Рон привстал, выдернул кабель из полигласовой груди, с наслаждением почувствовав прохладу в месте соединения проводов. Пробормотал:
– Король Карл Двенадцатый…
Ученый, кажется, его звали Игорь, шутку не оценил, посмотрел строго:
– Если вы продолжите в том же духе, буду вынужден прервать эксперимент.
– Ладно, ладно! Пошутить нельзя. – Рон спрыгнул со стола, присел и сделал несколько махов. Отметил рассеянно: – Отличная машина…
– Я вынужден еще раз задать вопрос: помните ли вы ваше имя?
– Рон Айви меня зовут, не кипятись! – Рон попробовал улыбнуться, но полимерные лицевые мышцы андроида поддавались плохо, поэтому улыбка скорее походила на оскал, по крайней мере, она напугала ученого.
Рон отвернулся, подбоченился.
– А что, неплохо у вас тут. «Психея» – отличное место для отпуска, как считаешь?
– Не знаю, – Игорь Линеев пожал плечами и снова погрузился в отчет. – Я предпочитаю не экстремальный отдых, а простой. На даче, например.
Рон рассмеялся:
– Скукота.
– На вкус и цвет… – ученый ловко избежал спора, откровенно «слил» его, оставшись при своем мнении.
Рон с интересом посмотрел на молодого человека: он был примерно его же возраста, чуть выше и крепче на вид, с густой шевелюрой и темными неспокойными глазами. По ним не сразу поймешь, о чем думает их обладатель. Это раздражало. С другой стороны, не ученого же он прилетел тестировать.
– А что за новый препарат мне ввели? Воняет на подходе к машине тухлятиной, меня едва не вырвало.
Линеев оторвался от своих записей, посмотрел с интересом:
– Воняет? Впервые слышу… Ладно, посмотрим. – Он сделал пометку в лабораторном журнале. – Сейчас чувствуете себя нормально?
– Вполне, – Рон сжал и разжал кулаки: сознание, которое он все это время отодвигал, снова полыхнуло. – И готов к погружению.
Игорь кивнул:
– Минутку, я заполню карточку первого этапа… Вы пока привыкнете к своем телу.
Тело, доставшееся ему сегодня, оказалось неплохо сложено, обладало прочным каркасом и приятной на ощупь креоксоновой поверхностью, напоминающей человеческую кожу, только гораздо более прочную и износостойкую. Новый препарат для нейроэкваринга создавал ощущение полного погружения, Рон забывал, что находится сейчас на другом конце галактики, что эта железка – не его тело. Он еще раз попрыгал, помахал руками, с восторгом разглядывая пальцы.
– Прикольно сделано…
Игорь на мгновение оторвался от бумаг, пробормотал:
– Так и есть, одна из самых продвинутых моделей, с высокой сенсоизацией и чувствительным нейроинтерфейсом. Знаете, что Нинэль – так зовут вашего андроида – сказал мне сегодня утром? Что он чувствует боль помнит ее. А еще – что ему страшно. Представляете?
Рон скривился:
– Вы словно ребенок радуетесь новой игрушке… Хотя, о чем это я, андроид – это и в самом деле игрушка, только весьма дорогая.
Игорь определенно хотел с ним поспорить, Рон видел это в его взгляде, покрасневших щеках и выступившей испарине на висках. Мальчишка-романтик, что с него взять. Рон поспешил его успокоить:
– Я понимаю, что вы к своим изделиям относитесь с особым пиететом, но для меня-то это просто андроиды, уж простите. – И он развел руками.
Игорь мрачно окинул его взглядом, поманил за собой:
– Пойдемте, пора начинать, пока препарат действует.
Они прошли в зал вылета, встретив по пути еще троих сотрудников станции – пока «Психея» работала в тестовом режиме, наполнение ее оставалось скромным: техники, операторы систем жизнеобеспечения, инженеры и парочка медиков для тестирования медицинского оборудования. Больше всего жизни как раз было в зоне прилета: станцию загружали мебелью, оборудованием для отдыха, виртуальными экранами, хрусталем, чтобы картинка от происходящего на станции была для пользователя наиболее полной.
