Наталья Буланова "Хозяйка чайной"

Значит, Алисия посмотрела на чайную и не захотела больше жить? Или тут что-то большее? Над ней издевались? Не приняли соседи? Оскорбляли?

Неужели и тут меня ждут косые взгляды?

Я вижу дверь и открываю ее. Это подсобное помещение с мешками чая. Их тут довольно много.

Изучаю дальше. Нахожу еще одну дверь.

– Там домашняя часть. – Рикки проскальзывает вперед меня. – Я рад, что вы готовы посмотреть и больше не плачете.

Значит, Алисия была в подавленном состоянии. Что ж. Неудивительно. Ее история очень запутанная, но выяснить подробности измены у мальчишки я не могу.

Зато могу спросить другое:

– Рикки, а почему тебя отправили со мной?

На что он тут же сникает, опускает взгляд и говорит:

– Так я сирота. Кому я нужен, кроме вас?

А вот это хороший знак. Не то, что Рикки без родителей, а то, что Алисия к нему относилась по-доброму. Значит, она неплохой человек.

– Значит, ты со мной добровольно?

– Я как услышал, что служанки готовы на каменоломню отправляться, лишь бы с вами не ехать сюда, так сам и вызвался.

Я протягиваю руку и треплю Рикки по темным волосам:

– Спасибо! Защитник мне очень пригодится.

У меня никогда не было детей. И быть не могло. Так сказал врач.

Рикки будит во мне родительскую нежность, которую мне не на кого было выплеснуть. Одно время я даже хотела усыновить ребенка, но потом поняла, что не смогу уделять ему много времени, даже если не буду перерабатывать. А здесь вот оно как сложилось.

Мы с Рикки заходим в домашнюю часть. Крохотная кухня перетекает в небольшую спальню. Все скромно, но уютно: одноместная постель накрыта лоскутным пледом, на прикроватном столике стоит лампа с пыльным абажуром. На стене висит плетеная поделка в технике макраме. Комод чуть покосился, и вместо одной ножки у него камень.

Все под толстым слоем пыли. Хочется побыстрее открыть окно, впустить свежий воздух и взять мокрую тряпку.

На кухне стоит маленький квадратный стол и две табуретки. Вдоль стены расположен скромный кухонный гарнитур, состоящий из раковины и разделочного стола. Стоп. А где плита?

Только не говорите, что вот это глиняное нечто с дырой для розжига. Я же не умею с такой древностью обращаться.

Ладно, где наша не пропадала! Справлюсь.

А это что за высокие вазы с крышками? Очень похоже на те, в которых в азиатских странах маринуют овощи. Я поднимаю одну крышку, и в нос ударяет ядреный запах уксуса.

Бе-е-е!

– Протухло! – зажимает нос Рикки.

Я поднимаю взгляд в окно над кухонным гарнитуром. Вид просто захватывающий! За стеклом поляна с травами, которая заканчивается обрывом, а дальше лысоватые горы, самые высокие из которых покрыты снежной шапкой.

И тут на поляну садится дракон.

– Боже! – вырывается у меня.

Я отступаю на шаг, во все глаза пялясь на красную чешую. Нащупываю рукой плечо Рикки, и в этот момент ящер поворачивает голову и смотрит ровно на нас.

Я тут же хватаю паренька и тяну его вниз, чтобы спрятаться за кухонным гарнитуром. Сама закрываю его собой.

Сердце стучит так, что я дышать не могу. В воображении все еще вижу, как дракон садится на поляну, а потом устремляет взгляд в нашу сторону.

– Госпожа, вы чего?

– Там… там… дракон. Тихо.

– И что? – тоном, словно я говорила о воробье, спрашивает Рикки.

Я замираю. Вспоминаю слова паренька о генерале драконов, который меня спас. Его прозвище – Зверь.

Это что, выходит, драконы тут – абсолютно нормальное явление?

Куда же я попала?

– Хозяйка! – раздается мужской голос из зала.

Мне надо встать, ответить, но мне страшно. Там дракон за окном.

– Госпожа. – Рикки пыхтит, выбирается из моих объятий и смотрит с недоумением. – У нас гости.

И дракон за окном, ага.

Я медленно встаю. Смотрю за окно. Там уже нет никакого дракона.

Может, показалось?

Хотя Рикки же тоже говорил о ящерах. Ничего не понимаю.

На мне все еще мокрое платье. Я так и не успела переодеться.

– Рикки, можешь встретить гостя? Может, это сосед знакомиться пришел. И не спугни. Я сейчас переоденусь и подойду.

Паренек кивает и тут же уходит в торговую часть. Я же иду к комоду.

Если здесь жила прежняя хозяйка тела, то и вещи должны остаться.

Я дергаю за ручку верхнего ящика и выдыхаю с облегчением.

Мне есть в чем ходить!

Первое же платье вполне подходит. Бежевое, скромное, с вшитым кожаным корсетом. Оно удобное и довольное стильное одновременно. Если бы я одевалась на костюмированный бал, надела бы его с превеликим удовольствием. Оно не выглядит дорогим, но зато удобное.

Белье тут в виде сорочек и белых свободных шортиков. Хорошо, хоть не кружевные панталоны. И на том спасибо.

Под кроватью я нахожу коробки с обувью. Надеваю тканевые туфли и смотрюсь в грязное зеркало на стене.

