– Добрый день, – выдыхаю, пытаясь совладать с эмоциями. – Вы звонили?
– Да, – мне с трудом удается расслышать ее голос. – Подождите минутку, – просит меня и, судя по звуку, отходит в сторону.
В трубке становится тихо.
– Вероника, вы ни с кем не ссорились в последние дни? – ни с того ни с сего задает весьма неожиданный вопрос. Обалдеваю и не знаю, как на него реагировать.
– Нет, – отвечаю настороженно. – Что-то случилось? – спрашиваю, пересиливая тревогу.
Уж слишком странный у нее вопрос. Просто так вряд ли кто стал интересоваться проблемами и конфликтами в моей жизни.
– Может быть обращались в поликлинику или больницу с травмами? Девочки не падали неудачно? Может быть как-то ударялись?
– Нет, – отвечаю ошарашенно.
– Вы не звонили в центр помощи женщинам, попавшим в трудную жизненную ситуацию? Может быть жаловались в личной беседе, как тяжело жить матери-одиночке? – продолжает перечислять.
– Нет, – произношу чуть нервно. – Ничего подобного не было.
– Странно, – прилетает в ответ, а я себя начинаю накручивать.
– Что произошло? Почему вы все это спрашиваете? – пытаюсь разобраться в ситуации.
Паника нахлынивает волнами.
– Давайте не по телефону, – Надежда Викторовна уходит от прямого ответа, а меня прошибает холодный пот. Никогда прежде мне не было настолько страшно. – Когда придете забирать детей, не уходите, пока не поговорите со мной. Хорошо?
– Конечно, – соглашаюсь тут же.
– Тогда до вечера, – Надежда Викторовна спешит завершить разговор.
– Я постараюсь приехать пораньше, – обещаю.
Дрожащими пальцами нажимаю отбой. Состояние такое, что врагу не пожелаешь.
От недоброго предчувствия не знаю, куда деться, и прогнать дурные мысли из головы не могу, тревога ни на миг не отпускает.
Непоседливые мои девочки, неужели нас ждет очередная беда?..
Может быть вы натворили чего-то, а я и не знаю?
– Вероника, сделай мне кофе, – в динамике раздается суровый голос шефа.
– Минуту, – отзываюсь, тут же переключаясь с личных переживаний на рабочий процесс.
Пока иду к кофемашине, раз за разом прокручиваю в голове события последней недели, но не припоминаю ничего необычного. Все как всегда.
Мы с девочками никого не трогаем, живем обычной жизнью. Не понимаю, с чего вдруг подобные вопросы?
Ох…
Как же сложно все…
А еще из головы не выходит встреча с бывшим.
– Ваш кофе, – крепко держа поднос с горячим напитком, захожу в кабинет генерального. На душе скребут кошки, и я ничего не могу с этим поделать. – Крепкий, без сахара. Все как вы любите, – хочу хоть немного поднять у него настроение.
– Поставь, – жестом показывает на край стола.
Молча выполняю требование.
Шеф делает вид, будто не видит меня, хоть я четко понимаю, это не так.
Мужчина не отрывает внимательного взгляда от окна, на нем нет лица. У Шурагина большие проблемы, и это для меня очевидно.
– Если что-то понадобится, то только скажите, – обращаюсь к нему.
Пусть мы работаем вместе не так долго, но, тем не менее, я уже привыкла к характеру и требованиям мужчины. Они для меня вполне понятны, и поэтому мы сработались. Ни одна другая секретарша не выдержала его жесткого характера.
– Через час будет совещание, на котором меня снимут с должности, – объявляет ужасную новость. – Подготовь документы, – отвечает устало. – Это все, что от тебя сейчас требуется.
– Хорошо, – киваю, сглатывая застрявший в горле ком.
Жалко как…
Я не дура и прекрасно понимаю, что вслед за генеральным уволят всю его команду. А это значит и меня.
Ни один руководитель в здравом уме не станет плотно работать с сотрудниками своего предшественника. Особенно с такими приближенными к генеральному, как я. Да и секретарь у каждого свой имеется.
Смотрю на шефа. Пусть между нами были неурядицы и разногласия, но он сделал для меня много добра.
Шурагин хоть и лютовал, но он делал это обоснованно. Да и платил отменно.
Теперь все изменится.
Похоже, мне нужно искать новую работу.
Останавливаюсь в дверях. Смотрю на шефа.
Хочу как-то его подбодрить, но нужных слов не могу подобрать. Как-то неуместно лезть со своими переживаниями к чужому мужчине.
– Вероника, с тобой ничего не случится, – произносит, отпивая глоток принесенного мною кофе.
– Вы так уверены в этом? – из меня вылетает нервный смешок.
Ловлю на себе взгляд проницательных глаз.
