Андрей Курпатов "Семейное счастье 2.0. Как избавиться от одиночества?"

• В браке изменимся и мы сами, и наш партнёр. Мы как люди сильно меняемся со временем. Вспомните себя 10, 20 и 30 лет назад – это были разные люди. Причём если вы ещё молоды, то эти изменения лишь нагляднее, они не прекращаются с годами.

• Будет меняться и сама наша жизнь: появятся дети, материальные ценности, новые увлечения, изменится род занятий, характер работы и т. п. Всё это вроде бы естественно, но задумайтесь, насколько отличаются друг от друга отношения двух студентов, с одной стороны, и, например, матери четырёх детей и мужчины, руководящего большой компанией, – с другой.

• Наконец, постоянно меняется мир: он становится цифровым, ускоряется, появляются другие средства связи, изменяется структура общества, меняются моральные и психологические особенности окружающих нас людей. Возникают новые искушения, и новые запреты, и новые возможности…

В общем, когда мы говорим о конкретном браке, речь идёт о множестве самых разных браков – даже целом калейдоскопе браков! Формально в них состоят те же два человека, но это ведь условность, поскольку и сами они, каждый по отдельности, не те, что прежде.

Таким образом, и общая ситуация в мире, и брак как таковой, и внутренний мир каждого из супругов – всё это постоянно меняется, находится в динамическом процессе перестройки, а сам брак испытывает напор множества разнонаправленных и даже зачастую противонаправленных сил.

Тут даже если захочешь систематизировать проблемы в рамках одного брака – уже проблема, а если нужно рассказать о браке и семье в целом? Но если мы сможем проанализировать ошибки, которые допускаем в деле устройства своего брака, то, может быть, у него есть второй шанс?

Обнаружив и поняв свои установки в браке и отношениях, мы сможем сделать выводы, новые лекала хоть для нового брака, хоть для нынешнего.

Может быть, это не так весело, как хотелось бы, но это необходимо, потому что жить друг с другом под дамокловым мечом обстоятельств, а не по личному, свободному выбору – значит жить в тюрьме. А в тюрьме не чувствовать себя одиноким невозможно.

Одиночество заканчивается только там, где мы идём друг другу навстречу, а вовсе не там, где нас насильно удерживают – люди ли, события ли, дела ли, штамп в паспорте, это уже не имеет значения. Только свободный выбор. В пользу брака…

Пора уже поставить точку в этом странном, загадочном парадоксе. Истинная цель брака – не быть одиноким, причём не механически, не физически одиноким, а сугубо психологически, чтобы не чувствовать одиночества. И никакой иной серьёзной цели у брака современного и тем более у брака будущего нет и не предвидится.

«Мы вместе именно потому, что делаем друг друга счастливыми» – такой должен быть лозунг и лейтмотив. Но пока так получается, что именно в браке мы и начинаем ощущать одиночество с какой-то ужасной и непреодолимой силой. И в этом парадокс, и в этом безумие, и именно это надлежит исправить, чего бы это ни стоило и во что бы это ни стало.

И в самом конце этого затянувшегося предисловия я хочу сказать ещё вот что (и это чистая правда): семейного счастья хочется всем без исключения.

Ведь все мы вышли из семьи и в детстве мечтали о ней – о семье, о семейном счастье. Мечтали для себя, для своих родителей и там где-то, потом, в нашей собственной будущей жизни.

Кто-то, правда, насмотревшись на то, «как это бывает», «как это было», былой запал утратил и теперь рвёт на себе рубаху: «Я в брак ни ногой! Чур меня, чур! Изыди, Сатана! Доктор, когда уже наконец это всё закончится?!»

Но и он мечтает, только очень-очень тихо, незаметно. И страдает. Не от брака – от одиночества.

ПРИМЕЧАНИЕ

«Брак-кованная обезьяна!»

Когда в конце шестидесятых годов прошлого века американский зоолог Десмонд Моррис опубликовал книгу «Голая обезьяна»[3 - Десмонд М. Голая обезьяна. СПб.: Амфора, 2001. 272 с.], скандал вышел неимоверный.

