– Понял? Даже у нашего недотепы ума хватило, – яростно выговорила девушка, – а ты сам в пекло хочешь залезть.
– Лиций, что скажешь?
– Если вы спросите моего совета… – зверолюд потер нос. Клянусь, будь у него очки, он бы их поправил, – …мир достаточно интересный. Населен лишь Игроками. И раньше Атрайн назывался не иначе как Великий Базар. Однако те времена канули…
– Лиций, а если без экскурсов в историю?
– Альманах Миров дал Атрайну оценку в девять баллов по десятибалльному рейтингу опасности. И Ищущим настоятельно рекомендовано не посещать этот мир. Из посетивших возвращается чуть больше половины. В основном это контрабандисты, мародеры…
– Хорошо, хорошо. Лиц, собери всю информацию, которую только сможешь. Мне нужно знать об этом мире все. И еще узнай о Фархоле – это камень на посохе Управителя Высшего порядка в Мехилосе. Запомнил?
– Конечно, – кивнул зверолюд, двумя глотками опрокинул в себя пиво и утер морду.
– Мое мнение: надо пробовать самим, – отрезала Рис. – Мехилос – крепкий орешек, но из Атрайна вряд ли все из нас выберутся живыми. Думаю, Летрен не единственный нечистый на руку механоид. Деньги у нас есть, время тоже.
Я почесал голову. Вот со временем как раз проблема. Допустим, мне удастся нивелировать побочки темных Ликов. Но смогу ли я вечно сдерживать влияние масок, поколачивая грушу? В этом плане – чем быстрее я соберу все камни и попаду к хорулам, тем лучше.
– По поводу денег… – подал голос Лиций. – Я вложился в одно дело. Поэтому вряд ли на меня можно р-р-расчитывать.
– Все шесть кило? – у Рис округлились глаза.
– П-п-почти все. П-п-просто дело в-в-выгодное…
– Ты же столько вискаса за всю жизнь не съешь!
– Ладно, хватит ссориться, Чапай думать будет, – я сдвинул брови. – Прокрутим несколько вариантов. Все понимаю, и если что, в Атрайн вас не потащу. Это уже мои головняки.
Друзья не отреагировали. Не сказали: «Ты что, мы за тебя хоть на край света». Не кивнули, соглашаясь с моими доводами. Просто промолчали. Рис демонстративно отвернулась, Троуг опустил голову. Да и Лиций сидел с глазами какающего котенка, будто я сейчас подвергну его различным видам наказания за его же потраченные деньги.
– Все нормально, – я поднялся. – Надеюсь, вы на меня не дуетесь?
– Если только на то, что ты непроходимый дурак, – ответила Рис.
– Ну, с этим придется смириться. Где вас найти завтра?
– Где можно найти двух забулдыг? – парировала девушка. – Здесь. Я тоже тут буду. Порисую немного.
– Заметано.
Я уже собрался уходить, когда на меня налетел здоровенный человек. Я сначала даже подумал, что он корл. Но шатен не проходил фейс-контроль по цвету волос, да и глаза у него были карие. А вот во всем остальном – почти житель Ногла: чуть ниже меня, зато невероятно плечистый, с высокой грудью и «синдромом широкой спины» – это когда руки сильно разведены в стороны, наверное, чтобы подмышки не потели.
Нет, спина у него и вправду была широкой. А руки в данный момент заняты тем, что громила нес пиво. Нес недолго, потому что, налетев на меня, расплескал половину на мой любимый магический плащ, зараза такая. Не знаю, что именно произошло в тот момент в сознании. Я не успел ничего понять, как в следующую секунду уже кастовал Боевой Телекинез.
Навык Мистицизма повышен до четырнадцатого уровня.
Ваша известность повышена до 19.
Ваша репутация изменена на Бретер.
Ого, сколько всего сразу! Видимо, произошло что-то из ряда вон. Это я понял и по мгновенно затихшему Синдикату, и по побелевшему лицу Рис. Тот самый крепыш с направлением Перевертыш, что сейчас поднимался с пола, не сводил с меня гневного взгляда. Впрочем, я тоже за словом и делом в карман не лез. Ликам только того и надо было. Я почти потянулся к темному мечу, когда здоровяк вдруг улыбнулся.
