– Спасибо, – без энтузиазма отозвалась я.
Когда осталась одна, поскучала немного, а потом засела за книги. Сначала без особого интереса, затем… втянулась… И так провозилась до самого обеда.
Не ожидала, что у меня проснётся такой зверский аппетит, но когда Венециан услужливо принёс поднос с едой, с жадностью на неё набросилась.
Правда уже готовясь ко сну, после очередной порции лечебного зелья, лекарь вновь меня пленил:
– Прости, но во сне ты себя не контролируешь, – виновато пояснил, затягивая путы на запястьях. – Не обессудь, но так будет всем спокойней, – проверил верёвки на щиколотках.
– Я понимаю, – кивнула, но на душе было гадко, что со мной вот так…
На следующее утро меня навестил Грознич. Я была рада его видеть. Очень… А вот он вёл себя странно. Поставил поднос с завтраком на тумбу и отошёл в сторону, словно боялся, что в него молнией шарахну.
– Может, ты меня освободишь? – Робко подал голос, напоминая, что до сих пор привязана. – Или кормить сам будешь?
– Боюсь, мне к тебе пока не стоит приближаться, – пробормотал Шепс. И в глаза опять не смотрел.
– Издеваешься? – хмыкнула я, но секундой погодя перестала улыбаться. Судя по серьёзному лицу упыря, ни черта он не шутил.
– Тебе не кажется, что это как-то ненормально?.. – попыталась достучаться до его разума. – Я – привязана на койке, – демонстративно дёрнула руками, намекая на путы, – а ты рядом… и к этому… спокойно относишься.
– Да, ты права, была бы свободна, я бы нервничал гораздо больше…
– Шепс, – сузила я глаза, – это попахивает садо-мазохистическими наклонностями, – всё же решила перевести разговор в шутку.
– Если ты о своих наклонностях то, не шутка! – был по-прежнему невозмутим Грознич. – Ты ещё не управляешь своим настроением и, соответственно, силой, а значит…
– Ты что, меня боишься? – опешила новости.
– Ты – угроза для всех! Для себя, в том числе… И наглядной расправы над Сэмом мне вполне хватило, чтобы понять, ты…
– Спасибо, что напомнил, – помрачнела я, не дав ему договорить и не желая услышать, за кого он меня держит. – Кстати, как Рэйвен?
– Жив-здоров, – задумчиво покивал Грознич. – Ректор Шайх для него продумал подходящее его нынешнему положению жильё. Клетку, – пояснил тотчас. – Так ворон хотя бы перестал биться в стены. Успокоился, и довольно быстро привык к себе новому…
– Правда? – снова озадачилась я. – Хотя, – мотнула головой, – Сэм всегда быстро приспосабливался к обстоятельствам. А как его родственники? Им уже сообщили?
– Да, – покривился Шепс. – И это становится для академии большой проблемой…
– Неприятности? – догадливо прикусила губу я.
– Не то слово, – кивнул Грознич. – Каждая семья знает, что с их отпрысками может случиться непредвиденное. Они к этому готовы! Но впервые в стенах этого учебного заведения бушует магия! МАГИЯ! Тем более, пока неуправляемая и неизученная!!! Ты понимаешь? – припечатал меня пристальным взглядом Шепс. – Её же… не существует!!!
– Для меня кажется диким услышать подобное от упыря, – негодующе парировала я. – Ещё несколько месяцев назад, я бы то же самое сказала о существовании проклятых четырёх стихий. Так что магия… как по мне, всего лишь ещё один из аспектов невероятного в Академии Проклятых, – выпалила мысль. – А то, что неизученный… дело поправимое… – сбивчиво заключила.
– Не понимаешь, – сожалеюще вторил своей мысли Шепс. – С тобой мы все, как на пороховой бочке. Ни ты, ни мы не знаем, чего от тебя ожидать и на что ты способна… И другие это тоже понимают.
– Кто другие?
– Главы семей уже в курсе случившегося. Академия не вправе умалчивать о подобном, – виновато пробормотал Грознич. – И если все готовы идти на риск ради пробуждения силы одной из четырёх стихий, то оказаться под ударом неизведанной магической силы пока желающих нет. Все боятся…
– Но я же не виновата…
– Да, но… это стало поводом для выдвижения кворума недоверия ректору Шайху. Часть высшего совета, в который входят главы семей основных ветвей первородных, желающая его сместить с должности и установить другие порядки, уже собирает подписи на отстранение мистера Шайха с поста ректора академии.
– Быть не может, что этому причина только я! – неуверенно возразила.
– Не только, под него давно копали, потому что ректор Шайх один из немногих, кто отстаивает права адептов и позволяет нам многое, ради общего дела, а ты… вспышкой неуправляемой магии стала очередным и довольно громким поводом, чтобы ограничить его права, а, стало быть, и наши!
