После нескольких скандалов с требованием убрать «это вот» из его жизни, он понял – ничего не получается, а раз так, то надо сделать, чтобы он всё равно был самым-самым. Он успешно подмял под себя более податливого Женьку, руководя его поступками, как опытный кукловод, а вот с Андреем не вышло. Проклятая музыка… Как же он ненавидел её!
– Музыкального слуха нет… ну, и что? Это ерунда! А вот то, что у Андрея он есть… – трагедия была именно в этом – у среднего брата было что-то лучше, чем у него самого!
Как же он радовался, когда выяснилось, что Андрей боится зрительный зал! С каким наслаждением он бил по больному, растравляя фобию брата, подговаривая Женьку делать то же самое!
– А этот дурачок и слушался! Он всегда меня слушается… – хмыкал Николай. – Правда… сейчас как-то от рук отбился, слишком часто вокруг Вяземской крутится. Надо с ним будет поговорить, но позже, позже.
Женьке как раз очень надо было с кем-то побеседовать по душам… Вот бывает такое – надо выговориться, словно слова, которые клубятся в голове, настырным писком верещат в ушах, но истинную силу обретают только, когда сказаны вслух. Да не просто вслух высказаны, но ещё и услышаны неравнодушным человеком.
К отцу ехать с такой ерундой Женька не решился… К маме? Этот вариант вообще не рассматривался. Она не поняла бы.
– Колька? Ну да… как же! Ему-то уж точно рассказывать нельзя. У него приступ оскорблённой гордости случится.
Няня Зина выслушала бы с радостью и даже поняла бы, но был один человек, с которым надо было поговорить по другому поводу, а если разговор пройдёт нормально, то и о том, что беспокоит, можно было бы рассказать.
Именно благодаря этим раздумьям Евгений Петрович Миронов на майские праздники отправился в Карелию.
– Номер в гостинице пусть будет за мной… на всякий случай. Не получится поговорить – вернусь туда и просто отдохну. Места-то дивные! – рассуждал он, на всякий случай настраивая себя на провал своего плана. – Ну не захочет общаться, и ладно, и ничего страшного…
***
Май, отличная погода, кот, спящий в виде меховой шапки вокруг головы, тихие Миланины шаги и цокот коготков Несси по полу, изумительный запах кофе и черёмухи, цветущей прямо у окна. Что ещё человеку надо?
– Чтобы не было проклятых телефонов! – простонал Андрей, нашаривая рукой мерзко дребезжащий предмет. – Вы-ки-ну!
Он покосился на экран и чуть не выронил гаджет:
– Женька? Что-то случилось?
Сон как рукой сняло, Андрей подскочил на кровати, принял вызов и хрипло спросил:
– Жень, что?
– И тебе доброе утро… – расслабленный голос младшего брата вызвал острое сожаление о том, что в детстве он как-то мало уделял внимание делу внушения ближнему своему Женьку нормальных манер и правил поведения.
– Придyрoк! Если ничего, кроме доброго утра тебе сказать нечего, то какого зелёного крокодила ты названиваешь в такую рань? – рявкнул Андрей так, что Чегевара покинул хозяйскую подушку и переместился под кровать, исключительно на всякий случай.
В любое другое время Женька ответил бы тем же, они опять поругались бы и этим всё дело закончилось, но это майское утро было какое-то странное…
– Ты чего, спишь ещё? – смущённо отозвался Женька, всегда бывший абсолютно возмутительным жаворонком. – Ээээ, это… извини.
– Че-го? Женька, у тебя что-то случилось? – сон от крайнего изумления как рукой сняло.
– Ну… нет… ничего такого. Я просто случайно оказался поблизости и подумал, а может, нам поговорить?
Андрей был железно уверен, что после того, как Хак раскрыл его махинации, ни один из братьев не захочет с ним общаться, и сейчас чётко понял – младший врёт как сивый мерин!
– Ну да… ну да… Ничего не случилось, а он вдруг оказался рядом, хочет поговорить, да ещё и извиняется?