– Ничего страшного, просто не поняли друг друга. Никаких претензий.
И напряжение сразу спало. Заведение зашумело, к упавшему кинулся сам хозяин бара и еще несколько Ищущих, а качок улыбался и отмахивался. Мол, все хорошо. Харизматичный гад. Я даже ему бы поверил на мгновение, если бы не увидел белые лица моих друзей. По их виду можно было судить, что крышку моего гроба уже забили гвоздями и несли к могиле.
Я же сделал морду кирпичом и вышел из Синдиката. Надо решать проблемы по мере их поступления. А помимо этого качка, у меня забот было предостаточно. Я взглянул на часы: затянулся разговор с механоидами-преступниками, в банк, наверное, заеду завтра. Рис говорила, что торговля жиром принесла шесть кило. Недурственно. Однако сейчас все мысли были не про обогащение.
Мне нужен камень. Он есть у Управителя. Соответственно, мне надо добраться до этого механоида. Просьбой (что маловероятно) или другими, более резкими действиями (вот именно к ним я и склонялся) изъять Фархол. Оставалось понять, правда ли нет возможности обойтись без помощи Летрена или удастся управиться своими силами. Впрочем, есть у меня в Мехилосе один человечек. Точнее, совсем не человечек, но не суть.
Примерно набросав план завтрашних действий – день обещал быть насыщенным, – я вызвал такси. Заодно заметил, что верчу пальцами сигарету, что достал из кармана. Табак уже наполовину высыпался, бумага смялась и начала рваться. Тьфу ты, надо четки купить, а это такой себе предмет для медитаций. Выбросил всю пачку в ближайшую мусорку и направился к подъехавшей машине.
К вечеру голова стала тяжелая, недобрая. Легкость и былое хорошее расположение духа улетучились. Я изредка поглядывал на телефон, лишь позже осознав, что хочу увидеть там звонок или СМС от кого-нибудь. Ага, конечно, от кого-нибудь. Зачем я себя обманываю? Разозлился, причем непонятно на кого, еще больше и убрал мобилу в карман.
У подъезда меня встретил профессор. Я хотел было по-быстрому поздороваться и проскользнуть внутрь, однако у Петра Сергеевича настроение оказалось разговорчиво-благодарное:
– Сергей, приветствую.
– Здрасте.
– Спасибо тебе еще раз. После того разговора ты мне будто мозги вправил.
– Так говорили же уже, Петр Сергеевич.
– Говорить – это одно, а делать – другое. К примеру, вот дочки мои стыдятся меня. Не ездят, не навещают, только моя к ним украдкой бегает. А все почему?
– Почему? – спросил я, впервые услышав, что у профессора, оказывается, есть дети.
– Потому что не верят, что пить брошу. Уж сколько раз обещал, клялся, заверял. А потом все одно… – он махнул рукой. – Репутацию, стало быть, заслужить трудно, потерять легко. А с таким реноме, как у меня, долго придется работать на карму.
При последнем слове я вздрогнул. Будто сосед сейчас говорил не о себе, а обо мне. Однако я продолжал молчать. Перебивать изливающего тебе душу человека нельзя. Второго такого шанса может и не представиться.
– Мне теперь можно доказывать все только делом. Я вот и начал. В ЖЭУ плотником устроился. На тринадцать тысяч никто не идет. А мне хоть вспомнить, каково это, работать. Руки, слава богу, тем местом вставлены. Может, что и получится. Да и вообще, стал больше физическим трудом заниматься.
– Это здорово, – сказал я, так и не понимая, чего он хочет от меня.
– В подъезде подмел. Ящики почтовые наклонились, дюбель почти вылетел, я на новый поменял. Вот, кстати, – он вытащил стопку писем и бумажек, которые протянул мне, – ты совсем корреспонденцию не проверяешь, а ящик у тебя сломан. Другие уже повытаскивал кто-то, одно даже на пол бросил.
– Спасибо.
– Ты это, Сергей, если надо что, обращайся. Мне… да что мне, каждому человеку очень важно чувствовать себя нужным. Понимаешь?
Меня так и подмывало спросить, не выпил ли старик. Но профессор выглядел серьезным, его глаза блестели, а голос дрожал. Поэтому я попросту кивнул и пожал ему руку.
