Мягко покачивая Катеньку на руках, я иду по комнате. Подхожу к окну, останавливаюсь у комода, на котором составлены семейные фотографии, заглядываю к Артемке.
– Наташ, как вы теперь? Ты его простишь?
– Нет, конечно. Ты простила бы?
– Я с Машкой никогда так не поступил бы! – отзывается Иван с вызовом. – Вот к чему приводят эти ваши тик-токи и шальные деньги!
Усевшись на стул, продолжаю любоваться их малышкой. Такая красивая! Немного похожа на Артема в младенчестве, но губки бантиком – это явно от мамочки. Так интересно посмотреть, на кого будет походить мой мальчик. Если на Березовского, я от этого любить меньше его не стану. Может, даже наоборот. Отдам сыну то, от чего отказался его отец.
– Ты что, развестись с ним хочешь? – спрашивает Маша шепотом, когда Ваня уходит, чтобы включить чайник и порезать принесенный мной торт.
– Да. Если бы он пошел навстречу, нас уже развели бы в загсе.
– Он против?!
– Угу… – целую маленький розовый кулачок и в который раз затягиваюсь сладким запахом.
– И что ты будешь делать? Говорят, он сейчас непростой человек… Мы недавно его интервью на радио слушали.
– В суд подам. Через суд разведут, – заявляю, не чувствуя на самом деле никакой уверенности, что все пойдет так, как я хочу.
– Ох, Наташка! – вздыхает подруга, опускаясь на соседний стул, – У меня просто в голове не укладывается, что вы можете быть не вместе. Я вообще не представляю вас по отдельности! Вы же как одно целое всегда были!
– Вот именно, Маш, были!.. Все изменилось, Рома давно другой, я – наверное, тоже.
– Но вы же так любили!.. – восклицает она, но, к счастью, в этот момент в комнату возвращается ее муж с чашками и тортом.
Пока Маша разливает чай, Ваня забирает у меня дочку и, склонившись, покрывает ее личико частыми короткими поцелуями. К переполняющему меня умилению добавляется похожее на белую зависть чувство.
У моего малыша таких моментов не будет. Он не будет спать на груди у отца, пока я хлопочу по дому, потому что Березовский потерял это право.
Будет он от этого страдать или нет, я не знаю. Подозреваю, что не особо. Рома не был готов к детям тогда, а уж теперь, когда в его жизни появился фонд, карьера политика и выгодные сотрудничества – и подавно.
Я провожу у ребят еще около двух часов, а затем возвращаюсь в квартиру Дениса и вырубаюсь, так и не дождавшись его. Он часто приходит домой сильно за полночь.
Слышу сквозь сон, как он гремит посудой на кухне и негромко посмеиваясь, говорит с кем-то по телефону. В какое-то мгновение реальность и мои воспоминания сливаются, и мне начинает казаться, что я в нашей старой однокомнатной квартирке, что сейчас, тихо скрипнув, откроется дверь и в комнату войдет Рома. Ляжет рядом и прижмется к моей спине.
Однако это видение длится недолго. Прострелившая грудь острая боль не дает окунуться в сладкие грезы.
Утро следующего дня начинается для меня в половину одиннадцатого. Соскочив с кровати, понимаю, что опаздываю.
Опаздываю, мать вашу, на собеседование у самой Иды! Еще и в суд не успеваю.
Наспех принимаю душ и, высушив волосы, собираю их в хвост. Мне нравится, что эта прическа делает меня взрослее и серьезнее. Именно так я себя сейчас и ощущаю.
Затем, заказав такси через приложение, выпиваю чашку зеленого чая и съедаю творожок с изюмом, обещая себе плотный обед в городе.
За десять минут до назначенного времени я захожу в одну из башен Москва-сити и на лифте поднимаюсь на пятьдесят пятый этаж. От стремительного взлета и дичайшего волнения немного мутит.
– Добрый день, – обращаюсь к девушке за стойкой из матового стекла, – У меня назначена встреча на тринадцать часов.
– Наталья, верно? – уточняет с улыбкой, тапая пальцем по экрану планшета.
– Да.
– Пройдемте.
Проведя меня через залитый светом белый холл и приемную с двумя секретарями в ней, она стучит в дверь, створки которой тут же автоматически разъезжаются, и пропускает меня внутрь.
Запоздало я понимаю, что нужно было взять портфолио с работами для голландцев, и от досады прикусываю губу.
– Здравствуйте, – мой голос незначительно сипит, но это от нервов.
– Проходи, – отзывается главный редактор, сразу переходя на «ты».
По привычке одернув полы жакета, я неслышно шагаю по ковровому покрытию и останавливаюсь у стола в форме буквы «Т», во главе которого сидит Ида.
Склонив голову набок, она касается губ дужкой удерживаемых в руке очков.
– Присаживайся, Наташа.
Я опускаюсь на стул и складываю руки на коленях.
– Спасибо, что согласились встретиться. Прошло три месяца, и я была уверена, что вы взяли на то место кого-то другого.
– Ты беременна?
