Я прикрыла веки, чтобы не беситься понапрасну, и принялась ждать. Тридцать семь минут спустя снова вошла в кабинет. Жабодамы уже закончили чинное чаепитие и теперь раскладывали на столе перед собой папки с документами.
– Приветствую снова. Мне нужно оформить заявку на портал обратно в свой мир.
– Вам в другой квабинет, – ответила одна из чиновниц, не отрывая взгляда от картонной папки в руках.
Что?! А нельзя было это сразу сказать, тридцать семь грёбаных минут назад?!
– Мне сказали, что мне в восьмое окно!
– Это не восьмое. Тут приёма нет, – равнодушно ответила служащая.
– А где есть?! – змеюкой зашипела я.
– Не здесь, – припечатала другая служащая.
От бурлящей в душе злости у меня аж в глазах потемнело. От возмущения всё полыхало так, что в пору вызывать пожарный расчёт.
Верите? Я чуть не швырнула в безразличных чиновниц ластой. От морального падения и ластошвыряния спасло стойкое убеждение, что хамить и орать бесполезно. Нужно оставаться человеком, даже когда вокруг тебя одни жабы.
Почти совсем не хлопнув дверью, я вылетела из кабинета и глубоко задышала в попытке унять беснующееся в груди сердце.
– Недавно прибыли, да? – сочувственно поцокал пожилой незнакомец в белой хламиде и с посохом под мышкой. – Дышите, дышите. Спорить бесполезно. Только нервы себе вымотаете. Что вам сказали?
Желание нагрубить седовласому собеседнику я безжалостно задавила на корню. Нельзя опускаться до уровня Анжелики. Вежливость способна спасти жизнь!
– Мне нужно подать заявку на возвращение обратно в свой мир. Это в восьмое окно. А они меня не приняли.
– Да уж… – тяжело вздохнул незнакомец. – Но вы напутали. Восьмое окно – это вон там. Считайте от прохода, восьмое по счёту вам и нужно. Только не обращайте внимания, что на нём нарисован ноль. Просто нулевое окно есть в другом зале, и, чтобы не путаться, это называют восьмым, – он сочувственно на меня посмотрел и добавил: – Не переживайте так, через пару циклов сориентируетесь.
– Я не хочу находиться здесь пару циклов! – чуть не заорала я.
– Ну, это как повезёт… А пока идите в восьмое окно, подайте документы и ожидайте своей очереди. Только не забудьте сначала взять талончик с номером. На сам номер внимания не обращайте, к окну всё равно живая очередь, но в неё невозможно встать без талончика. Если что, обычно списки тех, кто стоит в очереди, есть у криесо?ра.
– Кто такой криесо?р? Это так называется раса местных служащих?
– Нет, криесор – это главный в очереди, у кого на руках списки ожидающих. Обычно если криесора вызывают, то он передаёт блокнот или тетрадь тому, кто встал последним. Без этого никак, иначе драки бы случались гораздо чаще.
– То есть тут есть специальное слово для того, кто держит в руках списки очереди?
С ума сойти! Это до чего нужно довести разумных, чтобы они так самоорганизовались?
– Истинно так. И это удобно, поверьте.
– Благодарю вас.
– Если будут ещё вопросы – обращайтесь, – дружелюбно улыбнулся незнакомец. – Я вам с удовольствием всё разъясню.
– Обязательно! – пообещала я и пошла искать нужное окно.
Окна располагались над стойкой в дальнем конце зала. Возле них никто не толпился, и стояло лишь по два-три ожидающих у каждой из жаб-чиновниц. Я смело встала к восьмому от прохода нулевому окну.
– Нет-нет, простите, вы не поняли, – нагнал меня пожилой незнакомец. – Вам сначала вот в эту очередь, за талончиком, – он указал на ту самую очередь, которая змеилась из одного конца зала в другой и начиналась у стола под часами. – А уже потом записаться сюда.
Глубоко вдохнув, я выдохнула и даже выдавила из себя улыбку:
– Благодарю.
– Знаете что? Давайте я вас провожу. Всё равно ничем не занят, пока жду свой черёд, – мило улыбнулся он, опираясь на посох. – А так хоть доброе дело сделаю…
Большие, чуть водянистые глаза смотрели участливо, лысина отражала лившийся с потолка свет, а седые волосы с неё эмигрировали в уши, брови и бороду, которую незнакомец коротко подстригал. На вид ему было около пятидесяти, но поседел он уже почти полностью. Мысли о том, что это Канцелярия его довела, я старательно отогнала прочь.