Вслух он сказал другое:
– Приезжай, конечно! Знаешь, куда?
– Примерно… отец рассказал.
Скинув брату схему проезда, Андрей позвонил и предупредил дежурного на воротах, что нужно пропустить машину Евгения Миронова, а потом отправился на кухню – извещать жену о незваном и неожиданном госте.
– Доброе утро! Мил, тут мой брат звонил… я не помню, говорил я тебе что у меня есть брат, то есть две штуки братьев? Хотя, ты же об этом знаешь…
– Говорил вскользь, да и так знаю, – Милана рассмеялась от интересного способа измерения братьев поштучно, но увидев, как муж помрачнел, налила ему кофе и вопросительно подняла брови, – Что-то не так?
– Понимаешь, какое дело… мы не очень-то ладим.
Чегевара, устроившийся рядом с хозяином, закатил глаза:
– Всего двое братьев, и он уже расстраивается? Да у меня их пятеро! И это только те, о которых я знаю! Люди против нас всё-таки слабаки!
– Старший всю жизнь меня терпеть не может, а младший – ну он Кольке всегда и во всём поддавался, так что и он…
– Терпеть не мог? – подсказала Милана.
– Именно. Хотя я им обоим, конечно, прилично подгадил в бизнесе, – честно признался Андрей. – Разочарована?
– В тебе? Нет! – Милана пожала плечами. – Не думаю, что ты сделал бы так же сейчас.
– Не сделал бы… но они-то про это не в курсе, а Женька почему-то едет! Кстати, ты не против?
– Нет, конечно!
Женька Милане понравился – он смешно маялся с букетом цветов, купленным для невестки, потом неловко вручил его Милане. Откровенно воодушевился при виде накрытого стола, ел с аппетитом и воодушевлением, нахваливая блюда, а потом… потом Милана сделала над собой усилие и ушла, оставив братьев одних.
– Пошли, Несси, – она увела щенка и плотно прикрыла двери.
– Красивая у тебя жена… – Женька и не думал, что будет так трудно начать разговор. – Я хотел… ну, в смысле… собирался поговорить…
– Погоди! Дай я сначала скажу. Я хочу попросить у тебя прощения за то, что делал с твоими предприятиями. Я пойму, если ты не захочешь простить. Это было подло.
Женька всмотрелся в лицо среднего брата и кивнул:
– Да, не особо было приятно, прямо скажем… мне одно время даже казалось, что всё, что я делаю обречено на провал. Хотя… я тоже не без греха, если честно. Я тебя сильно гнобил с твоей фобией. Наверное, ты чувствовал себя примерно так же…
– Это скорее Колька тебя подбивал, – Андрей не ожидал такого и теперь удивлённо всматривался в лицо брата.
– Когда я маленький был, да… так можно было сказать, но потом-то! Я недавно начал думать об этом и понял, что это же я сам. Это уже мой выбор. Я же мог бы и не участвовать в Колькиных затеях. Так что ты тоже меня прости!
Братья смотрели друга на друга через стол немного изумлённо, словно заново узнавая кого-то давно знакомого и почти неизвестного.
Первым опомнился Евгений.
– А с бизнесом… знаешь, если честно, я сейчас занимаюсь именно тем, что хотелось делать. Нашёл своё. Так что я тебя простил.
– И я тебя! – уверенно ответил Андрей, невольно вспомнив, как совсем недавно встретил брата, выходящего из машины.
Они не подходили близко друг к другу, как два пса, опасающиеся нападения, и подсознательно удерживали это расстояние, разделяющее их как пропасть.
А теперь его рука, протянутая через стол, встретилась с уверенно протянутой навстречу рукой Женьки. Братья раньше никогда не пожимали друг другу руки, как это делают в знак приветствия и понимания. Может быть, потому что не хотели друг друга приветствовать и не желали понимать?
Пропасть не может быть сама собой, когда через неё прокинут такой мост. Она исчезает, схлопывается и испаряется, потому что шансов сохраниться в первозданно-настороженном состоянии братья ей не оставили!