– Это подло…
– Неважно, как это… Люди всегда боятся того, что неизвестно, и, уж тем более, тех, кто сильнее их… вот и подумай, что будет с тобой и другими, если Шайха сместят с должности. Пока только он и ещё несколько членов совета удерживают толпу от расправы над академией и адептами…
– Это шутка? – всерьёз озадачилась я. – Вы же… сильнее их! Вы же…
– Мы для них как ведьмаки! А охота на ведьм даже в людском мире случалась! И если помнится, весьма кровавая! – напомнил реалию Грознич. – Какими бы способностями мы не обладали, это не остановит желающих линчевать! А значит, прольётся кровь… море крови. Мы этого не хотим…
– Я тоже не хочу, – убеждённо покачала головой.
– Так что, поверь, то, что ты привязана, на данный момент, наименьшее из зол, – покивал Шепс.
– Меня пленяют теперь только на время сна, – пробурчала недовольно, – мистер Венециан сказал, что днём, пока я спокойна меня будут освобождать. Тем более, сам подумай, как мне есть? Как мне в туалет ходить? Не под себя же! – выплеснула негодование.
– Елисия права, – раздался голос Венециана. Он прозвучал во спасение, потому что во мне забурлило нечто злое… Уж не знаю, во что бы оно вылилось, но лекарь не дал моему недовольству разыграться сильнее.
– Ей нужна свобода. Ей нужно учиться… – ловко освободил меня от верёвок лекарь. – Дело ведь не в свободе рук, – значимо кивнул. – А в голове!
– Ага, – отступил ещё подальше от меня Шепс. – Это вы Сэму расскажите! Он до сих пор грозит подать на Лису в суд.
– В смысле говорит? – опешила я, разминая руки, пока Венециан возился с путами на щиколотках. – Он же птица…
– Говорящая, – упавшим голосом брякнул Грознич. – Поэтому ректор его пока держит при себе.
– Да ну… – продолжала изумляться новостям я. Еп
– Но, как мне кажется, Рэйвен нашёл в этом плюс, – подметил загадочно лекарь и покосился на Шепса.
– Да, наверное, – невнятно мотнул головой Грознич, с опаской следя, как я растираю ноги и делаю первые за день шаги, – ректор позволяет ему много читать… И даже того, к чему раньше у Сэма не было доступа.
– Библиотека в личном распоряжении, – понимающе восхитилась я. – И ректор под боком. Можно сказать, что у Сэма теперь свой персональный репетитор? – без тени шутки позавидовала я.
– Да, – впервые с момента прихода Шепс улыбнулся. Правда, безрадостно, но всё же… – Ты бы поела, – кивнул на поднос с остывшим завтраком.
– Да, спасибо.
– Приятного, – тактично откланялся Венециан, и оставил нас с Грозничем наедине, но перед тем, как затворить дверь, разумно напомнил: – Адепт Шепс, не забывайте, Лисе нужен покой, а не волнения… Ей нужен друг!
Глава 4
Елисия
– И что, все адепты против меня? – неспешно поглощая завтрак, уточнила я у Грознича.
– Лис, никто не против тебя, но мы все переживаем за академию. Мы готовы тебе помочь.
Я поджала губы и мотнула головой:
– Что-то сомневаюсь… ты и то, – неопределённо кивнула, – от меня в стороне держишься, будто я чумная. Боюсь представить, как станут шарахаться остальные, когда выйду из этой тюрьмы, – кисло заключила.
– Это не тюрьма, а помещение, которое хоть как-то сдерживает твою силу. Не знаю, как это работает, – торопливо заверил, – но ректор Шайх заметил, что каменные стены тебя подавляют.
Я секунду молча жевала кусочек сдобной булочки:
– Я же говорю – тюрьма! – Заполучив укоризны взгляд Шепса, пояснила: – Это же как пластиковая комната для Магнито! Вы в безопасности, пока я в каменном заточении… Я – зло, поэтому меня изолировали! – с тяжким вздохом удручённо откусила очередной кусок от сдобы, словно мысленно уже поставила на себе крест.
– Прости, но пока ты впитываешь чужую энергию как губка, к тебе боятся приближаться…
– Что я делаю? – поперхнулась булочкой я.
– Энергия… ты… вытягиваешь энергию из Проклятых, оказавшихся возле тебя, – на удивление сбивчиво пробормотал Грознич. Опустил глаза. – Ты питаешься силой отверженных, хотя до этого, наоборот, ей делилась.
– В смысле делилась? – прокашлялась, плюхнув чашку на поднос.
– Ты была источником. Я тобой питался, – Шепс выглядел очень виноватым. – И я имею в виду не кровь, – встряхнул головой, – а энергию. Ты, как зарядное устройство для батареек. И я бессовестно тобой пользовался.
