Я уже поняла, что в этой компашке самым шебутным был именно Марк, Кирилл претендовал за звание интеллектуала, а Евгений являлся неким стабилизирующим звеном. Во всяком случае, они все трое производили впечатление вполне нормальных ребят, что не могло не радовать, учитывая практически автономное существование «Серебряного».
– А где, интересно, девчонки из второй гостиной? – спросила я, но ответ пришёл, как ни странно, не от Стеши, а от Марка, который, судя по всему, был в курсе всех мало-мальски важных событий. Есть такие люди, которые откуда-то всегда и всё знают. Надо сказать, что иногда от этой их загадочной осведомлённости бывает реальная польза. А иногда это качество жутко бесит.
– Им там от кого-то привезли огромный торт, и они остались у себя пить чай, сказали, что на обед не пойдут, – заявил блондин, – обещали потом поделиться тортиком, между прочим.
– То есть тут такое разрешено? – удивилась я.
– По предварительной договорённости, – пояснил наш всезнайка, – тут же, как сказал Кир, тюрьма, но не монастырь.
– А у вас гостиная уже полностью укомплектована? – поинтересовался Женя, украдкой рассматривая Цейс, которая демонстративно не смотрела в наше сторону. Да не очень-то и хотелось…
– Нет, ещё два места, – отставляя в сторону пустые тарелки, ответила Стеша, – пока мы с Лизхен, – она заметила мой не слишком довольный взгляд и пояснила, – а мне такая форма имени очень нравится, так что я тоже тебя так буду звать, и не спорь – бесполезно. Ну так вот… Ещё Цейс, это, как вы поняли, вон та надутая курица, а две комнаты пока свободны.
– Слушайте, – вдруг сообразила я, – а почему тут нет тех, кто учился в прошлом году? Если набирают десятый и одиннадцатый класс, то куда делся прошлогодний десятый?
– Сюда принимают только на год, а потом возвращают обратно, так сказать, на свободу с чистой совестью, – пояснил Кирилл, – просто они не хотят связываться с малышами и подростками, поэтому берут только старшую школу. Да и с преподами проще: можно вузовских приглашать. О, вот, кстати, и они… Как в воду глядел…
Я посмотрела в сторону двери и увидела входивших в столовую двух достаточно молодых мужчин в хороших – уж в этом-то я разбиралась! – костюмах. Они приветливо поздоровались с Олесей, которая тут же куда-то умчалась, а потом помахали нам, как-то совсем по-приятельски.
– Марк?
Мы, не сговариваясь, посмотрели на блондина, который наверняка уже успел разжиться информацией и по поводу преподавательского состава.
– Вот! Кто всё знает? Марк! Кто всё расскажет своим новым друзьям? Снова Марк! Кого за это нужно поцеловать? Подсказываю правильный ответ – Марка!
– Болтун, – фыркнула Стеша, но при этом взглянула на шутника весьма внимательно, – рассказывай давай, а там посмотрим, стоит ли твоя информация поцелуев таких красоток, как мы с Лизхен. А то, может, она только на хмурый взгляд Цейс потянет.
– Обижаешь, Стеф, всё как в аптеке, – притворно возмутился «мистер всезнайка», – тот, который в белой рубашке, это Филипп Батаев, отчества не знаю, учитель физики, астрономии и информатики.
– Информатики? – я непонимающе посмотрела на Марка. – Тут же нет интернета…
– Я, наверное, коварно разрушу твоё представление об окружающем мире, – с непередаваемым ехидством почти пропел Марк, – но для того, чтобы работать в ворде, экселе и даже понемножку программировать, интернет не нужен. Андестенд?
– Допустим, – как бы мне ни хотелось настоять на своём, но несносный блондин был прав, – а откуда ты его знаешь?
– С чего ты взяла, что я его знаю? – демонстративно округлил глаза Марк. – Я знаю, кто он. Но не его самого, улавливаешь разницу?
– Ой, откройте форточку! – поморщилась Стеша. – Что-то тут душновато становится. Марк, мы оценили твоё остроумие, честное слово, а теперь ответь на вопрос, если, конечно, мы достойны услышать ответ.
