S-T-I-K-S. Неадекват. Поля Архитектора
Егор Веселый
У этого мира одно правило – никаких правил. «Соты» загружающихся кластеров – чудовищные полосы препятствий беспощадной системы, предназначенные для загрузки, переваривания и утилизации человеческого материала. Маховик машины формирования возможных сценариев запущен давно, он не знает жалости. Пройти эти полосы, написать свой сценарий способен далеко не каждый. Но любая система имеет свою структуру и свои законы, подчиняющиеся определённой архитектуре.
Понять логику бездушной системы и её правила – значит получить шанс пройти полосу препятствий. Найти баг в системе – значит получить бонус неподконтрольный системе. Понять принципы и условия формирования полей этой реальности – значит выйти на новый уровень существования. Пока ты часть этой системы, Улей будет двигать тебя по своей шахматной доске и не позволит запылиться твоему оружию. Но что, если у тебя появляется шанс всё изменить? Только сначала, ты должен закончить то, что начал…
Егор Веселый
S-T-I-K-S. Неадекват. Поля Архитектора
Покойники & Разбойники
– Да, я знаю. Взял с тебя в прошлый раз, как с рейдера, уж больно ты на новичка не был похож. Включу разницу в следующий счёт, – оскалился Тролль примостившемуся напротив него Лису. Сказать, что он улыбнулся, язык повернулся бы разве что у слепого. От его выставленных на показ двух рядов крупных зубов, которые не каждый лотерейщик имеет, впечатлительным захребетникам стало как-то неуютно. Такая улыбка на уродливой лысой башке кваза в купе с буравящим взглядом была призвана вселять дикий ужас любому, посмевшему потревожить покой её обладателя. Похоже, кваз знал о производимом эффекте этой комбинации его мимических мышц и с удовольствием этим пользовался. Вот и сейчас он пристально наблюдал за сидевшим у барной стойки Лисом, и искорки насмешки, мельтешащие в уголках его глаз говорили, что ситуация Тролля откровенно забавляет. Но захребетники, сплотившись в единый монолит, выстояли против этого психологического удара, бросив в сторону пяток лишь презрительные взгляды. Они от скреббера не сдохли, что им какой-то там кваз.
– Да ладно, – отмахнулся Лис, всем своим видом показывая, что такая мелочь не стоит даже скорлупы от выеденного яйца, – ты лучше на них какому-нибудь новичку какую-никакую вкусняшку подгони.
– Лады, – краешки губ на чудовищной физиономии кваза разошлись ещё шире, открывая вид на весь комплект изменённых зубов его огромной хлеборезки. Видимо Тролль таким образом решил ещё больше усилить производимый эффект его и без того обаятельной внешности. – Зачем тогда добрый молодец пожаловал?
Для пущей проникновенности кваз придал своему голосу скрипучести, подражая не то бессмертному с яйцом в утке, не то карге с костяной ногой в ступе. Слуховые и визуальные рецепторы пробрало. Но мураши и в этот раз не дрогнули, судорожно вцепившись друг в друга чем только было можно.
– Пара вопросов к тебе имеется, – повёл плечами Лис. Он – не его мелкие захребетники, он от этого фарса в дрожь приходить не собирался.
– Вопро-о-осов? – словно пробуя слово на вкус, протянул в ответ гигант. При этом улыбка с левой части его морды резко сошла на нет, и перекошенная физиономия мгновенно превратилась в подобие хищного оскала. – Тут вопросов никто не любит, а тебе ещё и пару подавай? Кто ты такой, чтоб у меня что-то спрашивать?
– Тот, кому ты кое-что должен, – глядя квазу прямо в его тёмные глаза, ответил Лис, стараясь удержать уровень своего эмоционального фона в районе отметки «спокойно», – и вопросов может оказаться больше. Всё зависит от полноты ответов на первые два.
– Я тебе что-то должен? Это чем тебе так чердак снесло? Тем, что Хеннесси не повезло вернуться? – слегка оторопел от такой наглости кваз. – Так я те мигом его на место вправлю.
– Как раз о Хеннесси и мой первый вопрос. Кто за всем этим стоит? – увидев, как мгновенно меняется мимика кваза, Лис поспешил пояснить смысл вопроса, дабы предотвратить игры в полное отрицание. – Ты меня ни под какими соусами к моим товарищам за стол пускать не хотел, пока не убедился, что мы в одной команде. Я бы смело такое упорство завидным назвал. А как Мангуст к нам подкатил, так твоя хата вообще не здесь оказалась. Не вяжется тут что-то. Тем более Хеннесси сам подтвердил, что на Проспа заказ был, и твоя неожиданная лояльность имеет к этому прямое отношение. Просто никто из вас не ожидал, что у Просперо обнаружится неприятное умение, и жертва сама киллера на ноль помножит. Мне напомнить вопрос?
