Сет откашливается и, отодвинув еду, кладет руки на стол. Весь внимание. Я медлю, замечая, с каким надменным и в то же время совершенно невозмутимым видом он сидит за столом. Я расправляю плечи и волевым усилием сосредотачиваюсь на том, зачем пришла. А не на его губах или туго натянутой на груди рубахе.
Он проницательно улыбается, как будто для него я открытая книга. И я, сама того не желая, заливаюсь румянцем.
– Только благодаря вашей знахарке. И тебе, конечно, это же ты меня нашла.
Я сажусь на стул напротив и грею руки у очага. Отвлекаться мне некогда.
– Как ты собираешься выбраться с Розвира?
Он пожимает плечами, и краем глаза я замечаю, что лицо у него передергивает.
– Надеялся, ты мне поможешь. Или, может, кто-то шлюпку одолжит.
– Знаешь, забавно, что дозор знал о кораблекрушении. Подозревал как минимум. Как по-твоему, забавно?
Я оборачиваюсь посмотреть, как он воспримет то, что я сказала. Изменится ли в лице. И сама невольно подаюсь вперед, как будто меня тянет к нему, к тому, как он склоняет голову набок и на свету от камина пол-лица его погружается в тень. И тут я замечаю, что уверенность его пошатнулась.
– Дозор? Я бы не стал… и про дозор я ничего не знаю.
Я откидываюсь на спинку стула и наблюдаю, как он подбирает слова. Может, знахарка ему и доверяет, раз уж лечит, но мне нужно узнать наверняка, прежде чем просить о помощи. А судя по тому, как у меня при нем забилось сердце, выходит, своим выводам я, как обычно, доверять не могу. Остается только вытянуть из него правду.
Сет хмурит брови.
– Мы с дозором не водимся. Неприятностей потом не оберешься.
– На каком корабле ты, еще раз, служил?
– На «Прекрасной деве», – поднимая на меня взгляд, отвечает он. – А до нее на «Золотой лани».
Я удовлетворенно киваю. Про «Золотую лань» я слышала от Брина. Это торговый корабль, который ходит из материкового порта вдоль Арнхемского побережья на север. По крайней мере в этом Сет, похоже, не врет.
– А как у тебя с навигацией? На ялике до Порт-Тренна подбросишь?
– Лучше идти по тихим водам через Эннор. Море отсюда до Порт-Тренна буйное.
На губах моих мелькает улыбка. Хотя бы море знает. Из наших на острове только у Брина хватило бы опыта, чтобы довезти нас до Порт-Тренна и обратно на ялике. Отец и все его приятели рыбачат с южной стороны, в обратном направлении. Только Брин сумел бы в целости и сохранности доставить нас в Порт-Тренн.
– Значит, сможешь добраться до Эннора?
Сама я о нем мало знаю. Брин обходит его стороной, а если кто-нибудь на встрече предлагает там торговать, всячески нас отговаривает. Об этом острове ходят разные слухи – передаются от матросов барменам, а от них рыбакам. Поговаривают, островом владеет кто-то опасный; он и подвластные ему команды контролируют половину морей отсюда и вплоть до Дальних островов, даже дальше. Вполголоса судачат о магии, причем не той, которая присуща ведьмам или водится в необитаемых краях. Мы слышали, что тамошний хозяин опасен не меньше капитана Реншоу, с ее наемными контрабандистами и прочим сбродом. Даже дозорные обходят Эннор стороной – казалось бы, такая лазейка для жителей с острова. Но если Брин его остерегался, то и мне туда не стоило бы соваться. Вот только выбора у меня не осталось.
– Да, туда я добраться могу, – отвечает Сет, шмыгнув носом, и при взгляде на меня к нему как будто возвращается былая уверенность. – Придется плыть по звездам, но там-то я уже найду, к кому наняться. Только лодку дай, и меня как не бывало.
– Мне тоже нужно туда.
Он смотрит пристальней и подается вперед, вероятно, осознав, что я ни разу не упомянула Пенскало, равно как и он. Мы оба избегаем острова, где обосновались дозорные. Он заговаривает тоном ниже, и от низкого голоса по затылку пробегают колкие мурашки.