– Не пойдете? Холодно уже.
– Я постою еще немного. Знаешь, так хорошо иногда просто постоять, подумать, подышать вечерним воздухом. Спится потом лучше.
Поднимаясь, я проверил почту. В основном, «письма счастья». Одно даже на красной бумаге – «Ваш долг шесть тысяч триста двадцать три рубля двенадцать копеек». Ужас какой. Особенно для Игрока, который вчера потратил килограмм пыли на встречу с механоидом и два сегодня на информацию о камне. Счета отправились на пол, как только я зашел домой.
– Хозяин, мусорить-то зачем? – укоризненно сказал Лапоть. – И куда это?
– Положи на стол. А знаешь, выбрось. В ближайшие пару месяцев все круто изменится. И эти чертовы квитанции станут никому не нужны.
– Долг платежом красен, – пробурчал домовой. И пошел не на кухню, где было мусорное ведро, а в комнату.
Какой своевольный. Я разделся, помыл руки, заодно ополоснул лицо. «Ну и морда у тебя, Шарапов», – будто прошептало зеркало. Да, что есть, то есть. Алкоголь покинул бренное тело, организм очистился, одутловатость ушла. Но вместе с тем лицо странным образом изменилось. В нем появились какие-то еле уловимые черты – холодные, жесткие, чужие.
– Есть мы вообще будем? – спросил я, усаживаясь за стол.
И только сказав, удивился своему вопросу. Как быстро меня испортил Лапоть! Ведь я нормально готовил. Да, не гастрономические изыски. Но мог спокойно себя обслуживать. Теперь же стал как растолстевший муж после десяти лет брака. Даже еду себе не могу разогреть, если она стоит в холодильнике и накрыта крышечкой. Скрипнул зубами, уже не удивляясь своей злости – она стала постоянным спутником, и принялся накладывать овощное рагу. Домовой стоял в проходе, внимательно наблюдая за мной, но не говоря ни слова.
Я даже разогрел свой ужин. Сел, взял ложку в руку, однако поесть не успел. Противная трель звонка разорвала вечернюю идиллию. Я подскочил на табурете, чуть не опрокинув тарелку вместе со столом. Домовой испуганно поглядел на дверь, а потом на меня. А я что? Достал Грам, решив, что в небольшом замкнутом пространстве махать плазмоганом будет себе дороже, и медленно, бесшумно направился в прихожую.
Гостей я не любил. Да и нечасто ко мне заходили. Раньше этим грешил Охотник, пару раз Рис. Но один мертв, с другой мы расстались с час назад. Я не удержался и взглянул в глазок. Надо же, какие странные гости. Осторожно отворил дверь, но распахивать ее не торопился. К тому же так станет видно, что в правой руке я держу меч.
– Чем обязан столь позднему визиту, Страж?
Выглядел блюститель игрового порядка странно. Нет, как и его собратья, но стоило присмотреться к деталям, как возникали вопросы. Во-первых, почему маска не черная, а сероватая? Во-вторых, чего это балахон странного белого цвета, так контрастирующего с подъездной серостью? И в-третьих, какого рожна Стражи теперь делали дорогущий маникюр?
– Обязан кровными узами, – таинственно и зловеще произнес поздний гость женским голосом.
Только тут я понял, что Страж придуряется. Да и Страж ли? Потому что обладателя, точнее, обладательницу голоса мне удалось узнать. Только у одного человека в нашей семье могли быть такие странные шутки.
– Братец, может, ты меня уже впустишь? – сняла личину Стража Лилька и довольно улыбнулась.
Глава 8
Человек есть мера всех вещей. Наше познание об окружающем мире предельно субъективно, ибо все меняется каждое мгновение, и абсолютной истины не существует. К примеру, в моем крошечном микрокосме с недавних пор не было понятия справедливости. Разве смерть Охотника была справедлива?
Другое дело Лилька. Воспитанная в духе абсолютного романтизма, где все должны быть честными, храбрыми и готовыми на все, она действительно представала для суровой действительности белой вороной. Собственно, поэтому я и не удивился тому, что она примкнула к Стражам. Хорошо хоть, не к Видящим.
– Чай? Или Стражи предпочитают вечером чего покрепче?
