Надо же, как легко он дал мне уйти. После того, как Миллер припер меня к стенке и недвусмысленно намекнул на желание продолжить знакомство, думала, что мне не удастся выпутаться без потерь. Такие люди хорошо знакомы с понятием вседозволенности, и им плевать на мнение других, особенно на обслуживающий персонал. Впрочем, допускаю, что наткнувшись на сопротивление, он просто посчитал, что я не стою того, чтобы он напрягался.
С бешено колотящимся сердцем я выбегаю на улицу. Открыв дверь автомобиля, кидаю свои вещи на переднее сидение, завожу двигатель и торопливо выезжаю с парковки. На часах половина десятого. Поздновато для гостей, но Яна вряд ли спит, а у меня к ней много вопросов. Набираю ее номер и ставлю перед фактом, что скоро буду у неё.
– Дашуль, – открывая мне дверь двадцатью минутами позже, подруга улыбается во весь рот, демонстрируя ряд белоснежных зубов, – как же ты меня выручила! Ты даже не представляешь.
– Почему ты не сказала, кого мне придется поздравлять? – рявкаю с порога, протискиваясь между ней и дверным проемом. – Ты одна?
– Да, родители на ужин ушли в “Тратторию”, – она растерянно хлопает глазами. – А что случилось? Ты его знаешь?
– Все гораздо хуже, Яна!
Прежде чем пуститься в пересказ произошедшего со мной этим вечером, я иду в комнату подруги и стягиваю с себя пошляцкое сверкающее боди. В привычной свободной толстовке снова ощущаю себя человеком, а не куклой. Даже не замечала, что в полиэстеровой тряпке мне было так сложно дышать. Швырнув боди на кровать, под пристальным взглядом подруги плюхаюсь в кресло и прикрываю глаза. Черт, как же хорошо!
– Даш, ты будешь рассказывать? – осторожно спрашивает Яна. – Что не так с этим Миллером?
– Он – враг моего отца номер один. Я не знаю подробностей, – добавляю резко, – да и не хочу их знать. Но если Миллер поймет, что это я плясала на его дне рождения, то он вполне может использовать это против папы. А если узнает отец, то мне просто хана.
– Вот черт! – потрясенно произносит подруга, оседая на диван и прикрывая рот рукой. – А он не узнал тебя?
– К счастью, нет. Мы раньше не встречались. Но я не исключаю возможности, что если он начнет копать в мою сторону, то увидев фотки, все поймет.
– Так, ну, Миллер тебя не идентифицировал – это уже хорошо. А почему ты думаешь, что отец может узнать? – спрашивает Яна, нервно растирая ладони.
– Выступление снимали на камеру. Один из гостей, – уточняю я. – И даже несмотря на то, что я была в маске, родной человек меня легко узнает.
– Стоп, подожди. Одно из условий выступления – никто не снимает его на камеру. Я четко проговаривала этот момент с организаторами, – раздраженно бросает подруга.
– Но это еще не все, Ян, – я тяжело вздыхаю.
– Что еще?
– Помнишь, мне сегодня перегородил дорогу какой-то кретин? – я провожу рукой по волосам и смотрю прямо на подругу.
– Только не говори, что это был этот Миллер!
Яна шокированно качает головой. Понимаю ее, со стороны все это, наверняка, кажется полным бредом – слишком много случайностей для одного вечера. Хотя с моим везением иначе и быть не могло. Остается только надеяться, что мы с Миллером больше никогда не встретимся, и он не узнает, кто я такая.
– В точку, подруга, – я щелкаю пальцами и снова откидываюсь на спинку кресла. – У тебя есть что-нибудь перекусить? У меня желудок сводит от голода и волнения.
– Конечно. Идем, – Яна резво вскакивает на ноги и направляется прямиком в кухню.
Я же остаюсь в спальне и несколько минут сижу, не двигаясь. В голове проносятся воспоминания о сегодняшнем вечере, а перед глазами непроизвольно встает непрошенный образ Андрея Миллера.