Марк явно хотел сказать какую-то колкость, но не увидел на лицах окружающих поддержки и промолчал. Потом вздохнул и соизволил объяснить:
– Он ведёт подкаст на Ютубе про всякие астрономические интересности, я иногда смотрю. Прикольно… И как-то он обмолвился, что преподаёт в частной школе физику, информатику и, естественно, астрономию. А когда его спросили, в какой именно школе, очень ловко ушёл от ответа.
– Понятно, – кивнул каким-то своим мыслям Кирилл, – а второй?
– Про второго практически ничего не знаю, – с явным сожалением ответил Марк, – слышал только, как Виктория называла его Ильёй Романовичем, но что и как – не в курсе. Пока! Понятно только, что из преподов…
– Капитан Очевидность – твоё второе имя? – не удержалась от ехидного вопроса я.
– Один – один, – засмеялся Женя, поправляя очки.
Марк открыл рот, наверняка подготовив какой-нибудь язвительный ответ, но потом неожиданно передумал, махнул рукой и засмеялся.
Тут раздался уже знакомый мне негромкий звуковой сигнал, и незнакомый женский голос проговорил:
– Воспитанница Елизавета Морозова, вас приглашают на собеседование в кабинет директора.
– Привыкай, – Женя неожиданно мне подмигнул, – это тут такая прикольная система оповещения, как в аэропорту или на вокзале. Сначала вздрагиваешь, а потом ничего, привыкаешь.
– А ты тут давно? – зачем-то спросила я, поднимаясь из-за стола.
– Два дня, мы одновременно со Стеф приехали, практически столкнулись в дверях. Ты знаешь, где кабинет директора? Или тебя проводить?
Я попыталась вспомнить, где именно находится кабинет директора «Серебряного», и не смогла. Наверное, администратор Виктория мне его не показывала или сделала это как-то мельком, потому и не отложилось в памяти.
– Знаю, что в центральном здании, – честно ответила я, – но не более того, так что буду признательна.
– Предлагаю пойти в кафешку и там подождать Лизхен, – судя по всему, данное Женей имя уже закрепилось за мной, – кофейку попьём, печенек погрызём, а?
– Я только за, – тут же согласилась Стеша, – в компании веселее…
Мы отнесли посуду на специальный стол в углу и, переговариваясь, дружно вышли из столовой. Обедающие преподаватели даже не посмотрели в нашу сторону, поглощённые каким-то, видимо, очень серьёзным разговором.
Когда мы пересекали вестибюль, то заметили возле стойки ресепшен незнакомую девушку, которой что-то объясняла Виктория. Они обе то и дело поворачивались к здоровенному чемодану, который стоял в центре холла. На невозмутимом лице администратора пару раз мелькнуло раздражение. Это чего же такого требовала незнакомая девчонка, что вывела из себя даже эту замороженную Викторию?
– Интересно, её поселят к нам или в ту гостиную? – Стеша чуть шею не свернула, рассматривая нашу потенциальную соседку. – На вид вроде нормальная, так что, наверное, если и к нам, то пускай.
– Ага, можно подумать, твоё мнение в этом вопросе кого-то интересует, – тут же отозвался Марк, – у нас вон тоже ещё две комнаты свободных. Так сказать, ждём с нетерпением!
Не дойдя до кафе пары десятков шагов, Женя свернул в небольшой закуток и показал мне дверь с табличкой «Оленев И. Д.».
– Тебе сюда, Лизхен, – улыбнулся он, – да не переживай, всё будет отлично, это просто собеседование. А мы подождём тебя в кафе, договорились?
– Спасибо…
Я кивнула и вежливо постучала, хотя меня и приглашали вроде как.
– Войдите, – тут же раздался мужской голос.
Глубоко вдохнув, я нацепила на лицо приветливую улыбку и открыла дверь директорского кабинета.
Глава 4
Раньше я только в книжках читала, что бывает такое: смотришь на человека и абсолютно ясно понимаешь, как сложатся ваши отношения. Станет он тебе близким другом на всю жизнь или наоборот, превратится в лютого врага. Теперь я имела возможность убедиться в том, что книги – во всяком случае, в этом – не врали.
