– Не нужно, господин ректор, – прошу его я, – нас могут увидеть и пойдут слухи.
– Может, это и к лучшему, что слухи пойдут, как думаешь?
Я качаю головой. Только этого мне не хватало прямо в начале учёбы.
– И называй меня Эдгар, – вкрадчиво шепчет он мне на ухо.
Я испуганно мотаю головой. Назвать ректора по имени я точно не решусь.
– Тебе не кажется странным, что ты целовалась с мужчиной и называешь его господином? – за улыбкой он скрывает раздражение.
Я чувствую его недовольство, что всё идёт не так, как планировалось. К нему добавляется злость на Кайдена, дальше стоит стена и прочитать, что Эдгар думает обо мне, не получается.
– Пойдём, представлю тебя кастелянше и коменданту, – говорит он как само собой разумеющее, что ректор приведёт первокурсницу в общежитие.
Он всё же решил поставить на мне своё клеймо таким специфическим образом. Скорее всего, на ректора правила не действуют, да и император будет рад-радёшенек, если он остепенится.
– Я попрошу их присматривать за тобой в общежитии, на учёбе это будут делать преподаватели и персонал академии, – втаскивая в дверь общаги, инструктирует он меня по дороге. – Если вдруг Лунг или кто-то из его шайки начнёт приставать к тебе, просто кричи, тебе помогут.
Я молча киваю. Ничего себе какую бурную деятельность по моей защите он разворачивает, приятно. Теперь Кайден меня не достанет.
– Никаких вечеринок по поводу нового учебного года, никаких клубов и…
– Слушаюсь, папочка, – иронизирую я, – дома буду в девять вечера. Спать лягу одна.
Ректор сурово сдвигает брови, а глаза горят, и совсем не от страсти.
– Ещё раз меня так назовёшь…
Он обрывает фразу на самом интересном, на угрозе, и не потому, что фантазия иссякла, мы всего лишь проходим в конец коридора. Табличка на свежеокрашенной двери гласит «Огуст Филдинг. Комендант». Эдгар без стука отворяет дверь.
– Здравствуй, Огуст, – говорит он, – выдели первокурснице комнату, но такую, чтобы девочку никто не мог обидеть.
Комендант так и застывает с бутербродом в одной руке и кружкой в другой. По всей видимости, он только откусил кусочек от этого вкуснющего ароматного хлеба с вареньем. Сказать в ответ ничего не может, кусок не лезет в горло после такого заявления ректора.
– В общежитии, – угрожающе произносит Эдгар и, подумав, добавляет, – и возле него, ты головой отвечаешь за адептку Саркони. Тебе ясно?
Бедный Огуст лишь кивает, а у меня желудок издаёт неприличный звук, словно кишка кишке песню поёт. Я давно не ела и подкрепиться бы не помешало.
Ректор вытаскивает меня за руку из кабинета коменданта и тянет в противоположный конец коридора. Останавливаемся возле некрашеной, зато покрытой лаком двери. «Дана Ковальчик. Кастелянша», читаю я витиеватую надпись на табличке.
Эдгар стучит и, не дожидаясь приглашения, входит.
– Приветствую, тебя Дана, – ректор даже отвесил ей лёгкий поклон, – найди всё самое лучшее для этой адептки. Выдай больше, чем положено, девчонка появилась в академии всего лишь в этом мундире.
– Конечно, господин ректор, я уже подготовила всё необходимое, – сообщает кастелянша с таким видом, будто выиграла сражение, а не собрала два комплекта постельного белья. – Сейчас сниму мерки и выдам одежду.
Она крутит меня направо и налево, даже мерки обуви снимает. Мне кажется, что она словно ощупывает меня везде, чтобы обсудить с секретарём, что такого нашёл во мне ректор.
– Дана, у нас очень мало времени, – недовольно бурчит ректор, – пришли всё, что нужно адептке для учёбы, в её комнату. Огуст покажет.
Он опять меня куда-то тащит, я не успеваю перебирать ногами, приноравливаясь к его широкому шагу, и болтаюсь сзади.
– Куда мы на этот раз идём? – Всё-таки решаюсь я задать вопрос, когда мы выходим на улицу и удаляемся от общаги. – В библиотеку за учебниками?
– Надеюсь, что в библиотеку ты в состоянии сходить одна?
– Я и до общежития дошла одна, если вы заметили, – огрызаюсь я.
Мне не нравится, что он разговаривает со мной, как с ребёнком.
– Заметил, – иронично ухмыляется он. – Давай не препираться, а пойдём пообедаем.
Краска стыда удушающей волной окрашивает моё лицо в малиновый цвет. От смущения не знаю, куда себя деть. Он услышал подвывающий с голодухи желудок. Не удобно-то как!