Он привлекателен – этого не отнять. Высокий, широкоплечий, уверенный в себе мужчина, который точно знает, чего хочет. В белой рубашке и строгом костюме Миллер выглядел очень сдержанно и по-деловому, выделяясь среди собравшихся в клубе гостей в неформальной одежде. Такое ощущение, что до приезда в ресторан он работал. Довольно странно, что в день рождения он вкалывал, а на собственный праздник приехал даже позже гостей. Хотя, чему я удивляюсь? Мой отец такой же – работа для него всегда была и всегда будет на первом месте.
После ужина, которым Яна явно пытается вымолить у меня прощение, сразу же собираюсь домой – завтра с утра на пары, а мне ещё нужно подготовить конспект по экономическим рискам. Ненавижу экономику. Папа же наоборот спит и видит, когда я закончу университет, чтобы пристроить меня на какую-нибудь должность в госструктуре. В очередной раз грустно усмехаюсь, думая об этом, – отец ни разу не спросил, чего хотелось бы мне, а слабые попытки объяснить, что душа лежит совсем в другом направлении, он даже не заметил.
Сейчас разговор о будущем я даже не завожу. С тех пор, как папу повысили до министра, он стал нервным и раздражительным. Во многом из-за непрекращающейся борьбы с Миллером. До окончания университета у меня еще есть немного времени – надеюсь, в финале я приму волевое решение остаться верной себе, а отец если не поймет, то хотя бы будет уважать мой выбор.
Что до Миллера… Однажды я случайно стала свидетельницей разговора отца с Григорием Львовичем – коллегой и по совместительству близким другом. Они говорили о том, что наглый Андрей Миллер не за что не получит землю для застройки. Отец не стеснялся в выражениях и называл Миллера такими словами, которых я вообще никогда от него не слышала. Разумеется, в подробности вдаваться не стала – меня это не касается, но жёсткий тон папы отчетливо врезался в память. Пусть отец никогда не был мягким человеком, но и слепо агрессии я за ним не замечала. Именно Миллер стал тем человеком, который вывел его на эти разрушительные эмоции.
Вернувшись от Яны домой, я первым делом проверяю кабинет отца – но его здесь нет. Потом иду на кухню, чтобы налить себе воды.
Уже поздно, наша домработница Марина Борисовна давно ушла, но об ее присутствии в нашей жизни напоминают ароматные запахи – в центре стола стоит свежий вишневый пирог. Лет пять назад она и меня научила печь, и хотя у меня не очень получалось, это занятие меня какое-то время очень увлекало, и я торопилась домой из школы, чтобы приготовить что-то под руководством Марины Борисовны. Я даже сейчас время от времени что-то пеку – блинчики или простую шарлотку. Мама же к плите вообще не подходит – ее давно не интересует ничего, кроме ретритов и шопинга.
– Даша? – от громкого голоса отца я резко вздрагиваю. – Ты давно вернулась?
– Только что, – ставлю стакан на стол и нервно поправляю волосы.
– Уже поздно. Где ты была? – он впивается в мое лицо изучающим взглядом.
– У Яны. Я же тебе говорила, – как можно спокойнее произношу я.
– Не помню, чтобы ты уезжала с таким боевым раскрасом на лице. Тебе не обязательно краситься, Даша. Ты от природы красивая, – говорит он недовольно.
– Пап, ну ты же знаешь девочек. Мы любим экспериментировать. Тем более, мы все время были у Яны дома. Так что можешь не волноваться, что кто-то косо посмотрел на твою дочь, – я выдавливаю из себя улыбку.
– Я не против, чтобы на мою дочь смотрели. Но это должен быть достойный человек, – хмурится отец. – Но пока я не видел подходящего кандидата. Ты же в курсе, что твой друг Степан, который с первого курса таскается за тобой, мне не нравится?
«Тебе никто не нравится», – думаю про себя, а вслух говорю другое:
– Он всего лишь друг.
