Линда что-то эмоционально рассказывала подругам, увлечённо жестикулируя, Гвен налегала на пиво больше остальных, а Энджи, кажется, просто наслаждалась атмосферой, задумчиво улыбаясь и изредка бросая в мою сторону осторожные взгляды, когда думала, что я этого не вижу.
Моя соседка оказалась права – работка была не пыльная. Я сидел за своим столиком, потягивал пиво и приглядывал за девчонками. Не сказал бы, что они нуждались в охране, но раз так захотели… Да и мне лишние деньги сейчас не помешают, пусть даже жалкие шестьдесят баксов. Вернее, пятьдесят, если считать за вычетом потраченных на пиво и закуски.
А пиво здесь… вкусное. Настоящее. Хм… Знал бы, слетал в Калифорнию раньше. До того, как глупо погибнуть на светофоре…
Я не заметил, как к столику девчонок подрулила тройка здоровых, широкоплечих парней, и обернулся уже, услышав недовольный окрик одной из девушек. Да уж, телохранитель из меня так себе…
– Отвали! – дерзко и громко выкрикнула Гвен, пытаясь сбросить вцепившуюся в её запястье лапищу одного из них.
– Да ладно тебе! Чего ломаешься, как целка?! – хмыкнул здоровяк и громко заржал слегка раззадоренным, уже хорошо подогретым алкоголем голосом.
– Ребята, вам же девочки сказали, что вы им мешаете, – негромко произнёс я за спинами парней, но они прекрасно расслышали меня, несмотря на гул голосов и шум музыки.
– Отвали малой! – небрежно бросил один из них, бегло оценив численное преимущество не в мою пользу.
– Малой у тебя в штанах, – усмехнулся я, припомнив очень крутую, а самое остроумную оскорбительную подколку аж из самого моего далёкого пятого класса.
– Что?! – разъярённо рявкнул мой оппонент по интеллектуальным дебатам. – Да у меня член поболе твоего будет, малыш!
– Твоя мамка говорила иначе, – не сдержался я. – И сестра…
– Ах ты… – парень замахнулся, собираясь размазать меня по полу, ненароком глянул в сторону бармена, помрачнел и тут же опустил руку. – Выйдем на улицу. Поговорим. – коротко бросил он.
– Ну выйдем, – равнодушно пожал я плечами.
Здоровяк усмехнулся, кивнул парням, и вся троица нетвёрдой походкой двинулась в сторону выхода. Я вздохнул и неторопливо поплёлся следом. Пришла пора отрабатывать двадцать баксов. От каждой девчонки…
– Эй! – услышал я за спиной возмущённый голосок Гвен, подскочившей со своего места.
– Куда?! Сиди! – дёрнула подругу за руку Линда.
– Но… Может ему помощь нужна… – растерянно пробормотала блондинка.
– Сиди! Мы ему за это деньги заплатили, – упрямо фыркнула брюнетка.
– Но… А вдруг его убьют?
– Не убьют. Максимум, покалечат.
– Серьёзно?! – снова испуганно вскочила со своего места девушка.
– Да сиди ты уже! – недовольно прорычала Линда, и голоса девушек пропали за закрывшейся за моей спиной дверью бара.
Тройка моих оппонентов обогнула бар справа, уверенно добрела до тёмной пустынной парковки позади заведения и замерла там, став небольшим полукольцом и ожидающе поглядывая в мою сторону.
– Ну! Чё ты там вякал?! – поинтересовался один из парней, едва я приблизился к ним, и через мгновение выстрелил в моё лицо кулаком с блеснувшим в свете уличного фонаря кастетом…
Ой как не хорошо! Так же и убить можно!
Парни реально были здоровыми – широкоплечие, с обветренными лицами и сбитыми костяшками кулаков, наверняка закалённые не одной уличной дракой в тёмной подворотне, опытные…
Только и я вырос не в самом благополучном районе Воронежа. Эх, ребятки… Да ваш Венис-Бич по сравнению с нашим Северным массивом – это как утренник в детсаду против слэма на концерте Metallica. Вы бы на Северном и пяти минут не протянули…
А ещё алкоголь… Количество выпитого делало их медлительными и неуклюжими. А я почти не пил – так, просто обновлял иногда пиво на более холодное, делал по глотку, да и всё…
Я легко пропустил кулак с кастетом мимо своего уха, сделал шаг вперёд и нанёс противнику два подлых удара в печень. Рывок ко второму, уворот, и тут же ответка в подбородок. Минус два…
Третий среагировал чуть быстрее – не стал атаковать, а наоборот, неожиданно разорвал дистанцию между нами. Умно!