После такого заявления Тролль долго и пристально смотрел на своего собеседника, словно оценивая с каким гарниром того будет вкуснее пережевывать. Потом, демонстративно сплюнув на пол за стойкой, и, видимо придя к выводу, что никакой гарнир ситуацию не спасёт, поднялся со своего насиженного места. Его огромные кулачищи упёрлись костяшками в массивную столешницу. На руках, с не самое молодое дерево толщиной, вздулись рельефные мышцы. Кваз пригнулся, и в лицо Лиса почти упёрлась устрашающая физиономия Тролля.
За этим, в соответствии с классикой жанра, обязательно должны были последовать угрозы отрывания каких-нибудь важных и нужных частей тела или ещё что-то, связанное с членовредительством, а то и с прекращением жизнедеятельности попутавшего берега Лиса. Вероятно даже обильно приправленные оскорблениями. Об этом говорило всё в позе кваза, он каждой клеточкой своего организма излучал раздражение. Но угроз не последовало. Они даже не успели слететь с губ гиганта, который так стремительно замер, даже не добравшись до стадии угроз и оскорблений, словно его окатили жидким азотом.
– Наверное очень обидно будет сдохнуть тут в уюте и благодати, а не на диких кластерах от пули или клыков тварей, а? – Лис внимательно всматривался в тёмные, практически чёрные глаза хозяина трактира. Зрачки кваза быстро расширялись, и плескавшиеся в них эмоции спешно сменялись неподдельным ужасом. У Лиса это уже получалось на бегунах во время последнего рейда, и он был просто уверен, что получилось и на элитнике. Жаль только, что пуля, выпущенная Адой, лишила его категорического подтверждения этого факта. – Я же не судья, мне не нужно ничего доказывать. Мы оба знаем, что ты при делах. Так что, либо ты готов отвечать и тогда моргни пару раз, либо…
Закончить Лис не успел, кваз отчаянно заморгал, принимая озвученное условие и не дожидаясь того, что последует за вторым «либо». Морщинистую сероватую кожу гиганта покрыла неожиданная бледность, «украсившая» его и без того неприглядный вид. Тролль судорожно вздохнул, скорее даже всхлипнул, будто воздух отказывался поступать непрерывным потоком в богатырские лёгкие и просачивался туда только мелкими порциями. Затем массивная туша грузно плюхнулась на прежнее место, с которого ещё так недавно прытко вскочила. Былая резвость куда-то подевалась, от чего туша уже не выглядела такой богатырской, как в начале разговора.
– Я не знаю, кто именно за этим стоит, – мрачно ответил хозяин трактира после продолжительной паузы, во время которой он непрерывно сверлил столешницу потупленным взором. Продолжать этот разговор ему явно не хотелось. Однако, то ли только что испытанные ощущения произвели на гиганта сильные впечатления, то ли до него дошло, что вся его богатырская сила ничто против умения собеседника, но кваз принял решение судьбу больше не испытывать. Не тот тут был мир, далеко не всегда выпадал здесь второй шанс. – Меня Глобус попросил, но я не в теме был, что кого-то заказали. Глоб сказал, что новички берега попутали, и их просто вежливости хотят поучить. А потом сказал, что сам не ожидал, что так всё получится. Просто просил не распространяться на эту тему, чтобы кривотолки не повлияли на поток клиентов в нехорошую сторону. А мне без разницы, палить то всё равно твой начал. Скажи спасибо, что Злобу вызвал, а не дал вас на ремни порезать.
– Зачем это Глобусу? – задумчиво спросил Лис, размышляя о роли букмекера во всей этой истории. Предложение кваза он откровенно проигнорировал, «спасибо» Лис скажет, когда Тролль повторит тоже самое главному секьюрити стаба.
На его вопрос громила только развёл огромными ручищами и молча покачал головой.
Всё это было всего лишь пять дней назад, когда вся их честная компания решила отметить своё благополучное возвращение. Сейчас Лис хмуро смотрел в сторону барной стойки, за которой хозяйничал неизвестный ему рейдер. В Улье институт наследственного права до безобразия прост, если рейдер не оставил в администрации стаба завещания на предмет того, кому после его смерти переходит его имущество, то оно переходит стабу. Разумеется, из него оплачиваются задолженности за найм жилья и прочие, если, конечно, таковые имеются, и, если на их погашение хватает этого самого имущества. Никаких родственных интересов тут никто никогда не учитывает. Да и весьма редкое это для Улья явление – родственные отношения. Вот и сейчас администрация стаба продала или сдала в аренду трактир кваза тому, у кого хватило на это духу и средств. Поскольку содержать питейное заведение в месте, где к убийствам непривычных нет, от чего психика не у всех и не всегда в порядке, не имея волевого духа, решился бы только полный идиот.