– Если вас это не затруднит, – облегчённо согласилась я.
– Нисколько! – заверил он и бодро направился к концу очереди, а я поплелась за ним. – Кто криесор? – спросил он у ожидающих.
– Я, – выглянул молоденький парень с большими ушами-локаторами и узким лицом. – Ваше имя?
Криесор достал из рюкзака старую тетрадь в замасленном кожаном переплёте и принялся листать с конца. Пустых страничек там оставалось всего несколько.
– Валерия Сидорова, – подсказала я и понаблюдала, как парень вносит моё имя в пустую графу.
– А кто последний? – уточнил мой седовласый спутник.
– Абнирамбиралиусармид, – по слогам прочитал парень.
Сломанный часом ранее мозг отказался это запоминать, но сопровождающий уверенно повёл меня за собой, мягко отстукивая посохом ритм своих шагов.
– Кто из вас Абнирамбиралсурамид? – спросил он у хвоста очереди.
Тишина…
– Простите, кто последний? – пришлось мне брать дело в свои руки.
– Я, – коротко ответил высокий широколицый циклоп.
– А как вас зовут?
– Абнирамбиралиусармид, – охотно ответил он.
– Прекрасно, тогда я буду за вами! – обрадовалась я.
Такого бугая хорошо видно издалека, не пропущу свой черёд.
– А что же вы раньше не отозвались? – возмутился вдруг незнакомец с посохом.
– Так вы Абнирамбиралсурамида спрашивали, – пожал плечами циклоп. – А я – Абнирамбиралиусармид.
– И то верно, – кивнула я, отчаянно подавляя в себе желание рухнуть на пол и начать истерически биться о него головой. Вместо этого я повернулась к своему сопровождающему. – Уважаемый, а вы не подскажете, где тут столовая? А то так есть хочется, просто кошмар…
– Подскажу, конечно, – охотно откликнулся седовласый проводник. – Только она сейчас не работает. Время ужина.
Эта фраза ввела в ступор.
– А когда она работает? – уточнила я, заранее не ожидая ничего хорошего.
И знаете, не ошиблась в предположениях!
– На завтрак, обед и ужин все окна и кабинеты закрываются, как и столовая. Служащие едят. А после ужина и вовсе расходятся по домам.
– И когда же работает столовая?
– Между завтраком и обедом, а затем между обедом и ужином. Советую запасаться едой заранее, потому что там…
– …очереди, – шёпотом закончила я, прикрывая веки.
Так, по местным меркам сейчас ужин. Последний раз я ела во время большой перемены, это было уже часов десять назад. Но от голода за сутки никто ещё не умирал, даже такие худышки, как я.
Выдюжу. Выживу. Выберусь.
– Получается, что сегодня уже не получится ни поесть, ни талончик взять? – с тоской спросила я.
В этот момент вдруг раздался противный звон, и за стойками синхронно начал гаснуть свет. Окна стали закрываться, а служащие вдруг резко положили ручки на документы и поднялись со своих мест.
– Подождите! Пожалуйста! Вы всего одну букву не дописали! Прошу вас! – отчаянно взвыл грузный рыжий мужчина у третьего окна. – Завтра эта справка уже будет недействительна. Прошу вас, допишите! Пожалуйста!
В голосе звучало столько мольбы, что сердце тревожно сжалось. Жаба-чиновница вдруг наклонилась, взяла в руки ручку, и очередь позади меня выдохнула с облегчением.
– Время приёма заявлений до 19.37, – постучала она ручкой по расписанию на окне и вернула недоподписанные документы заявителю. – Приходите завтра.
Окошко захлопнулось, а мужчина рухнул на пол и залился слезами, причитая:
– Одну букву не дописала…
Блестящие медью волосы в беспорядке разметались по сторонам, он принялся колотить руками об пол и выплёскивать из себя некрасивые, неловкие слёзы. Окружающие опустили глаза и отвернулись. Крупное тело мужчины сотрясалось от рыданий, он захлёбывался бессилием и безысходностью, а затем сдавленно всхлипнул и затих на полу.
Внутри скрутилось змеиными кольцами отвратительнейшее предчувствие. В тот момент я впервые ясно и чётко осознала, что ненавижу Межмировую Канцелярию.