– Здравствуйте, – вежливо проговорила я, закрывая за собой дверь, – я Елизавета Морозова, вы меня вызывали?
– Заходи, Лиза, присаживайся, – директор доброжелательно улыбнулся, продемонстрировав безупречную белоснежную улыбку, – буквально пара минут, и я освобожусь. Располагайся, чувствуй себя совершенно свободно.
И он продолжил что-то быстро печатать на клавиатуре очень современного и очень мощного ноутбука. Надо полагать, на руководство ограничения в пользовании интернетом не распространялись. Вообще очень странно: я уже несколько часов провела без мобильного телефона, но никакой «ломки» пока не ощущала. А ведь предполагала, что она будет, потому как телефон в наше время, он как рука или нога, или, допустим, глаз: прожить без него, конечно, можно, но уж больно не комфортно. Однако пока ничего, не слишком чувствовалось его отсутствие, возможно, потому что события следовали одно за другим, не оставляя времени на всякую ерунду.
Пока директор, который, судя по фамилии, являлся потомком первых владельцев усадьбы, заканчивал свои срочные дела, я имела возможность рассмотреть его. Знаю, что в приличном обществе подобное не принято, но так это в нём, а не здесь. Что-то подсказывает мне, что за подобное нарушение приличий меня здесь не накажут.
Иван Дмитриевич Оленев действительно был очень молод для человека, занимающего такую должность. Стеша была права: ему максимум лет тридцать, и его никто не назвал бы просто хорошо сохранившимся. Он действительно, на самом деле, был молод. Но если он возглавляет «Серебряное» уже десять лет, то во сколько же он сел в директорское кресло? Прямо со студенческой скамьи, что ли? Но такого не бывает, потому что любая руководящая должность подразумевает наличие хотя бы минимального управленческого опыта. А откуда ему взяться у вчерашнего студента?
А ещё директор «Серебряного» был невероятно, почти неприлично хорош собой: этакая ожившая современная версия древнегреческого божества. Коротко подстриженные светлые волосы, голубые глаза, прямой аристократический нос и твёрдый волевой подбородок с ямочкой. Пока я видела его только сидящим за столом, но даже не сомневалась, что в комплект входят и высокий рост, и атлетическая фигура. В общем, мечта женщин от шестнадцати до восьмидесяти.
– Благодарю за ожидание, Лиза, – мягко проговорил директор, закрывая крышку ноутбука и снова улыбаясь мне, – Меня зовут Иван Дмитриевич Оленев, и я рад приветствовать тебя в нашем учебном заведении. Кто-то называет его школой, кто-то – гимназией, а кто-то – пансионом. Все названия имеют право на существование, но я предпочитаю называть «Серебряное» именно пансионом, так как мы взяли лучшее как раз от этого направления классического образования. Ты уже успела устроиться?
– Да, спасибо, – поблагодарила я, – вещи ещё не до конца разобрала, но вечером этим займусь.
– Замечательно, – директор одобрительно кивнул, – до начала учебного года ещё пять дней, и я полагаю, тебе их хватит, чтобы адаптироваться. Ты уже познакомилась с другими воспитанниками?
– Да, с соседками по гостиной, Стешей Вяземской и Кристиной Цейс, а также с тремя ребятами, мы вместе обедали.
– Прекрасно, – снова сверкнул улыбкой Иван Дмитриевич, – одна из задач, которые мы ставим перед собой, это как раз успешная социализация воспитанников. Скажи, Лиза, ты ведь закончила десятый класс?
– Да, совершенно верно, Иван Дмитриевич.
– Я видел твои оценки, они более чем достойные, – похвалил меня руководитель «Серебряного», – но мы обычно проводим свои тесты, чтобы быть уверенными, что обучение принесёт только пользу. Поэтому, если ты не возражаешь, я попросил бы тебя выполнить вот эти задания. Полагаю, сорока минут тебе хватит.
Он протянул мне тонкую папку, в которой лежало несколько листков бумаги.
– Мне прямо здесь заполнять? У вас в кабинете?
– Да, я пока поработаю, а ты, когда закончишь, просто скажешь мне об этом. Договорились?
