– Почему? – возмутилась Милана.
– Потому, что я так хочу… – пожал плечами Брылёв, – И Пётр Иванович не против!
– Не против абсолютно! – хмыкнул Миронов. – Более того, если у вас не сладится с этим моим сыном, у меня их ещё парочка имеется. Старший более представительный, а младший – компанейский.
– Эээй, отец! Что за подстава! Почему это сразу «не сладится»? – возмутился Андрей, ощутивший на губах печальную горечь улетающей прочь халявы… – Я что, сказал, что не согласен?
– Пааа, а я вот не согласна! – капризно выпятила нижнюю губку Милана – Чего это я должна его согласие на получение моих денег спрашивать? – она кивнула на Андрея.
– С того, что это мои деньги, и я их тебе больше просто так давать не собираюсь! Ты закончила учиться, работать ты не хочешь, а раз так, выходи замуж!
– Чего это я не хочу работать? Я всё время работаю! Я вторую книгу пишу! – всерьёз надулась Милана.
– Да, только на издание этой книги я тебе денег не дам. Хочешь – получи их в браке, – Брылёв равнодушно кивнул на договор, лежащий перед ним, – Не хочешь? Никакой книги не будет!
– Папааа, это насилие! Ты понимаешь? Это же оно! Ты… ты абьюзом занимаешься! – возопила оскорблённая Милана.
– Да что ты говоришь? Ну, не хочешь замуж – не надо! Только вот чем ты заниматься будешь? Мы с мамой тебя из дома не гоним, куском не попрекаем – живи на здоровье, только ты же мне весь мозг взорвала, что хочешь издать вторую книгу!
– Хочу!
– А деньги на это ты где хочешь взять? – вкрадчиво уточнил Брылёв.
Чистый и незамутнённый сомнениями Миланочкин взгляд как безошибочная стрелка компаса притянулся к её вечному и безотказному кошельку – к папочке любимому.
– У меня? Так я просто так больше не дам – только с условием твоего выхода замуж! Год поживите, а потом посмотрим… Не-не, про насилие не надо – тебя никто не заставляет и не вынуждает, просто денег на книгу не получишь. Хочешь жить самостоятельно – я только за! Даже помогу… только вот всё равно денег на книгу не дам!
Милана по-особому распахнула глаза, на которые моментально набежали слёзы, надула губки, всхлипнула…
Присутствующие заинтересованно воззрились на неё, ожидая продолжения.
Милана тут же почувствовала себя глупо. Нет, ну как тут плакать, если рассматривают как какую-то редкую зверушку в зоопарке? Она зло фыркнула, моментально изгнав все слезоприготовления с личика, и хмуро воззрилась на Андрея.
– Обыкновенный примитивный мужлан… я его быстро сделаю и буду вертеть им, как захочу! – решила она, полностью удовлетворённая результатом осмотра.
Андрей в свою очередь был очень доволен тем, что увидел.
– Дурочка, как есть! Красивая и безмозглая как бабочка-капустница. Обаяю, и она как миленькая согласится на все мои траты. Одна проблема с ранними возвращениями домой – дом довольно далеко от Питера, придётся выезжать оттуда почти в детское время, а за опоздание – денежное удержание. И кто такое безобразие придумал? Ну, ладно, разберусь и с этим! Миланочка будет хорошей девочкой и подтвердит своему бдительному папочке, что я давно дома-дома…
Обмен взглядами между отцами семейства был стремителен, и призадумавшиеся детки его попросту не заметили, увлечённые собственными планами.
– Купились! – сигнализировал Пётр Иванович.
– Однозначно! – едва заметно кивнул партнёру по детоотрезвлению Брылёв.
– Я согласен! – провозгласил Андрей, но его отец покачал головой и посоветовал:
– Прочитай ещё раз! Внимательно. Помнишь, я тебя учил никогда не относиться к договорам свысока? Помнишь о деталях «мелким шрифтом»? – напомнил Пётр Иванович Миронов среднему сыну.
– Ой, только не начинай! – презрительно сморщился Андрей. – Без тебя знаю. Я уже увидел всё, что там было.
– Милана, ты, может, перечитаешь? Или давай я тебе подробно всё объясню? – заботливо предложил Брылёв оскорблённой дочке.
– Папа! Ты меня что, за дурочку держишь? У меня курс юриспруденции в университете был! Я всё отлично прочитала и поняла!
Миронов и Брылёв мимолётно и практически незаметно улыбнулись друг другу, так, что это увидели только сопровождающий шефа в Италию Хантеров и Лариса Максимовна – жена Брылёва.
