– Не смей так говорить, – цедит зло Мурат.
Я лишь машу рукой.
Вечером мне звонит Ренат.
– Полину нашли? – сразу же спрашиваю я.
– Нет, – вздыхает он. – Ищем, Тагир, ищем. Пока безрезультатно. Как сквозь землю провалилась. Ты помнишь, какое завтра число?
С этими поисками у меня все из головы вылетело. Пытаюсь понять, о чем он. Что я пропустил.
– Завтра поставка, – мне кажется или он и правда смеется в трубку? – Завтра мои малышки прибудут в салон.
«Его малышки». Вот, что его действительно волнует. Не глупая девчонка, которая, возможно, пропала бесследно, а «его малышки».
– Мне пора, – кидаю я в трубку, чтобы не сорваться.
Сука.
Теперь я ненавижу его еще больше. и еще быстрее мне охота реализовать свой план.
Мурат прав – без Полины это сделать будет даже проще.
Зажмуриваюсь и тру ладонями глаза.
Сука.
Опять она перед глазами. Этот ее взгляд.
Давлю себе на виски. Не выдерживаю напряжения, хватаю первую попавшуюся вещь со стола и со всей силы швыряю ее в стену. Стакан звонко разбивается, а по белой стене стекает коричневая жидкость.
На следующий день я прихожу в офис очень рано. Сегодня поставка. Важный день.
Тачки уже в порту на таможне. Скоро выедут в салон. Ехать им часов шесть.
Иду к окну и вижу в нем свое отражение.
Круги под глазами. Щетина больше чем обычно.
Я не спал почти всю ночь.
Владислав позвонил около часу и сказал, что на обочине нашли труп. Возможно, девчонки, которую я ищу.
Прежде чем выехать, я, наверное, минут десять сидел и смотрел в стену.
А что, если это Полина? Тогда реализация моего плана лишь ускорится.
Но что, если это она?!
Этот вопрос возникал в моей голове снова и снова.
Чтобы не слышать его в голове, я вскочил и помчался на место происшествия. Там как раз работала оперативная группа.
– Вот, – Владислав подвел меня к белой простыне и поднял край. – Она?
Когда он потянул вверх простыню, у меня сердце замерло. А потом рухнуло.
– Нет, – выдохнул я с облегчением. – Не она.
И еще раз посмотрел на изуродованное лицо совсем молодой девчонки.
– Кто ее так? – спросил я, морщась.
– А хуй ее знает, – пожал плечами Владислав. – Изнасиловали, скорее всего, и выбросили из машины. Обычное дело.
Он бывший оперативник и для него это, похоже и правда обычное дело.
– Ищите дальше, – все, что я смог произнести. И уехал домой.
Но так и не смог заснуть.
Поэтому на меня сейчас и смотрит то, что я вижу в отражении. И вообще, эти дни тяжело дались мне. Очень тяжело.
И я не хотел копаться в себе и искать причины.
– Тагир, – слышу в селектор взволнованный голос секретаря, – к вам Артем…
Договорить она не успевает, потому что ко мне в кабинет врывается сам Артем.
– Тагир! – кричит он и на его лице легко читается шок. – Блять!
– Что? – щурюсь я. – Что такое, Артем?
– Тачки, – тяжело выдыхает.
– Что с ними? Артем? – подбегаю к нему и трясу его за грудки. Он как будто потерян. Смотрит на меня затуманенным взглядом и шевелит губами. – Что? Сука! Артем! Что с тачками?
Глава 11
Полина
Сколько прошло дней?
Я не знаю.
В комнате, где я нахожусь, нет окон. Я не знаю, когда наступает утро и приходит ночь. Сплю я мало.
Я не знаю, где я и зачем меня здесь держат.
Последнее, что помню, прежде чем я очнулась здесь, – это яркий свет. Как вспышка. И потом темнота.
Как только пришла в себя, я осмотрелась. Все цело. Немного болит бок справа и там огромный синяк, но терпимо. Ребра, вроде, не переломаны.
Ко мне в комнату приходит какая-то женщина, почти старушка. Лицо обмотано платком. Она молча приносит еду, осматривает комнату и уходит.
Я пыталась пару раз заговорить с ней, но она словно немая.
Вот и сейчас дверь открывается и заходит она.
Опять с подносом.
– Я не хочу есть, – бросаю ей, наблюдая, как она, не обращая на меня внимания, ставит поднос на стол. – Кто вы? И что вам от меня надо?
Она никак не реагирует. Тогда я встаю и подхожу к ней.
– Выпустите меня. Пожалуйста, – смотрю в равнодушные глаза. Она, похоже, и правда меня не слышит. Глухая?
Я хватаю ее за плечи и начинаю трясти.
– Выпустите меня! Слышите! Вы не имеет права!
Она молчит. Позволяет трясти себя и молчит. Тогда я отталкиваю ее от себя и решительно иду к двери.
Открываю ее и утыкаюсь в кого-то большого. Во всем черном.
Медленно поднимаю взгляд. Мужчина с очень суровым лицом. Он толкает меня в плечо. Так сильно, что я падаю на пол.
– Сиди тихо, – говорит жестко. – Не рыпайся, если жить хочешь.
– Кто вы? – уже не так смело спрашиваю я. – Что вам от меня надо? Вы, наверное, ошиблись. Я ничего не знаю. Вы меня с кем-то путаете.
– Заткнись, – рычит он и делает шаг ко мне. – Просто заткнись. Будешь вести себя тихо, может быть, уйдешь отсюда.
– Когда?
– Когда время настанет. Но, – усмехается, – будешь дергаться, и никогда не уйдешь.
– Меня же ищут! Вас найдут! Отпустите меня, я никому ничего не скажу! Клянусь!
– Ну! – и он замахивается на меня.
Я прикрываюсь рукой и слышу мычание. Оглядываюсь.
Та женщина. Это она мычит и машет руками, глядя на мужика.
Тот зло щелкает языком, разворачивается и уходит.
Женщина подходит и помогает мне встать.
– За что? – задаю я вопрос, скорее, сама себе.
Женщина подталкивает меня к столу, показывает на поднос.
– Не хочу! – хмурюсь я. – Сами жрите.
Женщина тоже хмурится и уже строже показывает на поднос. Тычет указательным пальцем. И еще.
Берет меня за руку и сама кладет в нее какую-то булку. Подносит ко рту. Опять тычет.
Очень настаивает.
Булка так аппетитно пахнет. Ладно, поем.
Все равно ведь не выпустят.
Откусываю булку и женщина довольно улыбается, кивает. Одобряет.
Так, постепенно, она скармливает мне почти все, что принесла.
Потом кивает с улыбкой и уходит.
Я сажусь на кровать и думаю.
За это время я столько всего передумала.
Может, за меня хотят выкуп от родителей?
А вдруг это Тагир? Это он догнал меня тогда и запер? Но зачем я ему?
Я думаю и не нахожу ни одного ответа на свои вопросы.
Не знаю, сколько проходит времени, но у меня схватывает живот. Скручивает.
Вначале не очень сильно. Я лишь обнимаю себя и ложусь на кровать. Но потом мне становится холодно. Знобит.
Просовываю руку под одежду, а живот горяченный. Трогаю лоб – да у меня жар.
И живот крутит все сильнее и сильнее.
Я уже не могу встать. Лежу и корчусь от боли. И стону. Сначала тихо, но потом все сильнее и сильнее.
Видимо, на мой стон в комнату заходит тот самый мужчина.
– Ты что орешь? – спрашивает грубо.
