Елена Кондрацкая "Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы"

Джиа бормотала во сне, а на заговорённую паутину ловца снов над её головой нанизывались одна за другой прозрачные капельки сновидений. Джиа уже несколько лет собирала сны, чтобы потом переделывать их в рассказы и сказки, которыми были исписаны десятки её блокнотов. Она мечтала стать писательницей, но никогда не показывала нам с Мэй плоды своих трудов. Её прикроватная тумбочка и письменный стол были завалены художественными книгами, которые она таскала из библиотеки и вечно забывала возвращать.

Джиа дёрнула ногой, и одеяло упало на пол.

Я перевернулась на спину, потом на другой бок, лицом к шкафу. Мы с Мэй и Джиа жили втроём с первого курса. Ковен Блэквуд всегда держался особняком от остальных, тому было много причин, и далеко не во все меня посвящали, но я привыкла, что на нас все смотрели косо. Наши предки откололись от Правящего ковена Этвуд и основали свой. И, кажется, за пять веков нам этого так и не сумели простить. Сближаться с новыми соседками я не торопилась, но постепенно всё же привязалась к ним. В конце концов ты – хочешь не хочешь – неизбежно сближаешься с теми, с кем столько лет делишь жильё. Думаю, нас даже можно было назвать друзьями. По крайней мере, я на это надеялась. Я протяжно выдохнула. Тогда почему же я так и не смогла им ничего толком рассказать? Опять. Почему боялась?

Когда солнце вылилось розовым на шёлковый ковёр, я поняла, что больше не могу лежать. Вылезла из нагретой постели, вытащила из древнего платяного шкафа, пахнущего старым деревом и средством от моли, полотенце и, сунув ноги в пушистые тапки, вышла из комнаты.

Когда я закрывала за собой дверь, боковым зрением заметила мелькнувшую тень со стороны лестницы. Повернула голову и прислушалась. В коридорах стояла абсолютная тишина. Показалось? Занятия начнутся только через четыре часа, так что все студенты ещё должны мирно спать. Я потёрла глаза. После моих ночных приключений чего только не померещится. Если честно, я уже даже сама не была уверена, что встретила в лесу кого-то кроме Анны. А возможно, и Анны никакой не было. Я усмехнулась себе под нос и побрела в сторону душевых. По полу рассыпались разноцветные пятна витражей, и я шла, стараясь наступать только на красные осколки, – это успокаивало. Увлёкшись, влепилась лицом в лист монстеры, которая росла в огромном горшке у стены. Испугавшись, я отскочила и налетела спиной на горгулью. Фонарь в её лапах закачался и заскрипел. На оскаленной морде мне привиделось осуждение, хотя я и знала, что, пока мисс Гримм нет рядом, горгульи – это самые обыкновенные статуи. Если не считать трёх патрульных чудищ, которые охраняли замок по ночам.

Выругавшись себе под нос, я попятилась от горгульи и открыла тяжёлую резную дверь душевой. В просторной раздевалке ожидаемо никого не было. Вдоль стены выстроились одинаковые деревянные шкафчики, посередине стояли пустые лавки с корзинами. Я разделась, бросила пижаму в пустую корзину, покрутилась у зеркала. На бедре темнел огромный синяк, напоминая о падении в лесу. Удивительно, я так перепугалась, что даже ничего не почувствовала. Я надавила на почерневшую кожу и тут же зашипела от боли. Что ж, по крайней мере, синяк уж точно мне не привиделся.

В душевой пахло лавандовым мылом, я зашла в дальнюю кабинку, открыла воду, встала под тёплые струи, оперлась рукой на выложенную зелёной плиткой стену, чтобы не намочить бинты, и наконец облегчённо выдохнула. В слив потекла серая вода. И, кажется, я потратила целую вечность, чтобы выудить из волос все листья и мелкие веточки. Чёрт, придётся менять постельное бельё. Надо было пересилить себя и помыться сразу. Я с остервенением мыла волосы и выковыривала грязь из-под ногтей. Нет, нет, что бы ни произошло в том лесу, это не было видением. Чёрта с два! Это было реально, и, клянусь Потоком, я видела вампира! Меня чуть не сожрал вампир! То чувство глубокого звериного страха не могло мне почудиться. Ещё никогда в жизни я не чувствовала себя такой беспомощной, как под взглядом нечеловеческих чёрно-золотых глаз. Даже в чёртовой тюрьме я держалась лучше.

