Посейдон услышал женский голос, раздавшийся из глубин. Он пригляделся и увидел тонувшую чернокожую женщину. Она из последних сил цеплялась за скользкие бревна стенок колодца, пытаясь не уйти под воду.
– Кто ты? – удивленно спросил Посейдон, не скрывая любопытства. – И что ты здесь делаешь?
– Я принимаю ванну, разве не видно? – с сарказмом ответила женщина, ее голос дрожал от напряжения. – Меня сбросили сюда два идиота. Помоги мне, незнакомец, и я помогу тебе пройти лабиринт.
Посейдон вспомнил слова Ридаса: «Помогай детям Творца». Он спустил ведро на цепи, не раздумывая.
– Хватайтесь, госпожа, я постараюсь вас вытащить, – сказал он, стараясь не выдать своего волнения.
Ведро с грохотом упало вниз, и женщина вскрикнула.
– Идиот, ой…
Посейдон услышал глухой удар, и женщина ушла под воду. Он замер, напряженно всматриваясь в темную поверхность воды. Но женщина не всплывала.
«Неудачница», – подумал он, глядя на темную воду. И, пожав плечами, забыл о ней.
Посейдон ухватил цепь и, не раздумывая, поднял ведро из колодца. Его сердце было спокойно и даже равнодушно к судьбе утопленницы. Он понял, что это было испытание. Испытание, которое он должен пройти, чтобы доказать свою силу и решимость.
Первый глоток воды был сладким, как нектар богов. Он утолил жажду, и его тело наполнилось новой силой. Посейдон почувствовал, как его разум проясняется, а в сердце поселяется уверенность. Он понял, что готов к любым испытаниям, которые приготовила для него судьба.
С этой мыслью он, утолив жажду, присел отдохнуть, опершись спиной о сруб колодца.
* * *
Беота торжествовала. Она вновь отправила брата, которого ненавидела больше всего, в небытие. Ее душа кричала от радости, а дух Курамы с неслышным воплем потянулся к клинку. Рот призрака был открыт, и в глазах брата она увидела отчаяние.
– Получи, неудачник! – крикнула Беота.
Но неожиданно она почувствовала, как кинжал берет власть над ее телом. Оно одеревенело, руки застыли в нелепой позе, а все ее естество сжалось от страшного предчувствия. Курама пронесся по кинжалу и, проскользнув по ее руке дальше, обвил тело Беоты. Только сейчас она поняла, какую ошибку совершила, доверившись Ридасу. Он подарил ей кинжал-ловушку. Тот, кто владел им, становился пленником кинжала. А дух захваченной души влек ее под землю.
– Я не хочу! – успела крикнуть Беота. Но мир под ее ногами обрушился, и они начали падать в черную пустоту.
Куда они летели, Беота не понимала, только испытывала такой страх, что не могла сдержать слез. Падение захватывало дух и лишало воли. «Куда?!» – мысленно завопила она и услышала смех Курамы:
– В то место, где мы родились, крошка. Спасибо, что вернула меня к жизни.
Она еще не понимала, в чем дело, но когда увидела свет и падение прекратилось, то оказалось, что они с Курамой стоят у ворот лабиринта. У Курамы было его обычное тело, и он, обнимая ее, елозил по ней. Его руки беззастенчиво лазили по ее груди, но ошеломленная происшедшим Беота не замечала этого.
– Да ты обмочилась! – морщась, произнес Курама и отлип от нее. – Ну что, опомнилась, дуреха? – рассмеялся он и позвонил в колокольчик. Ворота стали открываться, и Курама первым шагнул в створ ворот. Он обернулся и спросил:
– Ты долго еще будешь изображать привратника?
Тут Беота опомнилась и с яростным воплем бросилась на брата. Она хотела выцарапать ему глаза, но удар ладонью по лицу оглушил ее и сбил на дорогу. Она села на свой зад от крепкой оплеухи и недоуменно посмотрела на Кураму.
– Ты ударил меня… – прошептала она, ее голос дрожал от боли и обиды. Она медленно поднялась, ее глаза пылали гневом, но удар ногой в живот заставил ее согнуться пополам. Боль пронзила ее тело, дыхание перехватило, а на земле остался мокрый след.
