Анна Николаевна хмыкает.
– Хорошо. Вот уже слышу, кто-то в дверь скребется.
– Рассчитываю на вас, – уже готовлюсь положить трубку, как Анна прерывает.
– Так что, Николай Андреевич, мы ее берем?
Вот тут я зависаю. Терпеть не могу вести дела с такими людьми как Лидия, но ничего не поделаешь, куш, который она предлагает слишком заманчивый. Но и Золушка мне понравилась. Интересно, как она выкрутится?
– Посмотрим, пройдет ли собеседование, – наконец решаю я.
В общем, я недаром отложил встречу. Думал, что с утра мне следует определиться, что делать с Салтыковыми и потом уже начинать рабочий день со свежей головой. Возможно даже отпраздновать вечером то, что удастся заключить выгодный контракт. Ради такого можно было бы даже позвонить Инне и выгулять мою без пяти минут девушку в ресторан.
Но пока у меня еще целый час на то, чтобы разбить мечты о взрослой жизни одной трогательной златовласки.
Ощущаю ли я угрызения совести? Я задумываюсь об этом только когда впереди показывается серая дверь отдела кадров. Честно говоря, решившись заключить сделку с Лидией, я уже подписал договор кровью, а снявши голову, по волосам не плачут. И все же что-то неприятно ноет внутри, я бы даже сказал, сосет под ложечкой.
Поэтому я решаю в отдел не заходить. В целом, Марии хватить и того спектакля, который устроила ей Анна.
Я прислоняюсь спиной к стене и прислушиваюсь к разговору. Сказать по-правде, мне импонирует то, как держится девчонка. Если бы она правда была маменькиной дочкой, каковой Лидия отчаянно пытается ее представить, то уже разрыдалась бы или перешла бы на угрозы позвонить семье.
Надо же, она знает аж три языка!
“И корейский”, – на этом месте я усмехаюсь.
Это навыки для секретаря-референта, а не для девочки, которая в офис скрепки будет заказывать и делать кофе в переговорной. Впрочем, с ее талантами к верховой езде я правда не знаю, что сделать.
Я позволяю себе задуматься о том, что именно заставило Машу сбежать от Лидии. Вариантов на самом деле масса. Вот я бы, например, точно не выдержал бы такую опеку.
Зависнув в своих мыслях, я пропускаю тот момент когда открывается дверь и из отдела кадров выходит моя Золушка. Хм, странно, почему это я назвал ее моей?
Взгляд против воли скользит к ее ногам – проверяю, на месте ли туфелька. На месте, как и дыра на колготах.
Золушка замечает мой взгляд и густо краснеет. Могу понять, какие мысли в этот момент приходят ей в голову: “Может, в кадрах над ней посмеялись именно из-за внешнего вида?”
Нет, милая моя, потому что так захотела твоя мама и, надо сказать, она нашла верный рычаг для того чтобы я тоже подыгрывал ей.
Придерживаю девушке дверь и в этот миг я не могу даже толком понять, что именно заставляет меня это сделать: чувство вины или же галантность. Золушка мне нравится. И чем пунцовей становятся ее щеки, тем сильней.
– Вам в кадры? – вдруг спрашивает она. – Вы следующий?
Невольно усмехаюсь. Неужели ее отец ни разу не показывал наших совместных фотографий? Ах да, я ведь практически не бывал на корпоративах, да и фотографироваться я не люблю, так что у нас с ним наберется от силы две, да и на тех я вышел на себя непохожим.
– Нет, – отвечаю Марии, а сам делаю вид, что заглядываю в отдел.
Анна Николаевна смотрит на меня напряженно и вопросительно, как будто хочет понять, достаточно ли хорошо справилась со своей ролью. Но у меня пока нет возможности уделять внимание ей.
– Только что понял, что нужная мне женщина еще не пришла. Так что вернусь, пожалуй, в офис.
С этими словами я захлопываю ход в отдел кадров.
– А вы новенькая? – так и хочется перехватить у Марии ту зеленую папку, которую она растерянно мнет в руках и посмотреть, что она принесла ко мне на собеседование.
Про часть заслуг я уже знаю, так как подслушивал беседу, но мне вдруг становится ужасно интересно, что еще умеет дочь Лидии.
– Пока еще не знаю, – Маша трогательно пожимает плечами, – а вы… вы не подскажете, где тут туалет?
– Конечно, – делаю жест в сторону коридора.
Мария идет, сосредоточенно глядя перед собой, а я почему-то задаюсь вопросом, что у нее сейчас может быть на уме? Волнуется перед собеседованием или стесняется меня? Она сочла меня привлекательным или ей просто стыдно за неопрятность в одежде?
Наконец мы останавливаемся перед дверью с характерным обозначением.
– Спасибо, – коротко говорит мне Маша и скрывается за ней, а я остаюсь в замешательстве.