Я вскрикнула и ударила кулаками о стену.

– Чтоб тебя! Какого хрена! – Я ударила ещё несколько раз, надеясь, что станет легче. Но перед глазами опять стоял образ оскалившегося вампира, который почуял запах моей крови.

Из-за шума воды я услышала шаги слишком поздно. Всё произошло будто в замедленной съёмке. Я развернулась, но успела разглядеть только тонущий в пару силуэт. В следующий миг что-то тяжёлое прилетело мне по голове. Я даже не вскрикнула, просто врезалась в стену, ударившись виском.

Я не поняла, что затрещало – плитка или мой череп, но сознание я не потеряла, как это бывает в фильмах. Ноги вдруг отказали, и я осела мешком на пол, пытаясь схватиться за что-то, чтобы устоять. Пальцы нашли душевую трубу, она не выдержала моего веса и с жутким хрустом оторвалась от стены. Вода брызнула во все стороны.

Силуэт отпрянул, скрываясь в белой пелене, но я его почти не видела. Обзор сузился до крохотной точки, всё остальное тонуло в черноте. Я пыталась проморгаться или встать, но тело не слушалось. В ухе звенело, а в висок будто воткнули раскалённую спицу. Я каким-то чудом разглядела через марево, как в меня опять что-то летит. Я успела пригнуться, чтобы уберечь голову, и боль пронзила плечо. Я закричала, хватаясь за руку.

Меня схватили за лодыжку и дёрнули. Я опрокинулась на спину, но успела схватить с пола оторванный кусок трубы и ударила наугад. Труба встретила что-то мягкое, рука с моей лодыжки исчезла. А потом мне пришлось снова уворачиваться от удара. Я перекатилась по полу, успев заметить, что атаковали меня битой для крикета. Бита взлетела вверх и исчезла в пару.

– Помогите! – пискнула я, закрывая голову руками, понимая, что не успею уйти от следующего удара.

Но его не последовало. Я услышала быстрые шаги и глухой удар. А потом хлопнула дверь раздевалки и до моих ушей донёсся низкий утробный рык. Я открыла глаза и приподнялась на локтях. И тут в душевую снова кто-то влетел. Я закричала, отползая в угол, но замерла, когда силуэт прорвался сквозь затянувшую пространство пелену.

Надо мной стоял тот самый вампир. Рыжий, только голый по пояс и насквозь мокрый от воды. Он глядел на меня во все глаза и тяжело дышал, будто плохо соображая, что происходит.

– Опять ты, ghealach… – сказал он, и я удивительно чётко разглядела его клыки.

– Иди на хрен!

– Я… что ты… – Он переводил ошалевший взгляд с меня на дверь и обратно. – Дерьмо.

Вампир схватился за голову, выдал череду неизвестных, но явно крайне грубых слов на гэльском и вылетел из душевой. Заскочил обратно, набросил мне на плечи полотенце, рывком поставил на ноги, но я тут же поползла обратно на пол, не справившись с качающейся комнатой. Он снова выругался, подхватил меня на руки, вынес в раздевалку и усадил на скамейку.

Совершенно не зная, что сказать, я молча наблюдала за тем, как он ходит из стороны в сторону, прикрывая лицо ладонью. С мокрых рыжих волос капала вода и сбегала по груди и напряжённому животу. Он выглядел… обычно. Высокий, хорошо сложенный и сейчас даже не напоминал чудовище, которым показался мне вчера. А впрочем, чего я ждала? Я прежде не видела ни одного вампира без одежды. Да и в одежде тоже… Великий Поток! Не о том ты думаешь, Кэт! Тебя только что убить пытались!

– У тебя… кровь. – Вампир бросил на меня быстрый взгляд и отвернулся.

Я коснулась краешком полотенца виска и ойкнула. На белой ткани остался красный след. Вот чёрт. Больше никогда не буду говорить, что крикет дурацкий вид спорта.

– На меня напали, – сказала я. – С битой для крикета. Ты видел его?

– Нет. – Вампир вздрогнул, будто не ожидал, что я вообще умею говорить. – Когда я зашёл, тут никого не было.