Почувствовав толчок в грудь, застываю.
Как?!..
Боже, я так боялась этого. Хотела хоть немного заработать перед родами!
– Да, – тем не менее отвечаю честно.
– Срок?
– Почти девятнадцать недель.
Ее голова склоняется в другую сторону, а брови еле заметно дергаются.
– Приличный.
– Я могу работать до сорока недель, – обещаю пылко, – Я хорошо себя чувствую!
– Отец Денис?
– Что?.. – теряюсь на мгновение, – А!.. Нет, конечно! Мы с Денисом дружим, не более.
– И кто же тогда?
Как ни странно, ее вопросы не вызывают ни раздражения, ни отторжения. В ее глазах нет праздного любопытства.
– Мой муж, но мы с ним разводимся.
– Измена? – догадывается сразу.
– Да, – тяну воздух ноздрями и опускаю взгляд на крышку ее ноутбука.
– Вот как?..
– Могу вас заверить, что моя личная жизнь работы никак не коснется! – восклицаю я и тут же осекаюсь, – При условии, что… вы дадите мне шанс.
Ида словно задумывается. Надевает очки и, взяв ручку со стола, вертит ее в пальцах.
Я вытягиваюсь в струну.
– Эти три месяца я работала в одной известной галерее в Нидерландах.
– Хорошо, – вдруг произносит она, словно не слыша моей предыдущей фразы, – Давай, попробуем пока вне штата.
– Я согласна!
– На следующей неделе стартует благотворительный форум, который мы обязаны осветить в нашем журнале.
– Так, – киваю с готовностью.
– Оставь свои координаты моему секретарю. Позже она вышлет инструкцию, задание и адрес.
– Спасибо! Спасибо большое!..
– Не спеши с благодарностью. Я еще не приняла окончательное решение.
Глава 7. Роман
Пронзительное, жалобное мяуканье прерывает громкий звук кофемашины.
Вжик замирает посреди огромной, светлой кухни, а потом крутится, будто бы осматриваясь. Дрожит весь, дергается, в струну вытягивается. Страшно ему, потому что мир вокруг большой и незнакомый, а он в нем совсем один.
– Ну? И что ты, дружище? Цивилизации испугался? – спрашиваю, застегивая манжету на рубашке. Проверяю вторую.
Подтянув штанины, присаживаюсь рядом и двумя пальцами глажу взъерошенную, черную шерстку.
– Завтракать будешь?..
Подхватив крошечный комок с мраморной плитки, иду к холодильнику. Коробка молока – единственное, что там появляется с завидной регулярностью.
Двигаю ногой миску.
– Пей давай, – бурчу, возвращая молоко на полку.
Привычно щелкнув пультом, иду к кофемашине за своей кружкой с утренней порцией эспрессо.
– Знаешь, что такое одиночество? – доносится из телевизора мужской голос. – Это когда некому отправить СМС, что ты доехал!..
– Бывает хуже, – отвечает уже другой. – Человек есть, а написать все равно некому…
Обернувшись, делаю обжигающий глоток и морщусь.
На экране перрон и два мужика, только что сошедшие с поезда. Лица у них вроде знакомые, но с шоу-бизом я завязал. Даже память напрягать не хочется.
Усмехнувшись, залпом заливаю в себя кофе и снова беру пульт со стола, выключаю. Теперь тишину нарушает только котенок, жадно лакающий молоко.
Вжика я подобрал во время обхода населения, в обычном подъезде.
Любят у нас в партии устраивать такие показательные выступления. Едем в детский спортивный центр или любой жилой двор. Там общаемся с населением, узнаем о проблемах, потом помогаем их решать. Правда, молодежь, в основном жаловаться не привыкла. А вот бабушкам дай только волю: то лампочку поменять, то с несправедливой управляющей компанией разобраться.
В общем, нашел кошака и решил себе оставить. Так хотя бы смысл есть домой возвращаться.
Пусть будет.
Накинув на плечи пиджак, пытаюсь вспомнить, что еще мог забыть. Воспользовавшись металлической ложкой, обуваю классические туфли. Понял, что больше всего именно их терпеть не могу. Уж лучше кроссовки. Но они остались в прошлой жизни.
Много осталось там, но самое важное я заберу себе. Чего бы это мне ни стоило.
– Привет, – здороваюсь со своей командой.
– Доброе утро, Роман Алексеевич.
– Привет, Ром.
Всего два человека.
Слава – водитель, который со мной еще со времен работы с Арчи. И Ульяна – родная сестра моего бывшего водителя Антона, который по глупости разбился насмерть на Бали. Отчасти еще, наверное, и по моей вине.
Постоянно об этом думаю.
А Уля не знает.
Обычная, двадцатилетняя девчонка. Не скажу, что умная, но и не тупая. Все поставленные задачи выполняет с энтузиазмом. Иногда запарится и не сделает, но пока ничего из этого не выстреливало так, чтобы захотелось на Ульяну поругаться.
– Сумку в багажник? – спрашивает водитель.
– Да пусть здесь постоит.