Самому же Троллю кабак был уже без надобности. Его останки охрана вывезла на ближайший перезагружающийся кластер, чтобы Улей стёр его с лица этой планеты, как и весь остальной не пригодившийся ей мусор. Кваза нашли прошлым утром, уныло болтавшимся на нагромождении заточенной арматуры и прочих металлических элементов, защищающих подступы к стенам стаба с внешней стороны. Как он туда попал и какого рожна его вообще понесло на стену ночью, как бы Злоба со своими парнями не старался, никто ответить не смог. Но, как выяснилось позднее, весь караул, который просто обязан был видеть и слышать, не хоть что-нибудь, а вообще всё, в самый нужный момент синхронно моргнул. Так что обстоятельства и причины, заставившие кваза прыгать в объятья заточенного железа, обросли самыми фантастическими домыслами.
– Думаешь то, что их на ноль помножили, как-то с нами связано? – проследив за взглядом командира, спросил Каз.
Сам он нисколько не сомневался, что так оно и было. А по местоимению «их», можно было догадаться, что со своими скромными персонами он увязывает смерть не только трактирщика. Была ещё одна. Двумя днями ранее в Вальгаллу отправился пировать Глобус. Точнее, не сам отправился, а получил горящую путёвку и был отправлен, поскольку вряд ли у кого-то на просторах галактики хватит духа самому себе перерезать горло. Для расторжения контракта с жизнью по собственному желанию имеются и более простые способы.
Конечно же все сразу, даже сам Лис, связали смерть пухляка с выданной Лису распиской, потому некоторые рейдеры бросали в сторону их команды настороженные взгляды. Вокруг их небольшой группы и так ходило множество слухов. Народ, не имеющий информации о том, что происходило на самом деле в кластерах, давал волю фантазии без всякого зазрения совести. Сюда же добавилась порядком извращённая досужими сплетнями сцена на автостоянке, обросшая жестокостью и беспощадностью свершившейся там расправы. К тому же Лис с парнями смогли вернуться целыми, ну почти, не только после встречи с кодлой Хеннесси, но и с самим скреббером. От этого тумана в байки «знающих» напускалось всё больше и больше, а степень замеса в нём мутных домыслов становилась всё гуще и гуще. Но Злоба Лиса по поводу букмекера особо не пытал. Главному безопаснику и так было понятно, будь Глобус жив или хотя бы чуть-чуть здоров, у Лиса оставалась бы надежда хоть что-то вернуть. Глобус же в виде тушки с рассечённым горлом обрывал этой надежде даже её тень. Как абсолютно случайно оказалось, все дела букмекерской конторы были завязаны только на него одного. Никаких соучредителей, пайщиков или иных форм, намекающих на совладение. Никаких страховок или поручителей. Охрана и та наёмная и, как любая уважающая себя охрана, абсолютно ничего не знающая. Все журналы конторы были на месте, но в таком непотребном виде, что восстановить хотя бы самую скромную из незакрытых ставок было просто невозможно. На ноутбук тоже можно было не рассчитывать. Из клавиатуры торчал здоровенный тесак, судя по кровавым подтёкам тот самый, которым расправились с букмекером. И конечно же по чистой случайности его лезвие насквозь пробило жесткий диск вместе с массивной столешницей. В общем то, что от Глобуса избавились, дабы оборвать все ниточки, связанные с выплатами, было фактом непреложным. А вот в то, что это месть Лиса или кого-то из его команды, если кто и поверил, то совсем немногие.
– Не слишком ли много чести для нас? – саркастично усмехнувшись, Лис повернулся в сторону сокомандников, вяло ковырявшихся в своих тарелках. Ну надо же. Не так давно о такой еде даже мечтать не могли, в лучшем случае давились зачастую холодной кашей с тушёнкой, а сейчас местные деликатесы по тарелкам размазывают. Конечно, с выигрышем, который даже по здешним грабительским расценкам гарантировал бы продолжительное безбедное существование, пришлось распрощаться. И это совсем не поднимало настроения, но и киснуть особых причин не было. После того, как отдали Юле её жемчуг и внесли администрации стаба оговорённую виру, которую Злоба, кстати, обещал вернуть через полгода, у них ещё оставалось по жемчужине на брата, плюс пара на всё про всё. Это, не считая добытого гороха и полутора сотен споранов на каждого. Так что, если и был повод для печали, то он вполне компенсировался текущими реалиями. – Думаю, тут больше свои какие-то неведомые нам тёрки. Ну а мы так, до кучи подвернулись.
– Твои слова да богу в уши, – как-то совсем не радостно усмехнулся пулемётчик, нервно передёрнув плечами. – Не по себе как-то от всего этого. Вроде должны быть радости полные загашники, а что-то не радуется.
Мураши отчего-то с пулемётчиком были солидарны. Лис прислушался к ощущениям, но кипиша, свойственного непосредственной угрозе, не ощутил. Скорее тянуще-ноющий зуд, напоминающий тот самый первый день в этом волшебном и не скучном мире. Такое чувство, что где-то далеко, почти на границе восприятия крадётся нечто класса полнейшего Армагеддона, но ты ещё не понимаешь, что именно и с какой стороны.