– Нелады с дозором?
– Тебе об этом знать необязательно, – сквозь зубы парирую я. – Ночь в пути за то, чтобы выбраться с острова. Что скажешь?
Он впервые улыбается. Не просто парень, а настоящий лис – лицо у него расплывается, одновременно излучая тепло и нагоняя жути.
– Они кого-то схватили, дозорные, да? А ты теперь пытаешься найти способ спасти их.
Я не отвечаю.
– Достали что-то на продажу, да? Может, как раз с корабля? Слышал, моряки шептались о добытых блестках. Таких стеклянных бусинах, выточенных, чтобы свет отражать. Говорят, щеголи с материка от них без ума. Ничуть не уступают драгоценностям, если найти покупателя. Слышал, даже совет за ними охотится.
Зашипев, я резко вскакиваю; не желаю это с ним обсуждать. Если он знает про блестки… то слишком много знает.
– Ладно-ладно. Хватит вопросов. Я в деле, – говорит Сет, примирительно поднимая ладони. – Я довезу тебя на Эннор, можешь оставить свои секреты при себе.
– По рукам, – обернувшись, отвечаю я.
Его губы складываются в многозначительную улыбку. Я скрещиваю руки на груди и щурюсь.
– В полночь. Будь наготове. Никому ни слова.
Я уже берусь за ручку двери, как он снова заговаривает предательски мягким голосом:
– Тебе же тут не место? Не в дозорных дело. Я же чувствую – ты не такая, как остальные. Ты здесь родилась? А родители?
Я медлю и едва не разворачиваюсь к нему. Чуть не вверяю незнакомцу частичку души. Он нащупал внутри меня трещинку, надлом, который никогда не срастется. Понял, что мне здесь не место. Что не на этом острове мне суждено прожить до конца своих дней и обрести себя.
Люди – создания хрупкие. Мы ломаемся и распадаемся, а острые края сглаживаются, пока мы не становимся все похожими как капли воды. Все, кроме меня. Почему я не могу вписаться, как положено? Почему я чувствую себя лишней, как будто не могу пустить здесь корни? Меня зовет море. А этот парень, выживший после крушения, говорит как поэт. Есть что-то в его манере речи. Как он витиевато и красиво выражается, словно читает написанное заранее. И от всех этих медоточивых речей на языке остается привкус горечи. Будто за всем этим изяществом скрывается искусно сплетенная ложь. И я каждый раз это ощущаю, стоит ему заговорить.
– Расскажи. Вдруг я смогу помочь.
Я стискиваю дверную ручку – меня так и подмывает поделиться с этим незнакомцем навязчивым чувством, что мне тут как будто не место. Что я другая, даже по сравнению с остальной шестеркой с каната. Что у мамы было слишком много секретов, и, может, я все это время врала себе, будто я не более чем обитатель острова. Я едва все это не произношу… Но тут же вспоминаю, что стоит на кону. Воображаю петлю, и наваждение момента рассеивается, точно заклятие. Этому парню нельзя доверять. Нельзя доверять ни на йоту.
– Просто будь наготове.
Глава 7
МЫ ОТПРАВЛЯЕМСЯ В ПУТЬ В ПОЛНОЧЬ, под кровавой луной. Луна стоит полная, она источает жутковатое сияние, и красный ободок размывает ее очертания. Я бреду по тропинке, стараясь не смотреть вверх. Кровавая луна сулит неудачу. Притягивает проклятия, голод и смерть. Но времени ждать благоприятной ночи уже нет. И я гоню мысли прочь. Я решила действовать по плану – улизнуть вместе с Сетом под покровом рассыпанных по небу звезд, чтобы он смог выйти в море. И теперь уже не отступлюсь. Как я могу, ведь столько всего на кону. Не просто моя жизнь, или отца и Брина, а весь наш остров и привычный уклад.
Я поправляю рюкзак, в котором лишь пара вещей из одежды и несколько незаменимых предметов, и закидываю на плечо повыше. Нельзя было позволить, чтобы кто-то ненароком обнаружил у меня мамин клинок, поэтому его, поспешно собираясь, я оставила в сундуке.
