– И что же мне делать? – скрестив руки, я хмыкнула на непривычный размер груди.
Раньше она была удобнее. Как и всё моё тело… Привычное, любимое и ныне мёртвое. Шок постепенно проходил, накатывало осознание, наверное, поэтому глаза начали пощипывать слёзы. А ведь нет больше ничего, что делало меня собой. Осталась лишь душа, но в самом неудачном теле. Самое смешное состоит в том, что мне хотелось дать свободу гладио, но я не успела и сама угодила в ловушку положения живого оружия в Традане. Нет больше принцессы Джианны, она похоронена, как и её достижения, прошлые связи, мечты, тайные грёзы. Всё, к чему я многие годы шла упорным трудом и силой воли, забрали у меня за миг касания кинжала кожи. Один порез – и моя жизнь оборвалась. Но убийце оказалось этого недостаточно, он поймал мою душу, вырвал глаза и вложил украденное в новое тело.
Судорожно выдохнув, я мотнула головой и зажмурилась. С ресниц соскользнули капли слёз. Горячие, особенно на фоне холода лаборатории. Я не плачу, королева должна быть сильной, но… сегодня день моего рождения в новом теле, потому можно позволить себе слабости. Ненадолго, лишь на пару мгновений. Меня лишили всего, но не моего характера, скверного, будем честны. Я это так просто не оставлю. Убийца ещё пожалеет, что решился надо мной надругаться.
Но начинать надо с малого, например, не помешало бы одеться. Мне досталось не просто тело, а настоящее оружие, но оно тоже мёрзнет. Вот только встаёт вопрос объяснения моего раннего пробуждения. Гладио приходят в этот мир растерянными, как и все дети, они не идут одеваться и причёсываться. Я вновь присмотрелась к журналу. Завтра утром планировали выведение из сна. Пожалуй, разбудим всех раньше, и инженеров, и охрану, ну и гладио, само собой. Нечего разлёживаться, раз я не сплю.
План сформировался, можно было приступить к его воплощению. Первым делом я окончательно испортила журнал, скинув на него реактив с полки. Естественно, есть дубликат в накопителе, но, думаю, убийца разобрался и с ним. Дальше я прошлась по камерам с гладио и переставила таймер пробуждения, ну и вернулась в свою «материнскую утробу» в ожидании начала представления.
Таймер подошёл к нужному моменту, как раз когда мне удалось удобно устроиться. Раздались щелчки, звуки разгерметизации и громкие вздохи юношей и девушек. Как и я только недавно, они выныривали из физраствора и растерянно озирались. Ничего, скоро подоспеет группа поддержки, всё расскажет, подскажет, поможет и успокоит. Я не раз присутствовала при пробуждениях. Всё пройдёт по отработанной схеме.
Вскоре и мне пришлось выбраться из своей камеры, играя озадаченность внезапным «рождением», а там, изображая исследовательский интерес, оставалось задеть контур защиты. Скоро пройдёт тревога. А пока до нас добирались, обнажённые девушки и юноши принялись бродить по помещениям, кто-то даже пытался общаться между собой, а некоторые бормотали нечто непонятное на незнакомом языке. Такое бывает, иногда пробуждается память последка души, но она, как правило, быстро исчезает. Впрочем, говорунов я постаралась запомнить, мало ли, может, тоже разделили мою судьбу.
– Гладио! Прошу внимания! – большая железная дверь в дальней части помещения распахнулась, являя главного инженера лаборатории при столичной Академии Мастеров Алоиса Дикмана.
Высокий худощавый брюнет с мерзким въедливым характером. Гладио он любил больше, чем обычных людей, и те и другие отвечали ему взаимностью. Я искренне уважала этого учёного, и, казалось, меня он ненавидел куда меньше, чем остальных представителей человеческого рода.
– Не волнуйтесь, мои дорогие, всё хорошо, – доброжелательно улыбнулся Дикман, хотя общий растрёпанный вид и удивление в карих глазах говорили о высшей степени его шока.
На самом деле подобное на его практике уже случалось, он мне сам рассказывал.
