Но это был не он.
Иногда ко мне заглядывал мессир Густаф, но чаще всего являлась Маргот. Зажигала новые свечи, ругая меня за то, что я не хотела спать в темноте и моя прихоть – это глупое расточительство. Приносила воду и еду, а один раз – ну, когда я окончательно перестала умирать, – даже приволокла большой чан и два ведра с теплой водой с кухни.
Помогла мне вымыться, после чего выловила из грязного передника деревянный гребешок с поломанными зубьями и позволила расчесаться.
И все это, конечно же, под мои неустанные слова благодарности.
Также от Маргот я получила старое платье. На вид это было ужасное коричневое тряпье со шнуровкой по бокам. Оказалось, сперва Маргот носила это платье сама, пока не нашла себе работу в цитадели, как раз рядом с кухней. Тогда-то она и раздалась вширь.
Платье перешло к ее дочери, но после очередных родов та тоже серьезно поправилась.
Наконец, особо стойкое платье попало ко мне, хотя Маргот могла бы отдать его старьевщику и выручить за него целых два фартинга.
– Отдашь долг, когда начнешь наконец-таки нормально вставать, – заявила мне. – Будешь помогать, а то у меня спина давно отваливается таскаться с этими тряпками и ведрами по цитадели. – Уставилась на меня задумчиво. – Правда, девка ты видная, а тут целый гарнизон мужиков… Будешь вечно беременной.
– А можно я не буду вечно беременной? – спросила у нее.
И Маргот мне позволила. Сказала, что если повязать на голову платок и спрятать под него мои светлые волосы – большую редкость для жаркого юга, – после чего измазать лицо сажей, то, быть может, никто не заметит мою броскую внешность.
Затем принесла мне еще и обувь – потому что в цитадель из Хордвика меня доставили босой. Эти сапоги за свою долгую жизнь, подозреваю, повидали многое и теперь мечтали упокоиться на свалке, но Маргот им не позволила.
Тем самым мой долг увеличился до четырех фартингов, хотя я не представляла, как выглядят здешние деньги. Да и в целом выглядит жизнь за дверью моей кельи!..
Поэтому я ждала мессира Густафа.
Тот являлся преимущественно по вечерам. Садился на колченогий стул возле вырубленной в стене ниши, которую он использовал как письменный стол, и принимался со мной разговаривать.
Наверное, потому что больше ему было не с кем, а я всегда была готова выслушать.
Рассказывал о том, что происходило в Сирье и в округе. Также от него я узнала, что в лазарете цитадели с появлением лорда Корвина пациентов стало значительно меньше. Драконы почти не болеют, да и стареют они намного позже, чем люди, а в Пустынный Патруль набрали только из драконов. Да и командир у них такой, что редко подвергал своих подопечных опасности без причины.
Поэтому у мессира Густафа появилось время заняться старым архивом, о чем он давно уже мечтал. Заодно мессир Густаф не сидел без дела и разузнал о якобы моей судьбе.
Оказывается, с неделю назад на караван из Дентрии напали то ли разбойники, то ли фанатики, прячущиеся в горах неподалеку. Скорее всего, фанатики, потому что их там целые поселения – живут как хотят, не признавая ни Богов, ни королевскую власть.
Всех в моем караване они перерезали, а меня выкрали. Переодели в ритуальную сорочку, решив принести в Хордвике в жертву.
– А кому именно в жертву? И зачем? – спрашивала я.
– Сие мне неведомо. То ли в попытке почтить Аль-Бенгази, сильнейшего из людских магов, либо они пытались повернуть вспять то, что Аль-Бенгази сделал пять веков назад.
Вот что рассказал мне мессир Густаф.
Я мечтала разузнать обо всем побольше, но спрашивать у него не рискнула. Тем временем старый лекарь продолжал.
Хорошо, что меня спас Пустынный патруль, говорил он. А еще лучше, что у меня оказался сильнейший магический дар. Именно он, а заодно и своевременное лечение помогли мне пережить укус порождения Тьмы.
Так что стоит мне полностью выздороветь, как мессир Густаф опишет свой способ лечения и лекарства, которые он использовал, после чего отправит статью в «Магический Вестник Андалора».
– А какой именно дар у меня имеется? – растерявшись, спросила у него.
– Магический. Но какой именно, определить это выше моих сил. Яд порождения Тьмы до сих пор дает о себе знать, дитя мое! Я чувствую его вибрации в твоей крови, и они мешают мне сделать нужные выводы.
Произнеся это, старик многозначительно замолчал. Я тоже не спешила набрасываться на него с расспросами.
– Думаю, я напишу письмо архимагу Дерну, – добавил мессир Густаф. – Как только ты окончательно придешь в себя, обратись к нему. Пусть он на тебя посмотрит.
Я покивала, соглашаясь на архимага Дерна, заодно привыкая к тому, что я – некая Элиз из Дентрии.
Элиз Данн – вот мое полное имя, потому что я сократила свою фамилию на местный манер.
И пусть вопросов у меня оставалось вагон и целая тележка – обо всем, что происходило в этом мире, – я все-таки спросила, почему меня больше не навещает лорд Корвин.