– Это невозможно. – Я старалась выглядеть бесстрашно, но тряслась то ли от холода, то ли от сотрясения мозга, или что там мне обеспечила чёртова бита. – Вы должны были пересечься в коридоре, ты пришёл почти сразу… Ты с ним заодно?

– Что? С кем? – Вампир выглядел ещё более растерянным, чем прежде. – Говорю же, тут никого не было.

– Я что, по-твоему, сама себе голову расшибла? – огрызнулась я, запоздало понимая, что, кажется, только шок удерживал меня от того, чтобы не хлопнуться в обморок. – На меня напали! Ты должен был его видеть! Кто это был? Ещё один вампир? С каких пор вампиры убивают битами для крикета?! Какого, мать вашу, чёрта!

Вампир побледнел и отступил на шаг.

– Прекрати…

– Чего тебе от меня надо?! – заорала я, а он вдруг сорвался с места и навис надо мной. Я от ужаса подавилась криком и вжалась в лавку.

– Это ты что сделала! Ты хоть понимаешь…

Дверь в раздевалку распахнулась, ударившись о стену.

– Что за шум! – На пороге стояла разъярённая мисс Гримм. Увидев нас, она замерла, лицо вытянулось, брови поползли вверх. Вампир, увидев её, отпрянул от меня, а я как можно плотнее запахнула полотенце. – Что… чем вы двое тут занимаетесь?

– Мы… это не то, что вы… – Я тут же заткнулась под её испепеляющим взглядом.

– В мой кабинет, живо, – скомандовала она, развернулась, чтобы выйти, но тут же обернулась: – Только, ради Потока, сперва оденьтесь. Оба.

3

Всё оказалось ещё хуже, чем я думала. В коридоре собралась толпа студентов. Сбежавшись на шум, они наблюдали, как сперва душевую покидает полуголый парень, а за ним – я в пижаме с котами и мокрыми волосами. Хихикали, перекидывались пошлыми шуточками, как будто совершенно точно знали, что произошло в душе, и пытались угадать, кто этот высокий красавчик. Мисс Гримм строго прикрикнула, призывая всех вернуться в спальни, горгульи с хрустом расправили крылья, намекая, что ректор шутить не настроена. Студенты, недовольно ворча, стали расходиться.

Вампир, мрачнее тучи, шёл за мисс Гримм и в отличие от меня одеваться не стал, продолжая вышагивать по коридорам в мокрых серых спортивках. Я ждала, что мисс Гримм наорёт на него и отправит переодеваться, но она молча открыла дверь в свой кабинет и лишь проводила вампира гневным взглядом. Несмотря на раннее утро и ночные разборки со мной, выглядела она, как всегда, потрясающе. Волосы уложены в безупречную высокую причёску, подчёркивающую длинную шею. Красное платье-футляр ниже колена и золотая брошь у сердца – любимый наряд. Мисс Гримм была стройной и высокой, а красные шпильки, которые она обожала, делали её пугающе высокой. Это производило впечатление на студентов, особенно на парней, а сама мисс Гримм однажды обронила при мне фразу: «Молодые ведьмаки – как страусы. Признают превосходство тех, кто смотрит на них сверху вниз».

Вампир сел в одно из двух кресел для посетителей и, уперевшись подбородком в кулак, отвернулся к окну. Солнце над горизонтом поднялось уже высоко, и золотое пятно света лежало на бордовом ковре у самых ног вампира. Интересно, он… боится? Вампиры же боятся солнца?

Не спуская с него глаз, я заняла второе кресло. Мисс Гримм обошла свой стол, но садиться не стала, оперлась о столешницу и грозно посмотрела на нас сверху вниз.

– Итак, кто объяснит мне, чем занимались в душевой моя студентка и следователь Надзора?

Я едва не подавилась воздухом, который неосторожно вдохнула, и метнула в вампира ошарашенный взгляд. Он… кто?!

– Мистер Фрейзер, объяснитесь.

Я не сдержала нервный смешок и тут же пожалела об этом, потому что испепеляющий взгляд мисс Гримм впился в меня.

– Мисс Блэквуд, вы хотите высказаться первой?

Я должна была заткнуться, но вместе этого выдала ещё один смешок. Адреналин спадал, и меня начинало потряхивать.