Что сделать дальше? Только сейчас я понимаю, что собрался избавиться от нее и времени на все про все у меня осталось около получаса. Но мне не хочется. Она похожа на белого пушистого кролика. Высадить такое трогательное и беззащитное существо в мартовкую грязь может разве что настолько же упертый и беспринципный человек как я. Тут Лидия ни на минуту не ошиблась.
Надо сказать, я уже придумал способ вернуть беглянку поскорее маме и отбить у нее желание проявлять самостоятельность. Беспроигрышный и бесповоротный.
Вот прямо сейчас сюда ворвется моя охрана, которую я конечно же предупредил про Марию Салтыкову, они скажут, что отследили девчонку по камерам и обвинят ее в промышленном шпионаже. Только такой милый тепличный цветочек как дочь Лидии мог не знать, что мы с ее отцом не очень хорошо расстались, уверен, что в этом замешана его бывшая жена, но факт остается фактом: сейчас я спокойно могу обвинить дочь Салтыкова в работе на папу и попытках мести.
Конечно же у нее найдут флешку и записывающее устройство, а потом сюда явится расстроенная мать и я как следует прижму хвост Лидии. Если она не выполнит свое обязательство, на дочь будет заведено уголовное дело.
Все рассчитано идеально. Разве не так?
Только вот я почему-то ничего не могу поделать с гадким привкусом во рту. Примерно такой же у меня был когда я выдвинул исковые требования к Салтыкову.
Охрана уже стоит на пороге туалета. Парни бросают взгляд на меня, а я не могу заставить себя сказать хоть что-нибудь. “Ну и мудаком же ты стал, Никольский, раз подставляешь невинных девочек”, – шепчет моя совесть, но я лишь крепче сжимаю челюсть.
Наконец охранникам надоедает ждать и один из них отворяет дверь туалета.
“Мог бы придумать что-то более гуманное”, – настаивает мой внутренний голос.
Но как тогда, простите, я возьму такую змею как Лидия за ее ведьминские потроха?
Впрочем, молодая девчонка и серьезный бизнес. Где это и где она?
В туалете раздается звон разбиваемого стекла и я, чертыхаясь, срываюсь с места. Вот же идиоты! Они что ее, как группа захвата собрались брать? Я же сказал им не трогать и пальцем!
Залетаю внутрь и выясняю, что охранники стоят в растерянности, а на полу лежит она. Рядом, как кристаллы Сваровски куски разбитого зеркала.
– Простите… я… – шепчет напуганная Маша и мне становится ясна картина случившегося.
Она видимо резко попятилась, когда в дверь забежали мужики, стукнулась спиной о зеркало, то не выдержало и ухнуло вниз.
– Это что, мужской туалет? – доносится с пола.
Присаживаюсь рядом и цежу сквозь зубы, пытаясь приподнять Машу.
– Женский. Просто эти мужчины все поняли не так.
– Это же Салты… – блеет охранник.
– Аптечку сюда! – перекрикиваю обоих. – Живо! Не двигайся, – обращаюсь к Маше и ловлю себя на том, что от нее очень приятно пахнет.
Причем, это не похоже на духи или дезодорант, скорее это запах чистого юного тела. Сглатываю, не позволяя этим мыслям пробраться глубже под мою привычную броню. Никольский, у тебя женщин, как и денег в достатке. Надо будет, сходишь в бар, клуб или ресторан, там тусуется достаточно молоденьких красавиц.
Наконец мне удается помочь ей сесть.
– Цела? – вынимаю из-за пазухи платок и перевязываю ей ладонь, увидев небольшой порез на руке.
– Вроде да, – девчонка хлопает глазами, – а что тут делала охрана?
Пожимаю плечами с видом полной непричастности.
– Наверное у них какие-нибудь учения.
– В туалете? – разумный вопрос.
Вместо отвечать на него, я протягиваю девчонке ладонь и таким образом быстро ставлю ее на ноги.
– Не знаю, на случай если в унитазе завелась огромная змея. Питон.
Маша фыркает. А потом ее взгляд падает на колготки, валяющиеся на полу. Я чувствую, что Салтыкова готова снова покраснеть и мне становится ее жалко. Совесть гложет меня за то, что я только что пытался устроить, поэтому я резко решаю сменить формат пока не вернулась охрана и кто-нибудь из парней не ляпнул лишние детали.
– Ты кажется шла на собеседование.
Маша поднимает на меня огромные синие глаза.
– Как вы узнали?
– Спросил, ты новенькая? И узнал, что пока нет. Давай провожу до нужного отдела.
– Окей, – коротко отвечает она, но на выходе начинает мешкать. – Ничего, что я с рукой буду перевязанной?
Боже ты мой, главное, что ты не порезала себе шею, мисс мастерица падать.
– Понятия не имею.
Я в самом деле понятия не имею, что мне теперь делать с ней. Мой супер-план касавшийся того как прижать к стенке Лидию, одновременно выполнив ее просьбу с треском провалился благодаря никому иному как мне.
– Ладно, – смотрю на замешкавшуюся девчонку. – Отряхнись и пошли. А еще назови, пожалуйста, свой отдел.