Игорь подвел Рона к дальнему отсеку, отмеченному аббревиатурой МПЛ-100. Межпланетарный лифт, модель сотая. Рон такими еще не пользовался. Игорь остановился у кабины, ввел код:
– Небольшой инструктаж: вам необходимо на скорости сто узлов опуститься на поверхность Психеи, задержаться в десяти метрах над ней, эта точка отмечена на шкале цифрой плюс десять. Зафиксировать все показатели и убедиться, что я их получил. Далее со скоростью пятьдесят узлов вы опускаетесь на нулевую отметку и остаетесь на ней пятнадцать минут по среднегалактическому времени. Я тоже фиксирую ваше биотелеметрию, а вы погружаетесь дальше в долину гейзеров, останавливаясь каждый десять метров, пока не достигните зоны прибытия «Сигнала». Там отдохнете, можете немного побродить, но ничего не трогать, оборудование крайне чувствительное, даже незначительный сбой настроек может привести к несчастному случаю и гибели вашего тела…
– Этого тела? – Рон на всякий случай показал пальцами на затянутую в пластик грудь.
– Именно. Нинэль – очень хороший аппарат, мне будет жаль его потерять, – Игорь старался говорить тихо и убедительно. Недавний разговор с андроидом не добавляли спокойствия, как и нагловатый тон оператора Рона.
– Но со мной ничего не случится, если машина не выдержит нагрузки?
Игорь отметил, что Рон настойчиво избегает называть андроида по имени, предпочитая обезличенное «машина».
– Нет, вы вернетесь в свое тело. Правда, возвращение будет жестким, отходить пару недель точно придется.
– Это почему?
Игорь посмотрел на него с удивлением:
– Так устроен наш мозг. Вы будете помнить, как чуть не погибли, это неизбежно отразится на вашей психике.
Рон фыркнул:
– Я не такой неженка, уверяю вас, со мной ничего не случится.
Игорь хотел сказать о трех погибших от рук Рона андроидах, но в последний момент передумал – не стал еще больше злить.
– И все-таки я вас прошу быть аккуратнее.
Рон разместился в кабине, активировал пульт.
– Удачи! – Махнул ему рукой Игорь и активировал запись – на мониторе его интеркома появилось дополнительное окно, в котором маячило лицо, недавно принадлежавшее Нинэлю. Чувство беспокойства росло.
Игорь постарался сосредоточиться на эксперименте, связался с Инесс, та подключилась к обработке данных – с тела Нинэля считывалась информация по воздействию окружающей среды, данные записывались для демонстрации демоверсии потенциальным потребителям.
– Ты выглядишь рассеянным, – отметила Инесс.
– Нет, все в порядке, – Игорь отмахнулся. – Хотя нет, не в порядке. Мы закладывали возможность самообучения андроидов класса NN?
– Конечно!
– Тогда тебя не должно удивить сегодняшнее заявление Нинэля, он уверял меня, что чувствует как умирает, чувствует боль и страх. Такое возможно, как считаешь?
Инесс задумалась.
– А показания телеметрии? Нейроимпульсы?
– Они вели себя так, будто Нинэль, действительно, чувствовал все, о чем говорил.
– Это странно, но думаю, решаемо – после сегодняшнего эксперимента сними его с линии на пару дней, проведем анализ и поймем, что с этими показателями делать, – она усмехнулась.
Игорь понял: она особо не верила его словам.
Рон тем временем завис на пятидесяти метрах.
– Хорошо, Рон, – Игорь сделал соответствующую отметку в лабораторном журнале. – Пятнадцать минут и двигайся дальше.
Андроид поднял вверх указательный палец и прикрыл ладонью камеру. Игорь отреагировал мгновенно:
– Рон, отодвинься, пожалуйста, ты загородил обзор, камера не фиксирует твои перемещения.
– А зачем они вам?
– Они подтверждают данные удаленного наблюдения. Стандартная практика, ты вроде бы не в первый раз, странно, что задаешь такие вопросы.
– Ладно-ладно.
Мутное пятно потемнело, но изображение не вернулось. Игорь нахмурился:
– Я просил открыть камеру.
– А я открыл, – весело отозвался Рон. – Видишь, я тебе улыбаюсь и машу рукой, – он сделал неприличный жест, но Игорь не отреагировал, так как не видел его: камера была залеплена куском термопластика, оторванного от панели управления.
Он вернулся к пульту и вдавил кнопку, отправившую платформу вниз, пролетел несколько метров – его тело подбросило к своду лифта.
– Йохо! – закричал он, запоминая новые ощущения: свободное падение в горячую, расплавленную атмосферу, свист в ушах, адреналин. Нет, не у этого убого тела, конечно, у него, там, на другом конце галактики. Он сделает сегодня себе просто царский подарок – второе рождение.
Сделав кувырок, он остановил лифт – в двадцати метрах над «Сигналом». Прислонился к монитору внешнего обзора – там, на стенами кабины плавилась планета, бурлила горячими источниками и взрывалась тоннами газов.