– Ага, такая же фигня, – согласился с ними бывший старлей. Конечно, согласился он с Проспом, но тем не менее согласие получилось общим. Даже Лаки молча кивнул. – Как бы в этой «куче» не прилетело по…
– Могу попросить несколько минут вашего времени? – два массивных кулака упёрлись в столешницу, прерывая Каза на полуслове.
Над столом нависла широкоплечая фигура в камуфляже. Едва ощутимой струной, входя в резонанс с настроением мурашей, завибрировала тревожность. Тоскливой ноткой меж лопаток отозвалось ощущение, называемое дежавю. Совсем недавно нечто похожее уже было, и для всей собравшейся за этим столом группы вылилось оно в череду весьма нервных происшествий. А для других и вовсе обернулось последней тропинкой. Разве что в этот раз от визитёра не разило перегаром, и ухоженный и аккуратно подогнанный камуфляж сидел на нём как влитой. Обычно так уважительно относятся к форме понимая, что это не просто одежда. В общем, не чета местному контингенту, что сразу и выделяло обладателя пудовых кулаков из этого контингента. Но, чтобы засуетившиеся мураши угомонились, этого было недостаточно.
– Друг, тут люди сидят, разговаривают… – начал было Каз, но, получив под столешницей ощутимый тычок от командира, прищемил зубами кончик своего языка и уже молча продолжил пялиться на незваного гостя из-под сошедшихся к переносице бровей.
От такого начала пулемётчика тоже пробрало, и он несколько нервно сжимал одну ладонь в другой. Похоже, странный зверь по имени дежавю посетил не одного Лиса, всколыхнув в памяти недавние события. До Лиса дошло, что Просп таким нехитрым образом старается обеспечить контроль за своим умением, если вдруг, не приведи бог, оно соизволит активироваться. Вот и старается держать себя в руках в буквальном смысле.
Лаки же наоборот, мгновенно оценив изменения в поведении товарищей, тут же подобрался и наверняка уже был готов для острастки в какой-то, возможно ограниченной, мере пройтись по прибывшему своим умением, если бы только не остановивший его жестом командир.
– Так мне можно присесть? – широкоплечий мужчина лет сорока отроду с тёмным аккуратным ёжиком на голове, нависавший до этого над столом, воспользовавшись воцарившимся молчанием, приземлился на свободное место непосредственно за ним.
Жёсткий цепкий взгляд визитёра изучающе скользил по молча ожидавшей пояснений четвёрке. Лиса не покидало ощущение, что чего-то в этой картине не хватает. На помощь пришёл дежурный таракан, ухвативший ускользающую мысль за самый хвост. Между пришельцем и командой Лиса не хватало оптического прицела с прикрученной к нему снайперкой. Именно так можно было охарактеризовать взгляд, изучающий потенциальных жертв, без эмоциональный, оценивающий и в то же время слегка осторожный. Где-то Лис уже встречал подобную уверенность в манере поведения, эдакую хозяйскую. Причём совсем недавно и совсем не в стабе.
Местная разношёрстная братия, местами существенно потёртая здешними реалиями, была очень далека от определения «белой и пушистой», но от неё исходил дух, свойственный ковбоям дикого запада времён ирокезов и гуронов. Какой-то залихватский шарм. От пришлого же веяло совсем другими флюидами. Такая уверенность, словно персонаж находился в собственном доме, как лесник в лесу, в котором только от него зависит, будет белка сегодня в дупле орешки грызть или с дыркой вместо глаза болтаться на кукане.
Лис далеко не всех знал в стабе и даже далеко не всех его обитателей видел, но у него было стойкое ощущение, что этот персонаж не из этого стаба. Лис осторожно обшарил взглядом окрестности, но ничего выпадающего из обычной картины культурного отдыха рейдеров не заметил. У многих память тоже оказалась не короткой, и такой своеобразный подкат к столику, за которым обреталась группа Лиса, всколыхнул ёмкость с воспоминаниями. А вместе с ними проснулся интерес на пару с любопытством. Гомон голосов понизился до шёпота, а где-то и вовсе прекратился, уступив место многозначительным переглядам. Но увидев, что боевой эквилибристики с соответствующими матерными кличами не случилось, народ постепенно вернулся к своим интересам. Лису так и не удалось вычислить, откуда к ним пожаловал этот товарищ, и есть ли у него группа чирлидеров в камуфляжных нарядах.
– Я вас надолго не задержу, – изогнув лишь краешки губ в подобии усмешки, выдохнул короткостриженый. – Вы недавно на кластерах взяли то, что вам не принадлежит. Я предлагаю вам это вернуть по-хорошему, можно сказать – в качестве жеста доброй воли.