В его руке блеснул сталью старенький Glock. Чёрное воронёное дуло уставилось прямо мне в лоб, и я дружелюбно поднял руки, демонстрируя противнику раскрытые ладони…
– Убьёшь меня? – спокойным голосом поинтересовался я, глядя ему прямо в глаза.
Здоровяк ухмыльнулся, опустил ствол и направил его чуть ниже пояса.
– Сначала кое-что отстрелю… – хмыкнул он.
Короткий рывок. Удар по запястью и ещё один прямо в челюсть. Удивление в его глазах, и ещё один контрольный в нос. Под моим кулаком хлюпнула кровавая юшка с чужого носа, и я брезгливо отряхнул свою руку.
Минус три…
Я подобрал выпавший из руки здоровяка пистолет, выдернул магазин и передёрнул затвор, выбрасывая патрон из патронника. Перевернул магазин в руке, быстро отщелкал двенадцать зарядов большим пальцем, хаотично разбрасывая их по асфальту, и стёр свои отпечатки с чужого оружия. Подошёл к мусорному баку и скинул ствол туда. Оглядел три постанывающих тела на асфальте, удовлетворённо хмыкнул и двинулся обратно в бар…
– Юху! Наш победил! – радостно взвизгнула Гвен увидев меня в дверях бара. – А я вам говорила!
– Победил, победил… – усмехнулась Линда. – Алекс, ты как?
– Всё хорошо, – кивнул я, занял своё место за соседним столиком и сделал глоток тёплого пива из бутылки.
– Чёрт! – громко прошептала блондинка, наклонившись к уху моей соседки.
– Что опять? – недовольно проворчала брюнетка.
– Кажется, я его хочу. Прям коленки сводит…
– Началось… – Линда закатила глаза под лоб, сделала глоток пива и устало переглянулась с Энджи.
Кажется, Гвен исполняет это не в первый раз, и девчонки уже немного устали от неё.
– А у него есть девушка? – не сдавалась блондинка, кидая в мою сторону любопытные взгляды.
– Нет. Вроде.
– Хм… Хорошо… Официант! Нам ещё пива!
Я покачал головой и хмыкнул, кинул в рот парочку сухариков и откинулся на спинку своего дивана. Да уж… Весело тут у них…
Мои подопечные закончили веселиться ближе к полуночи. Расплатились по счёту, поднялись из-за стола на слегка подрагивающих ногах, и нетвёрдыми походками, поддерживая друг дружку, двинулись в сторону выхода.
Я кинул на стол шестнадцать баксов, сделал последний глоток пива и последовал за троицей подруг…
Мы успели отойти от бара на десяток шагов, когда кто-то из девушек ткнул рукой в сторону тёмного переулка.
– Там что-то… – пробормотала Гвен, внимательно вглядываясь в полумрак.
– Что? – нахмурилась Энджи, проследив за нетрезвым взглядом подруги.
– Помогите! – словно отвечая на вопрос рыжей, из темноты раздался и тут же захлебнулся тонкий девичий визг.
– Бля! – коротко выругался я. – Стойте здесь! – бросил я своим подопечным и осторожно двинулся в сторону тёмного переулка на доносящийся оттуда звук борьбы и глухой, тихий стон.
Ну и где все ваши патрули и копы, когда они нужны? Ни одного живого человека вокруг…
*Дело Родни Кинга.
Реальное событие в истории Лос-Анджелеса.
3 марта 1991 года, Родни Кинг, 25-летний афроамериканец, не остановил свой автомобиль по требованию полиции и попытался скрыться по автостраде. Позже Кинг признался, что боялся ареста, так как был пьяным (уровень алкоголя 0,19 промилле, что выше нормы), и в случае задержания это усугубило бы его положение, как недавно освобождённого по УДО за грабёж.
После 8-километровой погони его автомобиль остановили 20 офицеров LAPD и Калифорнийского дорожного патруля. Четверо белых полицейских, в порыве праведного гнева или азарта, избили Кинга.
Полицейские били Родни более 2 минут, нанося десятки ударов дубинками и ногами. Заставляли встать и снова избивали, когда он пытался подняться. Использовали электрошокер, ломали кости, били по голове. Смеялись и издевались, пока он лежал без сознания. Один из офицеров кричал: «Бей его сильнее, чтобы он не вставал!».
Кинг получил переломы костей лица и челюсти, разрыв тканей глаза (почти ослеп), перелом ноги, сотрясение мозга, множественные гематомы, кровоподтёки и ожоги от электрошокера. После избиения Кинг лежал без сознания в луже крови, а копы продолжали издеваться.
Медсёстры госпиталя Pacifica заявили, что полицейские, которые доставили Кинга, открыто шутили и хвастались о количестве ударов, нанесённых Кингу.