– Рыжий шотландец по фамилии Фрейзер? – Я уставилась в затылок вампира, который всё ещё пялился в окно. – Ты что, фанат «Чужестранки»?

Вампир обернулся и хмуро посмотрел на меня.

– При чём тут чужестранцы? Фрейзер – это древний шотландский клан.

Я прыснула от его серьёзного тона.

– Как скажешь, Джейми.

– Меня зовут Кайонэодх.

Я зависла на пару секунд, не понимая, шутит он или нет, а потом прыснула и, окончательно потеряв самообладание, громко расхохоталась.

– Мисс Блэквуд, подождите за дверью.

Даже приказной тон мисс Гримм не заставил меня успокоиться, но я всё же сумела вытащить себя из кресла и выйти из кабинета. Привалилась к стене, зажав рот ладонями, и сползла на пол, продолжая смеяться. Мне понадобилось несколько минут, чтобы совладать с эмоциями. Происходящее не укладывалось в голове, которая теперь раскалывалась то ли от удара, то ли от переизбытка чувств. Меня накрыло совершенно безумное ощущение нереальности происходящего. Оживший труп, вампир с самым дурацким именем на свете, бита для крикета, прилетевшая мне по голове, – события из дурацкого ситкома или неудачного хоррора или всего сразу?

– Моя жизнь превратилась в трэш-муви, – пробормотала я, вымученно потирая лицо. Смеяться больше не хотелось, на плечи легла усталость, тревога сдавила грудь. Я медленно выдохнула, в надежде не подпустить паническую атаку.

Значит, этот Кай-что-то-там Фрейзер – следователь Надзора? Ищейка вроде тех, которые уничтожили мой ковен и схватили маму. А ещё он вампир вроде тех, которых Надзор уничтожал столетиями. И какого чёрта Надзор забыл в академии? Вопросов становилось всё больше, а ответов – всё меньше.

Я прислушалась. Из-за двери доносились приглушённые голоса, но разобрать слова не удавалось – кабинет мисс Гримм всегда был надёжно защищён от лишних ушей.

– Так это правда? Ты кувыркалась с кем-то в душевой?

Знакомый насмешливый голос заставил меня скривиться. Я медленно выдохнула и обернулась, изображая ангельское равнодушие. Генри-заноза-в-жопе Клиффорд. В идеально сидящей белой рубашке и брюках с самыми ровными в мире стрелками. С выверенной годами улыбкой на губах. Прищурившись, он с любопытством изучал меня взглядом.

– А ты не успел проснуться и уже собираешь сплетни по всему Стоункладу?

Улыбка Генри изломилась в издевательскую ухмылку.

– Просто интересно взглянуть, кто позарился на тебя, Блэквуд. Кого решила использовать вместо меня?

Я закатила глаза.

– Боже, Клиффорд, повзрослей.

– Сказала девочка в пижаме с котиками.

Я молча показала ему средний палец. Генри это рассмешило, и он уже собрался выдать мне парад своих фирменных острот, когда кабинет мисс Гримм распахнулся. Кай вылетел в коридор и захлопнул за собой дверь.

– Иди за мной. – Он метнул на меня быстрый взгляд и пронёсся мимо, едва не сшибив с ног замешкавшегося Генри.

Я покосилась на дверь кабинета, потом – на спину стремительно удаляющегося Кая. Генри присвистнул.

– Новенький, что ли? – повернулся он ко мне и склонил голову набок. – И ты решила его в душевой поприветствовать?

Мне хватило ума не говорить Генри о том, что перед ним не новенький студент, а следователь Надзора, а ещё – наглости, чтобы проигнорировать приказ и отправиться в свою комнату. Раз Кай велел идти за ним, меня и моих оправданий мисс Гримм не ждёт, а Кая я слушать не собиралась и уж точно не собиралась бегать по академии в пижаме с мокрой головой. Поэтому показав Генри на прощание средний палец, я юркнула в боковой коридор, надеясь, что Кай не обернётся и не заметит моего отсутствия раньше времени.

В комнате никого не было, чему я, если честно, обрадовалась: последнее, чего я хотела сейчас, – пересказывать утренние приключения взволнованным соседкам. Я вообще никого не хотела видеть. Я поймала своё отражение в зеркале. На первый взгляд крови видно не было, но когда я убрала волосы от лица, то обнаружила её следы на правом виске, щеке и шее. Как много, а рана вроде и небольшая. Я коснулась воспалённой кожи и зашипела от боли. Так, у Мэй где-то была аптечка.