Две серые и крайне самоуверенные мыши двинулись к мышеловке, шевеля усами и завороженно глядя на сыр. Вкусный, ароматный сыр, которого так МНОГО и который даётся практически за просто так…
Хантеров не позволил себе ни малейшей, даже самой слабой улыбки, глядя, как эти простак и простушка подписывают договоры, зато он почти наяву услыхал скрип пружины, исправно опускающей за глупыми мышами дверцу мышеловки.
– Ну-ну… таких только и учить! Теперь наша очередь развлекаться… – подумал он, припоминая, сколько специальной техники вмонтировано в тот дом!
А потом вдруг сообразил, что самого главного на встрече он и не услышал!
– Ну, ладно наш олух, но девица-то… её, похоже, ничуть не смущает, что она проживёт как минимум год в одном доме с чужим мужиком. Трещала о насилии над своей личностью, но ни словом не возмутилась о том, что этого человека она не знает и не любит! – он чуть поморщился от брезгливости.
– Хорошо хоть иногда попадаются другие… – Хантеров невольно припомнил своего аудитора Марину, недавно вышедшую замуж, причём, безусловно по любви. Вспомнил, и его немного отпустило, словно противоядие подействовало. Нет, он ни разу и никогда не был романтиком, но безразличие Миланы к безусловно важным вещам его покоробило.
Глава 4. Праздник-платье-гости
Уверенность в себе будущих мужа и жены Хантерова попросту умиляла:
– Изумительно просто! Андрей уверен, что будет приходить-уходить когда вздумается, и согласие на перевод денег от Миланы получит легко, – он отлично знал и самого среднего сына своего шефа, и его характер. Знал, наверное, даже лучше, чем всех остальных детей Миронова – просто потому, что подозревал, откуда могут прийти глобальные проблемы и более пристально наблюдал за ним.
Самоуверенно-пренебрежительный взгляд Миланы в сторону жениха, заставил Хантерова внутренне усмехнуться – девица, похоже, пребывала в убеждении, что её внешность заставит Андрея делать всё, что она захочет. – Забавная… Ну, что же, её тоже ждёт много дивных откровений.
Почему-то и Милана, и Андрей были абсолютно уверены, что после подписания договора им ещё далеко не сразу будет нужно выполнять его условия, поэтому оба удивились, когда Брылёв крайне деловым тоном поставил их в известность о том, что их бракосочетание будет происходить через три дня…
– Что? Пап, а подготовить свадьбу? А платье? А…
– Ничего не «а»! Я же тебе посоветовал прочесть договор внимательно! – отрезал обычно такой покладистый отец. – Там оговорены сроки свадьбы, а также её проведение – будет просто роспись!
– А как же праздник? – не поверила Милана, – Пап, ты же сейчас пошутил?
– Никаких шуток! – покачал головой Брылёв.
– Мама! Моя свадьба! Праздник-платье-гости! – возопила Милана, очень приличное время в своей жизни потратившая на обдумывание «самого главного дня в жизни девушки». Каким уж образом это уживалось с её кардинальными идеями о том, что всё зло в мире от мужчин, непонятно, но потеря праздника Миланой была воспринята трагически…
– Доченька, так ведь в договоре указано, что ты можешь отпраздновать, но только за счёт ваших общих денег.
– Никаких дурацких гостей-платьев-праздников за мои деньги! – вмешался Андрей.
– Почему это за твои деньги? – удивилась Милана. – Это деньги моего отца, а значит – мои!
Брылёв погасил усмешку, Миронов мимолётно и беззвучно хмыкнул, их жены понимающе переглянулись, Хантеров мысленно потёр руки.
– Ээээ, Милана тебя зовут, да? – вальяжно уточнил Андрей, который прекрасно помнил, как именно её зовут. – Видишь ли… ты бы договорчик читала, прежде чем такие вещи высказывать! Это уже не деньги твоего отца… И я категорически не согласен тратить то, что мне причитается, на всякую твою фигню!
Горячая речь Миланы о том, что свадьба – это не фигня, Андрея ничуточки не тронула.
– Я ни копейки не дам на сопливые бабские фантазии! – отрезал он.
– Папа, я не выйду за него замуж! – завизжала Милана.
– Милая, тогда ты попадаешь под условия соответствующего пункта договора, – Брылёв сочувствующе улыбнулся и, взяв со стола свой личный экземпляр договора, чтобы не рисковать уже подписанными экземплярами, подчеркнул нужный пункт и предъявил его дочурке.
– Там написано, что если кто-то из вас разрывает договор до свадьбы, то все деньги уходят к другому участнику, а на того, кто отказался от исполнения условий, налагается штраф. Ты, например, лишаешься денежного содержания на три года, и должна будешь искать работу, чтобы сама себя содержать.