– Нет повода стыдиться, Виола, – резко останавливается и поворачивается ко мне ректор. – Что естественно, то не безобразно.
– А вы часто обедаете в студенческой столовой?
Боюсь, что наше с ним появление вызовет форменный переполох. Ректору-то всё равно, а мне жить среди студентов, то есть адептов. Никак не привыкну к такому обозначению студентов.
– Ты права, – на удивление соглашается со мной ректор, – наше появление привлечёт ненужное внимание.
Мы разворачиваемся и несёмся уже в другую сторону. Этот день когда-нибудь закончится? Сколько можно бегать?
– Сейчас отдам распоряжение секретарю, – на бегу говорит ректор, – и пообедаем в городе. Заодно купим тебе бельё и что ещё нужно для занятий в академии.
– А как же библиотека? Мне же нужно учебники получить, – придумываю я отговорку, чтобы не оставаться с ним наедине.
– Эмили всё получит и заодно проверит, как тебя устроили на новом месте, – не терпящим возражения голосом произносит ректор.
Глава 10
В город мы отправляемся в закрытом экипаже ректора. Эдгар скептически осматривает мою одежду, но тактично молчит, лишь приподнимает бровь то ли с осуждением, то ли с восхищением от моей находчивости. Кто поймёт этих драконов?
– Хотел сразу отправиться пообедать, – он выглядывает в окно, – скорее, уже поужинать, но в таком виде, что думаю, тебе будет неловко.
Как же я благодарна ему за понимание. Было бы ещё лучше, если бы он позволил мне помыться и остаться в академии, я не привередливая и мне вполне бы хватило столовки, но нет, он потащил меня зачем-то в город.
– Заведение не из дешёвых и обычно там дамы друг перед другом хвастаются нарядами, – с толикой осуждения произносит ректор. – Адептам там вообще запрещено появляться.
Вот зачем он мне это сказал? Если до сих пор я была слегка взволнована, то сейчас я начинаю бояться этого ненужного выхода в свет. Мало того что ресторан, так ещё и для элиты. Да я к такому бы на пушечный выстрел не приблизилась, то ли дело обычная кафешка.
– А как же я? – испуганно спрашиваю его, – Разве меня не накажут за посещение такого места?
Эдгар смеётся легко от души. На глазах даже выступают слезинки.
– Может быть, меня не пустят, – с надеждой произношу я.
– Ты такая смешная, – сквозь смех говорит он, – кто тебя накажет? Ректор? А кто посмеет не пустить, когда ты со мной?
У него настолько заразительный смех, что я, представив, как Эдгара пропускают, а меня оставляют на улице или, того лучше, как он получает донос на нас двоих, тоже начинаю смеяться.
– У тебя красивый смех, – ласково произносит он, взяв мою ладонь в свою руку и целуя каждый пальчик, – похож на волшебную мелодию.
Я смущаюсь и краснею, осторожно высвобождая руку. Кожа, где касались его губы, пылает, дыхание учащается. Нет, не стоит подпускать Эдгара близко, он опытный сердцеед, разрушит мою оборону в две минуты. Да, чего уж там, моя оборона трещит по швам с каждым новым его поцелуем.
– Предлагаю отправиться сначала в магазин готового платья, выберем тебе наряд для ужина, а потом заедем и закажем полный гардероб, – говорит ректор, вновь беря меня за руку и изрядно нервируя меня своим присутствием, – ты не возражаешь?
Я лишь, краснея, киваю, не могу отказать, когда он смотрит на меня таким взглядом. Вот только мой желудок решает иначе, издав такой мощный стон, что я становлюсь пунцовой от стыда.
– Вижу, что до ресторана не дотянешь, – улыбаясь произносит ректор, – а ты мне нужна живая и здоровая, так что морить тебя голодом не буду.
Он стучит в стену экипажа и громко произносит:
– В кабачок матушки Марты, – откинувшись на подушки и с сожалением, говорит, – придётся поход в ресторан отложить. Заедем в очень хорошее местечко, между нами говоря, кабачок матушки Марты даже лучше ресторана.
– А почему мы тогда должны были пойти в ресторан? – с недоумением произношу я.
– Это же так просто, – он наклоняется ко мне, и дыхание обжигает мне щёку, – я хотел произвести на тебя впечатление.
Сердце пропускает удар, я, наверное, ослышалась? Этот наглый, властный, эгоистичный мужчина хотел произвести на меня впечатление?
Мне срочно нужно зеркало. Неужели перенос в другой мир изменил мою внешность из серой мышки в красавицу, на которую «запал» такой мужчина.
