– Считаешь, деньги, которые ты дашь мне на ребенка, я потрачу на себя? Ты вообще охренел, Серов?
– Это не дискуссия, Юль. Все, что нужно купить сыну и оплатить для его развития, без проблем, сделаю, но лично ты моих денег не увидишь.
– Твоих денег? Да я ни копейки не брала у тебя…
Она продолжает распинаться, а я теряю связь в потоке ее слов.
Краем глаза цепляю светлую копну волос, поднимаю голову и вижу ее. Блядь.
В горле дергается кадык, и я сжимаю кулаки от бессилия.
Длинные локоны волнами ниспадают на плечи, большие выразительные глаза мягко сияют, придавая ей особую красоту, и эти проклятые розовые губы…
Твою мать. Напряжение слишком быстро опутывает мое тело. Но, несмотря на это, я продолжаю пожирать взглядом миниатюрное тело и пышную грудь, пока Ярослава усаживается за соседний столик, совершенно не замечая меня.
Сказать, что она застала меня врасплох, было бы гребаным преуменьшением. Да, я знал, что она будет здесь, как и знал, что наша с ней встреча неизбежна. Но какого-то черта образ Яси, стоящей передо мной на коленях, врывается в сознание с новой силой…
Мои неуместные мысли обрываются от вторжения в мое личное пространство, и я не сразу соображаю, что бывшая вручила мне ребенка.
– Давайте-ка я вас сфотографирую, – верещит она своим тонким голосом. – Маркуша, поцелуй, папочку!
Мой взгляд каким-то магнетическим притяжением уводит в сторону, и тогда я встречаюсь с ее серо-голубыми глазами, которые сейчас напоминают мокрый асфальт после дождя.
Медленно она рассматривает ребенка на моих коленях, а потом, вежливо улыбнувшись своим коллегам, поднимается и проходит мимо меня, замораживая холодным безразличием.
Во мне все закипает, я пересаживаю Марка на диван и вручаю ему детское меню.
– Давай-ка, приятель, сделай заказ без участия своей мамочки, а я скоро вернусь.
Глава 2
Я преследую девушку, от которой даже спустя три года пахнет соблазном. Это всегда в равной степени возбуждало и раздражало.
В зависимости от ситуации.
Раздражало, когда она искушала меня одним своим присутствием, а я не мог прикоснуться к ней. Как и сегодня, когда она прошла мимо, сначала подразнив сладким ароматом, а потом задушив шлейфом безразличия.
Мои шаги широкие и размашистые, но Яся своими короткими и торопливыми успевает выиграть себе немного времени, мелькнув своей маленькой задницей в дверях туалета.
Тяжело сглатываю и царапаю зубами нижнюю губу, не в силах ничего поделать с волной тепла, которая хлынула в пах от гребаного предвкушения.
Дыхание затрудняется по мере приближения к своему соблазну.
Дернув верхние пуговицы на рубашке, ослабляю ворот и сворачиваю в узкий коридор. Кровь шумит в ушах; наплевав на правила приличия, распахиваю дверь в женский туалет, встречаясь лицом к лицу с женщиной, которая покрывается румянцем от моего тихого и галантного «Прошу прощения, мадам».
Я пропускаю ее и, щелкнув по табличке «Открыто», переворачиваю ее стороной с надписью «Технический перерыв» и захожу в туалет.
Щелкаю замком, и Ярослава замирает, вцепившись пальцами в раковину. Ее плечи начинают тяжело вздыматься и опускаться.
Я медленно приближаюсь к ней, соблюдая разумную дистанцию – встаю в паре шагов от ее соблазнительной спины, так, чтобы видеть красивое лицо в зеркале.
Блядь. Это была плохая идея, потому что, когда она поднимает на меня свои нежные серо-голубые глаза и я замечаю, как часто она дышит, приоткрыв мягкие губы, мне приходится спрятать руки в карманы брюк и сжать в кулаки… от греха подальше.
Воздух в считанные секунды электризуется между нами, и я, предугадав ее дальнейшие действия, озвучиваю их:
– Так и будешь избегать меня?
