, смочил моей кровью палочку, записал на клочке бумаги мое имя и название деревни, где я якобы живу.

– Все, иди уже, – сказал он мне, продолжая позевывать.

– Сегодня и завтра я буду в трактире «Уши Зверя», – сказал я. – Посылайте за мной туда.

Толстяк нахмурился.

Сказал:

– Ага. Сам прибегу! Отработаю твои монеты. Как же вы мне все надоели за эти годы! Зачем я только соблазнился на деньги и приехал сюда?! Премии, говорите?! За кого?! Сплошные пустышки! И ладно бы так и продолжалось! Год-два и, глядишь, махнули бы на эту дыру рукой. И вернулся бы я к цивилизованной жизни. Так нет! Получите! Нашелся один! И кто?! Звереныш! Чтоб ему пусто было! Чтоб у него… Что стал, убогий? Чего уши развесил? Вали уже в свои «Уши»! Пошел вон, я сказал!

* * *

Посыльный из лаборатории постучался в дверь моей комнаты в полдень. Потребовал мое пропускное письмо. Почти без запинок прочитал его вслух, долго разглядывал меня, проверяя, соответствую ли я указанному в письме описанию.

Глядя на его строгое лицо, я захотел посмотреть на свое отражение. Что не так? Волосы не черные? Или глаза за ночь изменили цвет?

– Вжиклий, – сказал мужчина, – это ва… тебе.

Вручил мне клочок бумаги.

И громким шепотом добавил:

– Грамоте обучен? Могу растолковать тебе, что там написано. За две монеты.

– Не надо, – сказал я. – Разберусь.

– Там ооочень важное сообщение, – сказал мужчина.

Поднял вверх указательный палец.

– И срочное.

Я развернул бумагу. Пробежался глазами по неровным строчкам.

Мужчина ухмыльнулся.

– Две монеты, – сказал он. – И я тебе помогу.

– Не нужно, – сказал я. – Сам разберусь.

Кажется, посыльный обиделся.

Он скривил губы, обронил: «Деревенщина».

И удалился.

Его место в дверном проеме тут же заняла Мираша.

– Ну? – спросила она. – Что там?

– Пишут, что я должен завтра на рассвете явиться в лабораторию, – сказал я. – Не все слова тут понял… но похоже ты снова угадала.

Добавил громким шепотом:

– У меня нашли магию! Магию!! Как?! Откуда ты об этом узнала?!

Мираша толкнула меня в грудь, заставив попятиться, вошла в комнату, прикрыла дверь.

– Вжиклий… – сказала она. – Не возражаешь, если я буду так тебя называть? Что ты решил? Будешь учиться на мага? Согласишься?