– Вот как? – после некоторого молчания тихо произнёс Лис, стараясь контролировать параметры своего голоса, который от такой беспрецедентной наглости испытывал острое желание перейти на повышенные обороты. Но начала новой войны ещё и неведомо с кем совсем не хотелось. – Мы, дружище, тебя первый раз в жизни видим, даже, как звать, не знаем, а ты утверждаешь, что мы тебя обокрали? Приятно познакомиться.
– Меня зовут Штормом, – ничуть не смутившись, представился черноволосый, – и я не говорил, что вы что-то украли. Я сказал: «взяли». Контекст может быть любым от «нашли» и «подобрали» до «само к подошве прилипло».
– Но раз криминала нет, какие могут быть претензии? – удивленно вскинул брови пулемётчик.
– Нет никаких претензий, – пожал плечами короткостриженый, – есть предложение вернуть то, что вам не принадлежит. Если кто-то нашёл что-то чужое, это же нормально, если он вернёт это хозяину? И нормально, если хозяин за это отблагодарит?
На середину стола под сопровождением удивлённо-непонимающих взглядов четырёх пар глаз выкатились две красных жемчужины. Цена была обозначена не малая, и говорила она о том, что в руках слегка растерянного квартета находилось нечто ценное. Каз с Просперо поочерёдно изучали Лаки и Лиса, в глазах их играли мелкие искорки алчности. Лиса же насторожил ценник. Заманчивое слово «халява» только в рекламе и в мышеловках бывает, что, по сути, одно и тоже. Чтобы туда не угодить, нужно понять, что именно из трофеев, приобретённых на кластерах, было оценено так щедро. Об этом Лис, не мудрствуя лукаво, у пришлого и спросил. Тот тоже вокруг да около ходить не стал, и на столешницу легла небольшая пластина жёсткого диска от какого-то компактного устройства.
Лис знал от какого. Он сразу его узнал, этот диск не подходил ни к одному доступному планшету, поэтому Лис потратил на него кучу времени. И теперь он мог узнать его из тысячи прочих не только визуально, но даже с закрытыми глазами на ощупь. Разумеется, под влиянием неуёмного любопытства Лис разжился парой компактных планшетов, продававшихся на местном рынке, но оказалось, что напрасно. Вопреки повсеместно принятым стандартам на диске отсутствовала какая-либо маркировка. Не то, чтобы Лис разбирался в потрохах современной электроники, просто надеялся, что набор текста вперемешку с цифрами облегчит поиски подходящего устройства, но не срослось. Правда Шалый пообещал организовать приспособу, которая позволит интегрировать диск в систему в виде внешнего носителя, но результат был обещан только на послезавтра.
Лис почувствовал на своём горле прикосновение маленьких скользких и холодных лапок. Это проснувшаяся вдруг жаба давала понять, что уже готова перекрыть кислород, если ему вздумается изображать из себя филантропа. Очень не хотелось играть в тёмную и отдавать диск, не имея представления о его содержимом. Информация всегда стоила дорого, и цена, объявленная за то, что хранилось на этом диске, была не малая. С одной стороны, жаба требовала игры на повышение ставок, опасаясь продешевить, к ней примкнули трое остальных членов его маленькой компании, постреливая в сторону командира подбадривающими взглядами. С другой стороны, тихий шепоток мнущихся на загривке мурашей ненавязчиво напоминал, что бывает такая информация, к которой не только прикасаться не стоит, о ней лучше бы вообще не знать.
За этот довод говорила и память. В мозгу оперативно всплыли обстоятельства, при которых Лису досталось это наследство псевдоатомитов, увязывая манеру поведения хозяина разбитого планшета там на кластере у колокольни, с манерой поведения собеседника напротив. И хоть на лбу у гостя не было написано, что это одного поля ягоды, но мураши категорически стояли именно за эту версию, подсознательно определив уровень возможной угрозы.
– Конечно, правильно, – согласился с темноволосым Лис, и доступ кислорода в его лёгкие значительно сократился. Жаба принялась проводить удушающий, – вот только, как нам определить, кто хозяин? Может есть чек из магазина? Или ментата будем приглашать?
Железная хватка на горле ослабла, жаба даже потрепала Лиса по макушке своей липкой лапкой, одобряя сделанный ход. Шторм шутку юмора и подоплёку сделанного предложения тоже оценил. Лис не ошибся, черноволосый не хотел связываться с ментатом и властями в целом. По каким-то причинам псевдоатомитам было с ними не по пути, и афишировать свою принадлежность к чему-либо они совсем не стремились.
– Ну какие тут могут быть чеки? – саркастично усмехнулся Шторм, слегка разводя руками. – Это же СТИКС. Тогда предлагаю изменить вводные. Предлагаю купить у вас этот предмет.