– Прошу вас успокоиться, сейчас мы вам поможем одеться и всё объясним, – уверенно произнёс Алоис.
Он никогда не проявлял ко мне агрессии, но у него высокий доступ. Ему проще всего провести замену гладио. Мог ли он участвовать в заговоре? Со временем выясню, а пока займусь насущным и постараюсь не выдать своей собранности.
Гладио «вшивают» минимальные знания о языке, нормах поведения и морали, но всё это в неактивной стадии, потому каждому из «новорождённых» предстояло освоиться, осмыслить происходящее и со временем сформировать характер. Месяц они будут учиться обслуживать себя, читать, писать, ну и вникать в новую реальность.
А мне предстоит продемонстрировать свои актёрские навыки. Жизнь во дворце, конечно, научила меня держать лицо, но будет сложно притворяться потерянным и безропотным оружием, когда в душе я борец. И ведь даже не скажешь, что бывало хуже. Напротив, в более скверную ситуацию мне попадать не приходилось. Если даже удастся доказать, кем я являюсь, гладио не дадут привилегий принцессы. Прошлое не вернуть, надо смириться с этим и думать, как жить дальше. Начало положено, так и продолжу двигаться постепенно. Мне больше ничего и не остаётся, только идти вперёд. Я не умею сдаваться.
– Пойдём, милая, оденемся, ты дрожишь, – Алоис взял меня под руку и потянул за остальными в сторону раздевалки. – Сейчас согреешься, а потом придумаем тебе имя.
Да, мне дадут новое имя. Принцесса Джианна Алоисия Рау Аскания умерла.
– С-па-си-бо, – шёпотом отозвалась я, внимательно присматриваясь к его лицу. Мужчина собрался и больше не казался растерянным. – Я при-ду-маю? – уточнила.
– Можешь и ты, – он улыбнулся мне. – Смышлёная, значит? – и потрепал меня по влажным волосам.
Надо же, мне разрешат выбрать имя. Хоть что-то.
Алоис сумел относительно успокоить пребывающую в замешательстве толпу гладио. Мы перешли в соседнее помещение, а здесь он уговорил всех нас разместиться на скамьях.
– Мы подождём моих помощников, дорогие, – с доброжелательной улыбкой на губах пояснил он. – Но мы с моей ассистенткой покажем, что вам понадобится сделать. Солнце, иди ко мне, – и протянул мне руку.
Я опешила на миг, потом заставила себя проявить ещё несколько мгновений замешательства, после чего неуверенно поднялась и прошла к нему. Он бережно сжал мои пальцы, подвёл к зеркалу. Взгляд мужчины пробежался по моему телу. Нагота явно не вызывала в нём и толики желания, глаза смотрели профессионально-непроницаемо.
И всё же я смутилась. Да, на передовой нет места лишнему стеснению, случаются разные ситуации, приходится мыться, переодеваться и спать по соседству с мужчинами, но это не значит, что военные не обращают внимания на нормы этикета. Напротив, даже в ограниченных условиях мы стараемся проявлять уважение к личному пространству сослуживцев. Так что я впервые за свою жизнь предстала полностью обнажённой перед мужчиной. Вскоре этот момент должен был наступить и так, но только вместо брачной ночи проходило моё просвещение после «рождения».
От этих неприятных мыслей злость заскребла горло, ладони непроизвольно сжались в кулаки. Повезло, что Алоис отправился к ближайшему шкафу, чтобы взять комплект одежды, и ничего не заметил. Но реальность не собиралась проявлять ко мне снисхождение.
– Что у вас происходит, Дикман? – раздался сердитый и весьма знакомый голос.
В помещение стремительно ворвался… Конрад Зан собственной персоной. У меня перехватило дыхание. От неожиданности, от злости, от нереальности момента и возможного подтверждения моих догадок. Неужели мой убийца понял, что поводья вырывают из его рук, и явился проконтролировать? Либо есть другая причина?
