Богатов идет широким, решительным шагом. Спутница старательно к его поступи подлаживается, семенит. Он – уставший, чуть раздраженный. А она – все время ему в глаза заглянуть пытается, что-то пищит восторженно (слов Садовникова в разношумье улицы не разобрала).
Кто это? Коллега? Знакомая? Родственница?
Остановились. Девица что-то горячо говорит, лапки к груди прижимает. А Богатов… Богатов вдруг хватает ее – и начинает кружить. Пешеходы добродушно расступаются, юное создание заливисто хохочет.
– Ваш хачапури! – торжественно провозгласил официант.
Блюдо дурманяще пахло горячим сыром, аппетитно дымилось. Но тщетно подавальщик ждал от посетительницы похвалы – Таня глаз не сводила с улицы.
Денис наконец опустил свою спутницу на землю. Она щебечет, подпрыгивает от нетерпения. А он – достает из внутреннего кармана светлого льняного пиджака (Танин, между прочим, подарок!) бархатную коробочку. Встает – это посреди улицы! – на одно колено. Торжественно вручает девице.
Та открывает (что внутри – не видать). Визжит от восторга. Бросается ему на шею.
А Таня отстраненно думает: «Вот и съездили мы в идеальный отпуск».
* * *
Меньше всего она сейчас ожидала увидеть в собственной квартире Дениса. Но тот – каков подлец! – попивал на кухне чай с Митиным любимым тортом. На подоконнике красовался букет белых роз.
Таня всю дорогу до дома размышляла и к моменту входа в подъезд решила твердо: унижаться до выяснения отношений она не станет. А то ведь Денис подумает: специально его выслеживала, будто жалкая ревнивая фурия. Гордо уйти – вот лучший выход. У Богатова имелся крошечный шанс: самому – первым! – покаяться, все объяснить и, может быть, вымолить прощение.
И по виду его действительно походило – готовится объявить нечто важное.
Однако речь повел совсем не о том, чего она ждала:
– Танюшка, Митяй! Мне страшно подумать, как вы оба сейчас ругаться начнете. Но у меня возникли обстоятельства. Непредвиденные.
– Мы… не едем в отпуск? – упавшим голосом спросил мальчик.
– Нет, что ты! Конечно, едем! Вы, четко по плану, первого августа летите в Стамбул. Но я – присоединюсь к вам чуть позже. Вероятно, в Болгарии. Ну, или в самом крайнем случае в Сербии.
– И чем ты будешь занят? – равнодушным тоном спросила Садовникова.
– Экспедиция. Строго секретная.
У Татьяны едва не вырвалось: «С твоей проституткой?»
Но, верная решению не унижаться до разборок, спокойно отозвалась:
– Конечно. Езжай.
– Дядь Денис, но я в «Vialand» только с тобой хотел! – взмолился Митя. – Там комната страха – жесть, чисто для настоящих мужчин, теть Таня испугается!
– Танюшка у нас ничего не боится, – ласково посмотрел на нее Богатов.
Она ответила ледяным взглядом и промолчала.
Денис прижал ладони к груди:
– Ребят, мне правда дико жаль!
Митя еле сдерживал слезы. Богатов снова обернулся к Тане:
– Ты ведь сама всегда говорила: работа – святое.
– Полностью с тобой согласна, – отозвалась сухо. – Езжай. Работай.
– Что хоть за экспедиция? – убитым голосом спросил Митя.
– Ох, не могу я рассказывать, не мой секрет…
– Да, Митя, не для детских ушей, – подхватила Таня.
Денис метнул на нее быстрый взгляд и ответил:
– Хотя ладно. Минимальные вводные дам. Митяй, ты знаешь, как раньше назывался город Калининград?
– Э… что-то немецкое. Кенигсберг?