На столе появилась ещё одна пара красных шариков. Шторм сделал правильный вывод о том, что диск находится у Лиса, иначе разговор бы строился совсем по-другому. Значит вопрос только в цене. Лис перехватил уважительный взгляд бывшего старлея и задумчивый пулемётчика. Жаба начала отплясывать нечто энергичное и победоносное, но насладиться триумфом ей не пришлось. На единственное свободное место за столом в буквальном смысле грохнулась массивная фигура в полном боевом обвесе.
– Дарова, господа убивцы-потрошители!
Но, прежде чем пятая точка главного охранника стаба успела достичь поверхности массивного стула, четыре красных шарика буквально испарились со столешницы. Лис едва успел различить движение руки, одним махом собравшей выложенные на стол сокровища. В следующее мгновение Шторм уже бодро шагал по направлению к выходу, и до ушей Лиса сквозь гомон трактира долетело «пересечёмся». наверняка послышалось.
– Это кто? – проследил за взглядами сидящих за столом местный блюститель порядка.
– Это, скорее, к тебе вопрос. Ты же тут всех знаешь, – пожал плечами Лис, – а я в стабе и половины народа в глаза не видел, а знаю ещё меньше. Вот и этого впервые видим. Штормом назвался.
Тангенту рации Злоба нажал ещё до того, как Лис закончил свою фразу. В эфир улетела команда с короткими и конкретными вводными. Очевидно, возле трактира отирался почётный караул местного безопасника. Ответа ждать пришлось совсем недолго. Из длительного потока отборной матерщины, со скрипом и хрустом заструившейся из рации, удалось понять только то, что перехватить их недавнего собеседника у безопасников не получилось. Лис почему-то этому обстоятельству нисколько не удивился. Появившийся следом Лом, ошеломлённо прикрывающий ссадину на скуле, ещё больше подлил масла в разгорающееся пламя эмоций главного охранника стаба.
Но вопреки ожиданиям, Злоба ни нагоняя опростоволосившемуся Лому, ни допроса с пристрастием Лису с товарищами устраивать не стал. Он скрипнул зубами, заграбастал стопку Лаки с огненной водой и, шумно выдохнув, опрокинул её в себя.
– Разговор к тебе есть, – Злоба поставил порожнюю стопку перед насупившимся от такого обхождения реконструктором, выудил из тарелки с соленьями маринованный огурец и навёл его на Лиса. – Серьёзный.
Лис развёл руки в приглашающем жесте, показывая, что готов прямо здесь и сейчас, и дело только за начальником охраны стаба. Злоба поддержал игру жестов и, резко махнув рукой, дал понять всем, где он видел такие предложения. Тут же распластавшаяся над столешницей ладонь засимофорила комбинациями пальцев, обозначая номер кластера в вариации римских цифр. Лис кивнул в знак того, что понял. Это был тот самый кластер, где Шалый передал им модернизированный «Форд» в день их бегства из стаба.
– Тогда завтра в полдень, – поднялся из-за стола безопасник. – Приходи один.
– Чё за дела, командир? – непонимающе прошипел Каз, таращась в спины удаляющимся стражам порядка. – Если бы он не был тут главным СБшником, я бы подумал, что это какая-то подстава.
– Война план покажет, дружище, – ответил Лис, про себя пытаясь как-то увязать беспокойство захребетников с зачисткой местных персонажей, причастных к приключениям их группы, явлением псевдоатомита и предложенным главным секьюрити рандеву. – Это Улей. Если уж на матушке Земле должность и ранг многих ни к чему не обязывали, то тут на это ставки делать и вовсе глупо. Но всему своё время, дел на сегодня целая куча, а до завтра ещё дожить надо.
Прошлое & Новое
Дел действительно хватало. Если многие из местных предпочитали после рейдов предаваться безделью, отрываясь по полной в кабаках, то Лис, убедившись, что никто из его команды в этот раз сваливать не собирается, возобновил тренировки в кластерах, разумеется, как только дырка в груди Лаки это позволила. Рана пулемётчика уже совсем затянулась, и рука требовала хорошей проработки. На эту тему многие в стабе посмеивались, пока никого из этой четвёрки не было рядом, но, как только кто-то из них появлялся на горизонте, сразу же ныкали свои ухмылки куда подальше. Лиса это нисколько не трогало, он даже разрешал таким тихушникам себя поколотить, когда его не было рядом. Своим фантазиям они сами хозяева, пусть развлекаются.
Надо было навестить Шалого. Когда Лис пришёл к нему впервые после возвращения, этот Самоделкин имел безмерно счастливый вид. Мастеру льстило, что его идея с обшивкой пикапа вертолетной броней вполне себя оправдала. Он ходил кругами вокруг машины, удовлетворённо пощёлкивая языком и ковыряя пальцем каждую вмятину, оставленную срикошетившей пулей. Таких вмятин оказалось приличное количество, Лис даже не подозревал, что их так много. Краткий отчёт о применении МОНок механика тоже воодушевил. Когда же Лис в красках описал последствия его применения для своего организма, и то, как на некоторое время выпали из реальности находившиеся в этот момент в кузове, этот худощавый Шпунтик только отмахнулся. Типа, жить захочешь… В общем идею механик намерен был масштабировать.