Не желая продолжать разговор, я целую отца в щеку и направляюсь к выходу.
– Я пойду, завтра мне к первой паре. Спокойной ночи, пап.
Поднявшись к себе в комнату, я быстро принимаю душ и смываю макияж. Затем сажусь за конспект, но внезапные и совершенно непрошенные мысли об Андрее Миллере не дают мне покоя, а фантомные ощущения его пальцев на моем подбородке заставляют все тело гореть.
Глава 5
Даша
– Пойдем вечером в кино? – предлагает Яна, потягивая кофе из стаканчика. – Неделя была откровенно паршивая, так что мы с тобой заслужили немного развлечься.
– Сегодня не могу, – вздыхаю с сожалением, отправляя в рот кусочек пирожного. – Мама опять улетела на Бали, а отцу нужна спутница на вечер. Я же говорила тебе, помнишь? Юбилей его друга.
– Ааа, очередное скучное собрание богатых и влиятельных, – произносит подруга с понимающей улыбкой. – Уже решила, в чем пойдешь?
Пожав плечами, я смахиваю пальцем экран на мобильном и захожу в галерею.
– Вот это платье надену, – показываю Яне простое черное платье в пол с открытой спиной, которое мы вместе с ней покупали на прошлогодний день рождения отца. – Как думаешь, волосы поднять или оставить распущенными?
– С таким платьем, конечно, поднять! Пусть все мужики в зале облизываются на твою спину.
– Ян, там список гостей на девяносто процентов состоит из мужчин предпенсионного возраста, – напоминаю иронично.
– Ну, десять то еще остается в самом расцвете сил? – подруга игриво подмигивает мне, а потом мы вместе прыскаем со смеху.
Еще немного поболтав с Яной в кофейне, куда мы забрели после пар, я вынуждена собираться домой. Отец сказал, что я должна быть готова к семи вечера. Не хочется подводить его, ведь я знаю, как серьезно он относится к своим обязанностям, даже неформальным. А посещать подобные мероприятия для него давно стало частью профессии.
До этого дня отец брал меня с собой на приемы дважды. Один раз это была рождественская встреча, куда все министры приходили с женами и детьми, а второй – светская премьера в Большом театре. Мама тогда отходила от очередного трансатлантического перелета откуда-то из Азии и ехать с папой наотрез отказалась. А у меня каких-то особых планов на вечер все равно не было – по крайней мере, встречу со Степаном папа сразу отмел, как несущественную.
Когда я приезжаю домой, на часах уже почти шесть. Отец сказал, что водитель придет за мной в семь, поэтому, прикинув время, я сразу отметаю идею понежиться в ванной и принимаю душ. Наверное, стоило бы вызвать на дом парикмахера и визажиста, но я была так занята экзаменами, что просьба отца сопровождать его совершенно вылетела у меня из головы. Поэтому сегодня я собираюсь сама. Высушив волосы и собрав их в аккуратный пучок на затылке, делаю макияж с акцентом на глаза, а из драгоценностей выбираю лишь бриллиантовые серьги-капельки и тонкий браслет. У моего платья очень скромное декольте, вся его пикантность – в глубоком вырезе на спине. Именно поэтому Яна строго настрого запретила мне распускать волосы.
Ровно в семь я спускаюсь вниз. Водитель отца Сергей пьет кофе на кухне вместе с Мариной Борисовной, но заметив меня, сразу встает.
– Готовы, Дарья Игоревна?
Я киваю.
– Дашуль, ну какая же ты красавица выросла! – говорит Марина Борисовна с восторгом. – Я помню, как ты едва до стола доставала, а теперь вот на приемы ходишь.
– Спасибо, – отвечаю с улыбкой. – Сергей, допивайте кофе, я буду на улице.
Покинув кухню, я выхожу на свежий воздух. Июнь в этом году особенно теплый и приятный. Поднимаю голову наверх – надо мной висит тонкий серп растущей луны. Благоприятное время начинать что-то новое – сказала бы Яна. Она у меня помешана на астрологических прогнозах и эзотерике.