– Ну конечно, обмочилась, – Курама насмешливо хмыкнул, скрестив руки на груди. Его взгляд был холодным и безжалостным. – Сестричка, ты должна усвоить: здесь нет места для благодати. Здесь каждый из нас таков, каким его создала природа. И я, как мужчина, сильнее тебя. Возьми себя в руки и идем. Нам нужно выбраться из этого лабиринта как можно скорее. Рок и Ридас уже строят планы на наши домены. За то, что позволила мне вернуть свое тело, я помогу тебе выбраться. Обещаю, что никогда не посягну на твое место. Живи, правь своими черными стервами и мужиками без мужества, а я как-нибудь займусь Инферно.
Беота медленно приходила в себя. Слова брата вернули ее к реальности. Он прав, нужно сотрудничать и выбираться отсюда. Как это сделать, они знали, и лабиринт будет пройден быстро. Но тут еще остались неудачники, которых можно использовать как приманку. Она кивнула и расправила плечи.
– Хорошо, Курама. Я забуду о прежней вражде, – произнесла она. – Мы начнем все заново. Но не смей приставать ко мне. Я не буду делить с тобой ложе.
– Больно надо делить постель с женщиной, которая обмочилась, – презрительно усмехнулся Курама. Униженная и оскорбленная, Беота проглотила обиду.
– Мне нужно помыться, – прошептала она.
– У колодца совершишь омовение. Полдня пути. Идем?
– Да, идем, – кивнула Беота и зашагала следом за братом. Ее решимость была непоколебима, а сердце горело от боли и обиды, но она знала, что сейчас не время для мести. Впереди их ждал лабиринт, и только объединившись, они смогут пройти его. В одиночку не выжить.
Беота шла уже около получаса, и ее шаги становились все тяжелее.
Усталость сковывала тело, словно невидимые цепи. Она с ненавистью смотрела на затылок Курамы, который легко и пружинисто шагал впереди, насвистывая что-то под нос.
«Что-то изменилось в этом мире? – думала Беота, чувствуя, как ноги наливаются свинцом. – Раньше я могла идти часами, не зная усталости. А теперь… Что-то не так. Почему я вновь оказалась тут?»
Пройдя еще немного, она остановилась, не в силах больше терпеть.
– Курама, – позвала она, – остановись. Я не могу идти дальше.
Курама обернулся, его лицо было спокойным, но в глазах читалась тревога.
– Ты тоже чувствуешь это? – спросил он, останавливаясь. – Я иду с трудом. Словно что-то тянет нас вниз. Давай присядем, отдохнем и подумаем, что здесь происходит.
Беота опустилась на траву, чувствуя, как прохладная земля касается ее спины. Она устремила взгляд в небо, покрытое облаками, которые раньше были лишь серым фоном. Теперь они плыли низко, словно живые существа, закрывая горизонт.
– Это странно, – произнес Курама, ложась на траву на другой стороне дороги. – Раньше здесь не было облаков. Небо было просто серым, далеким. А теперь…
– Не знаю, – ответила Беота устало. – Мне лень думать.
Они лежали на траве почти час, глядя на облака, пока Курама не сел, оглядываясь назад.
– Беота, – окликнул он ее, – кто-то идет за нами.
Беота тут же поднялась, ее взгляд метнулся в сторону, откуда они пришли. Она увидела фигуру, бегущую к ним со всех ног.
– Рохля, – произнесла она с отвращением. – Этот идиот снова здесь.
Курама прищурился, глядя на приближающуюся фигуру. Рохля, с его несоразмерно большой головой и пышной шевелюрой, был легко узнаваем.
– Почему он такой странный? – сморщилась Беота. – Странный и отвратительный.
– Что в нем странного? – спросил Курама.
– Недоделанный, – не скрывая презрения, ответила Беота.
– Может, потому что он родился последним? – предположил Курама.
– А это тут при чем?
Курама пожал плечами.
– Ему не хватило всего, когда раздавали ум, здравый смысл и знания.
Беота рассмеялась, но в ее смехе не было радости.
– Может быть, – ответила она. – Но это даже хорошо, что у нас есть жертва.
Курама молча кивнул, соглашаясь с ней. Они ждали, пока Рохля подбежит к ним, тяжело дыша, и сбивчиво заговорит:
– О, Курама! Сестричка! – воскликнул он, падая на траву рядом с ними. Беота брезгливо отодвинулась. – Я смотрю, кто-то лежит у дороги. Думаю, дай подойду поближе.
– Откуда ты тут взялся? – спросила Беота, ее голос был холодным и резким.
– О, это интересная история! – затараторил Рохля, его глаза горели от волнения. – У меня много новостей. Вы давно тут?
– Нет, – ответила Беота. – Что за новости?