Они говорили так, как никогда не получалось это сделать раньше, разговаривали как это делают близкие люди. Каждый с изумлением понимал, что жесты, голос, манера речи, черты лица его собеседника знакомы ему по себе. И это узнавание было изумительным открытием!
Умница Милана позвала их на обед, а потом опять быстро ушла, понимая, что этим двоим нужно очень много друг другу сказать.
– Вот проблема-то… иметь брата и только к тридцатнику дозреть до того, чтобы с ним познакомиться по-настоящему! – тихонько объясняла она Несси. – Ладно, братьев я понимаю, а вот что там Че застрял?
Кот бы легко ей объяснил, что он играет роль пространственного уравновешивателя эмоций, но люди такие люди… мявлика не разумеют, эмоций, кружащихся в воздухе, которые так заметны невооружённым кошачьим глазом, не видят, и таких очевидных любому коту вещей не понимают.
– Что с них взять-то? Именно! Всё что можно, они нам и так дают. Так что надо просто помогать им жить – работа такая!
А помогать надо было! Наверное, только благодаря приходу к нему на руки здоровенного чёрного кота, Евгений и сумел высказать то, чем очень хотелось поделиться.
– Понимаешь, есть одна девушка… Не делай такое лицо! Да, я помню, что я про девиц говорил, но это – совсем другая девушка! Она химик, учёный.
– Да ладно, – удивился Андрей.
– Нет, серьёзно! Дочка профессора, внучка академика, и правнучка тоже, короче, сам удивляюсь как это я так… Ты не думай, мы просто общались – она руководит лабораторией, которую отец нам с Колькой сделал. Так вот, общались мы и общались, общались, общались… Да если честно, я просто старался Кольку от неё отогнать – она хорошая, а наш старшенький… ну, короче, он её изведёт просто.
– Не понял, он что, влюбился? – изумился Андрей.
– Да что ты! Он просто решил, что она ему по породе подойдёт. Ну, академическая среда, очень хорошая семья, научная элита, ёлки-палки!
– А она? Колька ей нравится?
– Нет! Стопудово нет! Я бы не полез… Так что поначалу я ездил просто по делу, ну, и чтобы старшего нашего немного подвинуть. А потом получилась такая нелепая штука!
Когда Женька рассказывал о своём пребывании в лаборатории в образе шотландского горца в килте, на Андрея от смеха икота напала…
– Да чего ты ржёшь-то? Я ж серьёзно! Ну не успел бы я переодеться для налоговой… – фыркал Женька. – И вообще, всё было очень это… приличненько!
– Ууубббиллл наппповал! – Андрей со своим богатым воображением едва отсмеялся.
– Ну вот… а потом начал мне наш ментор зудеть, что я балбес, что выгляжу так, будто только что слез с ближайшей берёзы, что на меня ни одна нормальная девушка серьёзно второй раз не посмотрит, если увидит, какой я на самом-то деле. И тут меня как обухом по голове стукнуло – Ирина-то смотрит! В смысле, она меня видит настоящим! Я-то не пытался за ней ухаживать, чего-то там изображать, пыжиться, как Колька. И я ей явно не противен. Мы хорошо общаемся, так… ну, тепло! Короче, я тогда Кольку силой уволок…
– Надеюсь, уволакивал ты его не в пледике? – язвительно уточнил Андрей.
– Нет, переоделся сходил! А! Это ты вредничаешь? Ну я ж припомню, за мной же не заржавеет! – рассмеялся Женька, а потом посерьёзнел. – Я вот чего хотел спросить… как ты думаешь, а я могу… рассчитывать, что она меня всерьёз когда-нибудь воспримет? Мне Колька уже все уши прожужжал, что такие как я к семейной жизни вообще непригодны.
Андрей хотел было высказать, что именно думает о старшем брате, но не стал – Чегевара прыгнул к нему на руки и потёрся мордой о подбородок.