Стиснув зубы, смотрю как пульсирует венка на ее шее, выдавая страх, но в этих чертовых глазах… в них горит ярость с тлеющим сожалением. Страх я слышу и в ее голосе, когда следующий вздох Ярославы обретает форму холодных слов:
– Я думаю, тебе лучше вернуться к своей компании.
А тебе лучше не знать, о чем думаю я.
Сжав кулаки в карманах крепче, лениво приближаюсь к ней со спины, не разрывая зрительного контакта, прижимаюсь грудью и чувствую, как у Яси сбивается дыхание. У меня у самого замыкает в ребрах так, что голос становится тяжелым…
– Хочу поговорить с тобой.
Она опускает взгляд. Я тоже – задерживаю его в зеркале на ее подрагивающей груди, а потом снова поднимаю к нежным чертам лица, которые сейчас она пытается скрыть за лживым и никому на хрен не нужным безразличием.
– Поздно для разговоров, – доносится до меня едва различимый шепот.
Глубокая и знакомая потребность коснуться Яси ревет в моей груди. Я все эти годы ненавидел утро, в которое позволил ей ускользнуть. И все, что эта девушка оставила мне: фантазии о себе, которые мучали меня во снах. Я не мог бороться с ними и не хотел, потому что больше ничего не было.
Сейчас она стоит прямо передо мной, в зоне досягаемости. Господи, блядь, ее задница в чертовом миллиметре, дразнит стояк, натягивающий брюки в паху. Каким-то чудом мне удается совладать с похотью и взять над собой контроль.
Стиснув зубы, упираюсь ладонями в раковину по обе стороны от ее трепещущего тела. Она в ловушке моих рук. И я пиздец как хочу закрыть Ясю в этой ловушке, чтобы она больше не исчезала. Черт. Провожу носом по ее волосам, крепче сжимая раковину, чтобы не упасть на дно ее гребаной сладости.
Прочистив горло, выдыхаю ей в ухо:
– Увы, раньше не было возможности.
Яся не двигается. Ее пальцы подрагивают рядом с моими. Тонкие. Изящные. Без кольца, которое я боялся увидеть.
– Тебе действительно лучше вернуться к семье, Демид. Завтра я уеду, и мы оба забудем об этой встрече.
Раздражение сжимает мою грудь.
– Думаешь, я забыл о тебе, да?
– Да.
– Вот так просто?
Она поднимает на меня равнодушный взгляд.
– Да, Демид. По-моему, у нас и не было никаких сложностей. – Она вздергивает подбородок и давит на мою руку, требуя свободы. – А теперь, будь джентльменом, выйди из женского туалета.
Сука.
Сноп искр рассыпается по моей коже – ее ледяной фасад только что с треском лопнул.
Глава 3
– Убери, пожалуйста, руку, Демид. Я не хочу устраивать сцен.
Ярослава больше не смотрит на меня, не могу сказать о себе того же: чем дольше я наблюдаю, как фасад ее ледяной выдержки тает и стекает с нее каплями, тем сильнее растет напряжение вокруг. Оно обволакивает каждый гудящий под кожей мускул.
Мое дыхание становится тяжелым, когда я прижимаюсь губами к ее уху.
– Я хочу увидеть тебя. Сегодня. После конгресса.
Поднимаю взгляд на зеркало, чтобы успеть поймать растерянность на ее нежном лице. Но получаю гораздо больше. Ее глаза смотрят на мое отражение так, будто она не может решить, что с ним делать: задушить его или поцеловать.
– Ни сегодня. И никогда, – шепчет она, противореча своему горячему взгляду.
– Тогда мы можем простоять здесь весь день и всю ночь, или сколько потребуется, чтобы ты дала правильный ответ.
Мои слова раздражают ее, и она выплевывает недовольство в лицо моему зеркальному двойнику:
– Я не встречаюсь с женатыми мужчинами.
Мой следующий вдох заставляет грудь коснуться ее спины, часть которой соблазнительно обнажена строгим голубым платьем.
Потребность прикоснуться к ней прорастает во мне гребаной одержимостью. И чем больше я запрещаю себе, тем сильнее хочу нарушить свой же запрет.