– Это… подло, – обронила я, шокированная откровением. – Значит, Кром был прав! Тебе на меня плевать. – Желание есть пропало окончательно. Я положила остаток булочки на тарелку. – Всё дело в моей силе?
– Войр прав лишь отчасти. – Забывшись в оправдании, Грознич даже шагнул ко мне, но, опомнившись, вновь отступил: – Я не лгал, ты мне, правда, очень нравишься. – Никогда не слышала, чтобы он говорил с таким пылом. – И с тобой я был не только из-за энергии и твоей крови, но пока… – вновь жевал слова, – я…
– Что? – Сузила глаза я. – Испугался, что верну себе высосанную тобой энергию, и ты больше не сможешь быть таким же сильным, как сейчас? – зачем-то «наехала» на него.
– Нет, я не боюсь стать прежним, – без капли сомнения отрезал Грознич, – но пока не узнаем, как именно ты действуешь и насколько сильно опустошаешь Проклятых, мне запрещено к тебе приближаться, – перевёл дух. – Я уже чувствую, что слабею… – ещё сделал шаг в сторону двери, словно готовился к побегу. – Не только я, мы все заметили эту странность, оказавшись у алтаря рядом с тобой… Но тогда это было сродни энергетической связи – между нами бегали разряды… невидимая энергетическая нить. И если поначалу мы все ощутили необычайный прилив силы, то потом… ты её махом забрала. Мы об этом рассказали… – неуверенно помялся Шепс. – Ректору Шайху…
– А, – понятливо покивала я, – и тогда вы меня признали мировым злом?
– Нет, Лиса, мы попытались определить, какой силой ты управляешь… Вот только, не нашли ни единого упоминания отверженных, шарахающих молниями! Ни одного намёка на магическую способность хоть у кого-то из Проклятых! Поэтому, прошу, старайся не злиться… Оставайся спокойной, и мы начнём изучение…
– Мне кажется, я спокойна, как никогда, – парировала недовольно я. – И я сама хочу заниматься изучением себя. Просто, дайте свободу…
– Это не я решаю, – покачала головой Шепс. – Но только ректор даст отмашку, мы начнём с тобой занятия по раскрытию и укрощению силы, – заверил, даже выдавив улыбку. – Ты должна научиться себя контролировать, иначе…
– Иначе, что? – пристально следила за Грозничем я.
– Сама подумай, что обычно делать с теми, кого боятся…
– Убивают? – ничуть не мешкая, отозвалось я.
– Мы не убиваем без причины, Лис, но изолировать от остальных… – не договорил Шепс. – Преподавательский состав и ректор Шайх не веря, что ты действовала со злым умыслом. Поэтому ты жива!
Слова Грознича остудили накатывающие раздражение, а после его ухода я с большим усердием принялась ковыряться в себе и искать ответы на бесконечные вопросы, как мантру твердя, что обязана научиться управлять своей энергией.
Я должна быть безопасна для остальных!
Я никому никогда не хотела причинить боль!
С этого момента я начала заниматься, своего рода, медитацией. Мне казалось, что я даже научилась покидать своё тело. Закрывала глаза, абстрагировалась от всего земного и уносилась куда-то далеко… к облакам, где было тихо. Где я могла побыть наедине с собой и мыслями. Где не нужно было срочно искать ответы, а можно было спокойно ковыряться в себе и докапываться до сути вещей.
Я силилась рассмотреть то, что упускала до этого… и, конечно же, самым лучшим «визуальным» служили сны. Да, они по-прежнему меня тревожили. Обрывистые, нечёткие, мелькающие точно испорченные кадры страшного кино. Сумбурные, мрачные и до мурашек пугающие.
А в конце я всё также оказывалась в эпицентре сражения.
И Проклятые вновь меня окружали…
Я читала смертный приговор в их жутких глазах.
Эпизод повторялся изо дня в день, укрепляя стойкое чувство, что я – лишнее звено Проклятых, от которого необходимо избавиться!
Так будет лучше!
Так будет правильно!
Я сама это остро понимала. И это пугало, ведь я очень хотела жить.
Но во сне Проклятые решали по иному.
Я умирала… а тогда наступало успокоение: в момент, когда уже не было выхода, когда я ощущала липкие лапы смерти, накатывало непередаваемое спокойствие… Вместо взрыва боли, по мне прокатывалась горячая волна спокойствия, принося за собой внутреннее умиротворение. Становилось хорошо, легко, тепло… Мне казалось, что я не одна. Что не я ЗЛО! Что за меня волнуются! Меня оберегают. Я нужна!
И тогда появлялось желание убедиться в этом, я с трудом выпуталась из зыбкого плена сна и с разочарованием уставлялась на серые, безликие стены своей «камеры».
Я была не права – я по-прежнему одна!
– Сегодня ты ни разу не искрила, – улыбнулся Венециан, освобождая мне руки от пут.
– Это ведь хорошо? – с надеждой уточнила я.