Следующие полчаса я отвечала на вопросы не слишком сложного, но и не примитивного теста, затрагивающего знания по большинству школьных предметов. Так как училась я действительно вполне прилично, то ни малейших сложностей тест у меня не вызвал.
– Готово, – я протянула директору заполненный тест.
– Отлично, – Иван Дмитриевич взял папку и положил её в стопку точно таких же, – наши педагоги оценят результат и решат, в какую учебную группу тебя определить. У каждой группы, можно называть их классами, будет закреплённый куратор, через которого воспитанники могут решать все вопросы. Причём касающиеся как учебной деятельности, так и иных аспектов жизни в «Серебряном». Насколько я знаю, Вера Борисовна в общих чертах познакомила тебя с правилами жизни в нашем пансионе.
Значит, ту даму, которая встретила меня, зовут Вера Борисовна, надо запомнить.
– В учебном крыле завтра появится доска для объявлений, и именно там будет вывешиваться вся актуальная информация. Похожие стенды, только поменьше, есть в каждой гостиной, там размещаются расписание занятий, часы работы вспомогательных служб и прочие важные сведения. Если тебе понадобится выход в интернет, то нужно написать заявление и оставить его у Виктории. Лучше сделать это за два дня или хотя бы накануне. То же самое касается телефонных звонков. При всей строгости режима мы прекрасно понимаем, что есть случаи, когда нужно, предположим, поздравить кого-то из близких с днём рождения или с праздниками. Бланки заявлений лежат на ресепшен, их можно брать самостоятельно.
– А можно заказать какие-то продукты? Например, торт? Просто у меня скоро день рождения, и мне хотелось бы отметить его в новом, так сказать, коллективе.
– Можно, этот вопрос решается напрямую с Викторией или Верой Борисовной. Кстати, Лиза, я хотел поинтересоваться: какое у тебя хобби?
– Я увлекаюсь фотографией, и не просто увлекаюсь, а планирую связать с ней свою будущую жизнь, – я не видела смысла скрывать, тем более что наверняка директор в курсе моих увлечений. Если уж размер одежды и обуви выяснили, то увлечение, которому я отдавала достаточно много времени, – тем более.
– Замечательное хобби! – Иван Дмитриевич одобрительно кивнул.
– Мне сказали, что я могу оставить фотоаппарат, – я решила сразу прояснить этот вопрос во избежание проблем в будущем, – мне не хотелось бы прерывать работу, я собираю портфолио для большой выставки, куда хочу в следующем году заявиться. А здесь столько красоты вокруг!
– Ты занимаешься пейзажной съёмкой?
– В основном да, но иногда – предметной. Портретная мне не очень интересна, во всяком случае, пока.
– Я не возражаю против того, чтобы ты продолжила фотографировать, но при одном условии: на фотографиях не должно быть обитателей «Серебряного». Часть сотрудников, работающих в пансионе, очень трепетно относятся к нарушению границ их личного пространства. Понимаешь?
– Конечно, – я радостно улыбнулась, – я же сказала – мне интересна именно пейзажная съёмка.
– Не забудь пригласить меня на персональную выставку где-нибудь в Гранд Пале или Ванкувере, – подмигнул он мне, – я непременно приеду и попрошу автограф.
– Обязательно, – ответила я, чувствуя, что от не сходящей с лица широкой улыбки у меня начинают болеть скулы и щёки, – надеюсь, это когда-нибудь произойдёт.
– Ну что же, – Иван Дмитриевич поднялся из-за стола, и я чуть не фыркнула вслух, так как мои предположения насчёт роста и фигуры полностью подтвердились. – Я ещё раз с удовольствием приветствую тебя в «Серебряном» и надеюсь, что это место на ближайший год станет для тебя настоящим домом.
– Спасибо, – я поборола желание присесть в реверансе, решив, что перегибать палку не стоит. Оленев вполне может решить, что это я издеваюсь над его словами о пансионе и классических традициях. А оно мне надо – начинать жизнь в этом месте с конфликта? Нет, конечно. – Остались ещё какие-нибудь формальности?