Маша достает из папки бумагу и сосредоточенно вглядывается в то, что написано красным.
– Бухгалтерия.
– А! Это на четвертом этаже.
Идем снова тихо и я почему-то вспоминаю о том, что с Сергеем они болтали. Я что, выгляжу слишком грозным? По-правде, многие так про меня говорят. И девушки с, их слов, встречаются со мной только из-за денег. Я не уделял этим придиркам внимания до тех пор пока мне не стукнуло тридцать, за спиной не осталось несколько неудачных отношений, из которых от меня уходили со скандалом и не нашел Инну, хорошо зарабатывающую модель.
“Черт, в этот раз все должно сложиться с личной жизнью”, – думаю я, вызывая лифт.
Хотя после четырех разрывов, ставших для меня внезапными, я стал немного переживать. Кошусь на Марию. Она даже не спросила, из какого я отдела, хотя это вполне логичный способ поддержать разговор.
В лифт мы тоже входим молча. Она обнимает свою папку и меня почему-то начинает раздражать такая покорность. Эй, девочка, если ты хочешь показать зубки своей маме, то должна прямо бороться за себя.
Двери в этот момент открываются на четвертом и мне становится немного стыдно за последнюю мысль. Вот будь моей мамой Лидия, я бы точно от нее свалил?
Мария Салтыкова
Тип, которого я встретила у отдела кадров показался мне странным. Для начала он был слишком хорошо одет для того, чтобы считаться рядовым сотрудником. Уж я-то разбираюсь в пиджаках. Главное на чем делала акцент моя мама, так это на том, чтобы я не могла посрамить ее в обществе ее же подружек. Поэтому я знаю марки и бренды как свои пять пальцев и не то чтобы мне это нравится.
Так вот, выглядел он дорого, а еще на этом мужчине прямо лежал лоск ухоженности, как на всех тех, кто может позволить себе шикарную жизнь.
Я подумала, что это заместитель директора или кто-то в этом роде, поэтому еще сильнее удивилась, когда он продолжил разговор. Мама много предупреждала меня о мужчинах: если дорого одетый господин проявляет интерес к молодой и бедной с виду девушке, он что-то от нее хочет. Вероятнее всего, в плане интима.
Когда он посмотрел на мои коленки, это очень меня смутило. А потом я вспомнила про дыру и мало что соображала после кроме того, что показаться в таком виде начальнице отдела будет слишком.
В итоге я оказалась в туалете и вот когда дверь неожиданно открылась, я почему-то подумала на него. Спасибо, мама, что так часто напоминала мне об опасностях взрослой жизни! Это оказалась всего лишь охрана, которая искала гигантского питона в туалете, как сказал мне он.
Черт, до сих пор смешно. Даже когда мы едем в лифте. Этот разодетый тип вызвался меня проводить и теперь я уже сомневаюсь, что ему и правда нужно трогать мои коленки. По крайней мере, если бы ему было интересно что-то такое, он бы своего шанса не упустил, как, прости господи, Савелий, мамин драгоценный друг, с которым она оставила меня наедине месяц назад – вот кто не стеснялся в проявлении своих чувств.
Тип же просто перевязал мне руку и даже глазами меня особенно не изучал. Его платок, кстати, пахнет очень приятно.
Но, думаю, что буду выглядеть дурой, если прямо сейчас поднесу ладонь к носу и стану втягивать запах.
Краем глаза кошусь на отражение мужчины в зеркальной створке. Такой строгий и собранный. Нет, ему точно нужно что-то другое. Впрочем, Мария, хватить быть такой подозрительной. Может, у него и в этом отделе какие-то дела, примерно как в кадрах?
Двери разъезжаются в стороны и я выдыхаю. Нужный этаж. Итак, надо настроиться на собеседование.
Мужчина не отстает. Напротив, он немножечко мне обгоняет и сам показывает дорогу.
“Будет забавно, если там тоже нет нужной женщины”, – приходит мне в голову.
Так. Отставить. Подумав об этом, я заставляю себя еще раз прокрутить в голове то, что мама говорила о богатых мужчинах и про мезальянс, в который, с ее слов, не раз сама попадала.
“Это ты должна быть богата, доченька, не он. Ты никогда и ни в чем не должна ни от кого зависеть”, – мамин голос как на записанной пленке звучит в голове.
“Конечно же”, – хочется ответить мне: “Именно поэтому ты так дорожишь Савелием ну и вообще не раз выходила за богатых. Чтобы оставить их потом ни с чем”.
Наверное, мама хорошо понимала, что я не такая как она и не стану раздевать своего супруга до нитки, поэтому и насоветовала.
Мужчина в дорогом костюме, с которым мы столкнулись в кадрах, открывает передо мной дверь. Бухгалтерия оказывается запирается на магнитный ключ, что, в общем-то логично, но все же кадровичка могла бы предупредить меня. От этого становится неприятно: создается впечатление, что остаток собеседования тоже будет выглядеть как издевательство.