Избиение снял на камеру Джордж Холлидей – обычный житель, который случайно увидел всё из окна и записал на VHS. Видео попало на телевидение и взорвало общественное мнение. Полиция Лос-Анджелеса уже была известна расизмом и жестокостью, но это видео стало неопровержимым доказательством. Это стало самым громким случаем полицейского насилия в истории США.
Суд.
29 апреля 1992 года – суд оправдал всех четверых полицейских, несмотря на видеодоказательства. Это вызвало ярость среди афроамериканского и латиноамериканского населения, особенно в бедных районах.
Уже вечером толпы людей вышли на улицы – начались беспорядки, грабежи, поджоги. Толпы громили магазины, жгли автомобили, нападали на белых и азиатов. Беспорядки быстро превратились в хаос, с грабежами и убийствами. Лос-Анджелес превратился в зону боевых действий на 5 дней.
Это было крупнейшее городское восстание в истории США 20-го века.
Итог погромов:
63 убитых, 2300 раненых, более 12 000 арестов.
Ущерб городу – около $1 млрд (разграблены и сожжены сотни зданий).
Через год ФБР пересмотрело дело, и двое из четырёх полицейских всё же получили реальные сроки (из приговорили к 32 месяцам тюрьмы).
Что в итоге случилось с Родни Кингом.
Его признали виновным в опасном вождении. Приговорили к 2 годам условно и назначили 200 часов общественных работ.
Родни Кинг выиграл гражданский иск против города Лос-Анджелес и в 1994 году получил $3,8 миллиона в качестве компенсации. Он купил новый дом для себя и семьи и вложился в автозаправочный бизнес. Деньги быстро закончились из-за плохого управления, наркотиков и алкоголя, а бизнес прогорел.
Несколько раз его арестовывали за вождение в нетрезвом виде и домашнее насилие. В 2012 году, ровно через 20 лет после тех событий, Родни утонул в своём бассейне. Официальная версия – несчастный случай (в крови были алкоголь, наркотики и лекарства).
Глава 7
– Эй! Алекс! Ты нас должен охранять! – капризно выкрикнула мне в спину Гвен.
– С вами ничего не случится, – отмахнулся я, не сбавляя шага и внимательно поглядывая по сторонам.
– Какой же он… – романтично вздохнула блондинка.
– Тупой? – подсказала Энджи.
– Сильный и смелый! – нетрезво фыркнула Гвен. – У меня аж всё мокро стало там внизу. Можно я ему дам, Линни? Ну, если он выживет, конечно.
– Нет! – категорично отрезала моя соседка.
– Ну разочек! Тебе что, жалко?
– Сегодня дашь, а завтра протрезвеешь и жалеть будешь. Что я – не знаю тебя?
– Не буду! Обещаю!
– Э, нет, Гвенни! Мы это уже тысячу раз проходили!
– Вот ты сучка! – недовольно проворчала Гвен и обиженно надулась на подругу.
Я слегка замедлил шаг, заприметив в десятке метров впереди три… нет, четыре выделяющиеся в мутном свете фонаря силуэта. Трое крепких латиносов прижали к холодной кирпичной кладке хрупкую, выглядевшую на их фоне беспомощной школьницей, девушку, как минимум на голову ниже самого мелкого из них и в два, а то и три раза уступающая ему по габаритам. Она просто терялась среди их массивных, сутулых фигур.
Один из мексиканцев фиксировал запястья девушки над головой своими огромными лапищами, второй закрывал ей рот ладонью, что-то отрывисто и резко бормоча в её расширенные от ужаса глаза, третий торопливо стягивал с её ног трусики, белым треугольником контрастирующие с темнотой переулка.
– Эй, амигос! Не подскажете, как пройти в библиотеку?
– Чё? – недоумённо обернулся на мой голос один из громил с широким, побитым оспинами лицом и щербатой улыбкой, окинув меня тяжёлым взглядом.
Я, наверное, реально тупой – Энджи была права. Вот зачем я лезу не в своё дело? Героем себя возомнил? Хотя… Чёрт! Ну неправильно это – проходить мимо. Не этому меня учили отец с матерью. Мать бы наверняка сказала: «А если бы твоя сестра звала на помощь? Ты бы тоже прошёл мимо?». Нет, мама, не прошёл бы…
Сука! Эти ещё три коровы… Могут же на помощь позвать, пока я тут отвлекаю этих трёх дебилов. Но нет – стоят смотрят… Да уж, связался на свою голову…
– О! Сандра! – непринуждённо бросил я в сторону притихшей с чужой ладонью на губах девушки, делая ещё пару шагов вперёд. – Ты что тут делаешь? А мы тебя там ждём… – кивнул я себе за спину, включив дурачка.
– Сандра? Ты его знаешь? – обернулся к девушке один из латиносов, и та отчаянно замотала головой, ещё больше расширив свои огромные испуганные глаза.