Конрад, как всегда, безупречно держал лицо. На меня не смотрел, взгляд глубоких синих глаз был обращён к Алоису. На суровом лице с яркой линией квадратной челюсти застыла маска невозмутимости. Только тонкие губы были поджаты, да два тонких залома между густых бровей выдавали недовольство мастера-опустошителя первого ранга. Реакция на него гладио его не волновала, он неумолимо приближался к главному инженеру. Двигался почти бесшумно, каждое движение было выверено, словно он шёл на бой, а не для выяснения деталей случившегося переполоха. И тёмно-зелёная идеально выглаженная военная форма лишь подчёркивала стать тренированного тела. Даже длинные волосы были собраны в идеальный хвост, а на голове красовалась фуражка, будто Зана не вырвали среди ночи из постели.
– Видимо, кто-то из моих помощников ошибся при установке таймера. Вместо шести утра все гладио проснулись в три, как видите, – от прошлой доброжелательности Алоиса не осталось и следа, он встретил появление Конрада с нескрываемым неприятием.
– Считаете, это просто случайность? – Зан остановился возле Алоиса, чуть склонился к нему, чтобы говорить тише.
На фоне опустошителя инженер казался особенно тщедушным. Сейчас при своей комплекции я бы могла спокойно спрятаться за широкой спиной Конрада, чего не скажешь о Дикмане. Но при уменьшившихся габаритах новое тело обладало смертоносной силой и ловкостью. Я могла убить обоих за секунды.
– Да, уверен. Лаборатории под серьёзной охраной, чтобы избежать трагедии дня красной свадьбы… – шёпотом ответил Алоис.
И мне пришлось сильно напрячь слух, чтобы услышать его слова. Красная свадьба… Под таким названием вошла в историю дата моей смерти. Красиво. Мне нравится.
– И всё же мы проверим помещение, если вы не против. Лучше избежать опасности для гладио.
Инженер поморщился, но глянув с тревогой на прислушивающихся к ним юношей и девушек, обречённо вздохнул:
– Надеюсь, вы доверяете тем, кого собираетесь ввести в лаборатории.
– Я бы доверил им жизнь, – заверил его Зан. – Спасибо за сотрудничество, доктор.
Алоис снова поморщился, он ненавидел, когда к нему так обращались, но Конрад этого не увидел, потому что тут же отвернулся от него. Его взгляд скользнул по мне, почти равнодушно прошёлся по моему лицу, словно по предмету мебели. Зан сделал шаг вперёд и вдруг порывисто повернул ко мне голову. Синие глаза распахнулись в выражении смятения. Случился редкий момент, мне удалось вывести невозмутимого Конрада из равновесия. Можно собой гордиться.
– Джианна… – просипел он почти неслышно, и моё сердце остановило свой бешеный бег.
Дыхание сбилось. Реальность будто отдалилась. Голова загудела сотней мыслей. Как он узнал? И если он убийца, почему сразу выдал меня? Что это значит? Вопросы, сплошные вопросы, и ни одного ответа, лишь вакуум пугающего замешательства в ожидании действий Зана. Он сделал ещё один шаг ко мне, окончательно лишая меня дыхания. В ушах зашумело.
– О, вы тоже заметили? – между нами выступил Алоис, закрывая меня от взгляда Конрада и давая мне живительные секунды передышки.
Наше общее замешательство продлилось лишь несколько секунд, но показалось, прошла вечность. Я, наконец, смогла набрать в лёгкие воздух. Сердце ожило и забилось быстрее.
– Глаза такого же оттенка, как у нашей бедной Джианны, – продолжил Дикман.
– Д-да, – выдохнул Конрад, делая шаг в сторону.
Он взял себя в руки с присущей ему быстротой. Синие глаза покинули эмоции, остался лишь почти научный интерес. Мне пришлось призвать всё своё самообладание, чтобы оставаться недвижимой и относительно расслабленной, пока Конрад внимательно меня рассматривал. Целую минуту он изучал моё лицо, всё время возвращаясь к губам, потом же его взгляд побежал ниже: заскользил по шее и ключицам, опустился к грудям, обвёл по кругу каждый сосок, пронёсся по животу, описал восьмёркой бёдра и пробежался по ногам к ступням. Кожу будто пекло, словно он не смотрел, а касался, с жадной дотошностью оценивая каждый сантиметр моего тела. Стоять на месте и подавлять порыв прикрыться давалось ценой неимоверных усилий.