– Игорь Валерьевич сказал, что будет ждать нас на месте, – говорит Сергей, останавливаясь рядом со мной.
– Хорошо. Долго нам ехать? – спрашиваю я, понимая, что даже не удосужилась узнать у папы название ресторана.
– Мероприятие в «Адмирале», – сообщает водитель, открывая для меня пассажирскую дверь автомобиля. – Ехать примерно час.
Машина трогается. Откинув голову на спинку дивана, я прикрываю глаза. Накануне я полночи готовилась к экзамену по матанализу, и сейчас с удовольствием бы провела время в кровати с книжкой. Но отец меня заранее предупредил, чтобы на вечер пятницы ничего не планировала, потому что его пригласили на юбилей одного из старых друзей. Когда-то они вместе учились в университете, но потом пути выпускников разошлись: отец выбрал политическую карьеру, а Георгий Николаевич Суворов – бизнес. Но в тех кругах, в которых оба вращаются, старые связи ценятся особенно, поэтому ничего удивительного, что разные сферы деятельности никак не повлияли на их дружбу.
Когда через час автомобиль останавливается у парадного входа в ресторан, вокруг уже яблоку негде упасть. Швейцар церемонно помогает мне выбраться, а администратор находит мое имя в списке гостей и провожает в зал.
В поисках отца я оглядываюсь по сторонам, стараясь не казаться потерянной. На сцене играет джаз-бэнд, свет уже приглушен, а гости прогуливаются по просторному залу, потягивая шампанское из бокалов. Вид – как в кино. Мужчины в костюмах, женщины в роскошных платьях и бриллиантах, свечи в канделябрах, звон хрусталя. Я с детства была знакома с этим обществом, но по-настоящему никогда не ощущала себя его частью, как бы ни старался папа приобщить меня к жизни «богатых и влиятельных», как любит повторять Яна. И сейчас я снова ощущаю себя здесь лишней.
– Даша!
Оборачиваюсь на звук знакомого голоса и вижу приближающегося ко мне в компании двух мужчин отца.
– Здравствуй, папа, – я скованно улыбаюсь, ощущая на себе заинтересованные взгляды. Я не часто бываю на мероприятиях такого рода, так что ничего удивительного, что люди рассматривают меня так внимательно – здесь не так часто появляются «новички».
– Моя дочь, Даша, – представляет меня отец мужчинам. – Петр Алексеевич Ладыгин и его сын Максим.
– Добрый вечер, – здороваюсь я, вспоминая, где уже слышала эту фамилию. Если мне не изменяет память, Ладыгины как-то связаны с транспортными перевозками, и отец говорил о том, что хочет познакомить меня с их наследником. Полагаю, этот момент настал.
– Приятно познакомиться, Даша, – с искорками интереса в карих глазах, произносит Максим. – Твой отец много о тебе рассказывал.
Этот обмен любезностями служит началом светской беседы. Максим и Петр Алексеевич оказываются приятными собеседниками, которые ведут себя вежливо и непринужденно. Так что после нескольких обменов шутками, я даже немного расслабляюсь.
– Шампанского? – предлагает Максим, жестом подзывая официанта.
– Благодарю, – отзываюсь я, едва пригубив игристое.
Внезапно атмосфера в нашем тесном кругу неуловимо меняется. Я вдруг вижу, каким напряженным становится лицо отца, как хмурится старший Ладыгин, смотря куда-то за мою спину. И отчего-то в этот миг я тоже начинаю нервничать – затылок покалывает, кожа на предплечьях покрывается мурашками.
– Какая приятная встреча, – раздается за моей спиной густой низкий голос, который кажется мне странно знакомым.
Я резко оборачиваюсь, так что шампанское проливается из бокала. И оказываюсь лицом к лицу с человеком, встречи с которым я боялась как огня. Стальные глаза, надменный изгиб бровей, насмешливая улыбка. И взгляд – пронизывающий и холодный.