Разобравшись с раной и заклеив висок сразу тремя пластырями для надёжности, я высушила волосы и постаралась уложить их так, чтобы прикрыть след от биты – косых взглядов на сегодня достаточно. Второй удар пришёлся по плечу и вскользь – тут мне повезло больше, рука ныла, но терпимо, и синяк, судя по всему, будет огромный.

Едва я успела сменить пижаму на любимый синий свитер, который мама связала мне на позапрошлый Модранихт, и удобную юбку с карманами, с которой не расставалась со второго курса, в дверь постучали. Я сделала вид, что дома никого нет, и замерла у шкафа, не успев до конца натянуть высокие чёрные гольфы.

– Я слышу, как ты дышишь, ghealach, – раздался из-за двери раздражённый голос Кая.

– Я арестована?

– Что? Нет…

– Тогда проваливай, я не буду болтать с псом Надзора.

За дверью повисла, как мне показалось, озадаченная тишина. Я продолжила спокойно собираться. Закончив с гольфами, открыла шкатулку на столе и вытянула оттуда чёрную ленту чокера. Так, а где я вчера оставила свою чёрную помаду?

– Ты – свидетель и жертва, – наконец отозвался Кай, и голос его звучал более спокойно. – Я должен тебя опросить.

– Я отказываюсь.

– От этого зависит твоя безопасность.

Брехня. Моя безопасность напрямую зависела от того, насколько далеко я буду держаться от чёртова вампира и от Надзора, который казнил моих родителей и чуть не казнил меня – за компанию. Помада нашлась в ящике с тетрадями. Странно, я была уверена, что оставила её на прикроватной тумбочке. Я подошла к настенному зеркалу и стала неторопливо краситься.

– Послушай, Кэтрин, я просто хочу поговорить. Если тебе нечего скрывать, то и бояться нечего.

О, – я закатила глаза, – знакомая песенка. В прошлый раз после этих слов я целый месяц провела за решёткой.

– Мы можем поговорить сейчас или вызвать тебя на допрос. И, учитывая… некоторые обстоятельства твоей биографии, я не могу гарантировать, что в этом случае Надзор вызовет тебя в качестве свидетеля.

Меня передёрнуло. Мудак. Он посмел приплетать к этому всему мою «биографию»? Я распахнула дверь и смерила Кая презрительным взглядом. Тот успел переодеться – натянул толстовку и сменил мокрые спортивки на джинсы. И ведь так и не скажешь, что этот придурок в «конверсах» – следователь. В его взгляде читалось холодное равнодушие – чёртовы надзоровы псы. Я прислонилась плечом к дверному косяку, давая понять, что в комнату Кая впускать не собираюсь.

– Я ничего не знаю. – Я едва размыкала зубы.

– Что ты делала вчера в лесу? – Он не стал ходить вокруг да около. И допрос – а я не сомневалась в том, что это именно допрос, – он начал совсем не с вопросов о случившемся в душе. Его явно не интересовала та часть истории, в которой я была жертвой. Отличный момент, чтобы позвать адвоката, жаль только, что Надзор наличия защитника не предусматривал. Неудивительно, что девяносто девять процентов дел, которые доходили до суда, заканчивались приговором «виновен». Но попасть в тюрьму Надзора ещё не самое плохое – не так уж и редко ищейки убивали подозреваемых во время ареста.

– Ghealach?

Я вздрогнула. Это прозвище начинало меня раздражать. Врать смысла не было: круг из кварца, свечи и чаша с травами так и остались в лесу – найти их будет раз плюнуть. Да и пусть лучше оштрафует меня за отсутствие разрешения, чем упечёт за какую-нибудь тёмную магию.

– Искала фамильяра.

Кай выдал что-то на гэльском – что-то очень грубое. На его лице отразилась досада. Ещё бы! Он предпочёл бы услышать, что помилованная Кэтрин Блэквуд закапывала под деревом труп или проводила алхимические опыты над младенцами. Такая история принесла бы ему хорошую премию или даже повышение. Я слышала, что следователь, который вёл дело моей семьи, после казни улетел прямиком в Управление.