Да, все мы ещё со школьной скамьи знаем, что являемся, по сути, приматами и произошли от них. Конечно, понять, а тем более всецело это принять крайне сложно, тем более обычному человеку, который не имеет достаточной подготовки в области научной антропологии. Где, например, промежуточные звенья?

Но тут появляется Моррис и подробно рассказывает о том, как это превращение зверя в человека случилось. Можно считать, что он был одним из первых, кто предложил связную, непротиворечивую, а главное – вполне правдоподобную историю нашей трансформации из дикой обезьяны в культурного человека.

Спросите, как ему это удалось?.. Дедуктивный метод!

Он просто задался правильным вопросом: как такое могло случиться, чтобы обезьяна стала голой? Это же противоречит всякой логике выживания! И с этого пункта Моррис стал разматывать ниточку нашего происхождения от обезьяны виток за витком, пока, наконец, не нашёл выход из лабиринта.

Позволю себе опустить долгие и обстоятельные рассуждения учёного о различных перипетиях нашей эволюции и изложу результаты его расследования в самом сжатом виде…

Единственный эволюционный смысл «наготы» (а такой смысл у наготы должен быть, иначе невозможно, чтобы данный внешний признак закрепился в генах животного) – это определённые выгоды в системе теплообмена.

Если допустить, что древнему человеку приходилось много и долго бегать за своей добычей, то способность потеть и таким образом не перегреваться была для него очень кстати. Некоторые племена в Африке и до сих пор так охотятся – сутками гоняют добычу, пока та не умрёт от теплового шока. Сами потеют, а дикая лань из-за своей шерсти потеть в должной мере не может, вот и спекается в дороге…

Итак, наш предок, бывший до этого травоядным, стал питаться дичью, за которой ему приходилось долго и мучительно бегать. Но могли ли бегать самки с детёнышами? Нет, разумеется. Тем более если учесть, что детёныши у этих самок были почти человеческие, а это значит, что нуждались они в куда большем внимании и уходе, нежели обычные дети обезьян.

В общем, мамы в этих «скачках» не участвовали, а за дичью бегали исключительно первобытные мужчины.

Первобытные женщины, соответственно, ждали их дома – в пещерах, у первого, примитивного «домашнего очага».

Получается, женщины с детьми сидели в пещерах, а мужчины бегали за дичью. Причём эти мужчины, видимо, бегали вместе – бандой. В противном случае надежды загнать дичь у них не было никакой. Парнокопытное нашими зубами не проймёшь, а потому надо действовать коллегиально – и загонять, и забивать.

Следовательно, заключает Моррис, мужчинам приходилось справляться со своими амбициями и притязаниями на тоталитарную роль в своей группе (именно это и происходит, как правило, у обезьян) и… делить женщин!

Вот ради этого пассажа я и вспомнил сейчас замечательного Десмонда Морриса. Действительно, если мужчины стали «товарищами», они должны были дать возможность каждому продолжить свой род, т. е. отказаться от идеи гарема и поделить женщин по-братски, чтобы жена была у каждого. В противном случае они бы просто поубивали друг друга и никакой им совместной охоты.

Но существенно и другое: важно, чтобы женщины, оставаясь в своих пещерах, не думали изменять своим мужчинам, т. е. хранили им верность, каждая своему. Иначе зачем мужчине возвращаться домой, в свою избушку? Зачем печься о своём потомстве и кормить его с его матерью долгие годы, пока оно вырастет и станет самостоятельным? И тут в очередной раз пригодилась первобытному человеку его нагота…

Три вещи, которые я хочу в отношениях: глаза, которые не будут плакать, губы, которые не будут врать, и любовь, которая никогда не умрёт.

    Уиз Халифа

Нет в мире больше животных, которые бы получали такое сексуальное удовольствие от ласк и объятий, от нежных касаний и поглаживаний, от поцелуев и… самого секса. Ни у одного животного нет такого огромного количества эрогенных зон, как у человека, таких эрогенно чувствительных рук, губ, языка. У них, по большому счёту, и секса-то нет, а так – одна копуляция.