И вы пока не можете представить, насколько сильной стала эта ненависть уже на следующий день.
Но обо всём по порядку, не стоит забегать вперёд.
Глава пятая, о циклах и полуциклах
Вам интересно, как прошла моя первая ночь в Межмировой Канцелярии?
Как в страшном сне! Штри?гесу – так звали моего седовласого Вергилия – удалось занять место на кресельном ряду. Оказалось, что каждый вечер за них идёт настоящая борьба. Кто не смог одержать в ней победу, тот спит на жёстком полу. Нужно отдать должное Анжелике, она подготовилась: то, что я изначально приняла за гидрокостюм, оказалось одноместным надувным матрасом. Сама не знаю, как спутала, просто увидела плотную прорезиненную ткань, ласты и маску, вот мозг и сложил два плюс полтора. В первую же ночь мне предложили за матрас три тысячи кредитов.
Я понятия не имела, выгодное это предложение или нет, поэтому решила, что отложу мысли о торгах на потом и приму решение перед тем, как покину гостеприимнейшее место, в котором за надувной матрас отчаявшиеся люди готовы отдать все драгоценности и последний кандибобер. Вот только нехорошо наживаться на чужом горе, так что пообещала себе по возможности подарить матрас особо нуждающемуся. Интуиция подсказывала: нуждающихся вокруг полно, но я утешила себя тем, что у них хотя бы документы есть, а мне ещё неизвестно сколько тут выживать. Возможно, придётся сдавать матрас в аренду, чтобы прокормиться.
Скажу вам честно: никогда не думала, что окажусь в ситуации, когда придётся сражаться за спальное место и голодать. Но бюрократия и не до такого может довести.
– С добрым утром, – потянулась я, разминая шею и плечи.
Анжеликина куртка под головой, а пуховик – вместо одеяла. Не так уж плохо. Очередь к столу с талончиками сегодня была в два раза пухлее, чем вчера, особенно у начала. Я потёрла глаза и разглядела в ней Дийнара с его черноволосым родственником. Как же того звали? Имя вылетело из головы. Чиновничий стол пока пустовал. Господа аристократы не то чтобы стояли к нему близко, но гораздо ближе, чем я. И это если учесть, что на прохождении досмотра удалось сильно их обогнать.
Пожалуй, стоит держаться подле них, раз его сиятельство граф Зоттер тут бывал уже не раз и ориентируется в местных реалиях куда лучше одной невезучей попаданки.
– И вам, Валерия, доброго утра, – благожелательно проговорил Штри?гес.
Всё-таки повезло, что он взял меня под опеку. Даже бутылку минералки вчера подарил. Новую, запечатанную, стеклянную. Показал, где можно набирать питьевую воду и объяснил, как дойти до столовой. Вокруг просыпались и суетились страждущие чиновничьего внимания разумные. Очереди с утра были особенно длинными – и в туалет, и в столовую, и в окошки.
Слегка сдув матрас, я воткнула его в выдвижную ручку чемодана, потом сделала утренние дела: ополоснулась в душе, постирала бельё и высушила его под мощным потоком горячего воздуха из подобия фена для рук, а затем отправилась добывать пропитание.
Столовую нашла почти сразу, по хвосту торчащей из неё очереди. Мысленно сочиняя частушки про убийство жаб, прикрыла глаза и встала за последним посетителем.
Спустя какое-то время рядом раздался голос Дийнара:
– Светлого дня, любезнейшая.
Он невзначай присоединился ко мне, ловко обогнув конец очереди.
– Эй, так нельзя! – возмутилась полноватая симпатичная женщина с двумя сумками.
– Мы вместе! Благодарю за бдительность, – заверил её блондин, одарил обворожительной улыбкой, и недовольство женщины угасло.
– И вам доброго утра, – подавила я желание зевнуть. – А во сколько открываются окна?
– Через час, в 8.16.
– И почему у них все числа какие-то неровные, а в цикле 29 дней? Нельзя как-то округлить?
– Это специальный принцип всеобщего неудобства, называемым также принципом всеобщего равенства, – хмыкнул Дийнар. – У различных видов и рас разные часы биологической активности, системы исчисления и связанные с числами суеверия. В Канцелярии приняты такие, которые не допускают фаворитизма ни одной из рас, и, как результат, одинаково неудобны всем.
– Стены тоже поэтому серые?