– Я не Страж, только Послушница. Надеюсь, потом дадут удобный балахон, этот шею колет.
Она стянула верхнюю одежду и оставила ее в прихожей. И теперь ничем не отличалась от былой себя, если не считать висящей над головой плашки с названием направления. Кстати…
– Что значит «Светляк»?
– О, щас покажу, вообще крутяк.
Нет, сестру однозначно подменили. Где нордическое спокойствие и присущая ей невозмутимость? Стоило ей стать Ищущей (всего-то делов!), как характер тут же изменился. И что за словечки такие – «крутяк»? Наберутся всякого с улиц, потом тянут в дом.
Лилька, между тем, прошла на кухню, взяла в руки табурет, осмотрела его со всех сторон и убрала под стол. После стала быстрыми движениями вычерчивать в воздухе его светящегося колченогого близнеца. Всего несколько секунд – и довольная сестра уже протягивала яркий, будто состоящий из одного света, табурет.
– Сядь.
– Может, не надо?
– Да садись!
Я осторожно приземлился своей пятой точкой на яркое нечто. Ничего, нормально. Даже удивительно. Лилька же коварно улыбнулась и взмахнула «горящими» ладонями. Те погасли, а я рухнул на пол, чуть не оставив копчик рядом с плинтусом.
– Круто, да?!
Бедный Лапоть, замерший над одним из навесных шкафчиков, с испугом глядел на меня. И небезосновательно. Будь передо мной просто Ищущий, с которым я не связан кровными узами, он бы сейчас собирал с пола вылетевшие пломбы. А сейчас я просто поднялся на ноги, скрежеща зубами так, что об их эмали можно было забыть. Однако Лилька и этого не заметила.
– Молодец, можешь в театр устраиваться. Будешь тем, кому места не хватило, табуреты материализовывать.
– Скажешь тоже. Меня тут научили всякому…
– Стражи?
– Стражи. Вот смотри…
Она поменялась со мной местом, оказавшись в коридоре, что вел мимо ванной комнаты в прихожую. Согнула руку в локте, выставив перед собой. Еще секунда – и меня ослепил сотканный из яркого света щит.
– Вот, видел?! Пробовали разное оружие, даже из лука стреляли. И арбалета. Ничего не пробивает.
– Хозяин!.. – успел лишь крикнуть Лапоть, протягивая руку, однако я был быстрее.
Не думал, не рефлексировал, просто делал. Ловким движением кастанул Боевой телекинез – и заклинание сорвалось с пальцев, обрушившись на щит. И сестра оказалась права. Щит действительно выдержал атаку. А вот сама Лилька нет. Ее отнесло в конец коридора и впечатало в стену. Она даже неуклюже всплеснула руками, пытаясь защититься.
– Это обычное заклинание. Не самое сильное. А вот это плазмоган, игрушка из центральных миров, – я достал оружие из инвентаря. – Она от твоего щита даже фотона не оставит.
Я открывал рот, но говорил кто-то другой. Поселившийся во мне, чужой, холодный и высокомерный. Это было похоже на осознанный сон. Ты знаешь, что все вокруг неправда, но твоих усилий еще недостаточно, чтобы подчинить окружающее своей воле. Я стиснул зубы, напрягаясь изо всех сил, и – о чудо! – удалось вернуться. Моя голова, руки, ноги, сознание. И невероятное чувство стыда.
– Совсем дурной стал, – домовой материализовался рядом с сестрой, ласково поглаживая ее по голове.
– Ты прости, я просто… Показал слабые стороны твоей защиты.
– Ага, ты как дядя Дима. «Пусть лучше дома водку пить научатся, чем по подворотням», – ответила Лилька, вроде даже не обидевшись, потирая ушибленный локоть, – Ой, а что это за человечек?
– Лапоть, – галантно представился мой протеже, чуть склонив голову, – домовой Сергей Михайловича.
– Какого еще Сергей Михайловича? А, Сережки, что ли… Забавно. А мне где такого взять?
– Домовые – не домашние животные, – я подошел к сестре и помог ей подняться, – их нельзя просто приручить.
– Ну, завести…
– И завести. Заводятся грибы от сырости.
– Сережа, ты такой зануда стал. Лучше чаю поставь. А то только и умеешь, что родных сестер в стены бросать.