Это я? Правда я?

Милая светловолосая девушка в отражении наклоняет голову влево и вниз, чтобы волосы накрывали сторону лица, где у прошлой меня был ожог. Это получается на уровне приобретенных рефлексов.

Но у меня больше нет ожога.

Я трясущимися пальцами заправляю прядь за ухо, смотрю на идеальную кожу, недеформированный разрез глаз и бровей и выпрямляюсь.

Я должна избавиться от этой привычки скрывать левую половину лица. Я могу это сделать.

В зеркале отражаются счастливая улыбка и слезы в глазах. В носу начинает щипать, и я резко втягиваю пыльный воздух.

Что ж, теперь я готова встретить гостя. А потом приняться за уборку.

Не знаю как, но я должна остаться здесь, в этом теле. Я не хочу назад в свою несчастную жизнь.

С мыслями, что я сделаю все, чтобы не профукать шанс на нормальную жизнь, я выхожу в рабочую зону и вижу ослепительного блондина. На нем военный мундир, а через грудь протянуты кожаные ремни, в ножнах два клинка.

Вот только создается ощущение, что он все это надел на себя больше для бутафории, чем для реальной пользы. Например, тот же Зверь, пусть и был в обычной одежде, весь источал силу. А этот… Тут скорее светский денди в военной форме, не больше.

Смотрится он в заброшенной чайной как игристое шампанское на шашлыках.

И он почему-то очень рад меня видеть.

Блондин раскидывает руки в стороны и зовет:

– Лиса, ну что стоишь? Иди ко мне!

Так мы знакомы.

«Лиса»? Ах да. Я же Алисия Госси. Наверное, это сокращенное обращение.

Это кто такой? Давний знакомый? Друг детства?

Я кошусь на Рикки. У мальчишки выезжает вперед острый подбородок, он смотрит на гостя исподлобья. Глядит так, словно готов наброситься и вцепиться зубами.

– Мелкий, брысь! – фыркает на него блондин.

И меня задевает это пренебрежение в голосе и повелительный тон. И не только меня. Вместо послушания Рикки встает передо мной, сжимает кулаки.

Блондин опускает руки и снисходительно смотрит на паренька:

– Чиграш, иди купи себе булочку!

И кидает в Рикки монету. Та ощутимо бьет его в грудь и отскакивает на грязный пол. Мальчишка даже не смотрит в ее сторону, начинает дрожать, то ли от страха, то ли от гнева – мне со спины не видно.

Это друг или враг к нам пришел? Не пойму, как себя вести. Боюсь ошибиться.

– Госпожа, идите в комнату, я справлюсь, – вытесняет меня собой назад Рикки.

Я отступаю, потому что иначе затылок мальчика упирается мне в грудь.

И тут блондину надоедает эта игра. Он серьезно смотрит на меня и говорит:

– Лиса, убери задрипыша и иди сюда. Я потратил редкий артефакт перехода, чтобы провести с тобой пару часов. У нас не так много времени.

Он начинает расстегивать кожаные ремни, что крест-накрест идут по груди, снимает их, хочет кинуть на пыльный стол, но брезгливо морщится:

– Ну что за срань? Надеюсь, хотя бы постель ты в порядок привела? Мы будем видеться не так часто, как в столице. Так что ты уж постарайся к следующему моему приходу отмыть тут все.

Блондин кидает ремни в Рикки со словами:

– Подержи пока. Погуляй с ними. Можешь рассмотреть клинки. И не мешай нам с госпожой веселиться.

Рикки ловит ремни, но вместо того, чтобы уйти, выхватывает один из клинков и дает мне, а второй вытаскивает и зажимает в правой руке.

– Я не позволю ему вас больше трогать, госпожа. Вы не должны. Теперь вы ему ничего не должны, – повторяет Рикки напряженно и нервно, его голос звенит.

Я в шоке замираю. Пытаюсь сообразить, что происходит, но получается лишь собрать картинку с пропусками фрагментов.

Я спала с этим блондином? И это не мой бывший муж, так? Иначе у Рикки была бы совсем другая реакция.

А этот мальчишка не по годам взрослый! Как защищает меня. И точно многое знает про «веселиться».

Значит ли это, что к нам пожаловал тот самый брат генерала драконов, с которым прошлая хозяйка тела изменила мужу?

Это ж как она ему дала, что тот за тридевять земель переместился, чтобы позабавиться? Прямо удивительно!

Вот только он еще не знает, что лавка удовольствия закрыта. Я не собираюсь с ним спать. Собранных невербальных сигналов мне достаточно, чтобы принять решение, как быть.

– Пошел вон! – говорю я незваному посетителю.

И вижу, как блондин замирает в шоке.

– Ты с дуба рухнула, Лиса?

– Со скалы, – поясняю я.

– К лекарю ходила? – Блондин хмурится.

На его лице выражение досады. Он понимает, что сегодня ему вряд ли что-то перепадет, и недовольно кривит губы. Смотрит на меня с упреком. Ему даже в голову не приходит спросить, зачем я прыгнула. Он воспринимает это то ли как блажь, то ли как закидон, а может, ему все равно.

Одним словом – моральный урод. Неужели Алисия была влюблена в такого? Или их связывало что-то другое?