Старый лекарь посмотрел на меня излишне внимательно, затем, немного подумав, заявил, что моей жизни больше ничего не угрожает. Лорд Корвин меня спас, после чего его интерес ко мне исчез самым естественным образом.
Он – дракон, у него множество дел как в цитадели, так и вне ее стен, и еще куда больше обязательств. Зачем ему интересоваться человеческой девушкой?
Мессир Густаф этого не знал. Зато он сообщил, что с выздоровлением мое положение здесь становится довольно шатким.
Уже скоро он собирался объявить о полном моем излечении, и, как только он допишет свою статью для «Магического вестника», я могу идти на все четыре стороны.
То есть куда глаза глядят.
Но так как я оказалась должна четыре фартинга Маргот, да и идти мне особо было некуда, то я собиралась остаться в цитадели. Надеть чужое платье, повязать на голову платок, спрятав под него волосы, и натянуть сапожки (насчет лица и сажи я порядком сомневалась).
Думала заняться уборкой и прочими хозяйственными делами. Средней школы, которую я закончила с золотой медалью, и двух с половиной курсов на факультете журналистики вполне для этого должно было хватить.
Но все лучше, чем лежать мертвой, доедаемой пауками, решила я.
– Вот, письмо архимагу Дерну, – протянул мне свиток мессир Густав.
Дождался, когда я разверну и пробегу глазами по строчкам, полным неизвестных символов. Затем забрал у меня свиток, скатал его в трубочку, поставил восковую кляксу и приложил к ней висевшую на его шее печать.
Это место вспыхнуло синим, и лучи сложились в непонятный символ, но я уже знала, что это знак Гильдии Лекарей. Вскоре магия растаяла в полумраке кельи без следа, а я расстроенно вздохнула, прикидывая, как бы половчее попросить у мессира Густафа об одной услуге.
Но он догадался обо всем и сам.
– Погоди, Элиз! Ты что…
– Я не умею читать, – едва не плача, призналась ему. – И пусть я могу свободно говорить на андалорском, но все потому… Потому что… Потому что я родом из Дентрии, но…
– Боги даровали всем младенцам знание андалорского, – кивнул лекарь, словно такое было в порядке вещей. – Ну что же, ты довольно сообразительная, поэтому читать и писать я научу тебя быстро.
И научил – это отняло у него несколько часов, потому что я очень старалась. Понимала, что без таких навыков в этом мире я пропаду.
Заодно в непринужденной беседе выяснила, что лорд Маркус Корвин сейчас проживал в городе, где он то ли снимал, то ли успел приобрести собственный дом.
Днем лорд Корвин был привычно занят – либо тренировал гарнизон, либо присоединялся к Пустынному Патрулю, а иногда, по приглашению администрации, посещал Академию Магии Сирьи, где давал уроки практической боевой магии.
Но бывало, он обедал с остальными в просторном зале цитадели или же навещал пострадавших в лазарете, который курировал мессир Густаф. Порой оставался здесь ночевать – у него имелись собственные комнаты.
Мне очень хотелось увидеть своего спасителя – для того, чтобы его поблагодарить.
Но, взвесив различные варианты – например, выяснить, где он ночует, и прокрасться к нему под покровом тьмы или же явиться в столовую гарнизона, – я решила, что умнее будет написать ему письмо, в котором выразить свою благодарность.
Заодно попросить о встрече, после чего уговорить старого лекаря передать мое послание.
Этим я и решила заняться – сочинить письмо, – как только мессир Густаф ушел. Натянула платье Маргот – не сидеть же в своей, так сказать, ритуальной сорочке жертвы.
Надела сапожки, потому что каменный пол холодил босые ноги, после чего уселась за импровизированный стол. Обмакнула перо в чернильницу и начинала выводить букву за буквой. С непривычки делала в словах ошибки, заодно закапала все чернилами, но все-таки написала несколько строк.
Тут в дверь постучали, и с моего пера сорвалась очередная капля, превратившаяся в жирную кляксу. Но раньше, чем я успела сообразить, кто такой вежливый мог ко мне явиться, дверь распахнулась.
В келью вошел мужчина, но это был вовсе не лорд Маркус Корвин, которого я так долго ждала.
– Кто вы такой? – спросила у него, откладывая в сторону перо и поднимаясь на ноги.
Подумала, что еще даже не начала свою трудовую деятельность, а ко мне уже явились с явными и вполне очевидными целями. Потому что мужчина уставился на меня, и смотрел он с вожделением в глазах.
– Тот, кто тебя спас, – у него оказался низкий и хрипловатый голос. – Я был в Пустынном Патруле, который забрал тебя из Хордвика.
– Спасибо вам огромное, – заявила ему, прикидывая, что из оружия, если придется защищаться, у меня имеется лишь сомнительное перо и чернильница.
И еще кружка возле стола и ночной горшок под кроватью.
– Вы меня премного выручили, – продолжала я. – Если бы вы только знали, как это ужасно – когда твоих близких и родных убивают фанатики…
Может, он меня пожалеет и уберется восвояси?