– Да, умник. У него интересная история. Основан город в тринадцатом веке немецкими крестоносцами, в начале восемнадцатого вошел в состав Прусского королевства. В Семилетней войне, при Елизавете Петровне, Кенигсберг пал и стал частью российского государства. Но спустя несколько лет ее преемник Петр Третий решил отказаться от всех завоеваний на территории Пруссии, и город вновь стал немецким. Оставался им вплоть до Великой Отечественной войны. Наши вновь взяли его в апреле сорок пятого города и назначили самым западным городом СССР.
Таня внутренне кипела – самое, конечно, время для исторических экскурсов! – но, верная принятому решению, молчала. Богатов тем временем продолжал разливаться:
– На тот момент в городе оставалось примерно сто двадцать тысяч мирных жителей, немцев по национальности. Поначалу была идея – всех перевоспитать, превратить в советских людей. Специально для них стали выпускать газету «Нойе Цайт», то есть «Новое время». Комсомольским активистам на собраниях советовали учить язык Шиллера и Гете. Но в сорок седьмом году ситуация резко изменилась, и всех немцев решили депортировать – к счастью для них, не в Сибирь, а на историческую родину. Постановление об этом приняли одиннадцатого октября, а двадцать второго – уже отправили первый эшелон с вынужденными переселенцами.
Садовникова показательно зевнула. Однако Митя слушал с интересом.
Богатов продолжал:
– С собой немцам разрешали взять немного – максимум триста килограммов личного имущества на семью. У многих, после всех военных лишений, и такого веса не набиралось. Но конечно, среди огромного количества депортируемых имелись и зажиточные господа. И забрать с собой все свои накопления они не могли никак – боялись, что нажитое при пересечении границы банально конфискуют. А что-то и не подлежало транспортировке. Как вывезти, к примеру, коллекцию старинного фарфора? В обычный вагон, на нары, набивалось минимум по сорок человек, в багажном – никто бы не стал церемониться с хрупким грузом. Вот и решали вынужденные переселенцы до поры свои сокровища спрятать, а потом за ними вернуться. Калининградская область до сих пор – одна из самых богатых в России по количеству кладов.
У Мити загорелись глаза:
– Дядь Денис, так это за кладом экспедиция?
А Таня вкрадчиво добавила:
– Прошло почти восемьдесят лет. Почему клад нужно именно вместо отпуска искать?
Подтекста в ее вопросе Денис не уловил. Театрально взмахнул руками:
– Дамы и господа, пожалуйста, поймите! Я никогда бы не стал нарушать наши общие планы из прихоти и тем более из самодурства. Не мальчик, кому вдруг в поиски сокровищ захотелось поиграть. Но я – не хозяин клада. Моя задача – всего лишь организовать экспедицию. А владельцу втемяшилось – ехать именно сейчас.
– Почему? – упрямо спросила Таня.
Посмотрел виновато:
– Сказал: кто платит – тот заказывает музыку.
– Дядь Денис! – умоляюще посмотрел на него мальчик. – А возьми меня с собой!
– Мить, думал над этим вопросом, – отозвался серьезно. – Но в дело вовлечен гражданин, м-мм, как сейчас говорят, недружественного государства. Я – представитель России – беру на себя всю организацию поездки и поисков. Будет странно, если сопровождать меня станет пусть умнейший, но все-таки ребенок.
– Какая красивая сказка, – не удержалась Татьяна. – Долго придумывал?
Взглянул с искренне разыгранным удивлением:
– Я рассказал всю правду! То, что возможно…
И она наконец не выдержала, заорала:
– Ну и катись! Ищи свои сокровища! Да хоть сам в землю закопайся!
Даже Митя перепугался:
– Теть Тань, ты что?
– Все со мной нормально. Действительно, какой там отпуск, если бриг «Испаньола» поднимает якорь, – горько сказала она. – Езжай, Денис. Езжай куда хочешь!
– Но я задержусь максимум на неделю! Начинайте маршрут, в Болгарии я вас догоню!
– Теть Тань, – укоризненно сказал Митя, – поиски сокровищ – действительно серьезное дело. Доедем мы и сами из Турции до Болгарии. Ты за рулем, а я штурманом буду.