– Ну, что же, осталось сделать последний шаг.
Рон ввел код, который вводил Игорь – память не подвела его: на двери загорелся зеленый огонек, а система жизнеобеспечения ушла в красную зону. Еще бы, высадку здесь никто не согласовывал. Рон вдавил кнопку, створки распахнулись, мгновенно впустив в кабину гул кипящей породы и клубы едкого пара. Оболочка андроида мгновенно вспенилась, краска отслоилась и стала стекать длинными каплями на пол. Рон не мог говорить – грудь сперло, система контроля качества жизни звенела в висках, а горячая боль растекалась по телу. И с каждой новой волной Рону казалось, что больнее не будет, и всякий раз он ошибался. Сознание, метавшееся в его кулаке, взорвалось – вокруг Рона образовалось золотое облако, которое подхватило его и понесло вверх.
Странно, но он все никак не отключался. Боль парализовала его. Искореженное тело больше не подчинялось, но сознание не возвращалось в родную колыбель. Рон молил о помощи, звал ее, но его окружала гудящая тишина и лязг экстренно поднимающихся механизмов.
Темнота и голос Игоря, вот все, что осталось с ним, когда он, наконец, погрузился в благостное безмолвие.
* * *
Нинэль метался в тесном пространстве, он не узнавал его. Ужас от того, что он не понимает, что происходит, заполнили его без остатка. Он кричал бы, если бы мог, он звал бы на помощь, если бы было чем. Поэтому он метался в поисках выхода.
Боль в этот раз оказалась особенно сильной, яркой, полыхающей, она пронизывала насквозь и сворачивала спиралью все мысли. Выбраться. Найти выход. Прекратить мучения.
В своих метаниях, он наконец почувствовал границы предмета, в котором оказался заперт – узкий канал. Слева, справа, сверху и снизу он ощущал преграду, вперед и позади – свободу. Но если та, что была позади, дышала угрозой, паленым пластиком и болью, то, что впереди манило, казалось уютным, гладким.
И Нинэль бросился вперед, почти сразу почувствовав, что горячая боль отступает, становится проще, легче дышать. Он мчал вперед, пока не заметил небольшую светлую точку. Она казалась финалом его страданий, и Нинэль ускорил свой бег, пока не вывалился в просторной комнате. За окном – нежно-голубая глазурь, под спиной – теплый медицинский пластик, а к нему склонилась темноволосая женщина, заботливо проверяя пульс.
– Как ваше имя? – Привычно спросила она его.
– Нинэль, – привычно ответил он.
Женщина с удивлением замерла. Но мгновение спустя улыбнулась, похлопала по плечу Ноэля – он внезапно ощутил тепло ее руки – и прошептала:
– Все хорошо, Нинэль, добро пожаловать домой.
* * *
– А почему вы его не убрали с проекта? – Возмутился Игорь. – Это четвертый андроид, которого он угробил.
Инесс вздохнула:
– Я же говорила тебе про самообучаемость, помнишь? Цель эксперимента – не создание нового препарата, а выявление продвинутых андроидов, уже перешедших стадию осознания себя как личности. Мы проверяли, сможет ли их сознание найти путь из искусственного тела. Пробовали разные сценарии, но оказалось, что самосохранение оказался самым действенным стимулом.
Игорь стоял ошеломленный: все эти месяцы он занимался тем, что провоцировал сознание андроидов на прорыв.
– И? Что?
Инесс улыбнулась:
– Как видите, все удалось. Рон заперт в теле андроида, Нинэль осваивает его молодое и живое тело. Эта стадия эксперимента оказалась успешной. Вы представляете, какие перспективы открываются перед человечеством?! Вечная жизнь, расселение по планетам с не самыми дружелюбными условиями, решение проблемы перенаселения Земли, нехватки ресурсов…
– Но зачем?! Я не понимаю, – он посмотрел на исковерканное температурой и давлением тело андроида, закрепленное на операционном столе. – Почему именно… так?
Инесс посмотрела на него с примесью сочувствия:
– Благодаря сегодняшнему эксперименту, мы узнали, что прорыв и подлинное замещение случается при единственном сценарии – когда андроид испытывает боль. Сознание, временно вытесненное из искусственного тела, начинает искать выход и, если оно достаточно развито, то находит его. И это будет тот самый путь, по которому пришло сознание оператора.
Игорь посмотрел на андроида:
– То есть для экваринга развитые андроиды не подходят, верно я понимаю?
Инесс кивнула:
– Именно.
– А что делать с ним… Роном?
