Врезаюсь в красивое лицо, обрамленное темными, блестящими волосами. Идентифицирую личность только по глазам. Все остальные параметры – полная противоположность составленной в голове картинке.
Все мимо.
И это… пиздец. Пиздец, как странно, потому что я принадлежу к категории людей, у которых «ожидание-реальность» в ста случаях из ста совпадает.
Глава 2. Ренат
– Проходи, – Эмилия делает шаг назад, пропуская меня в квартиру.
Здесь привычно: ремонт в классическом стиле с лепниной под потолком, лаковая мебель и отреставрированный до блеска паркет на полу. Жена Литвинова умерла в родах, дочь он воспитывал один, поэтому никакого намека на женские руки в помещении нет. Эти стены пропитаны ароматом кубинских сигар.
– Там мои друзья.
Легким кивком указываю ей, чтобы шла вперед и закрываю за собой дверь на защелку. Взгляд то и дело грозит опуститься на округлые ягодицы, кое-как прикрытые таким же треугольником, как на груди, только чуть большего размера.
Надо же так измениться!..
Никогда не страдал проявлениями животных инстинктов. Это противоречит моей деятельности, потому что хороший чекист – тот, кто не чувствует даже физической боли. Обуздать член – туда же.
Да и обычно меня возбуждают самодостаточные, интеллигентные женщины, глядя на которых очертания плавных линий можно додумать, а не рассмотреть во всех нескромных деталях. Кто-то вроде сегодняшней Алены.
– Тебя папа отправил? – резко разворачивается девчонка.
Приветливо смотрит, сверкая белоснежной улыбкой. Брекеты сделали свое дело, зубы у нимфы острые и ровные. Она по-девичьи заламывает руки и дуется, что не отвечаю.
В гостиной творится какой-то пиздец.
– Что здесь происходит? – хмурюсь. – Выключите музыку.
Диван заправлен шелковым постельным, а вокруг расставлены камеры и куча различного видеооборудования. Пацанов трое. Двое смотрят на монитор, один сидит в кресле у окна – с телефоном в руке.
Долбежка в ушах стихает, виски благодарно стягивает в последний раз.
Обернувшись, еще раз разглядываю дочь друга. Твою мать. Она порнозвезда?.. Серьезно?
Брезгливо морщусь. Нимфа превращается в нечто бесцветное.
– На выход, – дергаюсь в сторону ее друзей.
Тот, что в кресле поднимает лицо и с усмешкой на меня смотрит.
– Добрый день. У вас какие-то проблемы?
Всего пара секунд требуется, чтобы определить акцент, с которым он говорит. Сначала показалось, литовский, но все же что-то ближе к польскому. Литовский язык – политональный, то есть ударения в нем не только силовые, но и музыкальные – в каждом отдельном случае используется разный тон голоса. Ни с чем не спутаешь.
Поляк продолжает смотреть на меня свысока. На вид ему – лет двадцать, весь в татуировках. Нижняя часть головы гладко выбрита, на оставшейся темные волосы забраны в хвост.
– Ваши документы, – озираюсь на девчонку, вынимая руку из кармана плаща. – Все. Трое.
Литвинова нервничает, теребит тесемки на трусах.
– Ренат, ты мешаешь нам работать, – наконец-то нагло произносит.
Глаза у нее кошачьи. Раньше была котенком, сейчас – молодая, несмышленная кошка. Повезло же Давиду.
– Работать? Каким местом? – усмехаюсь, все же задевая взглядом сережку в аккуратном пупке и все, что ниже.
– Ну, что ты придумал? Мы всего лишь снимаем наш клип. Это Петр, – машет рукой в сторону окна. – Кензо и… Баха. Мои друзья из Европы, мы вместе с ними учились, они совсем недавно приехали в Москву, чтобы прославиться.
Те, кто у монитора, активно кивают.
– Пойдем-ка, поговорим, – хватаю ее за локоть и тяну в сторону отцовского кабинета. – Готовимся на выход вместе с документами, – напоминаю.
У меня парни вторые сутки в машине живут, а я тут херней занимаюсь. Смотрю на часы.
– Ренат… Отпусти…
– Ренат Булатович, – ставлю на место зарвавшуюся малолетку. – На «ты» я с тобой не переходил. Прикройся, – сдираю с вешалки спортивную кофту.
– Серьезно, блин? – Эмилия ни капли не смущается. – Вообще-то, по этикету это женщина должна решать, как они будут общаться с мужчиной.
– Возможно и так, – грубовато отвечая, прикрывая за нами дверь. – Только женщин здесь не наблюдаю.
Глава 2.2.
– В таком случае, я не наблюдаю здесь мужчин, – парирует девочка.