Мне не нужен свет, чтобы идти по пересекающим остров тропинкам. Здешние дорожки я знаю как свои пять пальцев, а вот Сет позади то и дело спотыкается. По пути я не единожды останавливаюсь, вскинув руку, чтобы он замолчал, если мне слышатся чьи-то мягкие шаги. Но когда мы стоим, до меня доносятся только звуки моря. Рокота и натиска волн, кружащей по небу и кричащей в темноту ночи чайки. А шаги наверняка всего лишь отзвук стучащего у меня в ушах сердца.
К пристани ведут выдолбленные в скалах ступеньки. Узенькие, и практически каждая – с подвохом; до сих пор они используются для контрабанды, если нам прилично заплатят за передержку груза. Одни ступеньки низкие, другие высокие, чтобы легче было оступиться. Еще и выругаешься ненароком. Когда-нибудь эта уловка сослужит нам службу и предупредит о дозорных в засаде.
– У Кая есть ялик. Его и возьмем, – говорю я и направляюсь к лодочке, поднятой за полосу прилива.
Парус, пара весел, да и места хватит нам обоим. Но я ума не приложу, как доберусь на ней по завещанным мамой координатам. В домике для собраний я мельком оглядела настенную карту, и, насколько поняла, мне предстоит забраться даже дальше Порт-Тренна. Чуть ли не за край известного мне мира, в открытое море, к Перевалу на юго-востоке.
На Энноре придется запастись провиантом, может, даже разжиться лодкой побольше. От этих мыслей возникает двоякое чувство, одновременно будоражащее и беспокойное. Сама под парусами я ходила только до Пенскало, изредка еще к необитаемым островам и островкам неподалеку. Местные оттуда иногда наведывались к нам на шумные пирушки, но теперь мы не рискуем собираться целой толпой.
О материковых портах Арнхема и городах дальше к северу, на западном побережье Лицины, ходит множество слухов среди мореходов, кто постоянно бывает в Порт-Тренне и только изредка наведывается на Розвир, обычно среди ночи с контрабандным товаром. И мне представится возможность посмотреть на один из них своими глазами. Но сейчас уже за полночь, и в запасе у меня всего восемь дней, чтобы успеть вернуться за отцом. Пока его не повесили на площади Пенскало. Придется поторопиться.
Сет хватается за борт, я за другой, и вместе мы спускаем ялик к воде. Я упираюсь ногами в песок, впиваюсь пальцами в шершавую древесину. Но тут у Сета за спиной мелькает тень. Я оглянуться не успеваю, как его сбивают с ног. Над ним возвышается Кай.
– Сказал же, что ему нельзя доверять! – кричит он через плечо.
Я обегаю лодку и отпихиваю Кая, но тут из-за навеса с лодками выходит Агнес.
– Мы так и знали, что он что-то задумал. Так и знали, – заявляет она, и под луной в ее руке поблескивает нож.
Я помогаю Сету подняться на ноги и встаю к нему спиной.
– Вы все не так поняли. Он помогает мне…
– Он тебя обманет.
Я в недоумении смотрю на Кая, а он, скрестив руки, сверлит взглядом Сета у меня за спиной.
– Какой обман, все честно.
– Тихо, Сет, – отрезаю я, мотая головой. Только его голоса мне не хватает в этой сумятице. – Он умеет ориентироваться по звездам, и я заключила с ним договор. Чтобы он провез меня на Эннор.
Глаза у Агнес округляются.
– Но как же твой отец? И Брин?
– Я это ради отца и делаю, – выпаливаю я и шагаю навстречу.
Оглянувшись на Сета, я отвожу Агнес подальше, чтобы он нас не слышал. Я не сомневаюсь, что Сет довезет нас до Эннора, но в остальном ему веры нет.
– Я нашла ключ к маминому сундуку.
– Но как? Где?
– Не важно, – отвечаю я, отбросив чувство вины за обшаренный без спросу дом, и вытаскиваю из кармана записную книжку.
Кай подходит к нам, присматривая краем глаза за Сетом.
– Вот что я нашла. Это координаты. Смотрите.