А вот показанный ему бублик, изъятый из автомобиля амазонок, сначала вверг Шалого в недоумение. Он наотрез отказывался верить, что эта штуковина способна вырабатывать электричество. И только когда Лис заменил ею аккумулятор скутера и сопровождаемый недоверчивым взглядом местного Кулибина проехался на этом скутере по двору, Шалый под перезвон ключей в карманах широченного комбинезона рухнул на колени. До механика сразу дошла вся прелесть возможных перспектив. Получить бесшумное средство передвижения по Улью захочет каждый.
Даже в том старом мире было доподлинно известно, что коэффициент полезного действия электрического двигателя достигает девяносто девяти процентов против сорока пяти у двигателя внутреннего сгорания. Проблема лишь в доступности топлива. Электричество по канистрам не разольёшь, аккумулятор быстро не заправишь. Вот такая вот штуковина, способная самостоятельно генерировать электричество одним махом снимала все эти вопросы. Шалый тут же стал клянчить заветный «бублик» для разбора и тиражирования, обещая не только половину прибыли от каждого проданного образца, но и пожизненное добровольное рабство на нужды команды Лиса, всё с той же пятидесятипроцентной скидкой на любые работы.
Лис поначалу хотел отказать, памятуя рассуждения о доле того, кто изобретёт телепорт. Была мысль переоборудовать под электропривод только пикап, но, исходя из того, что транспорт в Улье штука разменная, эффект получался так себе. Приведётся бросить транспорт на кластере, и всё, про инновации можно забыть. Хорошо, если обстоятельства позволят забрать этот «бублик», а если эти обстоятельства окажутся очень прыткими с зубами в несколько рядов и уж, не приведи создатель, с рогами, то вообще не вариант. А так может Шалый действительно массовое производство наладит, и таких штуковин у команды Лиса будет не одна. Ну а не выгорит, значит не судьба.
Просп с Казом занимались вооружением и боекомплектом, благо после возвращения Лиса с товарищами эмбарго на продажу им оружия растворилось само по себе. Просп установил на пикап трофейный «Корд», снятый с раскуроченных взрывом машин отрицателей, а «Утёс» решил попытаться реанимировать. Хороший пулемёт карман не тянет.
Оказалось, что проданную пулемётчику недвижимость никто ему передавать не собирался, потому как уплаченные Проспом деньги, то бишь жемчуг, в казну стаба не поступали. Спросить тоже было не с кого. Парни, заключившие с пулемётчиком сделку, куда-то пропали, и ни одна живая душа не могла сказать, где их можно найти. Шалый припомнил, как кто-то обмолвился, что они имели какие-то дела с Глобусом, но это и всё. Тупичок нарисовался. С конторой Глобуса так или иначе дела имел почти весь стаб, а, если уж на то пошло, всех подозревать не будешь. Да и с Глобуса теперь не спросишь. Вот и обитал теперь Просперо в мастерской Шалого, проводя свободное время за ремонтом вооружения, исключив лишние контакты, способные не довести до добра, и зарабатывая копейку на ремонте оружия. В общем дул на воду, обжегшись на молоке. Каз ему помогал.
Лаки же досталась самая рутинная, но в тоже время очень интересная и ответственная работа. Он разбирал и систематизировал содержимое смартфона Гаера, который, разумеется, сразу же пригрел Каз, как только они с пулемётчиком добрались до пикапа. Фейс айди на смартфоне установлен не был, а комбинацию графического ключа, благо она была не сложной, Лаки подсмотрел у блогера ещё на станции техобслуживания. Зато теперь реконструктор, вооружившись приобретённым на местной барахолке новеньким ноутбуком, растаскивал по папочкам, разбивал на составляющие и систематизировал информацию, надо признаться, изобилующую на смартфоне. Её действительно было очень много и абсолютно разной, порою из разных веков и континентов, из разных областей деятельности или науки. Характер информации был таковым, что, укладывая её определённым образом, можно было скомпоновать зыбкие образы направлений, которые без значительного количества алкоголя казались просто нереальными. Но отмахнуться от них было уже невозможно, настолько въедливой оказалась сама тема, касающаяся древней истории под соусом экстраполяции её на их текущую действительность.