– Практически нет, – директор легкомысленно тряхнул головой, – завтра с утра пройдёшь медосмотр, Юлия Борисовна всё посмотрит, обсудит с тобой вопросы питания и уровень нагрузок при занятиях спортом. Мы внимательно следим за здоровьем наших воспитанников. А в остальное время отдыхай, осваивайся, знакомься с ребятами, можешь погулять по территории с фотоаппаратом, но помни про мою просьбу. Мне не хотелось бы лишать тебя столь перспективного увлечения.
– Большое спасибо, Иван Дмитриевич, – я опустила глаза, – я могу идти?
– Конечно, Лиза, иди…
Я пошла к двери, спиной чувствуя внимательный взгляд, но не оборачиваясь. Почему-то мне было до обморока страшно это делать. Выскользнув за дверь, я обессиленно прислонилась к ней спиной и едва не сползла на пол.
Красавец-директор почему-то вызывал у меня почти животный ужас, я понимала, что он – мой враг, страшный, жуткий и беспощадный. Откуда пришла такая уверенность, я сказать не могла, даже не предполагала. Я вообще с изрядной дозой скепсиса относилась ко всему, что было связано с мистикой, оккультизмом и всем таким. Почему вместо симпатии этот молодой очаровательный мужчина вызвал у меня такие ощущения, я сказать не могла, да и так ли это важно? Разберусь, благо времени у меня будет предостаточно…
Я стояла, прижавшись спиной к двери и старалась выровнять дыхание, чтобы избежать ненужных вопросов от ребят, ждущих меня в кафе. Наверное, если бы я видела, что происходило в это время в кабинете директора, то постаралась бы сбежать из «Серебряного» любой ценой. Но я не видела…
***
– Неужели? – негромко прошептал мужчина, глядя на закрывшуюся за девушкой дверь. – Неужели…
Подойдя к зеркалу, он внимательно всмотрелся в отражение, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, потом растянул губы в улыбке, обнажив не ту «мечту стоматолога», которую демонстрировал только что, а острые треугольные зубы. Голубые глаза сначала затуманились, а потом белёсую муть медленно сменила непроглядная чернота. Больше не было эталонного красавчика: в зеркале отражался злобный монстр, который украсил бы собой любой фильм ужасов.
– Двое… – прошипел он, – уже двое… Через десять лет ожиданий и поисков! Я чувствую, что и третий близко. Пророчество сбудется, и реликвия достанется мне, а с ней я стану непобедим! Этот год наконец-то станет моим, предсказанный Трилистник соберётся, и жертвы будут принесены!
Осталось убедиться, что он не ошибся и не принял желаемое за действительное. Но ничего, завтра у девчонки возьмут кровь, и он сможет точно сказать, является ли она одной из трёх. Хотя он и сейчас практически не сомневается: искры, характерные для Трилистника, ни с чем не спутаешь.
С мальчишкой он не ошибся, анализ подтвердил, что парень – один из тех, кого он ждал всё это время.
Значит, не напрасно он год за годом набирал этих отвратительных человеческих детёнышей, чтобы раз за разом убеждаться: среди них нет Трилистника. И вот два дня назад – мальчишка, сегодня – девочка… Где же третий?!
Из горла вырвалось низкое гневное рычание, но монстр постарался совладать с эмоциями: нельзя допустить, чтобы из-за какой-нибудь небрежности, из-за какой-нибудь мелочи рухнуло всё, к чему он шёл эти долгие десять лет.
– И придут они, изгнанные из семей своих, и будет их трое, и будут они возрастом трижды пять и ещё два, и составят они Трилистник, который укажет на место, где спрятал свой нагрудный знак Повелитель Ночи, и вспыхнет он, окроплённый жертвенной кровью этих троих, и даст своему владельцу силу великую…– медленно и торжественно проговорил он.
Сколько лет он потратил на то, чтобы отыскать это место, чтобы убедиться в том, что величайшая драгоценность спрятана где-то здесь! Как долго придумывал способ собирать вместе этих человечков, которые не нужны даже своим семьям, значит, никто не станет о них беспокоиться. Дважды попадались ему детёныши с искрами Трилистника, но они были поодиночке, а ему нужны все трое сразу.
