– Танька, дрянь! Где мой новый спортивный костюм?! – громогласный крик тётушки заставил всех вздрогнуть. Её величество проснулась в плохом настроении.
Лера наспех допила смузи и, прихватив булку, ринулась к лестнице, выдавая распоряжения:
– Принеси платье ко мне в комнату, и не вздумай его измять. Придётся гладить повторно!
Валерий Петрович подскочил со стула, на ходу допивая крепкий кофе:
– Я уже опаздываю. До вечера! Не забудь про платье и присмотрись к гостю. Может он станет твоим будущим мужем!
Через минуту столовая опустела. Ровно к тому моменту, как вниз спустилась худосочная женщина чуть за сорок с растрёпанными ярко-рыжими волосами и ярко-зелёными глазами. Шёлковый халат оранжевого цвета с неровными полами и перекрученным поясом, придавал разъярённой скандалистке вид лисы после посещения курятника. Она с ходу залепила племяннице пощёчину.
– Негодяйка! Ты стала плохо слышать?
– Я провожала Валерия Петровича! – Таня пошатнулась, с трудом удержав в руке чашку с горячим кофе с корицей. – Он опаздывал. Забыл папку с документами.
Тётка забрала кофе из дрожащих пальцев, сделала глоток и поставила на стол. Хитрые глаза уставились в бледное лицо хозяйки дома.
– Думаешь, я не слышала, что этот блаженный тебе говорил? Забудь о его бизнес-партнёрах! Если ты и пойдёшь замуж, то за моего брата или тебя объявят недееспособной!
– Ему почти пятьдесят лет! – Таня чуть не разревелась, представляя высокого, худого мужчину с залысинами на висках. Диагноз висел над ней как меч.
– Самый возраст жениться! – Лида с ухмылкой ухватилась за дрожащий подбородок племянницы. – Меня не волнует, что ты делала! – лиса плюхнулась на стул. – Я зову, забываешь обо всём вокруг и летишь на голос!
«Как собачка!» Возражать после первого заключения в лечебницу Таня решалась только в мыслях. Вслух смиренное:
– Знаю, больше не повторится!
– Плохо знаешь, раз каждый раз нарываешься на неприятности! – Лида брезгливо отодвинула дочкину тарелку с недоеденным салатом. – Ну, что замерла? Подавай мой завтрак! Надеюсь, сегодня приготовила правильный омлет? – Она показательно взглянула на часы: – Из-за тебя, мерзавка, я опять пропускаю пробежку! Когда-нибудь моему терпению настанет конец. Сдам вас с Артёмом в психушку!
Волна холода разлилась по позвоночнику. Душу сковал страх. Таня не забыла двадцать один день курса, что провела там в последний раз. Хотелось придушить тётку, но не с её силами, вместо этого унизительное, дрожащим голосом:
– Пожалуйста, тётя Лида, не нужно! – она потирала покрасневшую щёку. В голосе мольба готовой подчиняться рабыни. – Больше этого не повторится! Только не трогайте Артёма.
Холёная рука протянулась к тарелке с дымящимся блюдом. На первый взгляд запечённые в духовке яйца, взбитые с молоком, выглядели прилично. Тонкие губы раскрылись, обнажая острые зубы. Первый кусочек на вилке ушёл в рот. Довольная улыбка на худом лице и милостивое разрешение:
– Ладно, уберёшься тут и пересади цветы, что я вчера показала. Пока вас не трогаю. С завтраком угодила. Но смотри мне! Заключение психиатра уже на руках. Быстро оба туда загремите. Не забывай, кто у вас опекун!
Забыть невозможно даже при сильном желании.
Родственники-приживалы появились в доме за полгода до гибели родителей. У несчастных сгорел дом со всеми пожитками и документами. Тогда они были любящими и ласковыми.
– Оленька, я за твоих деток душу отдам! – частенько повторяла лиса Лида.
Брата отец взял на работу в свою компанию.
– Макс, можешь рассчитывать на меня, как на себя! – уверял дядя Валера. – Отстроим новый дом и съедем. Всё заработанное буду в него вкладывать!
Лере оплатил поступление в университет.
– По гроб жизни буду обязана вам, дядя Макс. Отучусь и пойду работать, куда скажете! – расстилалась двоюродная сестра.
Лида стала помогать маме с её салонами красоты. Вторая беременность проходила намного сложнее первой.
Всё изменилось после похорон и оглашения завещания, о котором Таня не имела представления. Трастовым фондом наследников управлял лучший друг отца и исполнительный директор его предприятий. Опекунами над прямыми наследниками назначены родственники отца.
Через три дня после оглашения Таня в первый раз загремела в психушку. Сбежала из дома. Тётка тогда предъявила своё истинное лицо.
– Я покажу тебе, кто тут главный! Мразь, будет она деньги просить! Я тебе не мама с папой. Научу слушаться! – но била вечно болезненную племяшку без синяков.