Лаки даже создал в ноутбуке специальную таблицу, где размещал тезисно упакованные факты и выстраивал взаимосвязи между ними. По вечерам реконструктор стал устраивать обзорные сессии по материалам, отработанным за день, на которых озвучивал выводы, к которым ему удалось прийти. Следом, на базе полученной информации остальные либо опровергали выводы парня, либо соглашались с ними, либо выдвигали свои. Лаки их старательно записывал все до единой, даже самые абсурдные, занося соответствующие пометки в свою таблицу. Это стало превращаться в своеобразную игру по коллективному стряхиванию пыли с заржавевших от шаблонной деятельности мозгов. Поначалу шестерни жутко скрипели и совсем не хотели двигаться, предпочитая выискивать по закоулкам памяти уже имеющиеся типовые решения, но со временем скрип стал утихать, а мозг начал потихоньку возвращаться к той самой деятельности, которую раньше называли мыслительной.
Лис же пытался «разговорить» жесткий диск из планшета псевдоатомитов и тренировал память, пытаясь выудить из неё фрагменты барельефов из логова знахаря. Его планшет не был выключен при экстренной эвакуации из уходящего на перезагрузку мертвого кластера, и его тонкая внутренняя организация не пережила испытания чернотой. Какое-то время ещё теплилась слабая надежда, что убийственное воздействие обошло накопитель стороной, завязнув где-нибудь в железе на середине пути. Но чуда не произошло. Если за решением вопроса по жёсткому диску неизвестных Лис постучался к местному Кулибину, то в случае с собственным можно было постучаться только головой о стену, проклиная свою рассеянность при бегстве. Его планшет был мёртв до самой последней микросхемы и годился теперь разве что для колки орехов и то ненадолго. Вот и приходилось, вооружившись карандашом и блокнотом, переносить на последний то, что не успело затереться в закоулках памяти. Ибо Лис был уверен, что вся эта сакральная геометрия вкупе с Платоновыми телами, кодами, зеркалами Козырева, первобытной азбукой и прочими квантовыми ингредиентами, имеет какое-то отношение не только к матушке Земле, но и к местному миру. Как минимум пару подтверждений этому он видел собственными глазами.
– Нет, ты представляешь – это ах-ре-неть как просто! – встретил Лиса буквально выпрыгивающий из своего балахонистого комбинезона Шалый. Разнообразные железки, распиханные по карманам, создавали критическую массу, удерживавшую тщедушное тело механика на поверхности земли, но горящие неистовым пламенем глаза не могла притушить даже тень от козырька его бейсболки. – Я читал раньше о подобном, но думал, что это фейк! Всего-то медная проволока, замкнутый сердечник с ртутью внутри, да съёмник, ну две пары магнитов ещё, и самовоспроизводящий источник электроэнергии у тебя в кармане! Да на этом озолотиться можно! Бесшумный транспорт, полная независимость от нефтепродуктов, всё можно на электричестве обустроить. Даже пушки и минные поля на периметр не нужны. Понаставил разрядников, и даже напрочь отмороженная элита стаб за три кластера стороной обходить будет. Вот только намотка какая-то мудрёная, «восьмёркой» и шаг нестандартный. В общем главное – понять по какому принципу катушка наматывается.
На последних словах Шалый слегка пригасил свой не на шутку распалившийся неуёмный огонь и немного растеряно уставился на содержимое своих рук. Там в половинке от раскуроченного пластикового корпуса лежало содержимое того самого «бублика», которое так воодушевлённо только что описывал мастер. За эйфорией проскользнуло понимание, что формула намотки как раз и может оказаться даже не камнем преткновения, а целой скалой, о которую можно лоб расшибить.
– В конце концов я смогу повторить намотку, скопировав её отсюда до миллиметра, будет один в один, – тут же подбодрил себя местный Самоделкин и сам же воспрял духом. – Вот только ртути бы где нарыть в таком количестве? Не встречали нигде фонтана из ртути или киновари на кластерах? Нет? Может амальгама попадалась? Нет? А жаль.
– Шутишь? – отвлекаясь от разобранного на верстаке пулемёта, удивлённо уставился на механика Просперо. – Она ж вредная, как атомная война. Там от одного перечня последствий воздействия её на организм загнуться можно, а уж не дай бог рядом оказаться. Да и запрещена она, за неё срок, как за оборот взрывчатых веществ, предусмотрен. – пулемётчик запнулся о растёкшуюся в улыбке физиономию механика и поправился: – Ну, в смысле, ТАМ была запрещена. Вряд ли тут она безопасней стала.
Шалый некоторое время шарил взглядом по личности пулемётчика, словно оценивая того по своим внутренним параметрам.
– Судя по твоему возрасту, ты Советский Союз должен был застать уже в более-менее разумном возрасте? – издалека начал Шалый, продолжая ухмыляться и, когда Просп утвердительно кивнул, продолжил: – В те времена водилась монета достоинством в три копейки. Жёлтенькая такая, из латуни. – Просп снова кивнул, подтверждая, что такую денежку помнит. Но его озадаченный вид говорил, что он совсем не прослеживает связь этой деньги с вредным металлом. – Так вот в детстве я не один десяток таких монет ртутью из градусников натёр голыми пальцами и, как видишь, не скопытился.
