Набираю по памяти несколько из них, но попадаю только в одну. Остальные заблокированы или вовсе удалены. Эта последняя, но, кажется, она никому давно неинтересна. Последний репост со страницы Ильяны датируется почти месячной давностью, и это слезливая картинка со сломанным крылом бабочки.
Не сдержав усмешки, быстро прокручиваю ленту вверх и, наконец, нахожу то, что искала. Прижав ладонь сначала к груди, туда, где больно дернулось сердце, я опускаю ее ниже и накрываю живот.
От первоначального видео в этом клипе не осталось почти ничего – полуразмытые силуэты за красиво развевающейся красной вуалью и мужская рука на женской груди. Момент с кулонами вырезали, но от этого не легче. Он запечатлен в моей памяти навсегда.
Чувствуя, как горло перетягивает спазмом, выключаю, не досмотрев до конца.
Дышу, смахнув слезы, и в сотый раз обещаю больше не мучить себя. Хотя в комментарии под видео одним глазком все же заглядываю и обнаруживаю буквально тонны хейта. Сотни отзывов – от недоумения до откровенных оскорблений.
«Примитивно и пошло»
«Кто-нибудь скажите ей, чтобы она перестала мучить свои голосовые связки»
«Самые слабые песня и клип Ильяны. Я разочарована»
«Не поняла смысл названия клипа. При чем тут «Наше небо», если она трахается в каком-то борделе?»
И только я одна понимаю, что никакой это не клип, а наспех смонтированный ролик с целью вывести репутацию Березовского из-под удара.
Репутацию спас, а нашу семью растоптал.
Глава 5. Наташа
В следующие дни я понимаю, что осознанное материнство начинается задолго до процесса родов. По крайней мере, чтобы пройти все круги ада, связанные с поликлиниками и муниципальными больницами, нужно очень и очень захотеть увидеть своего ребенка.
А я хочу. Всем сердцем этого желаю. Тем более, когда хмурая узистка без всякого предупреждения и официоза, будничным тоном сообщает:
– Стопроцентный парень!..
– У меня? Мальчик? – улыбаюсь и едва сдерживаю слезы умиления.
– Здоровый мальчуган. Абсолютно не вредный, дал себя обсмотреть со всех сторон. Плохо, конечно, что вы скрининг на генетические патологии пропустили… Все-таки сейчас он уже не такой информативный, но думаю, у вас все будет хорошо. Одевайтесь и возьмите у своего врача талон на второй скрининг, чтобы и его не прокараулить.
– Спасибо.
В невменяемом от ярких эмоций состоянии иду в регистратуру, где записываюсь на обязательную встречу с психологом и оставляю нужные копии. Потом долго еду на такси к Маше.
Они с Ваней также, как и мы с Березовским, росли в детдоме, а сейчас живут в одном из отдаленных районов в общежитии, которое предоставил им московский метрополитен. И совсем недавно у них родилась дочь. Это второй ребенок.
С интересом просматриваю информацию об известных матерях-одиночках, воспитавших достойных, порядочных сыновей. Не думаю, что Рома так легко откажется от нашего ребенка, но я постараюсь его убедить. Вся эта политическая шумиха и грязь, которыми он так любит щедро поливать свою жизнь – не для обычных людей, вроде меня.
Внутренне успокаиваюсь, просматривая все больше статей. В определенном возрасте моему сыну понадобится значимый взрослый – мужчина, который возьмет на себя функцию старшего друга и наставника. Это может быть тренер по борьбе или учитель.
Кисло улыбаюсь.
Кто знает? Вдруг к тому времени, я выйду замуж еще раз?..
Сердце начинает стучать медленнее, пульс стопорится, а рука с телефоном опускается на колено.
О нет.
Позволить к себе прикоснуться другому мужчине? Заняться с кем-то сексом? Да даже просто поцеловаться?..
Нет. Я не смогу.
Хотя… может, все изменится? Жизнь научила меня тому, что нет ничего постоянного. Чувства, люди, события – все проходит. А верности просто не существует.
Глядя на загруженный транспортом проспект, задумчиво вожу большим пальцем по экрану мобильного и случайно отвечаю на звонок.
– Да, слушаю, – подношу телефон к уху.
– Привет, Наташ, – вкрадчивый голос заражает мою кровь и заставляет ее тут же вскипеть.
Быстро бросаю трубку и шумно дышу.
– С вами все в порядке? – беспокоится водитель.
– Да, – резковато отвечаю.
Где Березовский нашел мой номер, черт возьми? Я же его поменяла! Знает только Денис. Даже Маша не в курсе.
Потом пытаюсь прийти в себя и собрать всю информацию в единый пазл. В женской консультации у меня просили контакты, но вряд ли Рома узнал его там… Иначе уже примчался бы качать права на еще нерожденного сына.
Загс?
Вполне возможно… Видимо, Роман Алексеевич стал таким всемогущим, что имеет доступ к моим личным данным, которые я усиленно скрываю.
Телефон вибрирует.
«Возьми трубку или давай встретимся. Нам надо поговорить».
«Встреться с Ильяной, придурок» – на автомате яростно печатаю и тут же удаляю. Не нужно показывать, что тема его измены еще так остро мной воспринимается.
«Пошел ты» – снова удаляю.