– ЧТО? – тихим и страшным голосом спросила Милана. – Кто? Кто составил этот жуткий, этот отвратительный и неправильный договор?
– Один из знаменитых адвокатов! Точнее, одна из… – довольно просветил собравшихся Брылёв. – Мне вообще очень повезло, что она согласилась нас консультировать.
Он доверительно повернулся к Миронову и сообщил ему:
– Звонникова Матильда Романовна известна тем, что, если она составляет документ, подкопаться или опротестовать его невозможно. По крайней мере, за всю её карьеру никому этого так и не удавалось.
О том, как веселилась эта самая «адвокатица» или «адвокателка», как бы обозвала её Милана, составляя пресловутый документ, Брылёв поведал собрату по несчастью через три дня.
Эти три дня, насыщенных истериками, скандалами, слезами и тотальной обидой Миланочки, в значительной степени компенсировались осознанием того, что они с женой вот-вот насладятся тихой и мирной вечеринкой на двоих в честь свадьбы любимой дочери…
– Уже скоро мы разведём огонь в камине, будем кидать в него эти мерзкие книжонки, ворошить кочергой и думать о хорошем! – мечтал Брылёв, усаживаясь напротив Миронова в ресторане после того, как их деточек удалось всё-таки отправить в их новый, очень и очень интересный и замечательно оформленный дом. – А пока отмечу это со сватом! Надо же… породнились, – он только головой покрутил, удивляясь фокусам бытия.
Устроились с комфортом, чуть отметили, отдыхая от реально сложного последнего времени, а потом разговорились:
– Звонникова похожа на милую и кроткую пожилую даму. Знаете, такую в кружевах, рюшечках… На самом деле, это всё чистой воды камуфляж. Это какая-то даже не железная, не стальная, а титановая бабуля… У неё ещё прозвище забавное «Тираннозавр в оборочках». Она одно время вроде как ушла на покой, но через знакомых можно уговорить заняться делом, если оно покажется ей интересным. У меня есть знакомый – Игорь Васильевич Каштанов. Он с этой самой Матильдой давно знаком. Недавно она ему чем-то очень помогла, что-то с собакой связанное, так он мне все уши про неё прожужжал, вот я и вспомнил фамилию… Говорю, мол, неужели же это та самая Звонникова? И он, простой такой, признаётся, что да, она самая! – делился Брылёв. – Я когда ей описал, что именно и почему нам нужно, Матильда только посмеялась, но договор составила так, что не подкопаться. Мои юристы и так и этак вертели, только что на зуб не пробовали – ни одной зазубринки не нашли.
– Да и мои анализировали – в полном восторге! Контактами её поделитесь? Такие люди – редкая удача! – живенько заинтересовался Миронов. – Мы ж теперь вроде как родственники!
– Так бы – ни за что, точно контакты зажилил бы! А со сватом дорогим, как не поделиться? – рассмеялся Брылёв. – А что? Вполне возможно, что эта свадебка не только воспитательный эффект принесёт! – мечтательно протянул он. – Может, и посотрудничаем…
– Да, хорошо было бы… – вздохнул Миронов. – Пусть бы только всё это подействовало на наших!
Действовать «всё это» уже начало, да так, что стены дома, куда только-только прибыл свадебный кортеж, испытали что-то вроде урагана, но изнутри.
– Ты! Всё из-за тебя! – Милана, которая за прошедшие три дня осознала, что все её требования шикарной свадьбы или отмены этого дурацкого договора, слёзы и крики об абьюзе и прочих чрезвычайно важных вещах, не принесли ни малейшего эффекта, нашла, на ком сорвать злость. Именно этим она и занялась, когда за водителями, которые привезли из ЗАГСа «молодых» и их вещи, закрылась дверь. – Ты мне всё испортил! Я мечтала совсем о другом!
– Крошка, пасть закрой! – доброжелательно порекомендовал ей Андрей. – Мне твои мечты вообще не интересны! Поняла?
Милана ошеломлённо хлопала глазами. С женихом она познакомилась три дня назад, взвилась из-за его опрометчивого заявления с отказом от празднования свадьбы, но почему-то всё равно была уверена, что, узрев вблизи её, красавицу и умницу, он непременно растает и кротко выслушает всё-всё, что она будет… нет, не говорить, а возмущенно и очень громко высказывать.
Возможность того, что он тоже вполне может что-то высказать уже ей в ответ, в голову Миланы не пришла. Как-то не долетела такая вероятность до высокомудрого её сознания.