Да, нет, бред просто. Я осторожно оглядываюсь, может быть рядом ещё кто-то, а я не заметила? Нет, мы одни. Тогда я вообще ничего не понимаю.
– Может, мы просто, без пафоса посидим в кабачке матушки Марты и поедем обратно в академию? – с надеждой спрашиваю я.
Мне совсем не хочется, чтобы он покупал мне одежду. Одно дело, когда форма казённая и выдают её в академии, совсем другое, когда тебя одевает мужчина.
В нашем мире это означает, что мужчина имеет на тебя особые права. Я пока не знаю законов и традиций этого мира, поэтому очень не хотелось бы попасть в зависимость от ректора. Больно шустро он заявляет на меня свои права.
– Виола, мы же собирались купить тебе одежду? – удивляется Эдгар. – Мне сложно представить, что женщина отказалась от похода по магазинам.
– Я не любительница одеваться за чужой счёт, – честно отвечаю я.
Не люблю ходить вокруг да около, предпочитаю сразу обозначить границы дозволенного.
Моё признание вызывает только смех ректора, но почему мне кажется, что звучит он наигранно, как и его слова:
– О, Древний Дракон, в нашем мире ещё остались такие щепетильные особы?
Решаю не отвечать ему, откуда я знаю, кто остался в его мире, я же из другого. Вот только проклятое любопытство не даёт мне закрыть ротик на замочек:
– А, что в вашем мире в порядке вещей, чтобы чужой мужчина покупал девушке одежду?
Ректор обрывает смех и уже по-другому смотрит на меня, оценивающе.
– Нет, в нашем мире такое не приветствуется, – недовольно произносит он. – Это означает, что женщина – любовница мужчины, который содержит её.
Я развожу руками, мол, я вас за язык не тянула, сами сказали, кем меня будут считать.
– Но это не наш случай, – произносит он в тот момент, как экипаж остановился. – Прошу за мной.
Эдгар подаёт мне руку, помогая выбраться из кареты, устроив мою ладонь на изгибе своей руки, он ведёт меня к массивным деревянным дверям.
К нам тут же подбегает официант или как их здесь называют, проводит в закрытый кабинет:
– Вам, как всегда, господин ректор? – Эдгар кивает.
– Даме то же самое, – добавляет он, опережая официанта. – Пока мы ждём заказ, принеси-ка нам лорингийское игристое и отправь от меня мальчишку в салон Жози с просьбой посетить меня здесь для заказа полного дамского гардероба.
Официант удаляется, а я возмущённо произношу:
– Вы же сказали, что неприлично одевать девушку.
– Неприлично, но только не в нашем случае, – он снимает кольцо и показывает свою руку, – мы с тобой истинная пара, которую соединила Мланде-Ава, и разорвать эту связь невозможно.
– Но император считает, что это несерьёзно, – заявляю я, пусть знает, что мне известно мнение его опекуна.
– Подслушивала? – нисколько не удивлён ректор.
– И даже подглядывала, – подтверждаю его предположение я. – А кто эта Младе-Ава?
– Её ещё называют Белой Богиней, жена Древнего Дракона. Она покровительствует магам воздуха, снегам и в меньшей степени магам других стихий. Ещё считается, что она помогает влюблённым, сохраняет домашний очаг, соединяет истинные пары.
– Красиво, – мечтательно говорю я.
– Это просто религия драконов, – не согласился, что религия может быть красивой, ректор.
Нам принесли заказ, и я с удовольствием пробую местную кухню. Наслаждаюсь нежным мясом в горшочке, которое просто тает во рту, салатом из диковинных овощей, мягким, ароматным хлебом с хрустящей корочкой.
Ректор всё же между горячим и десертом заказывает мне полный гардероб: дорожное платье и пальто, три бальных, десяток повседневных, шляпки, перчатки, сумочки к каждому платью, без тени смущения гору нижнего белья и чулок, гребни, шпильки и заколки.
– Всё будет готово через неделю, – радостно щебечет Жози, – доставят прямо в академию.
– Нет, мне нужно, чтобы всё было готово через три дня, – лицо хозяйки модного салона преображается в ожидании барышей, и Эдгар не разочаровывает её, – плачу двойную цену. Добавлю сверху, если два повседневных платья, и аксессуары к ним будут готовы завтра к вечеру.
– Как пожелаете, господин маг, – Жози подобострастно улыбается, склоняясь в низком реверансе, и исчезает, видимо, выполнять заказ господина ректора.
Отведав дивного десерта из взбитых как-то по-особенному сливок и неизвестных мне фруктов, по вкусу напоминающих малину, мы отбываем в академию. Завтра начинаются занятия, а я совершенно не готова к ним.