– Вот и отлично, Эмилия.
Усмехнувшись, оставляю ее посреди кабинета и шагаю к окну, чтобы проветрить здесь как следует. В отличие от Литвинова, к курению я отношусь крайне негативно. Хлебнув как следует свежего воздуха, снимаю плащ и усаживаюсь в мягкое кресло, рассматривая девчонку в отцовской кофте, больше напоминающей мешок.
Дневной свет озаряет ее лицо: ровную, гладкую кожу без единого изъяна, нежно-розовые губы, вздернутый нос и широкие, густые брови.
Удивительные, конечно, у нее глаза.
Не знал бы с детства, подумал, что линзы.
– Буду называть вас дядя Ренат. Нормально? – свысока спрашивает.
– Чем тебе мое отчество не угодило?
– Оно какое-то… тупое.
Смотрю на нее не отрываясь. Ногти на руках и на ногах накрашены ярко-розовым. Это тоже странно. Потираю болезненные виски.
– Тупое… Что ты здесь творишь, девочка?..
– Ну что еще? – сердится на меня.
– Кто эти люди?
– Я же сказала. Это мои друзья из Европы, я их хорошо знаю.
– Откуда?
Недовольно морщится, будто объясняться не привыкла. Вообще, мне казалось, Литвинов – строгий отец. Видимо, недостаточно.
– С Кензо и Бахой мы учились вместе в колледже в Вене, а Петр – это двоюродный брат Кензо.
– И ты решила привести их домой?
– А ты… – скалится, но послушно выплевывает: – … извините, вы, знаете, сколько стоит аренда студии для записи клипа?
– Даже думать об этом не собираюсь.
– Ну… вот, – подтягивает съехавшую с плеча кофту. – Мы ничего такого не делали, просто записывали видео под музыку.
Пиздец.
И эти тоже, ляхи… за другую команду играют, что ли? Вообще ничего не екает в штанах? Да в двадцать лет, окажись я рядом с такой вкусной девочкой, точно бы думать ни о чем не смог, кроме как поскорее ее трахнуть.
– Ты правда не понимаешь, Эмилия? – чувствую, что надо здесь закругляться.
– Нет!..
– Ты привела в дом иностранных граждан. Не мне тебе рассказывать об обстоятельствах, в которых окажется твой отец, если данная информация поступит в Управление.
Нижняя губа скрывается за белоснежными зубами. Лицо становится виноватым.
– Ой, я об этом не подумала. Простите.
– Принеси сюда документы своих друзей. Я проверю.
– А вы их точно не заберете?..
– Эмилия…
– Ладно-ладно, – поправляет волосы и разворачивается к двери.
Почесывая подбородок, наблюдаю, как она возвращается и, вильнув бедром, чтобы не врезаться, обходит стол. Остановившись рядом, отдает мне документы.
В нос проникает приторный запах сладкой ваты. Избавляюсь от него, откашливаясь.
У Эмилии же рот не затыкается.
– Это Кензо. Его Мстислав зовут. Это Баха. Он родился в Абхазии, потом переехал в Польшу с семьей. Это Петр… – замолкает наконец-то, пока я проверяю штамп о въезде и наличие визы. – Ой… ахах… Сувалки, – заливисто смеется прямо над моим ухом, чем страшно раздражает. – Забавное у него место рождения…
Детский сад, штаны на лямках.
– Отдай документы и выпроводи их. И давай без шуток, чтобы отец меня сюда не гонял.
– Угу.
Закрыв окно, хватаю плащ.
Из прихожей слышатся недовольные голоса: выхожу проконтролировать.
– Ты с кем-то из них встречаешься? – спрашиваю, когда дверь за шумными поляками закрывается.
– Не ваше дело, – гордо задирает подбородок.
Тоже верно.
– Вы можете не рассказывать отцу?..
– С чего вдруг мне тебя покрывать?
– Все ведь хорошо, а папа будет нервничать. У него слабое сердце, сами знаете.
– Теперь даже понял по какой причине.
– Я серьезно.
– Ладно, – киваю, хватаясь за ручку на двери и в последний раз осматривая квартиру.
Девочка неожиданно приближается, берётся за мое предплечье и задевает щеку губами. Прикосновение почти невесомое. Нахмуриваюсь.
– Спасибо, дядя Ренат, – явно язвит. – До свидания, дядя Ренат.
Сучка.
– Телефон включи, – грубовато прощаюсь и стараюсь не дышать, но аромат сладкой ваты шлейфом несется за мной.
Глава 3. Эмилия
На веранде модного столичного ресторана в этот летний день совсем немного людей, и это радует, потому что настроение стремится к критически низкой отметке. И даже встреча с одноклассником, которого я не видела больше года, уже не радует.