Секс у животных связан исключительно с репродуктивной функцией, за редчайшими исключениями. В природе секс случается только по биологической команде: самка готова к оплодотворению, и её организм начинает источать специальные запахи, которые возбуждают самца. Дальше – заняли функциональное положение, приладились, дёрнулись и всё. У обезьян, например, секс длится всего несколько секунд: 10–15 стремительных фрикций – и все свободны.

Самки животных не испытывают оргазма и не ищут секса для удовольствия. Самец «всунул, вынул и пошёл» – вот весь сказ, а самке потом работы зачастую не на один год: беременность, вскармливание, взращивание. Так что секс она приемлет, только когда природа от неё этого ультимативно требует.

У человека всё категорически не так. Нам секс дан как удовольствие, а не как биологическая программа. Мы самые сексуально чувствительные животные на планете. Считается, что люди раздумывают о сексе или о чём-то, что с ним непосредственно связано, каждые 10 минут жизни – молодые почаще, старике пореже, но в целом регулярность удивительная.

А зачем, спрашивается, природа подарила нам такую кипучую, такую гигантскую сексуальность? Моррис отвечает на этот вопрос так: такая сексуальность биологически необходима нашему виду, чтобы благодаря возникающей между партнёрами сильнейшей эротической привязанности они влюблялись друг в друга и хранили друг другу верность.

И как бы странно, наивно и парадоксально это ни звучало, любовь и сохранение верности партнёру – это то, что позволило обезьяне стать человеком. Если бы природа не научила нас верности, мы бы просто не выжили. Мы не создали бы ни общества, ни культуры, ни нашей цивилизации.

Сексуальность – это то, что призвано укрепить наши союзы. Когда же сексуальность начинает их разрушать, это говорит об извращении и деградации нашей уникальной человеческой природы. Так что брак – это нечто вроде физиологической потребности… Не надо с ним бороться.

Научный подход к сексуальности человека! (https://lk.brain-games.ru/humansexuality)

Открытие Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон.

Сканируйте QR-код.

Глава первая

Бессознательные отношения

Мифы – это психические явления, обнажающие естество нашей души.

    Карл Юнг

Практическая психология, как известно, началась с Зигмунда Фрейда. Но очень быстро у него появились и последователи, и отступники, каждый из которых поспешил создать свою теорию. Например, если Фрейд считается основателем психоанализа, то Карл Юнг, с которым они сначала были друзьями не разлей вода, а затем разругались вдрызг, назвался автором аналитической психологии. Вот так одно слово и поделили…

В чём же состоял предмет спора между двумя знаменитыми психотерапевтами? Фрейд утверждал, что глубоко в бессознательном человека сидят инстинкты и подавленные влечения. Сверху на них давит общественное мнение, укоренённое в нашем собственном сознании. А между ними, как уж на сковородке, крутится-вертится наше с вами личное «Я».

Итого снизу в нас, по Фрейду, воинствующее бессознательное, сверху – репрессивное сознание, и никогда им не сойтись, бой их вечен, а от того, мол, и все неврозы.

Юнг с этим утверждением Фрейда в целом не спорил, но пошёл значительно дальше. Он сказал примерно следующее: «Что там бессознательное?.. Ерунда, право! Куда важнее коллективное бессознательное». Но что же это за зверь такой «коллективное бессознательное»?

Идея Юнга состоит в том, что все мы принадлежим некоему общему информационному полю, которое стало формироваться ещё на заре цивилизации. И в этой общей для нас всех – коллективной – бессознательной субстанции живут единые для всех людей коллективно-бессознательные силы: Великой Матери, Анимы и Анимуса, Воина, Дракона и т. д.

Эти архетипические образы время от времени прорываются наружу и рассказывают нам о себе. Так коллективное бессознательное говорит с нами через гениев, через народное творчество: мифы, сказки, сказания, ну или, на крайний случай, через бред душевнобольного.

Впрочем, гениев и сумасшедших, я так думаю, мы в этот раз особенно трогать не будем. Обойдёмся малой кровью… Давайте чуть-чуть о сказках! И потом уже к делу.