– Ридас утратил свой домен! – с гордостью провозгласил Рохля, высоко вскинув голову.
– Как ты узнал об этом? – спросил Курама, переглянувшись с сестрой.
– Я был там. Я был, э-э-э, в гостях у Ридаса, когда на него напал хранитель Преддверия, золотой скрав. Не знаю, демон он или нет, но ему подчиняются бесчисленные демонические силы. Они прорвались к Ридасу, и он в страхе бежал. Затем этот скрав, захвативший домен Ридаса, отдал его в дар своей любовнице – демонице, уродливой и страшной, как ночь великого бедствия.
– Ты видел ночь великого бедствия? – перебила его Беота.
– Нет, – Рохля махнул рукой, – но могу представить. Так вот, он воскресил еще одну демоницу и подчинил ее своей воле. Он передал им домены: одной – Преддверие, другой – Преисподнюю. Вы представляете такого глупца?..
Беота слушала с безразличием. А Курама проявил интерес.
– Так что, теперь в Инферно нет хранителей? – произнес он.
– Выходит, что нет, – согласился Рохля. – Слушайте дальше. Как только он это сделал, Сила власти подхватила их, и одна из этих чудовищных тварей вцепилась в меня, и нас принесло к вратам. Я тут же решил показать этим презренным существам, кто здесь хозяин…
– И они надрали тебе задницу, – смеясь, перебил его Курама.
– Ну, не то чтобы так. Я не принял их показное смирение и сбежал. Пусть сами мучаются… Хотя хорошо, что мы встретились? – спросил Рохля, его глаза сияли от радости. – Правда? Приятно видеть знакомые лица.
– Правда, – поддержала его Беота, – раз ты с нами, то пойдем вместе. Будешь идти между мной и Курамой, а то, я знаю, ты такого нафантазируешь, следуя за мной.
– А что тут фантазировать? – хмыкнул Рохля. – Я могу рассказать… Я видел вас с Роком…
– Не надо! – отрезала Беота. – Я знаю твои мерзкие мысли. Вставай и пойдем.
– Но я устал, я долго бежал, – захныкал Рохля, и Курама кивнул.
– Отдыхай, брат, полчаса, затем пойдем.
– Правда, брат? – радостно воскликнул Рохля и упал на траву.
Через полчаса они продолжили свой путь. Каждый из них знал, что их ожидает, и каждый был полон решимости использовать других в своих интересах. Каждый считал себя умнее и хитрее остальных.
Вскоре они подошли к колодцу, который стоял на обочине дороги. Беота приказала Рохле набрать воды:
– Недоделок, быстро набери воды в ведро!
Но Рохля лишь презрительно сплюнул ей под ноги:
– Сама набирай, – буркнул он. – Тебе надо, ты и тащи ведро.
Беота сердито отвесила Рохле подзатыльник и посмотрела на Кураму, но тот лишь махнул рукой:
– Ты первая, тебе надо омовение совершить, а то воняешь…
Беота вновь вспыхнула от унижения и, гордо вскинув голову, подошла к колодцу. Наклонилась, чтобы посмотреть в него, и тут же потеряла опору под ногами. Чьи-то руки схватили ее за лодыжки и резко дернули вверх. Не ожидавшая такого Беота вскрикнула и полетела вниз головой в колодец.
Курама с удивлением смотрел на Рохлю:
– Зачем ты это сделал, Рохля?
– А что она дерется и обзывается, – ответил тот. – Будет знать, как издеваться надо мной. Она меня унизила и прогнала, когда я пришел к ней просить помощи. Ненавижу эту тварь.
Из глубины колодца раздался приглушенный голос:
– Курама, помоги…
Курама бросил взгляд на Рохлю.
– Ты ее скинул, – произнес он. – Ты и помогай.
– Не буду, – замотал головой Рохля.
– Я тебя тоже утоплю, – пригрозил Курама. Рохля боязливо посмотрел на него и попросил:
– Отойди, тогда я скину ей ведро.
Курама спорить не стал и отошел на десяток метров от колодца.
– Помоги, Курама! – вновь раздался отчаянный крик Беоты.
Рохля бочком, с оглядкой на Кураму, подошел к колодцу и рукой столкнул ведро. Оно с шумом полетело вниз, раздался крик: «Ой…» – и следом глухой удар. Затем установилась тишина.
Рохля, посматривая на Кураму, потащил вверх ведро. Когда он его вытащил, Курама спросил:
– А где Беота?