Никто тогда не поверил, или не захотел верить за взятку, бунтующей девочке-подростку трудного возраста, сорвавшейся в психоз после потери родителей.
Родственники до сих пор жили в доме «сироток». Лида чувствовала себя хозяйкой в салонах матери Тани и в доме. Дядя без конца конфликтовал с генеральным директором, пытаясь оттяпать кусок компании покойного брата.
Но не всё потеряно. Таня вступит в наследство по достижению двадцати одного года или замужества. Первого ждать почти год, при условии, что умудрится выжить, не загремев в психушку. Второй вариант не светит вовсе. За старика не пойдёт, а больше никому ни нужна. Простушка, не имеющая хорошей одежды, очень редко выходящая в свет, давно забыла, как выглядят друзья отца.
Оставалось озвучивать мечты вслух, если никого не было рядом:
– Где ты, мой принц? Приди и спаси! – грудь раздирали обида и жалость к себе.
Таня тяжело вздохнула. Воспоминаниями ничего не исправить. Щека немного распухла и болела. Она вытерла слёзы, прежде чем подняться за братом. Время в саду было самым спокойным. Там их никто не доставал криками и приказами.
В собственном доме они жили прислугой…
Глава 3
Тоня
Тоня танцевала, перемещаясь по рингу. Босые ноги по очереди взлетали в воздух, отрываясь от холодного мата. Руки в перчатках остервенело молотили воздух.
– Хук слева, хук справа, апперкот, двоечка. Умри, сука! – грозно требовала стройняшка от невидимого соперника. – Всё равно ушатаю!
– Васильева! Хватит скакать! – грозный возглас тренера опустил на землю. – Чемпионом мира всё равно не станешь. Иди домой! Даю пятнадцать минут, и закрываю спортзал. Будешь ночевать на холодном ринге!
Тихое ворчание под нос:
– Ещё бы, в этой жопе мира! Ну, подожди, козёл… – Она с психу долбанула внутренней стороной стопы по углу ринга и нырнула под канаты. Громкое заявление: – Да ну, нафиг! – касалось секции, её хозяина, города и даже области. Решение свалить из Мухосранска в Москву крепло с каждым днём.
Пять минут в душе под холодной водой. Пять минут на напялить трусы с джинсами. Футболку натягивала на голую грудь уже в зале, под жадным взглядом тренера.
– Вообще обалдела? – он таращил глаза на мегасексуальную подопечную, давно мечтая тренировать её индивидуально, в постели. – С твоими талантами лучше идти в стриптиз!
Тоня ухмылялась на плотоядный взгляд. Дай волю, сожрал бы на месте. Когда-нибудь запихнёт его слова в его же плоскую задницу!
– Сам постоянно говоришь, что мы все твои дети. Не шуми на отбитого на голову ребёнка! – Прошло время, когда тренер мог безнаказанно её лапать. Думает, она ничего не помнит? Обернувшись в двери, показала озабоченному извращенцу фак. – Переберусь в Москву, стану королевой ринга! – и вышла, не дожидаясь ответа.
За дверью ждала группа поддержки в лице ещё одного не верящего в её таланты бездельника.
– Крошка, ты сегодня слишком долго! – здоровенный амбал, которому могла стать сестрой, не разведись их родители за три года до её рождения, стоял привалившись спиной к грязному джипу.
Средний палец вверх разгибать не пришлось.
– Макс, я просила меня так не называть!
Потапов заржал конём, не оправдывая свою фамилию.
– Для настоящей боксёрши тебе не хватает килограмм десять веса.
Вторая больная тема, которой любят её подначивать. Думают так легко набрать и удержать вес? Она отмахнулась:
– Для самого лёгкого нормально!
– И тут начинаются проблемы с ростом… – Он приложил ребро ладони чуть выше талии. – Дети тебе в пупок дуют.
Тоня отодвинула в сторону живой «шкаф» и села на водительское сидение. Компенсировав наглость наездом:
– Ты специально меня злишь?
– Нет, само как-то получается… – Макс немного подумал, прогонять нахалку из-за руля или не связываться? Вздохнув, занял место пассажира. – Только не гони, бешеная!
– Домчу до моего дома с ветерком! – Она ещё не договорила, но уже вжала педаль газа в пол. Джип понёсся по полупустым улицам серого города.
– Я сказал – не гони! – Макс рычал, прекрасно понимая, что будет, если Тоню не придерживать.
– Не психуй! – Красивой оторве, как всегда, плевать на окрики. Она пригрозила: – Скоро некому будет твой мозг выносить.
Макс откинулся в кресле, пристёгиваясь ремнём безопасности.
– Это почему это? – прозвучало с обидой. Он любил эту дурочку с третьего класса. Ровно с того дня, когда впервые увидел на первом звонке голубоглазую первоклашку с огромным бантом на макушке.