С тех пор они счастливо не жили…

Слова «пожалуй, я согласна, только выполни наперёд три задачи» полны коварства. Жениха посылают на гибель.

    Владимир Пропп

«Сказка – ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок» – это всем хорошо известно. И сразу хотелось бы какую-нибудь сказочку в тему из коллективного бессознательного, чтобы разъяснила она нам всё. Намекнула, так сказать, в чём тут урок-то: что в браке не так бывает и что с этим делать, чтоб не угробил он участников этого праздника жизни.

И тут мы вроде бы сразу сталкиваемся с проблемой: сказок о предсвадебном периоде масса, а о том, что происходит после свадьбы-женитьбы, нет ни одной. По крайней мере, так считается. В своё время я и сам так думал, но ошибался. Сказки такие есть – про брак после бракосочетания, – только смотреть надо пристально.

«Жили-были старик со старухою, у самого синего моря…» И дело это продолжалось тридцать лет и три года и дошло до крайности. По-моему, про брак, как вы думаете? Впрочем, тут мы уже приходим к совершеннейшему шапочному разбору – точнее, к разбитому корыту.

«Дурачина ты, простофиля!» и «Вздурилась старая баба!» – задушевный супружеский разговор на 34-м году супружеской жизни.

Взаимопонимание в этой колоритной паре близится к абсолютному нулю, взаимная симпатия уже давно на нём. Живут вместе, потому что старик со старухою никому больше не нужны. Других мотивов для совместного проживания нет. Очевидно, речь идёт о браке – к бабке не ходи!

И теперь понятно, что в победной реляции «и я на той свадьбе был, мёд-пиво пил, по усам текло, да в рот не попало» не всё чисто и наличествует, так сказать, искомый намёк – в рот-то не попало.

Продолжаем изучать пушкинские сказки, сюжетно перенятые им, как известно, от Арины Родионовны и в её лице от самого народа. Из гущи, так сказать, коллективного бессознательного!

Итак, «Сказка о царе Салтане». В ней некая девица обещается народить царю сына, а потому и выбирается им в жёны. Сына она рожает, как обещала, но, оклевётанная завистницами, отправляется в бочку. Причём смолят её в ней прямо вместе с отпрыском, и всё это хозяйство отправляется в море.

Я тут недавно узнала, что все пингвины моногамны. И это меня не удивило, ведь именно так они и выглядят. В смысле не очень-то похоже, что в один день один пингвин уйдёт от другого в поисках более красивого пингвина.

    Эллен Дедженерес

В общем, речь в этой сказке идёт о близких родственниках молодой семьи – сватье бабе Бабарихе, поварихе и иже с ними, которые способны изничтожить всякий брак молодых, в таких битвах не тёртых.

При этом девица на мужа не ропщет: «Что ж не защитил ты меня, Ирод окаянный!» Нет, она глотает скупую женскую слезу и благоверно воспитывает сына в духе отцепочитания. Самоотверженный подвиг, надо сказать!

Как результат, тягостное расставание преодолено, правда торжествует. Счастье семейное воцаряется всем на зависть, нам на удивленье. Но кто ж не возропщет-то из засунутых в бочку?.. Возропщут, и будет им за это больно. Поскольку женское роптание мужчины, мягко говоря, не особо жалуют.

Теперь «Сказка о спящей царевне и семи богатырях». Здесь интересующая нас пьеса разворачивается и вовсе за кулисами. У царевны, которой предстоит заснуть от того яблока да в том гробу, явно была матушка. Но… появилась мачеха.

В общем, перед нами тоже вполне себе известная история – поменяли первую жену на молодуху: «Свет мой, зеркальце! Скажи да всю правду доложи: я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?» В общем, разлучница – совершенно очевидно! То есть и об этом в коллективном бессознательном тоже есть, и характер разлучницы выписан с предельной точностью.

Таким образом, что бы мы себе ни думали, даже в таких отредактированных версиях «коллективного бессознательного» с очевидностью и бессердечной неумолимостью проступают вечные супружеские склоки, родственники злопыхатели и разлучницы – чтоб им всем пусто было!