– Он и тебе крылья подрезает? Ну как же ты не понял? Всё с тобой в порядке, всё нормально! Просто Колька завидует тому, что ты так легко сходишься с людьми, что легко общаешься. А с девушкой… – Андрей неожиданно улыбнулся и кивнул на закрытую дверь, куда ушла его Милана, – Знаешь, если даже меня с моими проблемами восприняли всерьёз… Короче, дерзай! Я в тебя верю!
Высказанные слова повисли в воздухе, закружились вокруг стола. Че отлично их видел – так бывает с настоящими словами. А слова летали вовсе не просто так – оба брата почувствовали себя и сильнее, и счастливее – потому что так важно, когда твои слова нужны… потому что так важно, когда в тебя верят!
Глава 4. Дом под дождём
Странно бывает, когда ты видишь перед собой отлично знакомого тебе человека, родственника, да что там… родного брата, и понимаешь, что ты его раньше банально не знал.
– Кто бы мог подумать, что Андрюха у нас такой… настоящий! – удивлялся младший брат вечером.
Нет, он собирался уехать в гостиницу – в самом-то деле, надо и честь знать! Поговорили они просто замечательно, накормили его роскошно – он и в ресторанах не часто такое ел, а главное… главное-то, что он с братом пообщались. Да так, что словно укатилась с души прочь огромная колючая каменюка, которая давила и мешала ему двигаться дальше.
– Поеду я… – начал было Евгений.
– Чего это? – удивился Андрей. – У тебя чего? Живность без присмотра оставлена?
– Нет, у меня соседка хорошая – она на пенсии, свои животные есть, ну и за моими присматривает, если я куда-то уезжаю. Я ж и по командировкам мотаюсь, и к родителям…
– Тогда что за необходимость?
– Мне неловко… вроде как напросился…
– Да все бы так напрашивались! – отмахнулся от возражений Андрей. – Ты первый раз в жизни ко мне приехал по-настоящему. И знаешь… я очень рад!
Укатившийся колкий и острый камень покрылся сеткой трещин и начал потихоньку распадаться, давая надежду на то, что теперь-то всё будет немного не так, а лучше! Нет, правда, лучше!
– Дyрaк и неисправимый оптимист! – убеждал себя Евгений чтобы потом было не слишком больно разочаровываться, но так тепло было на душе, так неожиданно славно он ощутил себя в этом доме, что… взял и сам себе разрешил поверить.
Окончательно вопрос решила Милана.
– Жень, оставайтесь! Я вам уже комнату приготовила, а на ужин будет курица в сметанном соусе с душистыми травами.
Когда она вышла из комнаты, тихонько посмеиваясь над явно восторженным видом деверя, Женя покосился на брата и попросил:
– Андрюх, а сыграй что-нибудь… Ну если тебе не трудно!
Он попросил и вдруг смутился – вспомнил, как они с Колькой орали дурными голосами под дверью комнаты, где занимался Андрей, как пугали его перед выступлениями и экзаменами в музыкальной школе. Нет, его фобия возникла не из-за их дурацких поступков, но они явно подливали масла в огонь…
– Теперь не трудно, – хмыкнул брат.
За окном зашумел дождь, темнота сделала освещённый дом самым уютным и мирным местом на земле, этаким кораблём в океане весеннего вечера, вчерашних проблем, сегодняшних открытий, позвякивания хрустальных подвесок на люстре, умопомрачительных ароматов, шорохов, прилетающих из тёмных углов, где внезапно обнаруживался Чегевара, и посапывания Несси. Дождливые струи отрезали их от всего мира, сделав их корабль настоящим ковчегом, плывущим по этому дождю, по этому вечеру в музыке и неожиданной безмятежности.
Никогда Женя не был особенным меломаном… нет, конечно, кое-что мог определить по звучанию, недаром же всё детство краем уха слышал, как брат занимается.
– Играет вперемешку, что в голову приходит, – сообразил он. – Это Моцарт, а это… как его… а, Вивальди, кажется.