«Барби» окажется вовсе не послушной куклой. Через пятнадцать минут «переглядок» она специально наступит квадратным каблуком новых туфель ему на ногу и, на всякий случай, покажет кулак.
К сожалению, любовь была безответной. Дальше статуса «лучший друг» отношения не двигались.
– В Москву перебираюсь! – прозвучало не ново, но на этот раз со стопроцентной убеждённостью. Принятых решений упрямая Тоня, как правило, не меняла.
Сердце забилось быстро. Отцу переезд единственного наследника сети автосервиса точно не понравится. Он пробухтел, сжав до скрежета зубы:
– Спятила что ли? Там за съём квартиры знаешь сколько платить? А продукты у дома купить, а одежду?
Легко не бояться того, чего не знаешь. Нашёл чем напугать!
– Найду богатого спонсора! Пойду работать официанткой в престижный ресторан с хорошими чаевыми… – Перечисляла она варианты удачного трудоустройства. – На крайняк, стану за деньги драться в боях без правил. Там дофига всего подпольного. Мужики обожают смотреть, как бабы лупят друг друга.
Представить такую картину было не сложно. Макс усмехнулся.
– В бассейне с шоколадом? – Тоня и шоколад – вещи несовместимые.
Тоня считала по-другому.
– Да хоть где, лишь бы платили! Я умею терпеть боль… – Она взглянула в окно на пролетающие мимо унылые пейзажи. – Что мне тут светит? Закончила медицинский колледж по просьбе мамы, а толку? Рука тяжёлая. На практике в стационаре больные просили, чтобы меня не ставили на уколы… – Она обиженно хмыкнула, покачав головой. – Будто мне надо? То ещё удовольствие смотреть на их голые задницы.
– Иди работать в морг. Там хорошие бабки крутятся!
Какой непонятливый. Неугомонной душе хотелось стать частью чего-то значимого, грандиозного, чтоб сердце заходилось от собственной важности. Иначе для чего жить?
– Ты хотел бы, чтоб от твоей жены несло формалином?
Макс скривился, с трудом справляясь со рвотным позывом.
Тоня ещё прибавила газу.
– Вот и я о том! Нечего мне здесь делать. В Москве найду чем заняться.
– Нарвёшься на маньяка! – вырвавшаяся фраза заставила прикусить язык.
Звонкий хохот заполнил салон.
– Это он на меня нарвётся! Выкручу «маньялку» с корнем!
Смеялись вместе. Макс не представлял, как жить без таких вот споров. Не видеть Тоню сутки уже пытка, а неделями, месяцами? Начнётся ломка, как у наркомана. Он качал головой, принимая единственно правильное решение.
– Скучно мне без тебя будет. Рвану следом!
Высокий девичий лоб прочертила морщинка. Со своим самоваром в Тулу не стоит ехать. Макс распугает всех миллионеров в округе. А как прорваться в большой спорт без спонсора? Плакали тогда мечты о персональном пиар-менеджере, супертренере, собственном зале и ещё о многом чём. Не видать боёв в Америке. Сидеть на маминой шее не станет. Пришлось поворчать. Осторожно, чтоб не догадался о коварных намерениях:
– Только не сразу. Дай немного оглядеться! Потом и тебе найдём хорошую работёнку.
– Мне проще. Не стану ломать руки-ноги, если меня где-то потрогают.
Тоня зло рыкнула. Когда перестанут вспоминать тот случай с пятнадцатью сутками административного ареста? Её пытались изнасиловать, но выставили зачинщицей драки.
– Он сам виноват! – она повернулась, забыв, что нужно следить за дорогой. Обиженный возглас: – Ты не с начала видел, как всё было!
Макс помассировал локоть, ставший амортизатором на крутом повороте.
– Могла просто заехать в нос…
Тоня улыбалась, заметив в окне пятого этажа застывшую маму. Душу залило счастливым теплом. Как всегда, по пятницам, дома ждёт любимый пирог. Мама пораньше приходит с работы, чтоб испечь его для обожаемой девочки. Она закончила спор:
– Теперь сто раз подумает, прежде чем по-хозяйски коснётся чьей-то задницы! – лихо припарковалась у дома. Умоляющий взгляд брошен на «громоотвод»: – Пошли на пирог! – Хитрюга показала на начавшую опухать скулу: – Петрович заехал на спарринге. Мама будет переживать.
Макс обречённо вздохнул, отстёгивая ремень безопасности. На что не пойдёшь ради любимой девушки. От ворчания не удержался:
– Конечно, пусть на мне зло срывает… – Он насупился, уже сожалея, что согласился. – Лучше бы тебе меньше всего позволяла.
Тоня пожала плечами, задавая вопрос длиною в тринадцать лет.
– Не понимаю, за что она вечно на тебя злится?