– «C»-класс? – предположил Конрад ровным тоном, наконец, сосредотачивая внимание на напряжённом Алоисе.
– Аура будет формироваться минимум две недели. Пока мы можем только предполагать.
– У Луиса был подобный рисунок, – Конрад будто вновь хотел на меня взглянуть, но одёрнул себя. – Уверен, я прав.
– Возможно. Но вы говорили, что рассматриваете юношу. Да и не время сейчас говорить о таком. Вы пугаете моих подопечных.
– Мне важна сила, а не пол гладио, – сухо ответил Зан. – Прошу прощения, доктор, я… вы правы, глаза девушки выбили меня из колеи.
– Понимаю, – голос инженера смягчился. – Мне тоже её недостаёт.
Мужчины замолчали и нахмурились, словно уйдя каждый в свои мысли. Они говорили обо мне, скорбели. Но кто-то из них мог врать о своих чувствах. Зан, например, ему незачем скучать по мне. Не уверена, что он вообще замечал, какого цвета были мои глаза раньше. Разве что мог отметить, когда их вырезал?
– Мы займёмся осмотром, – по-военному кивнув инженеру, Конрад отвернулся, будто заставляя себя больше не смотреть на меня, и направился прочь.
Я перевела встревоженный взгляд к Алоису, но про себя недоумевала. Если опустить возможную роль обоих в моей смерти, разговор шёл о выборе гладио. Но зачем Конраду новое оружие, если у него сформированная и крепкая связь с Луисом? Неужели с его гладио что-то произошло? И если так, то он может выбрать себе новое оружие… например, меня?
– Не бойся, дитя, – Алоис обернулся ко мне и снова потрепал меня по макушке.
Столь отеческий жест отдался уколом в груди. Мой биологический папочка мог приласкать меня разве что пощёчиной, да и Марию тоже. Потому, несмотря на то, что у нас разные матери, мы тянулись друг к другу, желали получить хоть толику семейного тепла.
– Спа-си-бо, – прошелестела я.
– За что? – удивился он.
За попытку защитить. Даже если это просто обман…
– Вы… вста-али меж-ду… – я замолчала и указала на проход, где скрылся Зан.
– Не обращай на него внимания, – махнул он рукой. – Так, давай поможем остальным одеться.
Я кивнула, готовая внимать его словам, а он протянул мне пакет с одеждой. Хорошо, что в прошлом мне приходилось наблюдать пробуждение и помогать «новорождённым» гладио, иначе бы не смогла сыграть достоверно. А так послушно выполняла просьбы Алоиса, постепенно действуя быстрее. Умственная активность гладио начинает возрастать в геометрической прогрессии через полчаса после пробуждения, и эта активность длится месяц, позволяющий им быстро освоить выдаваемый материал.
Юноши и девушки приступили к выполнению инструкций инженера. А там подоспели и другие специалисты, чтобы им помочь. Я к тому моменту была уже одета. Только, к сожалению, Зан успел рассмотреть меня во всех подробностях. От этого факта до сих пор было паршиво на душе.
– Пошли, выберешь себе имя, – позвал меня Алоис, чем весьма удивил.
Само собой, я послушно последовала за ним, но про себя недоумевала. Почему он продолжает выделять меня среди остальных? Только из-за высказанного мной желания выбрать себе имя? Либо дело в интересе Зана? Или балом правит цвет моих глаз? Может, он участник заговора и в курсе всего? В конце концов, у него полный доступ в лаборатории. В его власти без свидетелей притащить сюда новое тело или вшить в готовое глаза и любые другие органы.
– Это сложно? – уточнила я, чтобы не молчать.
– Нет, – ухмыльнулся он, покачав головой, словно в умилении. – Я посажу тебя перед экраном, он будет выдавать разные имена. Выберешь то… кхм… которое тебе отзывается, наверное.
– Тот мужчина обратился ко мне… по имени, – сделала вид, что припомнила я. – Джианна, да?