Какой бы холодной и равнодушной ни казалась Яся, она любезно поднимает со дна моей груди то, что сама же когда-то туда втоптала.
Возможно, мне стоило бы позволить ей уйти и избавить себя от ее общества, продолжить жить дальше в уже привычной рутине, но ее возвращение подобно гребаной вспышке света в сумраке моей жизни.
Оказывается, за три года я забыл как выглядит настоящий свет. И теперь все во мне тянется за этим проклятым проблеском. Я хочу хотя бы один гребаный вечер. Это иррациональное желание вызывает во мне глубокий жар. И дрожь, с которой я сжимаю свои руки вокруг бортов прожигающей холодом раковины.
Выпустив из груди воздух, сдавливавший легкие, заставляю себя немного отстраниться.
– Я не женат, – мое дыхание шевелит волосы на ее макушке. – И никогда не был.
Грустная улыбка поднимает уголки ее мягких губ. А затем она вдруг разворачивается ко мне лицом.
Черт.
Смотреть на ее губы вот так, без какой-либо преграды, в разы хреновей. Особенно в такой близости, когда ее пышная грудь при каждом вздохе касается меня.
– И ребенок, наверное, – тоже реквизит для фотосессии?
– Ребенок мой.
Она кивает, плохо скрывая свое разочарование.
– Сколько мальчику?
Я стискиваю челюсти, понимая, к чему она ведет.
– Я не собираюсь вести разговор в туалете. Если тебе что-то интересно узнать о моей жизни, тебе придется встретиться со мной, Ярослава.
Она прищуривается, ее грудь вздымается сильнее, когда она отталкивает мою руку, но на этот раз я позволяю ей это сделать, потому что мне самому необходима дистанция. Иначе, черт возьми, сорвусь.
Поправив платье, Ярослава бросает взгляд на свое отражение и, пригладив волосы, собирается выйти, будто не чувствует, как я слежу за каждым, блядь, ее движением.
Но прежде чем взяться за ручку двери, оборачивается, по-прежнему не смотря мне в глаза.
– Тогда позвони мне после лекций. Думаю, тебе, как партнеру нашего мероприятия, не составит труда найти мой номер.
Глава 4
Когда я наконец беру контроль над своим гребаным членом и открываю дверь туалета, вновь сталкиваюсь в дверях с женщиной, которая будто нарочно ищет со мной встречи. На этот раз она не одна, а в компании других представительниц прекрасного пола, и мне, пробурчав «Извините», приходится протискиваться через них, слушая заигрывающее хихиканье и чувствуя на себе быстрые взгляды.
И как только выхожу в просторный светлый зал с панорамными окнами, ничего не могу с собой поделать: я вновь ищу Ярославу взглядом.
Не заметив ее за столом, где она сидела, я какого-то черта меняю траекторию и иду к своему столу, сделав лишний круг, чтобы осмотреть другую часть ресторана, скрытую большой зеленой зоной из цветов, пальм и папоротников, стоящих в кадках по центру.
Ее нигде нет, и я возвращаюсь за свой стол неудовлетворенным.
Ну конечно. Бег теперь, наверное, – ее любимый вид спорта.
Нервно проведя языком по зубам, пытаюсь заглушить раздражение от понимания, что Ярослава больше не в зоне досягаемости. Неприятная мысль о ее возможном исчезновении и о том, что я не смогу ее найти, наполняет сердце тяжестью.
Мне приходится потереть ладонью грудь, чтобы избавиться от дискомфорта, и только потом я сажусь напротив бывшей.
Юля откидывается на высокую спинку диванчика, складывая на груди руки и недовольно дергая носком туфель, закинув ногу на ногу.
Я игнорирую ее недовольство и переключаю внимание на Марка, который сидит в телефоне и хмурит брови.
Покачав головой, я возвращаю осуждающий взгляд Юле, стараясь не обращать внимания на раздражающие звуки, доносящиеся из игры Марка.
Не успеваю открыть рта: он начинает психовать и дергать ногами.
– Маркуша, перестань нервничать, если не хочешь, чтобы мама забрала телефон, – отчитывает она сына, мягко дернув его за рукав кофты.