«Прекрасный план, – едва не выпалила Татьяна. – Услать семью, а самому тут развлекаться со своей профурсеткой!»
Но вспомнила, что решила проигрывать достойно. Поэтому спокойно сказала:
– Разумеется, мы с Митей полетим в Турцию. А оттуда – переберемся в Болгарию. Но тебя, Денис, мы там не ждем. И все эти пятизвездочные отели отменяй. Начиная со стамбульского.
Открыл рот, потом выдохнул:
– Почему?!
– По кочану.
Ответ получился детсадовский, но сколько можно сдерживаться!
– Теть Тань! – взмолился Митя. – Но мы ведь успеем все вместе! И в Сербию, и в Париж!
– Ты, если хочешь, отправляйся, – пожала плечами. – Я с ним точно никуда не поеду.
Встала:
– Денис, я тебя больше не задерживаю.
– Теть Тань! У тебя, что ли, этот… как его… климакс? – встрял Митя.
Сразу вспомнилась Денисова совершенной красоты юница, и Татьяну бросило в краску. Богатов возмущенно толкнул мальчика в бок. Тот поспешно затараторил:
– Прости, пожалуйста, я неудачно выразился!
– Денис, тебя вежливое приглашение не устраивает? – рявкнула Садовникова. – Хочешь, чтоб с лестницы спустила?!
Он не сводил с нее глаз. В молящем взоре Татьяне виделись и вина, и то самое, чего не терпела, – жалость.
Пробормотал:
– Танюшка. Прости, пожалуйста.
– Прощаю. Но видеть тебя больше не хочу. И не забудь отменить отели – а то на штрафы влетишь.
Хотел еще что-то сказать, но промолчал. Ушел.
Едва дверь за ним закрылась, Митя твердо сказал:
– Теть Тань. Ты не права.
Ребенка в амурные дела она посвящать не собиралась. Поэтому спокойно ответила:
– Возможно. Но ты никак не пострадаешь. Можешь ехать с Денисом вдвоем. В «Крийон» и во все остальные приятные места.
– Но без тебя совсем не то! – горячо воскликнул он.
– Зато будет больше вредной еды. И никакого режима.
– Да я согласен на одной манной каше сидеть – только бы ты с нами поехала!
– Ловлю на слове. Пока будешь со мной – я тебе манку организую. Каждое утро.
– Теть Тань, – посмотрел внимательно. – А что ты так взвилась, правда? Может, за что-то другое сердишься на Дениса?
Митьке – десять лет всего. Но интуиция – похлеще, чем у иного взрослого. И состраданию, соучастию можно только поучиться.
Ей прямо захотелось выплакаться на плече у ребенка. Но проявит ведь мужскую солидарность, все Богатову доложит. Поэтому беспечно сказала:
– Не забивай себе голову. В Турцию мы полетим, в комнату страха пойдем, я обещаю там не визжать. Жить, правда, будем попроще – но я знаю один отличный и недорогой отель на Султанахмет. А в Болгарии вообще остановимся на вилле.
– Откуда у тебя вилла? – заинтересовался Митя.
– Не моя, – улыбнулась. – Валерочка предложил – еще когда мы отпуск планировали. У него друг продал в Подмосковье хорошую дачу, думал на старости лет к морю переехать. Но сначала ковид, потом с визами стало сложно, а сейчас он хворает, путешествовать не может. В доме в итоге пять лет никто не бывал. Просит проведать, навести порядок – ну, и пожить. Бесплатно. Денис отказался – он предпочитает отели пятизвездочные. Ну, а мы с тобой не гордые. Предложение с благодарностью примем.
– Так там за пять лет все пылью заросло!
– Ой, Мить, ну, ты как маленький. Заплатим – и уберут всю пыль. К нашему приезду.
– А это в Варне? Там, где золотые пески?
– У Валерочки честный друг, так что виллу на дорогом курорте себе позволить не смог. Это какая-то деревня. С женским именем. Сейчас… Наталия, Камелия… А, вот, Варвара. Она маленькая. Пятьсот жителей, что ли.