Ни в одном, даже самом кошмарном сне Милане не мог привидеться более неприятный тип!
Она-то совершенно законно и правильно высказала своё мнение о его низкоорганизованной и никчёмной мужской натуре, но никоим образом не была готова услышать ответ…
– Никчёмная тут только ты!
– Да какая же я никчёмная, раз книгу написала! Вот, смотри! – Милана бережно выложила из сумки своё главное творение и торжествующе посмотрела на Андрея, который раздражено потянул её к себе.
Исключительно от нечего делать.
Она была готова к его реакции, правда, абсолютно не к той, которая последовала после беглого просмотра её КНИГИ.
– Потрясающая чушь! – пренебрежительно фыркнул муж, небрежно откинув книгу на журнальный столик.
Он совершенно невозмутимо выслушал оскорблённые вопли хорошенькой и пустоголовой девицы, которая с жаром убеждала его в том, что она одарила мир концентратом прогрессивных и абсолютно необходимых знаний о жизни, что училась она этому аж в самой Европе… и вообще, не понравиться книга может только… только горилле! И она планирует за время их брака написать ещё несколько книг и издать их за те деньги, которые ей полагаются.
– Так-так… а вот с этого момента поподробнее… – с кривой ухмылкой попросил Андрей. – И сколько же тебе денег на это требуется?
Услышав сумму, он расхохотался:
– Все? Почти все деньги, которые нам будут выдавать? Да с чего ты вообще взяла, что я тебе позволю хоть рубль, хоть копейку на эту белиберду потратить?
– Как ты можешь? Да как ты смеешь называть мою книгу белибердой? И что значит, ты не позволишь?
Когда Милана уяснила, что он говорит всерьёз, и действительно не собирается согласовывать ей деньги на рекламу первой книги и написание остальных, то выдала весь спектр своего возмущения.
Тут уж и Андрей начал догадываться о том, что просто ему не будет… Собственно, сложно ему тоже не будет, а будет ему кошмарно…
– Какие авторки-блогерки-программерки-писателки? Какие абьюзы и прочее? Чем у неё вообще мозги забиты, а? – ему приходилось реально себя сдерживать, чтобы не пригибаться постыдно, не втягивать голову в плечи под лавовым потоком нескончаемых претензий, терминов, «новосделанных», вывернутых чуть не наизнанку слов и абсурдных требований о признании гениальности Миланы.
– Ой, ёлки-палки-моталки, кажется, я попал…
Здравая, но несколько запоздавшая на подлёте мысль о том, что такой серьёзный мужик, как Брылёв «запросто так» свою единственную кровиночку так странно замуж выдавать не будет, и к раздаче денег по доброте душевной алчущим молодым людям как-то не замечен, всё-таки добралась до Андрея.
– Не понял? Это меня чего? Облапошили? Свалили эту… – Андрей крайне неприязненно покосился на Милану, – Писателку… а сами, небось, отдыхают?
Несдержанный характер среднего сына Миронова загудел в голове, засвистел тоненько в ушах, вырываясь оттуда как пар под давлением. В глазах потемнело, а руки сами собой нашарили и метнули в сторону источника невыносимо-нескончаемого шума первое, что под них подвернулось – какую-то книжку…
От Миланы она пролетела далековато, но сам факт того, что с её ПРЕЛЕСТЬЮ так обращаются, заставил творицу этой книжицы взвыть на манер оперной дивы.
Андрей и сам не знал, насколько он был прав!
Да, в доме Брылёвых воцарилась изумительная тишина, спокойствие и всеобщая приятность…
Родители Миланочки мечтательно сидели рядом на диванчике перед камином, одобрительно поглядывая на низенький стол, уставленный лакомствами, и с наслаждением, как и мечталось, смотрели в огонь. Точнее не просто в огонь, а на экземпляры книг, работающих топливом.
– Слушай, наверное, надо будет сказать садовнику, чтобы он это, – Брылёв кивнул на камин, куда-нибудь утилизировал. Закопал, что ли… может оно ядовито? Красители и всё прочее…
– Нет, не надо. Я специально уточняла, зола от иллюстрированных журналов не токсична, а там глупостей ничуть не меньше пишут… так что не страшно, – умиротворённым тоном успокоила его жена. А потом встрепенулась, – Знаешь, мне сегодня звонила знакомая… спрашивала совет, куда лучше её дочку отправлять на учёбу в Европу. А у неё дочка примерно такая же, как наша в школе была – неглупая, незлая, славная девочка, но абсолютно без здравого смысла и собственного мнения – чистый лист.
– И что ты ей сказала?