Они с Агнес склоняются над книжкой и разглядывают рисунок под светом луны. Агнес, прикусив губу, поднимает взгляд на Кая, потом на меня. На лице ее читается тревога.
Кай мотает головой.
– Это еще ничего не значит. Может, твоя мама просто необычную скалу отметила или место, где когда-то бросила якорь. Ты же знаешь, что она с контрабандистами раньше ходила и только потом осела на Розвире.
– Нет, – возражаю я. – Нет. Тут все не так просто. Не знаю, как объяснить, но эта книжка… звала меня. Все это время, под замком в сундуке. Шесть лет меня преследовал ее зов, так что теперь, заполучив ее, я не могу не прислушаться. Это не просто координаты, мама что-то мне оставила там, я уверена. Она бы так не исчезала, не уходила бы так часто от нас, если бы… если…
Агнес кладет свою руку на мою и закрывает тетрадь. Из всех жителей Розвира уж она-то, надеюсь, поймет. В тот день мы обе лишились матерей. Нам обеим пришлось в одночасье вживаться в их роли ради нашего сообщества и наших родных.
– Твоя мать отличалась от нас; и родилась она не на Розвире. Здесь, на острове, она была пришлой. Может, она и правда что-то для тебя оставила. На твоем месте я поступила бы так же. И тоже бы отправилась на поиски. Если бы решила, что мама мне что-то оставила… – Она мучительно переводит дыхание. – Я бы в поисках весь океан прочесала от края до края.
Я всхлипываю и тихонько киваю.
– Сейчас у нас нет ровным счетом ничего. И дозору нам предложить нечего, разве что самих себя. Но даже этого не хватит. А с маминой подсказкой я наверняка смогу их вызволить. Там должно быть что-то ценное, что нужно дозору. Я в этом уверена. Я точно знаю – это ключ к их спасению.
Кай хмурит брови.
– Не нравится мне это, Мира. Вот совсем.
– Я много не прошу. Даже его принять не прошу. Но я прошу тебя довериться мне. – Я поглаживаю косу и вздыхаю. – Если у меня не выйдет все исправить… отцом и Брином дело же не обойдется? С них все только начнется. Дозорные никого не оставят в покое. Вы же слышали, что сказал на пляже капитан: он хочет сломить нас. Они нас просто уничтожат.
У Агнес глаза на мокром месте, будто она вот-вот заплачет.
– Мне нужно проверить. И выяснить, смогу ли я это исправить, пока никто не пострадал или чего похуже. Если не справлюсь или если мама ничего такого не оставила, что поможет их освободить, тогда я попробую уговорить капитана дозора взять меня вместо отца. Я любыми силами освобожу его, даже ценой собственной крови. Уж моя-то кровь наверняка для дозора ценнее. И вы меня не остановите.
Агнес всхлипывает и отворачивается. Мне хочется к ней прикоснуться и сказать, что все обойдется. Но откуда мне знать. Никто из нас не знает, что будет.
Кай вскидывает руки в ночное небо.
– В жизни не встречал таких упертых.
Я улыбаюсь в ответ и ощущаю, что напряженность между нами тает.
– Я вернусь, обещаю. Освобожу отца с Брином и сделаю так, чтобы дозор нас и пальцем не тронул. Ни одного из нас.
Агнес кивает, вертя в руках нож. Этот нож достался ей после гибели матери. В память о материнской любви и обо всем, чего она лишилась. Только это ей и движет всякий раз, когда Агнес плывет на кораблекрушение. И вот она протягивает мне этот нож, рукояткой вперед.
– Возьми. Пусть только глянуть косо посмеет – сразу горло режь.
Я слышу, как за спиной Сет сдавленно усмехается, но в моих глазах только Агнес. Я беру ее нож и прячу за пазуху. Это ее способ показать, что она всегда со мной. Защищает меня.
Мне не впервой приставлять кому-то к горлу нож. Надо же нам как-то выживать на этом острове.
Кай улыбается и, хотя в уголках его губ западает печаль, подходит помочь нам спустить ялик на воду. Сет хватается за борт с другой стороны, как будто старается к нему не приближаться.