Закусываю до боли нижнюю губу. Мысленно раздаю себе пощечины.
«Ты печатаешь мне сообщения и сразу их удаляешь. Так уже четыре раза подряд. Я все вижу, Гайка. Значит, не так уж точно ты все и решила».
Округляю глаза от бешенства. Руки трясутся. Да, боже мой, что у него за самомнение?
«Блин, я занята» – печатаю быстро.
«Общаться не вижу смысла, Ром. Я подаю на развод».
Выдыхаю облегченно. Идеально! Четко, по делу, без эмоций.
Березовский читает мое сообщение, выходит из сети, возвращается и недолго печатает ответ:
«РАЗВОДА НЕ БУДЕТ. УЙМИСЬ».
Козел.
В глазах рябит от капслока и слепой уверенности моего мужа в том, что будет так, как он сказал, и никак иначе.
Я много лет аккомпанировала его сольной, блестящей карьере или и вовсе была двадцатой скрипкой на задворках, но сейчас мне до безумия хочется быть с ним на равных.
С чего вдруг он возомнил, что может решать «как у нас будет»?
Заблокировав номер Березовского во всех приложениях, нахожу информацию о своем судебном участке по прописке, а затем график работы мирового судьи. Немного успокаиваюсь, занося в список дел на завтра заехать и подать документы на развод. Придется убить на это полдня.
Просидев неподвижно несколько минут, меня тянет на подвиги, потому что больше всего на свете я мечтаю утереть изменщику нос, а для этого мне нужен хороший адвокат. Скорее всего, неприлично дорогой.
Лезу в потайной карман сумки.
Желудок скручивает от волнения, но холодная ярость придает мне сил: набираю номер и дожидаюсь заветного щелчка.
Дрожащим, сиплым голосом представляюсь:
– Ида, добрый день! Меня зовут Наталья, я…
– Кто это?
От требовательного тона сжимаюсь в комок, но потом ругаю себя.
Ты отличный фотограф, Наташа! Твоими фотографиями восхищаются во всем мире. Да, пока это не слишком широкий круг людей, но все же…
– Наталья… Хорошилова. Помните, мы в декабре познакомились? На выставке, в Доме Фотографии.
– М-м. Нет. Я несколько раз в день знакомлюсь с разными людьми, почему должна была запомнить именно вас?
Это что, такая проверка на прочность?
– Вы должны были меня запомнить, потому что именно вы настояли на знакомстве со мной. А еще дали мне свою визитку и попросили, чтобы я вам позвонила. «Нам есть что обсудить» – это прозвучало дословно.
– Кажется, мы договаривались, что вы сделаете это на следующей неделе, а не весной?
– Простите, – с сожалением произношу. – У меня возникли некоторые… проблемы. Семейного характера.
– А сейчас вы их разрешили?
– Сейчас… они не играют никакой роли для меня, – четко отвечаю.
– Я заинтригована, Наталья… Давайте попробуем. Жду вас завтра в час, в офисе журнала «Глянец». Адрес найдете сами?..
– Непременно!
– Если не придете, просто выкиньте визитку. И не тратьте свое и мое время. Желаю удачи.
– Я приду, – улыбаюсь. – Обязательно приду. Спасибо, Ида.
Глава 6. Наташа
Маша поправилась после родов, но если полнота мне будет к лицу так же, как и ей, то я совсем не против. Токсикоз забрал почти четыре моих килограмма и пока они не вернулись.
– Какая она маленькая! – шепчу, боясь разбудить малышку.
Передаю Ване пакет с подарками для Артемки и Катеньки и раздеваюсь. Маша осматривает меня с ног до головы, но, кажется, ничего не замечает – на мне широкий свитер.
Я быстро мою руки и забираю у Маши кроху. Теплый ароматный комочек у моей груди совершенно неожиданно провоцирует пугающий своей силой взрыв эмоций. Отвернувшись от ребят, я прижимаюсь губами к пухлой щечке и зажмуриваюсь.
Скоро, совсем скоро я возьму на руки своего собственного сыночка! Мое сердце, мою любовь, человечка, ради которого я горы сверну!
– Наташ, где ты была все это время?.. – спрашивает Маша, шурша упаковкой от подарков, – Рома искал тебя.
Малышка широко зевает, обдавая мое лицо запахом молока.
– Я в Европе была. Работала в Нидерландах.
– Ты ему не сказала, да?
– Нет.
– Я ему фейс подправил немного, – вставляет Иван, – Надеюсь, обошлось без переломов.
– Вспомни, твой фейс был не лучше, – усмехается Маша, – Ты потом две недели в депо вынужден был отсиживаться.
– Вы подрались? – разворачиваюсь я, – Почему?
– Мы знаем, что случилось, Наташ. Нам знакомые ребята тот ролик прислали.
Кожу лица ошпаривает, а сочувствие в глазах Маши лишь усугубляет испытываемое мной чувство жгучего стыда. Боже, они все видели!
– Он ворвался к нам еще не до конца протрезвевший. Тебя требовал, – рассказывает ее муж, – В общем, попал мне под горячую руку.
– Вы помирились? – спрашиваю я.
– Да, пошел он! Сука!..
– Нет, не помирились, – поясняет Маша спокойнее. – Ромка потом звонил, но Ваня трубки от него не берет.