– Ложь! – со злостью в голосе выдохнул незнакомец. – Наглое вранье! Ты вовсе не из Дентрии!
– Вот еще, я как раз оттуда, – возразила ему, понадеявшись, что он не знает дентрийский точно так же, как его не знала я. – Я – бедная и несчастная сиротка, потому что всю мою родню убили. Меня саму едва не прикончили фанатики, а потом сожрали пауки!
Мужчина склонил голову. Разглядывал меня с ног до головы.
– Интересные вещи я нашел в Хордвике, – произнес он. – Сперва обнаружил то, что выпало из твоей руки. Вот это, – с такими словами он полез за пазуху и… достал перцовый баллончик!
– С чего вы решили, что это мое? – пожала я плечами. – В глаза такого не видела! Да и мало ли, что может валяться на развалинах? Там полным-полно всякого мусора.
– С того, что ты держала эту вещь в руках перед тем, когда тебя укусили. На нем есть четкий отпечаток твоей ауры.
На это я промолчала, не совсем понимая, как ему возразить. Что такое «четкий отпечаток ауры»?
– Но это еще не все. Этот странный предмет не давал мне покоя, поэтому я вернулся в Хордвик и хорошенько там поискал, – добавил он. – Обнаружил много интересного. Хочешь узнать, что именно?
– Не особенно, – призналась ему, но мужчина продолжал:
– Я нашел золотой пояс, обувь развратницы и…
– Боже, какая еще обувь развратницы?! – не выдержала я.
Мужчина вновь уставился на меня, и мне показалось, что он пытался залезть в голову.
– Ты не Темная, – возвестил он. – В тебе нет вибраций, которые мне отлично знакомы. Но ты не та, за кого себя выдаешь. И вот еще, ты совсем не так проста, какой хочешь казаться. Тебе есть что скрывать, Элиз Данн! Я подозреваю, что ты – дентрийская шпионка.
– Глупости! – моргнув, сказала ему. – Какая из меня шпионка? Бред!
Но он не собирался верить мне на слово.
– Поэтому сейчас ты мне обо всем расскажешь – и кто ты такая, и с какой целью явилась в Хордвик. Затем ты сделаешь то, что я прикажу. И будет делать это тогда, когда я пожелаю, и так долго, как я захожу. В зависимости от того, сумеешь ли ты мне угодить, я и решу, промолчать мне или рассказать обо всем лорду Корвину!
Судя по его взгляду, приступать мне надлежало немедленно, на этой самой кровати.
– Я сама все расскажу твоему начальнику, – сообщила ему. – Лорд Корвин часто меня навещает. Ему небезразлична моя судьба, и вашему командиру не понравится, если он узнает, что мне угрожает кто-то из его патруля!
– Лорд Корвин и думать о тебе забыл, – отозвался мужчина и оказался совершенно прав. – Но если ты начнешь кричать, тогда… Ну что же, боюсь, ты можешь не пережить этот вечер! Болезнь все-таки тебя убьет.
Вернее, он меня убьет – вот что читалось в его глазах.
Он был драконом, я это знала.
Зато я, по его мнению, являлась шпионкой и вражеской лазутчицей, обманом проникнувшей в самое сердце цитадели Сирьи. Но он меня разоблачил, и сейчас я находилась в полной его власти.
Дракон мог сделать со мной все что хотел, не боясь моего сопротивления. Потому что физически он сильнее, к тому же маг.
Все драконы одарены магически, я слышала это от мессира Густафа.
И пусть бабушка всегда твердила, что мне нужно научиться за себя постоять, и я даже умела это делать, но я прекрасно понимала, что не в этот раз и не против этого дракона.
Следовательно, мне надо придумать, как его обхитрить. Да поскорее!
– Сперва рассказ, – быстро сказала ему. – О да, я обо всем тебе расскажу, мой дорогой! Клянусь, тебе это понравится! Для начала о том, что у тебя в руках… Тебе стоит знать, что это поистине чудесная вещь. Как же хорошо, что ты ее нашел!
– И что же это такое? – дракон нахмурился и повертел баллончик в руке. – Для чего она нужна?
– Ее используют для любовных игр, – понизив голос, заговорщическим тоном сообщила ему. – Я покажу тебе, как ею пользоваться. Вот так, надо лишь немного повернуть ее в руке. Еще немного… Да, вот теперь хорошо!
«Хорошо» стало в тот момент, когда мужчина развернул сопло распылителя таким образом, что оно смотрело как раз ему в лицо.
– А теперь нажимай! – улыбнулась ему. – Жми сильнее! Да сильнее же, ты ведь мужчина!..
В конце концов дракон нажал как следует – и вырвавшаяся из баллончика струя перцового газа попала ему прямиком в лицо.
Если быть точнее, в глаза.
Мужчина взвыл, выронив баллончик, а потом зарычал от боли. Попытался протереть глаза, стал размахивать руками – возможно, пытался обратиться к магии, чтобы вернуть себе зрение, а заодно меня поймать.
Хорошо, хоть не сжечь, промелькнуло в голове, когда я вспомнила, как с ладоней незнакомого мага в Хордвике лились струи огня.