– Миллер, какая неожиданность, – словно сквозь сон я слышу напряженный голос отца.
– И не говорите, Игорь Валерьевич, – с насмешкой произносит Андрей Миллер. Только вот смотрит от не на отца. Все его внимание сосредоточено исключительно на мне.
Глава 6
Андрей
Смотрю на девчонку в упор и не верю своим глазам. После ее побега из клуба я пытался отыскать ее, но пугливая танцовщица словно сквозь землю провалилась, а все ниточки выводили моих людей на совершенно других девушек. И вот теперь я вижу ее здесь в компании министра Немцова? Как такое, черт возьми, возможно?
Девчонка впивается в меня напряженным взглядом, а ее выразительные глаза безмолвно умоляют: «Не выдавай».
Даже не знаю, милая. Твой отец не в курсе, чем ты занимаешься по вечерам? На что ты готова ради того, чтобы сохранить наш маленький секрет? Ставки только что крупно повысились. И, кажется, я в выигрыше по всем фронтам.
В этот момент я могу рассмотреть ее как следует: привлекательное лицо с высокими скулами, аккуратным носиком и естественно припухлыми губами, явно без вмешательства косметолога, серебристые волосы, сегодня стянутые в строгий пучок, и потрясающая фигура, подчеркнутая элегантным платьем, – есть отчего прийти в восторг. Именно ее фигура, хрупкая и одновременно женственная, привлекла мое внимание при первой встрече – изящная тонкая талия в сочетании с небольшой упругой грудью, которая идеально поместится в моей ладони, и длинные стройные ноги еще тогда заставили мою выдержку, накопившуюся за годы праздных отношений с противоположным полом, пошатнуться. Теперь же, когда я вижу ее без боевого раскраса на лице, в этом платье и в такой обстановке, желание познакомиться с ней поближе затмевает собой все остальное. Даже здравый смысл.
– Не представите вашу спутницу? – обращаюсь к Немцову, который настороженно следит за каждым моим движением.
Далеко ходить не нужно – это его дочь, я это знаю наверняка, сложив дважды два. Тот же овал лица, та же мимика и зеленые глаза. Именно они являются визитной карточкой этого семейства.
– Моя дочь – Дарья, – нехотя отвечает он.
С уверенностью могу сказать, будь мы здесь одни, министр не стал бы тратить на меня свое время и уж тем более не представил дочь. Наши отношения слишком плохи, для того чтобы знакомить меня со своей наследницей. Но поскольку в компании присутствуют посторонние люди, Немцов, как публичный человек, должен держать лицо, что безусловно играет мне на руку.
– Рад знакомству, Дарья Игоревна. Андрей Миллер.
Я протягиваю ей ладонь, будучи уверенным, что она не примет ее, но девушка удивляет – она вкладывает свои изящные пальцы в мою руку. Секунда, две, наши глаза встречаются, а воздух вокруг начинает потрескивать от едва сдерживаемого напряжения. Через мгновение будто вспомнив, где находится, девчонка аккуратно высвобождает свою руку и тихо произносит:
– Приятно познакомиться, Андрей.
– Удивлен, что вы пришли сюда сегодня, – говорит Немцов, явно раздосадованный моим вниманием к дочери.
– Не мог пропустить праздник, – с усмешкой произношу я. – Тем более, до недавнего времени я числился в списке приглашенных.
– Все меняется. Кому, как не вам знать об этом, – не унимается министр, даже не пытаясь скрыть, что это он приложил свою руку к тому, чтобы из этого самого списка меня удалили.
– В этом я с вами полностью согласен, Игорь Валерьевич, – говорю я, перехватывая взгляд зеленых глаз, которые вот-вот прожгут во мне дыру.
Бокал дочери Немцова пустеет, что совершенно точно не нравится ее отцу. Он кидает быстрый взгляд на Дашу, чуть заметно хмурясь, а затем возвращает свое внимание на меня.