Генеральный разворачивается, откидывается в кресле и смотрит прямо мне в глаза.
– Готовься к совещанию, Вероника, – говорит строго. – Ты мне там будешь нужна.
Пауза.
Сглатываю ком, что стоит в горле.
– Свободна, – жестко говорит шеф и показывает на дверь.
На негнущихся ногах выхожу из кабинета и первым делом кидаюсь проверять телефон.
Глава 3. Макс
– Макс, меня жестко подставили перед акционерами, – на Шурагине нет лица. Он сокрушенно хватается за голову и ходит из стороны в сторону по моему кабинету.
– Хочешь сказать, будто ты не виноват? – спрашиваю с усмешкой. Его попытки покаяться выглядят смешно, я видел представленный на него компромат, и отрицать очевидное нет никакого смысла.
Если ты проворовался, так уйди с высоко поднятой головой, а не хватайся за власть в надежде, что после подобного залета тебя оставят.
– Там была крупная сумма, Шур, – заявляю ему прямо в глаза. – Очень крупная сумма, – особенно выделяю.
– Да не брал я ее! – психует.
– А то, – с моих губ слетает смешок. – Хочешь, видео покажу и напомню? – откровенно над ним издеваюсь.
Валентин резко останавливается, разворачивается и во все глаза смотрит на меня.
– Покажи! – требует с нетерпением в голосе.
Пф-ф, да пожалуйста!
Открываю нужную папку, набираю пароль и вывожу на экран видео с “места преступления”. Шурагин подается вперед и буквально прилипает к монитору. Смотрит пристально, ничего не говорит.
Да, и что скажешь, когда все очевидно?
На видео четко видно, как Валентину передают кейс с баблом, как он открывает его и мельком пересчитывает…
Меня в очередной раз посещает мысль, что это было слишком опрометчивым поступком с его стороны. Насколько же нужно быть бесстрашным, решаясь на подобное.
– Макс, неужели ты не увидел? – Шура ошеломленно смотрит на меня.
– Чего именно? – щурюсь недобро.
– Это был не я! – заявляет и тычет пальцем в монитор. – Вот, смотри, – показывает на наручные часы. – У него фитнес-часы, – заявляет так, будто я сам этого не вижу. – У меня в помине таких не было! – говорит с жаром и приподнимает рукав пиджака. На левой руке красуются механические брендовые часы далеко не последней модели.
Воспроизвожу в памяти все наши предыдущие встречи и понимаю, что Шура всегда носит только их. Это подарок кого-то важного ему на день рождения.
– Часы не доказательство, – отметаю. – Ты мог для отвода глаз другие надеть.
– Ага, – цедит зло. – И сделать татуху тоже? – с вызовом спрашивает.
– Тату? – не понимая, смотрю на него.
– Ну вот же, – снова тычет в экран. – Смотри ж ты!
Внимательно слежу за местом, на которое указывает Валентин и замечаю то, чего не видел ранее.
Смотрю на Шурагина, затем перевожу взгляд на экран, сопоставляю комплекцию и повадки мужчин и вдруг понимаю, что это разные люди.
Да, они до неприличия похожи, но на видео не Валек, там другой человек!
Который явно косит под него, и делает это довольно-таки успешно.
– Ну что? Убедился, наконец? – победоносно спрашивает у меня.
– Да, – хмурясь, киваю.
Капец… Вот это промах.
И что теперь делать?..
Всех нас так ловко и умело развели… Это ж сколько нужно было потратить времени на подготовку!
– Макс, я никого не подставлял, – повторяет еще раз.
– Вижу, – задумчиво киваю. Откидываюсь на стуле, соединяю руки в замок. – Ладно, разберемся.
– Поздно, – ухмыляется горько. – Меня уже сняли.
Смотрю на него, и в голове рождается замечательный план. Понимаю, что даже узнай о подставе чуть раньше, все равно бы это ничего не изменило.
– И? – вопросительно выгибаю бровь. – Не расслабляйся, мой друг, – произношу, усмехаясь. – Не расслабляйся.
Распрощавшись с Шурагиным, с головой погружаюсь в работу и отрываюсь от нее, только когда слышу, как звонит телефон. Звонит Володарский, а это значит, что я должен ответить.
– Макс, здорово! – в динамике раздается его загруженный, но удивительно бодрый голос.
– У тебя срочное дело и мне нужно приехать прямо сейчас к тебе домой? – спрашиваю, едва сдерживая сарказм. Он самое то в данной ситуации.
Фирма, которую возглавлял Шура, принадлежит Витьку, только об этом, кроме Володарского и меня никто не знает.
– Не домой, – поправляет. – В городскую квартиру.
– Даже так? – поражаюсь.
Видимо, дело принимает совсем нехороший оборот.