– Нет-нет, – замотал головой Алоис. – Нельзя это имя.
– Почему? У каждого своё имя, и они не повторяются?
– Нет же, бывает, что повторяются. Цвет твоих глаз напомнил ему одну смелую девушку. Она недавно погибла, её убили. Поэтому её имя во всех будет будить воспоминания о ней.
– Но она же смелая. Это хорошо.
– Она должна была стать нашей королевой, наверное, самой неоднозначной в истории страны, – усмехнулся он. – И она должна была дать гладио свободу, – вздохнул грустно и почти неслышно.
– Кажется, она была хорошей.
– Да, но её имя лучше не использовать. Но можно взять похожее, – щёлкнул он пальцами, придумав альтернативу. – Тоже на букву «Д» или даже с началом «Джи», оно звучит сильно. А ты будешь сильным гладио, я согласен с Заном. Даже не знаю… Джинни, Джи… лли?
Алоис смешно хмурился, придумывая разные имена. Все нежные, ласкающие слух, будто перед ним была не будущая убийца, а девочка с розовыми бантиками.
Мы тем временем покинули раздевалку и перешли в помещение с камерами. Здесь рыскали мужчины в военной форме. Всех их я знала поимённо, Конрад действительно привёл тех, в чьей верности не возникало сомнений. При большинстве присутствовали гладио, но стоящий в проходе у лестницы Конрад был один. Что же случилось с Луисом? И ведь пока не узнать, нам не объяснили роль гладио в государственной системе Традана.
– Джанни. О, а может, лучше Анни? Очень мило.
– Я должна быть милой? – предположила с почти детской непосредственностью.
Услышав наш разговор, несколько мужчин усмехнулись, глянув на меня с интересом.
– Нет, не должна, – на миг смутился Алоис. – Ты должна быть грозной и сильной.
– Как Джианна? – произнесла громко, и все в помещении напряглись.
– Да, как она, – ответил со вздохом он, но глянул недобро на невозмутимого Конрада. Тот снова смотрел на меня. – Может, тогда Анна? Хотя нет, слишком похоже. Давай думать дальше. Джи… Джа… Джо… ванни? Прости, снова мило и смешно. Джеми…
– Кажется, я понимаю эту игру букв. Джа… нна… Джей… на. Джейна?
– Джейна, хм, да, можно. Если тебе нравится.
– С каких пор гладио выбирают себе имена? – обратился к нему Конрад.
– С тех пор как опустошители врываются в лаборатории и пугают бедных девочек! – рявкнул он. – Она решила, что ты дал ей имя, и теперь не понимает, почему оно ей не подходит.
– Ты хотела быть Джианной? – обратился ко мне Конрад, остро глядя в мои глаза.
– Вы так назвали меня, – ответила я, стараясь придать голосу робких ноток. – Мне же можно с ним разговаривать? – обратилась к инженеру.
– Лучше держаться от него подальше, – фыркнул Алоис, деликатно приобняв меня за плечи. – Что же, Джейна, внесём запись о твоём имени, и ты отдохнёшь. Скоро мы проводим вас по комнатам. У тебя появятся свои вещи. Ты же выбрала имя «Джейна»?
– Если нельзя быть Джианной, то да, выбрала, – я прямо посмотрела в потемневшие глаза Конрада и отвернулась.
– Выбери ей имя по правилам, – вдруг потребовал тот.
– Я не обязан тебе подчиняться, – оборвал его Дикман. – Проявление воли в таком малом возрасте тоже признак силы, потому я не собираюсь её подавлять. Если желает быть Джейной, значит, так тому и быть.
– Так всё-таки «C»-класс… – хмыкнул Зан. – Интересно…
– Что это значит? – уточнила я у Алоиса.
– Ты сильная. За право сделать тебя своим оружием будут бороться многие, – он вновь в присущем ему жесте потрепал меня по макушке.
Внутренности обдало ледяным порывом неприятия. Что бы кто ни желал, я никогда не стану ничьим оружием. Лучше умру. Но сначала отомщу и обеспечу безопасность сестры. Обещаю.
Глава 2
